Н.Ф.Кошанский и его время

Н.Ф.Кошанский  и его время 

 

Н.Ф.Кошанский родился  в 1781 г.[1], по другим данным, датой его рождения является 1787, 1785 или 1784 г.[2] Он происходил из дворян Московской губернии. О первоначальном образовании его практически ничего не известно.

В 1797 г. Кошанский поступил в Московский университетский благородный  пансион. В это время пансионом  руководил профессор кафедры  энциклопедии и натуральной истории  А.А.Прокопович-Антонский. Заботясь о  высоком уровне преподавания в пансионе, он добился того, чтобы все лучшие профессора университета одновременно преподавали бы и в пансионе. Указывая на большое методическое значение естественнонаучных знаний для развития мыслительных способностей учащихся и приобретения ими навыков  систематизации, Прокопович-Антонский  в то же время прежде всего стремился  привить им вкус к литературе и  искусству[3].

Бывший воспитанник Московского  благородного пансиона, известный литературный критик, М.А.Дмитриев вспоминал, что  особенно высоко было поставлено в  пансионе «литературное образование, которое более всех других способствует не к специальным занятиям, а к  общей образованности, которая, соответствуя потребностям тогдашнего просвещенного  общества, была действительно нужнее положительных знаний». По словам М.А.Дмитриева, изучая произведения лучших российских и иностранных писателей, воспитанники Благородного пансиона изучали «теорию  

 

 

 

– 119 – 

 

словесности постепенно, начиная  с логики, как формы мышления, и переходя к риторике, как внешней  форме речи. В высшем классе преподавалась  пиитика и эстетика... Истории  литературы собственно не преподавали, но она составлялась сама собою в  уме нашем, при последовательном обозрении писателей»[4]. Директор пансиона сумел создать особую атмосферу, в которой воспитанники имели возможность проявлять свои литературные дарования. В пансионе проходили «Собрания воспитанников», деятельными участниками которых были В.А.Жуковский, бр. Тургеневы, М.С.Кайсаров. К сожалению, не сохранилось сведений об участии Н.Ф.Кошанского в этих мероприятиях, но несомненно, что пребывание в благородном пансионе положило прочное основание литературным интересам Кошанского и его тяге к гуманитарным дисциплинам.

Представление о духе Московского  университета и пансиона при нем  в конце 1790-х – начале 1800-х гг. неотделимо от мысли о позднем  масонстве с его пафосом самопознания и программой нравственного совершенства личности и о литературе формирующегося сентиментализма. Именно на новейшие образцы  русской словесности – на Державина  и Хераскова, Карамзина и Дмитриева  – ориентировали учеников пансиона их наставники, озабоченные развитием  литературных дарований. Уже значительно  позднее, в годы, последовавшие для  Кошанского за окончанием университета, он оставался в курсе и русской, и европейской литературной жизни[5].

Успешное прохождение  пансионного курса дало Н.Ф.Кошанскому основательную подготовку к университетским  лекциям[6].

Положение пансионера давало право на посещение университетских  лекций, которые Н.Ф.Кошанский начал  посещать с 1798 г., где уделял внимание обучению «языкам российскому, греческому, латинскому, французскому, немецкому  и английскому». В следующем, 1799 г. он был формально произведен в  студенты.

В Московском университете, где Н.Ф.Кошанский обучался с 1799 по 1802 г., будущий лицейский профессор  прослушал курсы на двух факультетах: философском и юридическом, получив  при этом золотую медаль «за отличные успехи в науках» по окончании  философского факультета[7].

Еще будучи студентом, Н.Ф.Кошанский  начал педагогическую деятельность, став преподавателем риторики в родном Благородном пансионе. Окончив университет  в 1802 г., Н.Ф.Кошанский 

 

 

 

– 120 – 

 

продолжил свою преподавание в пансионе, став при этом еще  и учителем греческого и латинского языков в университетской гимназии, где проработал до 1805 г.

Как пишет один из историков  Лицея: «Трудясь над сочинением и  изданием книг, отправляя должность  преподавателя в Пансионе и Гимназии, Николай Федорович, благодаря прекрасным способностям и неутомимому труду, находит время следить за науками  и готовить себя к новому экзамену, на который явился в собрание Университета в 1805 году. Здесь, выдержав с отличием установленное испытание, он признан  был достойным степени магистра философии и свободных наук. 30 июня, в памятный Университету день пятидесятилетнего юбилея его, Кошанский  был утвержден магистром, одновременно с Р.Ф.Тимковским, ставшим впоследствии известным профессором Греческой  и Латинской Литературы и Древностей»[8].

Кроме преподавания в учебных  заведениях, Н.Ф.Кошанский давал  частные уроки в некоторых  знатных семьях. Например, он преподавал древние языки Н.Муравьеву, будущему декабристу, о чем сообщал близкий  Муравьевым К.Н.Батюшков[9].

Будучи молодым педагогом  и помня совсем недавние трудности  своих ученических лет, Н.Ф.Кошанский  имел возможность с двух сторон взглянуть  на процесс образования, который  в то время часто сводился к  записи профессорских лекций, что  значительно сужало образовательные  возможности учеников и студентов. А часто встречающееся незнание иностранных языков, особенно среди  разночинской массы учащихся, вовсе  делало образование мало доступным. Понимая это, Н.Ф.Кошанский одним  из направлений своей деятельности выбрал перевод, составление и сочинение  научных и учебных изданий  по гуманитарным дисциплинам.

В период с 1802 по 1811 гг., т.е. со времени окончания университета и до поступления на службу в Царскосельский лицей, Н.Ф.Кошанским были изданы: «Таблицы латинской грамматики» (1803 и 1806 гг.); «Начальные правила российской грамматики» (1806 и 1810 гг.); «Правила, отборные мысли  и примеры латинского языка» (1806 г.); «Руководство к познанию древностей Милленя, в пользу учащихся при Московском университете» (1807 г.); «Учебная книжка латинского языка, с французского» (1809 г.); «Латинская грамматика с примерами  для чтения, по Бредеру» (1811 г.); «Цветы греческой поэзии с текстом, сравненным и исправленным, с замечаниями  и объяснениями историческими, критическими и эстетическими и с российским переводом в стихах» (1811 г.)[10]. 

 

 

 

– 121 – 

 

Перечисляя труды и  переводы Н.Ф.Кошанского, следует сказать, что этот период был очень важным как в деятельности самого Кошанского, который именно в это время  заявил о себе как о талантливом  ученом и педагоге, так и в жизни  Московского университета, в котором  в этот период происходили важнейшие  реформы. В этих реформах Н.Ф.Кошанскому, как и другим молодым ученым, отводилась очень важная роль.

В начале XIX в. только-только начинала формироваться единая разноуровневая система учебных заведений, одной  из целей которой была подготовка учащихся к учебе в высших учебных  заведениях. Общим следствием реформ должно было стать повышение научного и образовательного уровня российских высших учебных заведений[11].

«Поступательный характер развития научных знаний, возросшая потребность  русского общества во врачах, учителях, агрономах, механиках, химиках, геологах, географах, астрономах, правоведах, наконец, образованных купцах и промышленниках, военных и государственных деятелях, которых готовил университет, –  все это поставило на повестку дня вопрос о подготовке университетской  реформы как одной из первоочередных государственных задач», – пишет  современный исследователь. Поставив перед Московским университетом  задачу «соразмерить свои успехи с  распространением наук в Европе», назначенный  в 1803 г. попечителем Московского  университета М.Н.Муравьев обратился  к опыту западноевропейских университетов.

Одним из шагов проводившейся  реформы было привлечение в российские университеты иностранных профессоров[12].

В своем отчете за 1803 г. М.Н.Муравьев писал: «Но как общий план университетов  полагает большее число профессоров, нежели сколько существовало их в  университете при восприятии мною попечительства, и как по выбытию знаменитейших  членов университета, некогда из чужих  краев вызванных, места некоторых  оставались праздными,.. принял я намерение  заблаговременно возобновить учение призванием из чужих краев способных  профессоров». С этой целью он отнесся  к профессорам Геттингенского и  Йенского университетов Мейнерсу и  Шицу, «которые по местам своим и  пространной переписке с учеными  имели все возможные способы  доставить искуснейших людей»[13]. Проводившаяся в рамках общих реформ образования начала александровского царствования политика приглашения европейских ученых должна была существенно повысить образовательный и научный уровень прежних и вновь создаваемых университетов. 

 

 

 

– 122 – 

 

Однако М.Н.Муравьев трезво отдавал себе отчет в преимуществах  и недостатках приглашения иностранных  ученых. По его представлениям, это  была временная мера, необходимая  для постановки преподавания новых  университетских дисциплин, вводимых уставом 1804 г. В предписании первому  выборному ректору Московского  университета Х.А.Чеботареву М.Н.Муравьев указывал: «Желание привлечь иностранных  профессоров требует большого снисхождения на их требования. Надобно, чтобы каждый из них образовал у себя последователей... Мы должны теперь выписывать профессоров, чтобы впредь не выписывать»[14].

Едва только стали преподавать  иностранные профессора, М.Н.Муравьев стал готовить им преемников в лице недавних выпускников университета. К этой группе молодых кандидатов и магистров, претендующих и предназначавшихся  к занятию в будущем создаваемых  кафедр, принадлежал и Н.Ф.Кошанский. По плану Муравьева, профессора Маттеи должен был сменить Тимковский, Шлецера  – Чеботарев-младший, а Буле –  Кошанский[15].

М.Н.Муравьев понимал, что  постановка преподавания отдельных  дисциплин выписанными из Германии учеными была лишь началом дальнейшего  развития университетской науки, требовавшей  разработки русской научной терминологии, создания отечественных учебных  пособий и оригинальных исследований, соответствовавших современному состоянию  европейской науки. В написанном им параграфе 34 одного из черновых проектов устава (этот документ приведен в книге  С.П.Шевырева) говорилось: «Желательно, чтобы со временем лекции всех наук преподавались на природном русском  языке».

Для ускорения этого процесса он требовал, чтобы профессора университета издавали собственные учебники. В  то же время Муравьев считал необходимым, чтобы молодые преподаватели  «заблаговременно приучились к сочинению  нужных для учения книг» и с  этой целью поручил им переводы как  трудов крупнейших западноевропейских ученых по своей специальности, так  и знаменитых античных авторов. В  рамках этой программы и был поручен  перевод «Руководства к познанию древностей» французского археолога  О.А.Милленя и исторических трудов ученого-просветителя Э.Гиббона. Также  предполагалось в рамках «обширной  программы переводов классических текстов», препоручить перевод сочинений  Ксенофонта магистру Кошанскому[16].

В то же время, по мнению М.Н.Муравьева, необходимым условием для формирования нового поколения отечественных  профессоров была стажировка в иностранных  университетах, которая 

 

 

 

– 123 – 

 

рассматривалась как высшее звено, как заключительный этап образования, полученного в самом Московском университете. В специальной записке  Муравьев писал об этом вопросе: «Иначе нельзя завести своих профессоров, как посылая их в чужия край, чтобы они выучились там своим  правам, трудолюбию и должностям»[17].

Попечитель Московского  университета добился разрешения для  поездки Н.Ф.Кошанского в заграничную  стажировку. В 1805 г. Кошанский должен был отправиться в Германию, однако война с Францией остановила его  еще в Петербурге. Чтобы не терять времени даром, молодой ученый занялся  изучением коллекций Эрмитажа. Результатом  этой командировки стала докторская диссертация «Изображение мифа о  Пандоре в античных произведениях  искусства», опубликованная в Москве в 1806 г. на латинском языке, как того требовали правила того времени[18].

1 февраля 1807 г. Н.Ф.Кошанский  получил степень доктора философии[19]. Большую роль в этом событии сыграла связь молодого философа с И.Т.Буле.

Н.Ф.Кошанский не мог слушать  слушать лекций этого профессора будучи студентом, знаменитый профессор  до 1803 г. преподавал в Геттингене (напомним, что Кошанский закончил университет  в 1802 г.). Однако отношения между наставником  и его возможным преемником складывались, вероятно, не только благодаря их совместной службы. Как замечает исследователь  творческих связей А.С.Пушкина П.Н.Черняев, «на эстетическое и художественно  образование Кошанского несомненно оказал громадное влияние профессор  Московского университета немец  Буле, лекции которого, если и не мог  слышать Кошанский в университете,.. то все-таки мог посещать его приватные  лекции, которые Буле читал у себя на дому»[20].

Известно, что для наиболее подготовленной части молодежи, в  число которой входили и Н.Ф.Кошанский, и А.С.Грибоедов, и П.Я.Чаадаев, И.Буле организовал у себя дома своеобразные семинары, или «приватные» лекции, обстоятельно разбирая со слушателями  различные вопросы по философии, римской и греческой литературе, теории и истории изящных искусств[21]. На этих занятиях, в общении с философом и складывались окончательно взгляды Н.Ф.Кошанского.

Именно со времени начала сотрудничества Кошанского и Буле у  первого начинают выходить первые научные, в современном для того времени  смысле статьи, помещаемые в журналах, издаваемых И.Т.Буле. 

 

 

 

– 124 – 

 

По поручению М.Н.Муравьева, «правой рукой» которого сделался знаменитый профессор[22], И.Т.Буле стал выпускать периодические университетские издания, в дополнение к «Вестнику Европы», издававшемуся также от университета.

Однако если бывшее детище Н.М.Карамзина («Вестник Европы»), перешедшее к молодому университетскому преподавателю  М.Т.Каченовскому, носило смешанный  характер и помещало как художественные, так и «ученые» произведения[23], то задуманные журналы должны были носить сугубо научный характер. Именно такими должны были стать «Московские ученые ведомости» (1805–1807 гг.) и «Журнал изящных искусств» (1807 г.), редактором которых стал Буле. Его помощником, переводчиком и одним из авторов стал Н.Ф.Кошанский.

Главной целью «Московских  ученых ведомостей» было «сообщать  российской публике историческое известие о вышедших вновь важнейших и  занимательнейших сочинениях, как отечественных, так и иностранных писателей»[24]. В отделе «Ученые известия» публиковались сообщения о деятельности Московского университета и его обществ.

«Журнал изящных искусств»  должен был «распространять художественные знания и содействовать сколько  ни есть возвышению вкуса в обширнейшей  России». С этой целью его издатель Буле считал необходимым не только сообщать читателям интересную информацию, но и вводить их в основы теории искусств и излагать им историю «древних искусств и новейших, в особенности  русских»[25]. В программной статье «Журнала...» сообщалось: «Издатель и Особы, принявшие участие в трудах сих, будут сколько возможно показывать начала и законы прекрасного, и открывать способ действия общий и частный, приличный каждому искусству; они особенно будут иметь в виду истинное удовольствие и прямую пользу художников и любителей, избегая сколько возможно всех отвлеченных метафизических тонкостей и многословного педантства»[26].