Итоги и оценка первых двух пятилеток

Вот почему я думаю, что  для второй пятилетки нам придется ваять менее ускоренные темпы  роста промышленной продукции. В  период первой пятилетки ежегодный  прирост промышленной продукции  составлял в среднем 22%. Я думаю, что для второй пятилетки придется взять 13–14% ежегодного прироста промышленной продукции в среднем, как минимум. Для капиталистических стран  такой темп прироста промышленной продукции  составляет недосягаемый идеал. И не только такой темп прироста промышленной продукции, – даже 5% ежегодного среднего прироста составляет для них теперь недосягаемый идеал. Но на то они и  капиталистические страны. Другое дело – Советская страна с советской  системой хозяйства. При нашей системе  хозяйства мы имеем полную возможность  и мы должны осуществить 13–14% ежегодного прироста продукции, как минимум.

В период первой пятилетки  мы сумели организовать энтузиазм, пафос нового строительства и добились решающих успехов. Это очень хорошо. Но теперь этого недостаточно. Теперь это дело должны мы дополнить энтузиазмом, пафосом освоения новых заводов и новой техники, серьезным поднятием производительности труда, серьезным сокращением себестоимости.

В этом теперь главное.

Ибо только на этой базе мы можем  добиться того, чтобы, скажем, ко второй половине второй пятилетки взять  новый мощный разбег как в области  строительства, так и в области  прироста промышленной продукции.

Наконец, несколько слов о самих темпах развития и процентах  ежегодного прироста продукции. Наши промышленники  мало занимаются этим вопросом. А между [c.186] тем это очень интересный вопрос. Что такое проценты прироста продукции и что собственно кроется за каждым процентом прироста? Возьмем, например, 1925 год, период восстановительный. Годовой прирост продукции был тогда 66%. Валовая продукция промышленности составляла 7.700 миллионов рублей. 66% прироста составляло тогда в абсолютных цифрах 3 миллиарда с лишним. Стало быть, каждый процент прироста равнялся тогда 45 миллионам рублей. Возьмем теперь 1928 год. Он дал 26% прироста, т.е. почти втрое меньше в процентном отношении, чем 1925 год. Валовая продукция промышленности составляла тогда 15.500 миллионов рублей. Весь прирост на год составил в абсолютных цифрах 3.280 миллионов рублей. Стало быть, каждый процент прироста равнялся тогда 126 миллионам рублей, т.е. составлял почти втрое большую сумму, чем в 1925 году, когда мы имели 66% прироста. Возьмем, наконец, 1931 год. Он дал 22% прироста, т.е. втрое меньше, чем в 1925 году. Валовая продукция промышленности составляла тогда 30.800 миллионов рублей. Весь прирост дал в абсолютных цифрах 5.600 миллионов с лишним. Стало быть, каждый процент прироста составил свыше 250 миллионов рублей, т.е. в шесть раз больше, чем в 1925 году, когда мы имели 66% прироста, и вдвое больше, чем в 1928 году, когда мы имели 26 с лишним процентов прироста.

О чем все это говорит? О том, что при изучении темпов прироста продукции нельзя ограничиваться рассмотрением одной лишь общей  суммы процентов прироста, – надо еще знать, что скрывается за каждым процентом прироста и какова общая  сумма годового прироста продукции. Мы берем, например, для 1933 года [c.187] 16% прироста, т.е. в четыре раза меньше, чем в 1925 году. Но это еще не значит, что прирост продукции за этот год будет также в четыре раза меньше. Прирост продукции в 1925 году в абсолютных цифрах составил 3 миллиарда с лишним, а каждый процент равнялся 45 миллионам рублей. Нет оснований сомневаться в том, что прирост продукции в 1933 году в абсолютных цифрах при норме 16% прироста составит не менее 5 миллиардов рублей, т.е. почти вдвое больше, чем в 1925 году, а каждый процент прироста будет равняться по крайней мере 320–340 миллионам рублей, т.е. будет составлять по крайней мере в семь раз большую сумму, чем каждый процент прироста в 1925 году.

Вот как оборачивается  дело, товарищи, если рассматривать  вопрос о темпах и процентах прироста конкретно.

Так обстоит дело с итогами  пятилетки в четыре года в области  промышленности.

IV. Итоги пятилетки в четыре года в области сельского хозяйства

Перейдем к вопросу  об итогах пятилетки в четыре года в области сельского хозяйства.

Пятилетка в области сельского  хозяйства есть пятилетка коллективизации. Из чего исходила партия, проводя коллективизацию?

Партия исходила из того, что для упрочения диктатуры  пролетариата и построения социалистического  общества, кроме индустриализации, необходим еще переход от мелкого  индивидуального крестьянского [c.188] хозяйства к крупному коллективному сельскому хозяйству, снабженному тракторами и современными сельхозмашинами, как единственно прочной основе Советской власти в деревне.

Партия исходила из того, что без коллективизации невозможно вывести нашу страну на широкую дорогу построения экономического фундамента социализма, невозможно избавить многомиллионное  трудящееся крестьянство от нищеты и  невежества.

Ленин говорил, что

“Мелким хозяйством из нужды  не выйти” (см. т. XXIV, стр. 540^[55]).

Ленин говорил, что

“Если мы будем сидеть по-старому  в мелких хозяйствах, хотя и вольными гражданами на вольной земле, нам  все равно грозит неминуемая гибель” (см. т. XX, стр. 417^[56]).

Ленин говорил, что

“Только при помощи общего, артельного, товарищеского труда  можно выйти из того тупика, в  который загнала нас империалистская  война” (см. т. XXIV, стр. 537^[57]).

Ленин говорил, что

“Необходимо перейти к  общей обработке в крупных  образцовых хозяйствах; без этого  выйти из той разрухи, из того прямо-таки отчаянного положения, в котором  находится Россия, нельзя” (см. т. XX, стр. 418^[58]).

Исходя из этого, Ленин  пришел к следующему основному выводу:

“Лишь в том случае, если удастся на деле показать крестьянам преимущества общественной, коллективной, товарищеской, артельной обработки  земли, лишь, если удастся помочь крестьянину  при помощи товарищеского, артельного хозяйства, тогда только рабочий  класс, держащий в своих руках  государственную [c.189] власть, действительно докажет крестьянину свою правоту, действительно привлечет на свою сторону прочно и настоящим образом многомиллионную крестьянскую массу” (см. т. XXIV, стр.579^[59]).

Из этих положений Ленина исходила партия, проводя программу  коллективизации сельского хозяйства, программу пятилетки в области  сельского хозяйства.

В связи с этим задача пятилетки по сельскому хозяйству  состояла в том, чтобы объединить разрозненные и мелкие индивидуальные крестьянские хозяйства, лишенные возможности  использовать тракторы и современные  сельскохозяйственные машины, – в  крупные коллективные хозяйства, вооруженные  всеми современными орудиями высоко развитого сельского хозяйства, а остальные свободные земли  покрыть образцовыми государственными хозяйствами, совхозами.

Задача пятилетки по сельскому  хозяйству состояла в том, чтобы  превратить СССР из страны мелкокрестьянской  и отсталой в страну крупного сельского  хозяйства, организованного на базе коллективного труда и дающего  наибольшую товарность.

Чего добилась партия, проводя  программу пятилетки в четыре года в области сельского хозяйства? Выполнила она эту программу  или потерпела крах?

Партия добилась того, что  в продолжение каких-нибудь трех лет она сумела организовать более 200 тысяч коллективных хозяйств и  около 5 тысяч совхозов зернового  и животноводческого направления, добившись одновременно расширения посевных площадей за 4 года на 21 миллион  гектаров.

Партия добилась того, что  колхозы объединяют теперь свыше 60% крестьянских хозяйств с охватом [c.190] свыше 70% всех крестьянских площадей, что означает перевыполнение пятилетки в три раза.

Партия добилась того, что  вместо 500–600 миллионов пудов товарного  хлеба, заготовлявшегося в период преобладания индивидуального крестьянского  хозяйства, она имеет теперь возможность  заготовлять 1.200–1.400 миллионов пудов  товарного зерна ежегодно.

Партия добилась того, что  кулачество как класс разгромлено, хотя и не добито еще, трудовое крестьянство освобождено от кулацкой кабалы и  эксплуатации и под Советскую  власть подведена прочная экономическая  база в деревне, база коллективного  хозяйства.

Партия добилась того, что  СССР уже преобразован из страны мелкокрестьянского хозяйства в страну самого крупного сельского хозяйства в мире.

Таковы в общем итоги  пятилетки в четыре года в области  сельского хозяйства.

Судите теперь сами: чего стоит после всего этого болтовня буржуазной печати о “крахе” коллективизации, о “провале” пятилетки в области  сельского хозяйства.

А как обстоит дело с  сельским хозяйством в капиталистических странах, переживающих ныне жестокий сельскохозяйственный кризис?

Вот всем известные официальные  данные.

Сокращены посевные площади  в основных хлебопроизводящих странах  на 8–10%. Сокращены посевные площади  по хлопку в САСШ на 15%, по сахарной свекле в Германии и Чехословакии – на 22–30%, по льну в Литве и Латвии – на 25–30%.

По данным американского  сельскохозяйственного департамента стоимость валовой продукции  сельского хозяйства в САСШ снизилась с 11 миллиардов долларов [c.191] в 1929 году до 5 миллиардов в 1932 году. По зерну там же стоимость валовой продукции снизилась с 1.288 миллионов долларов в 1929 году до 391 миллиона долларов в 1932 году По хлопку там же – снижение с 1.389 миллионов долларов в 1929 году до 397 миллионов долларов в 1932 году.

Не говорят ли все эти  факты о преимуществах советской  системы сельского хозяйства  перед системой капиталистической? Не говорят ли эти факты о том, что колхозы являются более жизнеспособной формой хозяйства, чем единоличные  и капиталистические хозяйства?

Говорят, что колхозы и  совхозы не вполне рентабельны, что  они поглощают уйму средств, что  держать такие предприятия нет  никакого резона, что целесообразнее было бы распустить их, оставив лишь рентабельные из них. Но так могут  говорить лишь люди, которые ничего не смыслят в вопросах народного  хозяйства, в вопросах экономики. Более  половины текстильных предприятий  несколько лет тому назад были нерентабельны. Одна часть наших  товарищей предлагала нам тогда  закрыть эти предприятия. Что  было бы с нами, если бы мы послушались  их? Мы совершили бы величайшее преступление перед страной, перед рабочим  классом, ибо мы разорили бы этим нашу подымавшуюся промышленность. Как же мы поступили тогда? Мы выждали год  с лишним и добились того, что  вся текстильная промышленность стала рентабельной. А наш автозавод  в городе Горьком? Тоже ведь нерентабелен пока что. Не прикажете ли закрыть  его? Или наша черная металлургия, которая  тоже пока что нерентабельна? Не закрыть  ли ее, товарищи? Если так смотреть на рентабельность, то мы должны были бы развивать [c.192] вовсю лишь некоторые отрасли промышленности, дающие наибольшую ренту, например, – кондитерскую промышленность, мукомольную промышленность, парфюмерную, трикотажную, промышленность детских игрушек и т.д. Я, конечно, не против развития этих отраслей промышленности Наоборот, они должны быть развиты, так как они также нужны для населения. Но, во-первых, они не могут быть развиты без оборудования и топлива, которые дает им тяжелая индустрия Во вторых, на них невозможно базировать индустриализацию. Вот в чем дело, товарищи.

На рентабельность нельзя смотреть торгашески, с точки зрения данной минуты. Рентабельность надо брать  с точки зрения общенародного  хозяйства в разрезе нескольких лет. Только такая точка зрения может  быть названа действительно ленинской, действительно марксистской. И эта  точка зрения обязательна не только в отношении промышленности, но в  еще большей степени – в  отношении колхозов и совхозов. Вы только подумайте в каких-нибудь три года мы создали более 200 тысяч  колхозов и около 5 тысяч совхозов, т.е. мы создали совершенно новые  крупные предприятия, имеющие такое  же значение для сельского хозяйства, как крупные заводы и фабрики  для промышленности. Назовите страну, которая сумела создать в продолжение  трех лет не 205 тысяч новых крупных  предприятий, а хотя бы 25 тысяч таких  предприятий Вы не назовете, ибо  нет и не бывало такой страны. А мы создали 205 тысяч новых предприятий  в сельском хозяйстве И вот  есть, оказывается, на свете люди, которые  требуют, чтобы эти предприятия  стали сразу рентабельными, а  если они не станут сразу рентабельными, то разрушить и [c.193] распустить их. Не ясно ли, что лавры Герострата не дают спать этим более чем странным людям?

Говоря о нерентабельности колхозов и совхозов, я вовсе не хочу сказать, что они все нерентабельны. Ничего подобного! Всем известно, что  уже теперь имеется целый ряд  высоко рентабельных колхозов и совхозов. У нас имеются тысячи колхозов и десятки совхозов, вполне рентабельных уже теперь. Эти колхозы и совхозы  составляют гордость нашей партии, гордость Советской власти. Колхозы  и совхозы, конечно, не везде одинаковы. Среди колхозов и совхозов имеются  старые, новые и совсем молодые. Это  еще слабые, не вполне отлившиеся хозяйственные  организмы. Они переживают в своем  организационном строительстве, приблизительно, тот же период, какой переживали наши заводы и фабрики в 1920–1921 годах. Понятно, что они не могут быть еще рентабельными в своем  большинстве. Но что они станет рентабельными  в продолжение 2–3 лет, так же, как  стали рентабельными наши фабрики  и заводы после 1921 года, – в этом не может быть никакого сомнения. Отказать им в помощи и поддержке на том  основании, что не все они рентабельны  в данную минуту, – значит совершить  величайшее преступление перед рабочим  классом и крестьянством. Только враги народа и контрреволюционеры могут ставить вопрос о ненужности колхозов и совхозов.

Осуществляя пятилетку по сельскому хозяйству, партия проводила  коллективизацию ускоренными темпами. Правильно ли поступала партия, проводя  политику ускоренных темпов коллективизации? Да, безусловно правильно, хотя и не обошлось здесь дело без некоторых  увлечений. Проводя политику ликвидации [c.194] кулачества как класса и выкорчевывая кулацкие гнезда, партия не могла остановиться на полдороге, – она должна была довести до конца это дело.