Алексей Петрович Бестужев-Рюмин

Алексей Петрович Бестужев-Рюмин

Автор: М. А. Емелина

Перипетии международных  отношений невозможно рассматривать  без учета характеров и взглядов личностей - как глав государств, так  и дипломатов. При изучении российской внешней политики в 1740 - 1750-х годах  центральной фигурой оказывается  канцлер граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, глава Коллегии иностранных дел. С первых работ Д. Н. Бантыш-Каменского утвердилось о нем мнение как о деятельном руководителе этой Коллегии, но неприятном в личном общении человеке1. Вскоре С. М. Соловьев осветил его жизнь и деятельность в четырех томах своей "Истории России" и отдельной статье, посвященной начальному этапу карьеры будущего канцлера2. Историк характеризовал Бестужева-Рюмина как представителя второго поколения государственных деятелей России XVIII в., следовавших за "птенцами гнезда Петрова", обстоятельно рассказал о его дипломатической карьере. По его мнению, Бестужев - талантливый и честолюбивый дипломат - "был чрезмерно привержен своей системе союзов" и не заметил изменения международной ситуации, что и обусловило его падение в 1758 году. Е. М. Феоктистов, П. В. Безбородов и Н. Д. Чечулин, сопоставив донесения представителей различных держав, подтвердили высокую оценку деятельности Бестужева-Рюмина - дипломата3. В начале XX в. она была закреплена в работах Е. Н. Щепкина и В. В. Фурсенко, статье А. Е. Преснякова и в юбилейном сборнике, посвященном 200-летию Министерства иностранных дел4.

После Октябрьской революции  исследователи отрицательно характеризовали  деятельность Бестужева-Рюмина, рисуя  этого дипломата как виртуозного  взяточника5. Исключением стала диссертация  Фурсенко, известная лишь узкому кругу  специалистов. В ней была проанализирована дипломатическая деятельность Бестужева, но только до 1730 года6. С середины 1980-х гг. начинается переосмысление исторических фактов и событий, характеристик государственных деятелей, разрабатывается история европейской политики России. Е. В. Анисимов обобщил обширные материалы, накопленные историографией истории России XVIII в., показав Бестужева-Рюмина как одного из ярких политических деятелей елизаветинской эпохи, оценив стремления канцлера и его роль в развитии российской дипломатии, как человека, сумевшего ликвидировать соперников и утвердить свою "систему". Как полагает Анисимов, Бестужев преувеличивал значение союза с Англией7. Высоко оценивается деятельность канцлера А. П. Бестужева-Рюмина в работе А. Н. Шапкиной, посвященной политике России в отношении Австрии8.

Немецкий историк В. Медигер проанализировал "систему" елизаветинского канцлера, показав, что она ничего общего не имела с внешнеполитическим курсом Петра I. Бестужев во многом продолжил линию своего предшественника А. И. Остермана. Дипломатическая "система" в трудах этого автора оценивается в целом положительно, но его методы осуждаются9. Ф. -Д. Лиштенан характеризует А. П. Бестужева как министра, "любящего угрозы и бряцание оружия", как коварного интригана, "контролировавшего все события светской жизни", "превосходно владевшего искусством не принимать решений и не исполнять обещаний", деятеля, от которого зависели политические решения Елизаветы10. Политика Бестужева вслед за суждениями прусских дипломатов этим автором оценивается негативно. Недавно была опубликована статья М. Ю. Анисимова, посвященная "системе" А. П. Бестужева-Рюмина и причинам ее крушения. В статье изложен жизненный путь канцлера11, некоторые утверждения этого автора нуждаются в уточнении.

22 мая (1 июня) 1693 г. в  семье дипломата Петра Михайловича  (1664- 1743) и Евдокии Ивановны (урожденной  Талызиной) Бестужевых-Рюминых родился  сын Алексей, не первый ребенок  в семье, у него был старший  брат Михаил 1688 - 1760). Всего же у П. М. Бестужева родилось 12 детей (есть упоминание о 1712), восемь из которых умерли в младенчестве.

Следует пояснить фамилию, которую  носили члены семьи. Бестужевы-Рюмины являлись младшей ветвью рода Плещеевых  и выходцами из новгородских земель - они занимали незначительные посты, не фигурировали в бурных политических событиях XV - начала XVII вв., не обладали титулами. Во второй половине XVII в. перед  дворянами открылись новые возможности  в связи с тем, что рос аппарат  государства. В 1680-х гг. стольник П. М. Бестужев-Рюмин, служебная карьера  которого шла в гору, подал в  Разрядный приказ ряд документов о древней службе своего рода. Как  выяснили исследователи, эти документы  оказались фальсифицированными13. 13 марта 1699 г. Петр Михайлович передал  дьякам Разрядного приказа бумаги, согласно которым его род происходил от фамилии Бестов в графстве Кент. Иностранное происхождение в  то время ценилось особо, даже выше, чем давние традиции служения русским  государям. Служащие приказа приобщили  эти документы, также не достоверные, к родовой росписи. 6 февраля 1701 г. Петр Михайлович подал в Разрядный  приказ челобитную о разрешении ему  и его родственникам "писаться Бестужевыми-Рюмиными для разделения от других поколений Бестужевых". 20 сентября того же года на нее был  дан положительный ответ14. В источниках того времени полная фамилия встречается  редко, чаще писали "Бестужев". И, наконец, накануне коронации Елизаветы  Петровны Петр Михайлович и его сын  Алексей подчеркнули иностранное  происхождение своего рода и историю  его 340-летнего служения русским  государям в специально составленном "Родословии".

В Симбирске и Москве, где жила семья Бестужевых в конце XVII - начале XVIII вв., братья получили домашнее образование. С 1704 г. они некоторое  время учились в московской гимназии пастора Э. Глюка15, с 1708 г. обучались  в Дании. Братья принадлежали к ученикам так называемой петровской системы  образования. Они обладали необходимыми знаниями, чтобы отстаивать российские интересы при дворе любого европейского правителя. Уже тогда Михаил получил  пост "дворянина посольства" при  российском посольстве в Копенгагене. В 1710 г. Бестужевы переехали в  Берлин и продолжили учебу в Высшем коллегиуме. Затем пути братьев разошлись. М. П. Бестужев участвовал в Прутском походе 1711 г. и дипломатической миссии в Андрианополе, а Алексей в 1712 г. был назначен "дворянином посольства" в Гааге и на Утрехтском конгрессе.

Затем последовала служба А. П. Бестужева-Рюмина у английского  короля Георга I (1714 - 1717) и у Анны Иоанновны в Курляндии (1718 - 1720). В 1720 г. Петр I назначил его резидентом в Дании. Деятельность Бестужева на посту российского представителя в Копенгагене (в 1721 - 1731 и 1734 - 1740 гг.), можно в целом назвать успешной. Из четырех задач, поставленных перед его миссией в 1721 г., две были решены. Ему удалось добиться признания датским королем российских завоеваний в Прибалтике и императорского титула за Петром I. Находясь в Копенгагене, Бестужев сообщал сведения не только о положении дел в Датском королевстве, но и о ситуации в Швеции. Итогом его деятельности к 1731 г. стало согласие датского правительства на заключение союза. Правда, провести переговоры и увенчать их подписанием соглашения он не сумел. Его весьма весомые неудачи (попытки добиться отмены Зундской пошлины, вступление Дании в Ганноверскую лигу) во многом были связаны с тем, что политика России была направлена, прежде всего, на развитие отношений со Швецией и отстаивание голштинских интересов.

В последующие годы (1734 - 1740) задачей Бестужева-Рюмина было развитие союзнических отношений между Россией  и Данией, с чем он блестяще справился. Дипломатические поручения в  Гамбурге (с 1731 г.) и Копенгагене он осуществлял успешно, следуя, как  уже отмечалось, в фарватере политики А. И. Остермана. В 1733 г. Бестужев ездил  в Киль для осмотра архива Голштинского герцогства и получил на хранение сундучок с бумагами арестованного барона А. Э. фон Штамбке, одного из главных советников Карла-Фридриха, герцога Голштейн-Готторпского. Видимо, бумаги, которые власти герцогства стремились вернуть, были скопированы и возвращены в Киль16. Прежде считалось, что Бестужев вывез копию духовного завещания Екатерины I (тестамент, который устанавливал права голштинского дома на русский престол). Но это сделал генерал-майор И. И. Бибиков раньше, после смерти Анны Петровны.

Вскоре в Гамбурге к  А. П. Бестужеву-Рюмину случайно попали документы, также касавшиеся русско-голштинских отношений. Речь идет о доносе Ф. Милашевича, бывшего камер-пажа герцогини Мекленбургской Екатерины Иоанновны, на смоленского губернатора кн. А. А. Черкасского. Будучи начальником в губернии, граничившей с Польшей (в это время шла русско-польская война), он стал объединять вокруг себя губернских чиновников и местных дворян, для того чтобы возвести на российский трон Петра-Ульриха, внука Петра I, жившего в Голштинии17. Это была явная государственная измена. Заполучив эти бумаги, дипломат не просто переслал документы из Гамбурга, но сам отправился в Петербург (взяв с собой и доносчика), рассчитывая при помощи доноса сего упрочить свою карьеру. Герцог Э. -И. Бирон, с которым также постарался сблизиться Бестужев, стал смотреть на него, как на верного и надежного человека. Это обусловило карьерный рост Бестужева. За сообщение о замыслах Черкасского он был награжден 2000 руб. и пожалован красной лентой ордена Св. Александра Невского. Это сыграло свою роль и в назначении Бестужева через год в Копенгаген, где он служил, сохранив за собой пост российского представителя в Нижней Саксонии.

Отношения между А. П. Бестужевым-Рюминым  и Э. -И. Бироном лишь внешне выглядели  дружественными. Бестужев не стал верным сподвижником герцога, готовым в  ущерб собственному благосостоянию защищать интересы Бирона. Осенью 1740 г. Бестужев, возвращенный в Петербург  и назначенный кабинет-министром, сумел доставить герцогу Курляндскому доказательства своей верной службы - сыграл видную роль в назначении всесильного царедворца регентом. Бирон достиг вершин власти. Осуществлению его замыслов помешал очередной дворцовый переворот, совершенный Б. -К. Минихом. Бестужев был арестован как ближайший помощник бывшего регента. Но он как искусный дипломат и лицемер сумел защитить себя на следствии, отрекшись от защиты интересов своего высокопоставленного покровителя. На следствии он заботился только о спасении собственной жизни. Осужденные на смертную казнь арестанты получили помилование и были отправлены в ссылку. К Бестужеву судьба благоволила - его расчетливый ум был востребован - в том же 1741 г. он вернулся ко двору и в дальнейшем никак не содействовал Бирону.

Придя к власти, Елизавета  Петровна назначила А. П. Бестужева-Рюмина 12 декабря 1741 г. вице-канцлером. 25 апреля 1742 г., вдень своей коронации, дочь Петра I награждала вельмож, которые  помогли ей утвердиться на престоле - среди них были и Бестужевы. Глава  семейства, Петр Михайлович, вместе со своими сыновьями Алексеем и Михаилом были возведены в графское достоинство. Именно позиция А. П. Бестужева в первые дни правления Елизаветы послужила залогом этого награждения - он принимал непосредственное участие в составлении первых актов правительницы и наряду с часто хворавшим А. М. Черкасским возглавил Коллегию иностранных дел. 15 июля 1744 г. Бестужев стал канцлером; это назначение последовало за блестящим разоблачением им интриг французского посланника Шетарди. Затем Бестужев шаг за шагом укрепляет свое положение при дворе, хотя, конечно, на этом пути у него были и взлеты, и падения. Известно, что первоначально он выдвинулся именно благодаря ходатайству Шетарди и лейб-медика И. -Г. Лестока, но вскоре отошел от них, объединив вокруг себя преданных ему людей. В начале 1740-х годов образовалась сильная "партия", во главе которой стояли братья Бестужевы. Вице-канцлер шел на сближение со своими противниками (например, осенью 1742 г.), учитывая колебания придворной иерархии. Но его "партия" оставалась верной своим внешнеполитическим принципам. Они включали в себя, во-первых, постепенный отход от дружественных связей с Пруссией, осуждение политики Фридриха II и организацию похода экспедиционного корпуса против его армии; во-вторых, развитие союзных отношений с Австрией, Англией и Саксонией; в-третьих, раскрытие французских интриг, что в конечном итоге завершилось разрывом дипломатических сношений с Францией. И многое зависело от личности главы коллегии, который не только руководил ее работой, но претворял в жизнь свои внешнеполитические принципы, убеждая в них Елизавету Петровну.

В первые годы правления  дочери Петра I А. П. Бестужев являлся  на прием к императрице довольно часто. Помимо личных докладов велась переписка через секретариат  И. А. Черкасова. С годами число приватных  аудиенций сократилось: с одной  стороны, содержание бумаг зачастую исчерпывало проблему; с другой, - положение государыни на престоле стало более прочным и не требовало  от нее чрезмерного внимания к  государственным делам. Подавая  письменные доклады, А. П. Бестужев все  же часто имел возможность лично  встретиться с царицей - по крайней  мере, в 1740-е годы. Приведем фрагмент из записки И. А. Черкасова к вице-канцлеру от 11 июля 1743 г.: "...присланные <...> письма <...> ее императорское величество изволила все читать и из оных приготовленные три указа подписать <...> Ежели  ваше сиятельство сверх того какую  имеете нужду по коллегии видеть ее императорское величество, то ее величество указала вашему сиятельству послезавтра, то есть 13 числа сего месяца быть в  Петергоф". И еще одна выдержка - из послания, датированного 26 января 1745 г.: "...ее величество изволит прибыть  в Петербург завтрашнего числа  в вечеру <...> вашему ж сиятельству <...> приехать ко двору позволить указала, яко же и принцу Гессен-Гомбургскому и прочим домашним. А не сенату и генералитету, и коллежским, и прочим чинам, коим <...> день приезда ко двору будет объявлен"18.

Однако Елизавета Петровна недолюбливала руководителя Коллегии иностранных дел, который именовался государственным/великим канцлером. Этот титул перестал использоваться с осени 1745 года. Однажды на обеде  у датского посла Карла Гольштейна, состоявшемся в один из февральских дней 1745 г., лейб-медик И. -Г. Лесток прилюдно назвал данную практику преступной. Протестовал он и против наименования вице-канцлера государственным вице-канцлером, поскольку оба сановника зависят не от выборных органов, а от самодержицы. Застольная беседа имела большой резонанс. Вскоре в официальных документах как из титула А. П. Бестужева, так и из титула М. И. Воронцова исчезли прилагательные "великий" и "государственный"19.

Впоследствии всеми связями "партии Бестужева" руководил  младший брат. С каждым годом его  влияние росло. Прусский король неизменно  подчеркивал в своих письмах, что пока А. П. Бестужев находится  на своем посту, ему не будет сопутствовать  успех в России20. Французские  представители постоянно проигрывали  в борьбе с ним. Когда д'Алион сумел расположить канцлера к себе, оказалось, что тот, по словам французского министра д'Аржансона, водил этого посланника "за нос" и совершенно расстроил дела Франции в России21.

А. П. Бестужев ослабил влияние  семейных связей в своей "партии". Первые разногласия со старшим братом возникли еще весной 1743 г., когда  Михаил Петрович намеревался жениться. Выбор им невесты не одобрял младший  брат. Когда началось следствие - в  июле 1743 г., - М. П. Бестужев просил о заступничестве не брата, а М. И. Воронцова. После  следствия над Лопухиными в 1743 г. наметились более серьезные расхождения  между Михаилом и Алексеем Петровичами. Когда гроза миновала, старший  брат опять-таки благодарил М. И. Воронцова: "Не могу довольно изобразить, сколько  я вашему превосходительству благодарен <...> все то, еже в пользу мою  воспоследовало, чрез ваши добрые труды  и официи учинилось без всякой моей пред вашим превосходительством заслуги"22. Будучи посланником в Берлине, М. П. Бестужев еще во всем содействовал брату. Но вскоре последовала новая размолвка. В 1745 г. А. П. Бестужев выступил против бракосочетания своей овдовевшей сестры, жившей в Курляндии. Михаил Петрович встал на сторону сестры: "... есть бесчестно и неприлично с родною своею сестрою так inhumenement [негуманно], отчего показуется немилосердное сердце <...> Я истинно не для нее пишу, но сожалею о честном имени брата моего"23.