Развитие пространственного мышления младших школьников на уроках изобразительного искусства в изображении пейзажа

Изображения природы встречались ещё в эпоху неолита (условные обозначения небесного свода, светил, сторон света, земной поверхности, границ обитаемого мира). В рельефах и росписях стран Древнего Востока (Вавилония, Ассирия, Египет), преимущественно в сценах войн, охоты и рыбной ловли, содержатся отдельные элементы пейзажа, особенно умножившиеся и конкретизированные в древнеегипетском искусстве эпохи Нового царства. Широкое распространение пейзажные мотивы получили в искусстве Крита XVI–XV вв. до н.э. (см. Эгейское искусство), где впервые достигалось впечатление эмоционально убедительного единства фауны, флоры и природных стихий. Пейзажные элементы древнегреческого искусства обычно неотделимы от изображения человека; несколько большей самостоятельностью обладал эллинистический и древнеримский пейзаж, включавший элементы перспективы (иллюзионистические росписи, мозаики, так называемые живописные рельефы). Для этой эпохи характерен образ природы, воспринимаемой как сфера идиллического существования человека и богов. В средневековом искусстве Европы элементы пейзажа (особенно виды городов и отдельных зданий) нередко служили средством условных пространств, построений (например, «горки» или «палаты» в русских иконах), в большинстве случаев превращаясь в лаконичные указания на место действия. В ряде композиций ландшафтные детали складывались в умозрительно – теологические схемы, отражавшие средневековые представления о Вселенной.

В средневековом искусстве стран мусульманского Востока элементы пейзажа были представлены первоначально весьма скупо, если не считать редких образцов, основанных на эллинистических традициях. С XIII–XIV вв. они занимают всё более значительное место в книжной миниатюре, где в XV–XVI вв. в произведениях тебризской школы и гератской школы пейзажные фоны, отличающиеся сияющей чистотой красок, навевают представление о природе как замкнутом волшебном саде. Большой эмоциональной силы достигают ландшафтные детали в средневековом искусстве Индии (особенно в миниатюрах начиная с могольской школы), Индокитая и Индонезии (например, образы тропического леса в рельефах на мифологические и эпические темы). Исключительно важное положение занимает пейзаж как самостоятельный жанр в живописи средневекового Китая, где вечно обновляющаяся природа считалась наиболее наглядным воплощением мирового закона (дао); эта концепция находит прямое выражение в пейзаже типа «шань-шуй» («гуры-вуды»). Японский пейзаж, сформировавшийся к XII–XIII вв. и испытавший сильное влияние китайского искусства, отличается обостренной графичностью, тяготением к выделению отдельных, наиболее выигрышных в декоративном отношении мотивов, наконец, более активной ролью человека в природе.

В западноевропейском искусстве XII–XV вв. тенденция к чувственно убедительной трактовке мира приводит к тому, что пейзажный фон начинает осмысляться как принципиально важная часть произведения изобразительного искусства. Условные (золотые или орнаментальные) фоны сменяются пейзажными, нередко превращающимися в широкую панораму мира. Художники Возрождения обращались к непосредственному изучению натуры, создавали наброски и акварельные этюды, разрабатывали принципы перспективного построения пейзажного пространства, руководствуясь концепциями о рационалистичности законов мироздания и возрождая представление о пейзаже как реальной среде обитания человека. В искусстве Возрождения формируются предпосылки для появления самостоятельного пейзажного жанра, складывающегося первоначально в графике и в небольших живописных композициях, где образ природы или составляет единственное содержание картины или безраздельно главенствует над сценами переднего плана. Если итальянские художники стремились подчеркнуть гармоничное созвучие человеческого и природного начал (Джорджоне, Тициан), а в городских пейзажных фонах воплотить представление об идеальной архитектурной среде (Рафаэль), то немецкие мастера особенно охотно обращались к дикой природе, нередко придавая ей катастрофически-бурный облик.

В искусстве классицизма окончательно закрепляется система условной, кулисной трехплановой композиции, утверждается принципиальное различие наброска или этюда и законченного пейзажа-картины. Наряду с этим пейзаж становится носителем высокого этического содержания, что особенно характерно для творчества Н. Пуссена и К. Лоррена, произведения которых представляют собой 2 варианта «идеального» пейзажа – героический и идиллический. В пейзаже барокко первенствует стихийная мощь природы, иногда как бы подавляющая человека. Элементы живописи с натуры, на открытом воздухе появляются в отмеченных необычайной свежестью восприятия пейзажах Д. Веласкеса. Голландские мастера создали многообразные типы пейзажа (в том числе марину и городской пейзаж).

С XVII в. широко распространяется топографический видовой пейзаж. Видовой пейзаж в XVIII в. сыграл решающую роль в становлении пейзажа в тех европейских странах, где до XVIII в. не было самостоятельного пейзажного жанра. Особое место занимают графические пейзажи Дж.Б. Пиранези, романтизировавшего руины, памятники античного зодчества и наделявшего их сверхчеловеческой грандиозностью. Традиция «идеального» пейзажа обрела изысканно – декоративистское истолкование в эпоху рококо, однако в целом «идеальный» пейзаж, занявший второстепенное положение в классицистической системе жанров, на протяжении XVIII в. вырождается в академическое направление, подчиняющее природные мотивы отвлечённым законам классицистической композиции. Предромантические веяния угадываются в интимно-лирических парковых фонах в картинах А. Ватто, Ж.О. Фрагонара во Франции, а также в творчестве родоначальников английской школы пейзажа – Т. Гейнсборо, Р. Уилсона.

В конце XVIII – первой половине XIX в. в пейзаже преобладают тенденции романтизма. Важное значение пейзажа в художественной системе романтизма объясняется тем, что романтики сближали жизнь человеческой души с жизнью природы, видя в возврате к естественной природной среде средство для исправления моральных и социальных несовершенств человека. Они проявляли особую чуткость к индивидуальной неповторимости отдельных состояний природы и своеобразию национальных ландшафтов. Последние черты чрезвычайно характерны для творчества англичанина Дж. Констебла, в наиболее мере способствовавшего эволюции пейзажа к реальным образам, сохраняющим свежесть натурного этюда. Обобщённость, поэтическая просветлённость восприятия мира, а также интерес к проблемам пленэра характерны для мастеров, стоящих у истоков национальных школ европейских реалистичных пейзажей.

Представители реалистичного пейзажа середины и второй половине XIX в. постепенно изживали литературную ассоциативность романтического пейзажа, стремясь показать собственную ценность природы через раскрытие объективной сути происходящих в ней процессов. Пейзажисты этого периода добивались естественности и простоты композиции, детально разрабатывали светотеневые и валёрные отношения, позволяющие передать материальную ощутимость природной среды. Унаследованное от романтизма этико-философское звучание пейзажа принимает теперь более демократическую направленность, проявляющуюся и в том, что в пейзаж всё чаще включались люди из народа, сцены сельского труда.

В русском пейзаже XIX в. романтические традиции играют ведущую роль в творчестве Воробьёва М.Н. и И.К. Айвазовского. На вторую половину XIX в. приходится расцвет реалистического пейзажа, тесно связанный с деятельностью передвижников. Преодолевая искусственность и театрализованность академического пейзажа, русские художники обращались к родной природе мотивы которой отличаются особой монументальностью и эпическим размахом в произведений И.И. Шишкина. Тенденция к изображению переходных состояний природы, лирическая насыщенность, свойственная творчеству А.К. Саврасова, обретает драматически-напряжённый оттенок у Ф.А. Васильева. Позднеромантические веяния проявляются в произведениях А.И. Куинджи, сочетавшего пристрастие к сильным эффектам освещения с декоративной трактовкой картинной плоскости. В конце XIX в. линия эмоционально-лирического пейзажа, часто проникнутого мотивами гражданской скорби, находит продолжение в так называемом пейзаже настроения; к такого рода пейзажам относятся отмеченные мягкой созерцательностью произведения В.Д. Поленова и особенно полотна И.И. Левитана, сочетавшего интимный психологизм и тончайшую передачу состояний природы с возвышенно-философским толкованием пейзажных мотивов

Доминирующее значение обретает пейзаж у мастеров импрессионизма (К. Моне, К. Писсарро, А. Сислей и др.), считавших работу на пленэре непременным условием создания пейзажного образа. Важнейшим компонентом пейзажа импрессионисты сделали вибрирующую, богатую красочными оттенками световоздушную среду, обволакивающую предметы и обеспечивающую зрительную нерасторжимость природы и человека. Стремясь зафиксировать многообразную изменчивость состояний природы, они часто создавали пейзажные серии, объединённые одним мотивом. В их работах отразилась и динамика современной городской жизни, благодаря чему городской пейзаж обрёл равные права с изображениями природы. На рубеже XIX и XX в. в пейзаже складывается несколько направлений, развивающих принципы импрессионистического пейзажа и одновременно вступающих в антагонистические отношения с ними. Художники, связанные с символизмом и стилем «модерн», внесли в пейзаж мысль о таинственном родстве человека и «матери-земли», обыгрывали в своих композициях различного рода «сквозные формы», орнаментальная компоновка которых создаёт иллюзию непосредственной имитации ритмов самой природы. В это же время усиливаются типичные для национально – романтических течений поиски обобщённого образа родины, нередко насыщенного фольклорными или историческими реминисценциями и сочетающего в себе наиболее устоявшиеся приметы национального ландшафта.

В искусстве XX в. ряд мастеров стремится найти наиболее устойчивые черты того или иного ландшафтного мотива, очищая его от всего «преходящего» (представители кубизма), другие с помощью ликующих или драматически напряжённых цветовых созвучий подчёркивают внутреннюю динамику ландшафта, а порой и его национальное своеобразие, третьи, отчасти под влиянием художественной фотографии, переносят основной акцент на причудливость и психологическую выразительность мотива (представители сюрреализма). В XX в. в Европе и Америке получил широкое распространение индустриальный пейзаж, нередко трактующий мир техники как своего рода антиприроду, непреодолимо враждебную людям. Городской пейзаж футуристов и экспрессионистов часто принимает заострённо агрессивный или отчуждённый облик, проникнутый настроениями трагической безысходности или тоски.

В русском пейзаже рубежа XIX–XX вв. реалистические традиции второй половины XIX в. переплетаются с влияниями импрессионизма и «модерна». Близки к пейзажу-настроению Левитана, но более камерны по духу произведения В.А. Серова, П.И. Петровичева, Л.В. Туржанского, изображающие преимущественно скромные, лишённые внешней эффектности виды и отличающиеся этюдной непосредственностью композиции и колорита. Соединение лирических интонаций с повышенной звучностью цвета характерно для творчества К.А. Коровина и в особенности И.Э. Грабаря. В пейзаже мастеров «Бубнового валета» сочность цветового строя и темпераментная, свободная живописная манера выявляют пластическое богатство и красочность природы.

Таким образом, пейзаж может носить исторический, героический, фантастический, лирический, эпический характер. Часто пейзаж служит фоном в живописных, графических, скульптурных (рельефы, медали) произведениях других жанров. Художник, изображая природу, не только стремится точно воспроизвести выбранный пейзажный мотив, но и выражает свое отношение к природе, одухотворяет ее, создает художественный образ, обладающий эмоциональной выразительностью и идейной содержательностью.

3.2. Изображение пространства. Виды пейзажа

Воздушная перспектива – называется кажущиеся изменения некоторых признаков предметов под воздействием воздушной среды и пространства.

Воздух – прозрачная среда. Но прозрачность его непостоянна она меняется, с увеличением пространства, то есть толщи воздушного слоя, с увеличением влажности частиц пыли, давления и прочие. Обволакивая предмет, воздух меняет его внешний вид. Вместе с этим следует учитывать и зависимость внешнего облика формы от особенностей нашего зрительного восприятия, от солнца, от времени суток, времени года, погоды, от свойств зеленой поверхности. Рассмотрим некоторые закономерности.

Известно, что видимость предмета определяется величиной его изображения на сетчатке глаза. Чем ближе предмет тем больше величина его углового размера, тем больше размер его изображения на сетчатке. Значит, оно, распределяясь на множество светочувствительных клеток сетчатки и раздражая их, дает больше сведений о форме предмета, что обеспечивает наилучшую видимость его. Напротив, чем дальше предмет от наблюдателя, тем меньше величина его углового размера, тем меньше информация о предмете, что не обеспечивает хороший видимости его. И действительно все ближние к наблюдателю предметы воспринимаются с исчерпывающей полнотой, а дальше неполно обобщенно.

Изображение пространственной глубины требует определенной характеристики и предметов, находящихся на значительном расстоянии друг от друга, требует решения качественно разных задач. При изображении первопланных предметов раскрывают индивидуальные особенности формы через прорисовку характерных для каждого предмета мелких и крупных частей и передачу целостности большой формы в которой все элементы согласованы и соподчинены; при изображение предметов среднего плана отбирают наиболее типичные по форме крупные части и показывают, как формируется из них характер всей массы, цельной и несколько уплощенной; при изображений предметов дальнего плана крайне обобщают форму схематизацией предметов, показом не частей, а всей их плоской массы через контур, светлоту и свет.

Из сказанного можно вывести законы воздушной перспективы: