История редактирования в СССР

В высказываниях А.Т. Твардовского редактор предстает не просто исполняющим  свои служебные обязанности служащим, а живым, способным к эмоциональному сопереживанию человеком. "Человек, по роду своей работы знакомящийся с той или иной литературной новинкой..., - писал он, - не лишен способности  чисто по-читательски воспринимать прочитанное, быть взволнованным, растроганным или восхищенным. Иными словами, редактор - тоже читатель, и прежде всего, - читатель" . Вместе с тем, в понимании А.Т. Твардовского, редактор - это человек, обладающий подлинным художественным чутьем, обостренным социальным зрением, своеобразным даром восприятия реальности. По его мысли "это драгоценный дар - чувство существенного в жизни, глаз и слух на все, что недоступно глазу и слуху авторов, пишущих не от потребности сказать правду, а из соображений сказать то, что будет в соответствии..." . Выступая против превратно понимаемого "социального заказа" в литературе, конъюнктурной мотивации в творчестве, примата в нем идеологического начала, A.T. Твардовский неоднократно подчеркивал, что забвение законов литературного мастерства в угоду "новизне жизненного материала" при оценке произведения, то есть невнимание писателя к форме всегда способно обернуться невниманием читателя и к содержанию.

Особое значение придавал А.Т. Твардовский проблеме авторской  индивидуальности. Причем эта проблема рассматривалась им не в узком, а  в самом широком смысле. Именно в ее фокусе, лежат, по его мнению, все другие вопросы, связанные с  оценкой литературного произведения и принципами трансформации его  в печатное издание - от интонационно-ритмической  организации текста до его образной системы. Этим объясняется и пристальное  внимание Твардовского к личности автора. С одной стороны, его оценки корректно  холодны и даже могут показаться безжалостными, когда речь идет о  тщетности и бесплодности литературных упражнений лишенных дарования корреспондентов "Нового мира". С другой, Твардовский  предельно внимателен и заботлив к любому, кто действительно обладает "божьей искрой", но лишь осваивает  азы литературного мастерства. Он не приемлет и чрезмерную авторскую  уступчивость, усматривая в ней лишь форму подавления творческой личности. "Вы пишете, - обращается он к одному из своих корреспондентов, - что "готов  сделать любые исправления" ради опубликования вещи в "Новом мире". Никогда не говорите и не делайте  так. Нужно делать только те исправления, какие Вам - автору - представляются необходимыми, а не кому-либо иному" .

Работая с авторами, особенно начинающими, А.Т. Твардовский, если есть хоть малейшая возможность, никогда  не старается вынести суровый  вердикт относительно их дальнейшей литературной судьбы. Например, справедливо  указав одному из них на несоответствие избранной им поэтической формы (пятистопный ямб) содержательному  материалу ("школа, экзамены, школьно-вузовская  лексика, для всего этого он громоздок"), на слабость и вялость поэмы в  целом, он тем не менее так отвечает на поставленный автором вопрос, стоит ли ему писать в дальнейшем: "На вопрос Ваш... не отвечаю, потому, что не знаю, не беру на себя этого. Бывает, что начинают и слабее Вашего, а толк получается - и наоборот. Было бы очень легко входить в литературу, заранее обеспечив себя такой "гарантией" относительно успеха" .

Одну из главных причин появления безликих, серых, примитивных  и по замыслу, и по исполнению, произведений А.Т. Твардовский видел в том, что  молодые литераторы часто пренебрегают вопросами мастерства, и, по его выражению, с ходу пишут толстенные романы, потому что нет желания довести "до совершенной отделки, в меру дарования автора небольшой рассказ". Отсюда "заданные" одноплановые персонажи, использование расхожих сюжетных узлов и линий, избитой лексики и фразеологии. "Очень плохо, - отвечает А.Т. Твардовский одному из авторов, - что с первых страниц уже видно, что один из персонажей повести "эгоист" и "ревизионист", а проще говоря, человек своекорыстный, пошлый и дурной. Дальнейшие обоснования этой характеристики уже представляются излишними" .

Другому начинающему литератору он указывает на то, что в присланных им в редакцию стихах "видна главная  забота автора, чтобы все было "как  у людей", как в других стихах, известных из печати, - заботы о внешних  приметах так называемой литературно-технической  грамотности - соблюдении размера, рифмы, обязательной "образности", что  влечет за собой и использование  чужого, и давно уже освоенного другими поэтического словаря (зори, росы, косы, пороши, березки и т.п.). "Преодоление этой чужой, заемной, а следовательно - мертвенной фактуры стиха (под этой фактурой я разумею словарь, ритмические интонации, "образность") и обретение своей, - пишет А.Т. Твардовский, - дело нелегкое" .

Чрезвычайно корректным и  осторожным было его отношение к  вопросу о вмешательстве редактора  в авторский текст. Об одном из редких случаев непосредственного  внесения А.Т. Твардовским правки в  поэтический текст вспоминает известный поэт К. Ваншенкин:

"Дважды он сам, без  меня, исправлял всего по одному  слову. Я принес стихи, он  был в отъезде и прочел их  уже в верстке. Заведовавшая отделом поэзии С.Г. Караганова, встретив меня, сказала: "Все в порядке, Александр Трифонович заменил у вас одно слово. Я не помню где, но очень хорошо.

А я сразу понял - какое, но не догадался - каким. Там было стихотворение "Дом" и в нем четверостишие:

Не диван, не кровать,

Не обоев краски.

Нужно дом создавать 

С верности и ласки.

Мне не нравилось слово "создавать", звучащее здесь как-то казенно и  выспренне. Я поставил "затевать", но оно тоже было в данном случае не мое и коробило едва уловимым оттенком лихости, развязности. Я оставил "создавать". А он зачеркнул  и написал "начинать":

Нужно дом начинать

С верности и ласки.

Насколько лучше! Так и  печатается" . А.Т. Твардовский значительно упрочил творческое начало редакционно-издательской деятельности, резче очертил ее гражданскую направленность, способствовал повышению ее социальной эффективности и профессионализма.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

В заключении следует отметить, что процесс развития редактирования в советский период носит конкретно-исторический характер. Он обусловлен действием целого ряда идеологических, социально-экономических, художественно-эстетических, социально-психологических и других факторов, действовавших на разных этапах жизни общества. В начальный период на нем в значительной мере сказываются классические традиции редакторской школы прошлого. В дальнейшем идет формирование жесткой централизованной книгоиздательской системы, полностью подконтрольной государству, распространившему свой диктат и на сферу духовной жизни.

Несомненный ущерб редактированию принесли догматизм в понимании  процессов творчества, слепое следование идеологическим догмам, искаженные, но одобренные "сверху" представления  о социальных функциях литературы. Вместе с тем, в советский период получают достаточно широкое развитие такие функциональные виды литературы, как научная, научно-популярная, справочная, учебная, обогащается практика издания  произведений детской и художественной литературы. Специализация книгоиздательских  предприятий способствовала формированию профилированных по видам деятельности высококвалифицированных редакционно-издательских кадров. Значительно обогатила теорию и практику редактирования деятельность в этой области крупных писателей  и ученых.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы:

 

 Морозова В. А. Редактирование. Общий курс, – Ульяновск: УлГТУ, 2002.

 

        Книговедение. Энциклопедический словарь. -  М.: Советская энциклопедия, 1982.

 

        Теория и практика редактирования: Хрестоматия. – М., 1990.