Экспериментальная фонетика

Наиболее известные примеры  дискурсов, на которых развивалась  политическая лингвистика, – русский политический язык советской эпохи (Lingua Sovietica), дискурс Великой французской революции, политический язык «Третьего Рейха», «вьетнамский английский» в США в период вьетнамской войны [Баранов 2000]. Изучение политического языка было инициировано по крайней мере тремя факторами. Во-первых, внутренними потребностями лингвистической теории, которая с завидным постоянством в разные периоды истории лингвистики обращалась к реальным сферам функционирования языковой системы. Во-вторых, чисто политологическими проблемами изучения политического мышления, его связи с политическим поведением; необходимостью построения предсказывающих моделей в политологии, а также разработки методов анализа политических текстов и текстов средств массовой информации для мониторинга различных тенденций в сфере общественного сознания. И, наконец, социальным заказом – мало результативными попытками освободить политическую коммуникацию от всякого рода манипуляций. Последний фактор одновременно стимулировал и становление теории речевого воздействия.

Теория речевого воздействия исследует механизмы вариативной интерпретации действительности не только в политическом языке, но и при функционировании языковой системы в любой сфере деятельности человека, будучи, тем самым, шире политической лингвистики и по постановке задачи, и по предмету исследования [Звегинцев 2005]. Она, однако, не исследует сами дискурсивные практики, и в этом отношении оказывается уже политической лингвистики.

Наиболее значительны  различия между теорией воздействия  и политической лингвистикой в сфере приложений. Основные области приложения политической лингвистики в политологии связаны с изучением политического мышления политиков по языковым данным, а также реконструкция и мониторинг состояния общественного сознания по текстам средств массовой информации. Для работы с этими феноменами были разработаны специальные инструменты, среди которых наиболее известны методы контент-анализа и когнитивного картирования. Сущность контент-анализа заключается в том, чтобы по внешним – количественным – характеристикам текста на уровне слов и словосочетаний сделать правдоподобные предположения о его плане содержания и, как следствие, сделать выводы об особенностях мышления и сознания автора текста – его намерениях, установках, желаниях, ценностных ориентациях и т.д.

В политологии  контент-анализ обычно используется для изучения когнитивных установок автора текста – его отношения к тем или иным событиям, понятиям, ценностным категориям и т.д. Типичный пример – исследование программ республиканской и демократической партии в их динамике по отношению к концепту «СВОЙ – ЧУЖОЙ». Превалирование «ЧУЖОГО» над «СВОИМ» позволяет сделать вывод о большей конфликтности политического дискурса, о наличии существенных проблем в межпартийных отношениях. И действительно, динамика реализации выделенного концепта коррелирует с динамикой политических конфликтов. Более того, пики «ЧУЖОГО» в партийных программах при отсутствии внешнего конфликта часто указывает на наличие внутреннего конфликта.

Когнитивное картирование как методика политологии и социальных наук развивалось в 1970–1980-х годах работах американского социолога и политолога Р.Аксельрода и его коллег в США и Скандинавии. Когнитивное картирование позволяет выявить представленную в политических текстах структуру каузального рассуждения (что чему способствует/препятствует, что из чего следует и т.п.) и на основании этого делать выводы о мышлении автора текста и его видении политической ситуации [Мельников 2006]. Фактически когнитивное картирование позволяет определить факторы, которые учитывают политики при принятии решений. Стратегия выбора факторов и задает возможную типологию политического мышления.

1.3. Перспективы  современной прикладной лингвистики

Современная прикладная лингвистика почти столь же многообразна, как и области практической деятельности человека. К наиболее перспективным прикладным областям в первую очередь следует отнести гипертекстовые технологии, непосредственно связанные с эксплуатацией и развитием глобальной компьютерной сети Internet. К сожалению, степень освоения гипертекста лингвистами-практиками пока невелика; исследование гипертекста далеко не всегда воспринимается как естественное продолжение деятельности лингвистов по изучению принципов организации и понимания обычного текста. Между тем успешная разработка программ-оболочек гипертекста, организация удобного взаимодействия компьютерной программы с пользователем невозможна без привлечения фундаментальных знаний о языковой системе.

С компьютерными  технологиями связана и другая бурно  развивающаяся проблематика, имеющая существенный лингвистический потенциал, – компьютерный дизайн текста и его компонентов, в том числе шрифта. Имеющееся программное обеспечение позволяет выводить на монитор компьютера всю полосу печатного текста книги, журнала, газеты, рекламного буклета и компоновать текст и изобразительные элементы оригинал-макета в единое целое. В этом случае текст выступает как элемент изображения, а изображение – как часть текста. Чисто практические принципы построения оригинал-макета издания должны поддерживаться исследованиями в области лингвистики и семиотики, выявляющими законы сочетания содержания текста, изображения, семантики гарнитуры (шрифта) и способов выделения компонентов текста (курсив, разрядка, отступ и т.д.). Имеющийся в лингвистике и семиотике теоретический задел – например, разработанная еще в 1920-х годах теория «защит» А.А.Реформатского – пока практически не востребованы.

Особо следует  сказать о российской прикладной лингвистике. Для отечественных лингвистов лишь недавно открылись те области приложения знаний о языке, которые вполне традиционны для зарубежного сообщества профессиональных лингвистов. В России появился ощутимый спрос на лингвистов, работающих в области рекламы и в сфере публичной политики. Эти два направления объединились в деятельности пиаровских (от англ.Public Relations) агентств различного рода, предоставляющих услуги по продвижению на «политическом рынке» как отдельных политиков, так и политических партий и движений [Зубов 2006]. Здесь имеются в виду организация предвыборных компаний, связи с общественностью, мониторинг состояния общественного сознания и т.п. Перспективы развития в России лингвистических приложений в рекламе и практической политике весьма значительны.

Также одной из важных областей применения лингвистических знаний в других областях является экспериментальная фонетика. Она занимается практическим применением фонетических знаний, накопленных в лингвистике. Ее разделы отражают многообразие использования языка в человеческой жизни и помогают провести анализ речевого потока. Прикладная лингвистика и экспериментальная фонетика – это два тесно связанных направления изучения человеческой речи и языка.

Глава 2. Экспериментальная фонетика

2.1. Понимание термина «экспериментальная фонетика»

Речь доступна для восприятия слушающих благодаря  материальности своих знаков. Эти знаки – звуковые при устном общении и графические – при письменном. Поэтому изучение звуковой стороны языка является неотъемлемой частью языковедения. Этот раздел называется фонетикой. Не зная фонетики, нельзя понять и современное письмо, нельзя правильно разобраться и в грамматике.

 Но фонетика не сразу вошла в науку о языке, несмотря на блестящие достижения в этой области древнеиндийских ученых и удачную классификацию звуков у греческих александрийских ученых. Необходимость составлять грамматики туземных языков в колониях, изучение бесписьменных диалектов и сравнительно–исторические описания языков и их групп двинули фонетику вперед [Реформатский 1996]. В начале XIX в. возникла экспериментальная фонетика, связанная с применением звукозаписывающих инструментов, что позволяло не «на слух», а совершенно объективно наблюдать различия и сходства звучаний по графической записи на закопченной или на ферромагнитной ленте.

Экспериментальная фонетика— изучение звуков речи с акустической и физиологической стороны с помощью приборов. Эксперимент (опыт) в фонетике (и не только в фонетике) – очень важный прием работы языковеда, но, для того чтобы получить нужное понимание фонетического строя того или другого языка, одних данных экспериментально-фонетического метода недостаточно.

Экспериментальный метод может осуществляться без всяких машин и приборов. Этот метод можно использовать каждому говорящему даже с самим собой (на слух, при помощи зеркала, рояля и т. п.). Для этого, например, нужно произнести И – у и почувствовать, что: 1) при и язык впереди, а при у сзади; 2) при И губы растянуты, а при У собраны в трубку; 3) и «выше» на слух, чем у.

Для первого  эксперимента этого уже достаточно. Можно использовать экспериментальное наблюдение и в диалогах, в массовых беседах, заставляя повторять якобы «недослышанное» и тем самым проверяя свои впечатления. Так поступают опытные диалектологи, в задачу которых входит «выудить» местную речь «без насилия», а путем повторных «наводящих» вопросов [www.classes.ru]. Любые экспериментально-фонетические методы имеют конечной целью перевести слышимое в видимое: в фотографию, кривую, соотнесенную с координатами, в схему, чертеж, диаграмму и т. п., что может быть включено в текст статьи, учебника, оформлено в виде таблиц и т.д., т. е. стать наглядным и обозримым.

2.2. Методологии экспериментальной фонетики

Экспериментальная фонетика может многое разъяснить для  изучающих языковой строй языка. В современной науке существует множество подходов при выборе методик экспериментальной фонетики. Располагая многочисленными приборами в их вариациях и компьютерными программами, экспериментальная фонетика на сегодняшний день дает возможность исследовать с их помощью акустическую природу речевых звуков, как отдельных языков, так и языковых семейств. Рассмотрим некоторые методики, которые помогают анализировать речевой поток и позволяют получать разнообразные акустические характеристики звуков, необходимые для изучения фонетической стороны речи.

А. Самонаблюдение без помощи инструментов: Самонаблюдение может иметь объектом как данные мускульного чувства, так и слуховые данные. Показания мускульного чувства нелегко опознать, здесь может быть много неверного в восприятии. Для этого надо упражняться и много раз проверять себя. Движения внешних органов легче ощутить, чем движения органов, расположенных дальше от выхода воздушной струи; поэтому полезно (без зеркала) почувствовать, как работают губы при произнесении у, о, п, б, м и  ф, в: когда работают две губы, когда – одна; сжимаются ли две губы в смычку или дают только сближение или сужение и какой оно формы: «в трубочку» (у) или «в колечко» (о). Установив то или иное мнение и записав это по пунктам, надо взять зеркало и проделать те же опыты перед ним, проверяя глазом показания мускульного чувства. Наблюдения над движениями языка полезно производить по контрасту, например чередуя работу за ней и передней части языка, т. е. произнося несколько раз подряд такие звуки, как у– и, о – э; к – т, г – д. Для того чтобы удостовериться, какая же часть языка работает при произнесении данного звука, полезно повторять ту же артикуляцию много раз, пока не возникнет в нужной части утомления, что сразу вызовет неприятную реакцию у произносящего и одновременно даст знать, где это происходит. Наблюдения над мягким небом, маленьким язычком и тем более над надгортанником и гортанью весьма затруднительны без применения особого гортанного зеркала (маленькое круглое зеркальце на длинной ручке, называемое ларингоскопом , который был изобретен известным теоретиком пения М. Гарсиа в 50-х гг. XIX в.). Ларингоскоп – образовано из греческого larynx – «гортань» и skopeo – «смотрю». Осознание слуховых впечатлений доступнее тем, у кого хороший слух и кто занимается музыкой и особенно пением. Однако и без этих добавочных данных можно натренироваться в слуховых впечатлениях.

Более точную проверку, прямо фиксирующую количество колебаний в секунду каждого произнесенного звука дает камертонная методика. Камертóн (от немецкого Kammerton – в том же значении) – стальная узкая вилка, которая от сотрясения ударом обо что-либо дает тон определенной высоты и позволяет точно установить акустическую характеристику звука [Реформатский 1996]. В хороших фонетических лабораториях бывает подбор камертонов, настроенных на различную высоту звучания, что позволяет определять число колебаний разных произносимых звуков.

При наблюдениях при помощи домашних экспериментов можно не бояться таких не строго терминологических определений звуков, как «мягче», «тверже», «шипящий», «свистящий», «хрипящий», «щелкающий», «чмокающий» и т. п. Важно изощрить слух на различение и опознавание звуков на слух.

Б. Эксперименты с применением приспособлений, приборов и аппаратов: Как и при примитивно-экспериментальных наблюдениях, так и при инструментально-фонетических исследованиях можно объектом брать как артикуляционную, так и акустическую сторону звучащей речи. Артикуляционная сторона может быть исследована методом палатографии. Для этого надо иметь изготовленное в зубопротезной мастерской искусственное небо из тонкой целлулоидной пластинки или из другого тонкого материала (специально каждый раз по форме неба данного испытуемого) с несколькими дырочками для удобства последующих обмеров. Перед опытом поверхность искусственно о неба покрывается тальком или пудрой, что в момент артикуляции частично стирается прикосновением языка, этот результат или переносится на специальную карточку, или прямо фотографируется, чтобы потом производить любые обмеры.

 Палатография – от латинского palatum – «свод неба» и греческого  grapho – «пишу». Признаки артикуляции, доступные видению в зеркале, можно зафиксировать прямым фотографированием. Более усовершенствованным способом является съемка внешних данных серии артикуляций посредством кино, что необходимо сопровождать синхронизированной (т. е. совпадающей в отдельных звеньях по времени) звукозаписью на магнитофоне, что бы установить, каким визуальным явлениям какие соответствуют звуки. Для фотографирования артикуляций органов, расположенных внутри (язык, мягкое небо, маленький язычок и т. д.) используют микрофотосъемку, когда на проводе (который может быть доведено нейлоновой нитки) в полость рта вводится маленький фотоаппарат, снабженный осветительным прибором; этот микро фотоаппарат можно уложить над и под языком, рядом с языком и т.п., и при нажатии кнопки рукой испытуемого производится сразу несколько одновременных снимков (до восьми). Конечно, благодаря присутствию во рту  инородного тела естественность артикуляции несколько страдает, да и сопоставление снимков, направленных в разные стороны, но не дающие целого изображения, представляет большие трудности. Для получения изображения, охватывающего весь речевой аппарат при профильной съемке, используется рентген. Сагиттальный рентгеноснимок может охватить в одном изображении весь комплекс органов речи от гортани до губ. Сагиттальный – от латинского sagittalis – «стреловидный», делящий тело пополам на правую и левую половину. Рентгеновские лучи проникают через мягкие ткани хотя и сохраняют их в виде мягких контуров (губы, тело языка, мягкое небо); костные и хрящевые органы вырисовываются более отчетливо. Для уточнения контуров необходимо наносить раствором бария мазок на губы (если губная артикуляция является объектом исследования) и ленточку (типа стоп-линий) по центру спинки языка (покрытие всей поверхности языка раствором бария не содействует четкости результатов). Рентгенограмму затем схематически перерисовывают тушью на целлулоид (сохраняя то, что нужно для данного экспериментального материала и опуская то, что не нужно) или другой прозрачный материал (для этого можно использовать рентгенопленку со смытой эмульсией). Схема позволяет делать любые промеры и отсчеты.