|
Пятница,
Май 13, 2011 г.
В XVIII в. территория Японии состояла из
трех больших островов (Хонсю, Кюсю
и Сикоку) и прилегавших к ним
мелких островов. Остров Хоккайдо, или,
как он тогда назывался, Эдзо, был
колонизован японцами лишь в его
самой южной части. Остальная часть этого
острова была заселена подвластным Японии
племенем айну (эдзо), которое еще в предшествующие
века японцы оттеснили на Север и частично
истребили.
Население Японии к этому времени составляло
примерно около 28-29 млн. человек. Управление
страной находилось в руках феодального
дома Токугава. Хотя верховным собственником
земли все еще формально считался император,
но, поскольку он реальной власти не имел,
землею распоряжался сёгунат Токугава.
В непосредственном его владении и во
владении его прямых вассалов, из которых
комплектовались правительственный аппарат
и управление городов, находилось около
четверти всей территории страны. Остальная
земля была в собственности даймё; они
делились на фудай-даймё, из числа которых
назначались высшие чиновники центрального
правительственного аппарата, и годзама-даймё,
издавна находившихся в оппозиции к дому
Токугава и не привлекавшихся к управлению
страной.
Территория Японии, за исключением собственных
владений сегуна и его вассалов, распадалась
на княжества (хан), которые в литературе
обычно называются кланами; их было около
260 в XVIII-XIX вв. Княжество представляло собой
административно-хозяйственную единицу,
во главе которой стоял даймё, являвшийся
фактическим собственником всей земли.
В руках даймё находилась высшая административная
и судебная власть, в его пользу поступали
феодальные повинности с крестьян; его
свиту составляли самураи. Из среды самураев
формировался аппарат управления кланом,
из них же комплектовалось войско. Крупные
княжества отгораживались от других таможенными
барьерами, выпускали собственные деньги
и т. д.
1. Развитие первоначальных
форм капиталистического производства.
Обострение классовых противоречий (XVIII-первая
половина XIX в.)
Сельское хозяйство
Крестьяне не являлись собственниками
земли, они были лишь ее наследственными
держателями. Купля-продажа земли была
запрещена. Однако широкие размеры принял
заклад земли. Часто бывало так, что крестьянин,
не имея возможности не только оплатить
залоговую сумму, но и погасить проценты
по ней, терял свой участок, который переходил
в руки деревенского богатея или городского
торговца-ростовщика. Прежний держатель-крестьянин
формально сохранял право на свой участок
и продолжал его обрабатывать, но фактически
превращался в арендатора. Он должен был
выплачивать не только ренту своему даймё,
но и арендную плату натурой или деньгами
своему кредитору-ростовщику, богатому
крестьянину, который таким образом становился
фактическим собственником крестьянской
земли. Такого собственника называли дзинуси,
т. е. помещик. Дзинуси появились и на целинных
землях, освоение которых всячески поощряли
сёгунат и даймё, предоставляя дзинуси
на некоторый срок значительные налоговые
льготы. Указом 1721 г. при сегуне Ёсимунэ
было значительно облегчено участие городского
торгово-ростовщического капитала в разработке
нови. Таким образом, монополия дворянства
на земельную собственность была в значительной
мере подорвана и, кроме феодала (дачмё)
появился еще один эксплуататор - дзинуси
- из богатых крестьян или торговцев-ростовщиков.
Эксплуатация крестьянства усилилась.
По закону обычная норма натуральной ренты-налога
составляла 50% урожая, однако крестьяне
и особенно арендаторы уплачивавшие ренту
и феодалу и дзинуси, отдавали в общей
сложности 70% и более от своего урожая.
Рост товарно-денежных отношений, а также
новые формы землевладения и эксплуатации
привели к некоторым изменениям в сельском
хозяйстве Расширялись площади под товарными
техническими культурами - тутовым деревом
(шелководство), хлопком, чаем, табаком,
индиго и др. Так например производство
шелка-сырца увеличилось в начале XIX в.
вдвое по сравнению с XVIII в.; площадь под
хлопком и другими техническими культурами
в некоторых районах близ крупных городов
(Осака, Киото) превзошла в первой половине
XIX в обрабатываемую площадь под рисом.
Показателем роста денежного обращения
явилось, в частности сокращение натуральных
и увеличение денежных доходов сегуната:
с 1722 по 1836 г. поступление риса в сёгунат
понизилось примерно на 10% в то время как
денежные доходы увеличились втрое.
В деревне уже в первой половине XIX в. применялся
наемный труд. Безземельные и малоземельные
крестьяне работали весной и летом у более
состоятельных крестьян. Существовала
система найма на год, на месяц и поденная.
В начале XIX в. все яснее обнаруживались
признаки кризиса натурального хозяйства.
Положительные результаты укрепления
центральной власти (в частности, прекращение
междоусобных войн), обеспечившие некоторый
подъем сельского хозяйства в XVII - начале
XVIII в., стали снижаться в связи с усилившейся
феодальной эксплуатацией, давившей на
крестьян и разорявшей их. Размер обрабатываемой
земельной площади на протяжении всего
XVIII и первой половины XIX в. оставался почти
неизменным (около 2,8-3 млн. га), так же как
и сбор риса (28-60 млн. коку(Коку - объемная
мера, равная 180 л, или 150 кг.)), основной
культуры земледелия. Неурожаи, голод,
эпидемии следовали одни за другими. За
150 лет (1690-1840 гг.), по далеко не полным данным,
Японию 22 раза постигал неурожай; голод
охватывал значительную часть страны.
Происходило также резкое уменьшение
прироста населения и даже некоторое сокращение
его численности в отдельные периоды.
К началу XVIII в., по приблизительным подсчетам,
в городах проживало (включая самураев)
не менее 4 млн. человек, или около 15% всего
населения страны. Помимо трех главных
городов (Киото, Осака, Эдо), имевших каждый
свыше 300-400 тыс. жителей, в некоторых портовых
городах и торговых центрах насчитывалось
по 60 тыс. жителей и более. Кроме того, в
Японии было до 200 призамковых городов.
Ремесло и мануфактура
Основными формами промышленного производства
в начале XVIII в. были городское цеховое
ремесленное производство и домашняя
крестьянская промышленность. Цехи и гильдии
широко распространились во всех городах
и кланах. В 20-х годах XVIII в правительство
в поисках новых источников доходов стало
широко предоставлять лицензии гильдиям
на монопольную торговлю тем или другим
товаром, взимая за это с гильдии значительную
мзду.
Горное дело (добыча золота, серебра, меди,
железа), чеканка монет и ряд других производств
являлись государственной монополией
или монополией крупных даиме. Государственные
предприятия обычно представляли собой
казенные мастерские или мануфактуры,
в которых наряду с принудительным трудом
заключенных, а также крестьян, свободных
на время от сельскохозяйственных работ,
использовался и наемный труд. На предприятиях,
принадлежавших даймё (фарфоро-фаянсовых,
шелкоткацких и др.), работали по найму
и самураи низших рангов, которые не могли
существовать на свои рисовые пайки.
По всей стране развивалась крестьянская
домашняя промышленность. Те крестьяне,
которые имели ничтожные клочки земли
(часто десятую или пятую часть гектара)
и были отягощены огромными налогами и
задолженностью ростовщикам, занимались
побочными промыслами. Их продукция поступала
в руки торговцев (тоя). Последние постепенно
подчиняли себе эти крестьянские промыслы,
снабжали крестьян сырьем и орудиями производства,
получая взамен по низким ценам готовую
продукцию. Весьма часто крестьяне фактически
получали от скупщиков заработную плату.
В центральной части Японии, на острове
Хонсю, стали быстро развиваться шелкомотальное
и шелкоткацкое, хлопкопрядильное и хлопкоткацкое
производства. Каждый район страны специализировался
на выработке одного сорта хлопчатобумажных
или шелковых тканей. Рост спроса на эти
ткани обусловил появление уже в первой
половине XVIII в. промышленных предприятий
типа мануфактур. На юге, в клане Сацума,
в шелкомотальном производстве, организованном
властями клана, были предприятия, имевшие
по 20-30 работниц.
Во второй половине XVIII в. шелковые и хлопчатобумажные
мануфактуры стали возникать во многих
районах страны. На этих предприятиях
станки нередко приводились в движение
силой воды. Всего к концу XVIII в. в Японии
насчитывалось, по неполным данным, свыше
100 мануфактур, принадлежавших феодалам,
торговцам или же крестьянам-богатеям.
На пути промышленного развития Японии
стояли большие трудности, связанные с
изоляцией одного клана от другого, наличием
таможенных барьеров и всяких правительственных
ограничений, в частности запрещений крестьянам
бросать свои участки, изгнанием пришлого
крестьянского населения из городов.
В первой половине XIX в. централизованная
мануфактура с наемными рабочими получила
большее распространение. К середине XIX
в. насчитывалось около 400 частных и казенных
мануфактур (кроме горных предприятий).
Эти мануфактуры производили хлопчатобумажные
и шелковые ткани и пряжу, фарфоро-фаянсовые
изделия, рисовую водку (сакэ), предметы
домашнего обихода и т. д. Однако в стране
до начала 50-х годов XIX в. не было фабрично-заводских
предприятий, оснащенных машинами. К середине
XIX в. Япония в бурно растущем мировом производстве
занимала заметное место лишь в выплавке
меди (около 6%) и производстве шелка-сырца
(около 10% мирового экспорта в 1867 г.).
Экономическая отсталость Японии усиливалась
длительной изоляцией страны от внешнего
мира, которая строго соблюдалась сегунами
Токугава еще с 30-х годов XVII в. При помощи
политики «закрытия страны» господствующая
феодальная верхушка рассчитывала уберечь
Японию от проникновения иностранцев
и сохранить в неизменном виде общественные
отношения, сложившизся к концу XVI в., -
диктатуру класса феодалов и бесправное
положение основной массы населения.
В результате Япония почти на два столетия
оказалась в стороне от развития мировых
событий. Тем не менее с начала XIX в. капиталистические
элементы в экономике страны стали заметными.
Тщательно разработанная сёгунатом система
регламентации, жесткая фиксация прав
и обязанностей каждого сословия, изощренный
полицейский надзор и репрессии, усилившиеся
в результате укрепления центральной
власти, задерживали, но не могли остановить
процесс разложения феодальных отношений.
Что же касается проводившейся сёгунатом
политики закрытия страны, то изоляция
была фактически неполной: Япония сохраняла
торговые связи с Китаем, Кореей и в крайне
ограниченных размерах с Голландией. С
конца XVIII и особенно в первой половине
XIX в. возникла угроза насильственного
нарушения изоляции Японии ввиду усиливавшаяся
экспансии капиталистических держав на
Дальнем Востоке.
Дворянство и нарождающаяся
буржуазия
Несмотря на все старания правительства
сохранить в незыблемом виде сословные
перегородки, они были в значительной
мере поколеблены. Высшие слои дворянства
по мере роста товарно-денежных отношений
содействовали развитию товарного производства
с целью увеличения своих денежных ресурсов.
Власти княжеств, помимо создания мануфактур,
устанавливав монополию на тот или иной
особо выгодный продукт производства
(на юге, например, сахар, индиго, бумага).
Для организации торговых и промышленных
предприятий привлекались обычно купцы,
ростовщики, которые получали специальные
привилегии и чрезвычайно обогащались
на этих операциях.
Особенно крупное значение приобрели
осакские купцы, которым даймё поручали
реализацию риса, собиравшегося в виде
натурального налога. Постепенно даймё,
нуждаясь в деньгах, стали запродавать
этот рис на год и на несколько лет вперед,
попадая тем самым в финансовую зависимость
от крупных купцов. Купцы и сами стремились
приобрести земельную собственность,
чтобы непосредственно эксплуатировать
крестьян. По далеко не полным данным,
в начале второй половины XVIII в. земельная
собственность, находившаяся фактически
в руках крупных купцов, оценивалась в
400 тыс. коку, что примерно соответствовало
владениям 40 даймё. На этой почве обострялись
противоречия между купечеством и даймё.
Купцы не имели политических прав (они
получали самурайское звание лишь путем
приобретения его за деньги или путем
браков и усыновления), гарантий неприкосновенности
своего имущества, свободы предпринимательской
деятельности.
Противоречия существовали также между
сёгунатом и тодзама-даймё, которые тяготились
контролем центральной власти над их княжествами
и стремились получить доступ к управлению
страной. Однако их привилегии были настолько
значительными, что они не склонны были
рисковать ими и добивались лишь некоторых
верхушечных преобразований на базе соглашения
с сёгунатом. Больше всего как сёгунат,
так и прочие высшие феодальные круги
опасались крестьянской революции.
Иное положение создалось среди подавляющей
части рядового военно-служилого дворянства
(самураев) и средних слоев нарождавшейся
буржуазии. Все они чрезвычайно враждебно
относились к сёгунату, а также к высшему
дворянству. Значительная часть самурайства
уже ряд десятилетий находилась в финансовой
зависимости от торговцев и ростовщнкоз.
Самурая на долгие годы вперед запродавала
свои рисовые пайки, размеры которых даймё
неуклонно сокращали. Многие самураи,
несмотря на запрещение, вынуждены были
заниматься какой-либо профессией: они
становились учителями, врачами, служащими,
ремесленниками, мелкими торговцами и
т. д. и в известной мере воспринимали буржуазную
идеологию. В то же время выходцы из среднего
купечества, а иногда даже и мелкие торговцы
становились помещиками, разными путями
приобретали самурайские звания, не оставляя
и своих прежних занятий. Развитию этой
предпринимательской деятельности препятствовали
даймё, обладавшие правом на получение
ренты со всей обрабатываемой земли в
княжествах, и особенно сёгунат с его мелочной
регламентацией всех отраслей народного
хозяйства, правительственными монополиями
на наиболее выгодные производства. Поэтому
низшие слои дворянства, а также средняя
буржуазия стремились к более серьезным
социальным преобразованиям, чем верхушка
дворянства. Однако и эти слои испытывали
страх перед возможностью широкой народной
революции, прежде всего крестьянской.
Идеология оппозиционных
слоев дворянства и буржуазии
В XVIII в. оппозиционные взгляды части дворянства
и буржуазии оформились в несколько политических
школ. Трактаты экономистов отражали беспокойство
по поводу ухудшения материального благосостояния
дворянского сословия.
Большинство авторов ограничивалось критикой
отдельных мероприятий правительства.
Они осуждали всеобщую коррупцию, мелочную
регламентацию. Порчу монеты они считали
одной из главных причин экономических
бедствий, так как основой благополучия
дворянства и крестьянства, по их мнению,
являлись высокие цены на рис, а порча
монеты приводила к чрезвычайным колебаниям
цен и в конечном итоге к их падению. К
деятельности торговцев и ремесленников
эти авторы относились отрицательно, крестьянство
же интересовало их лишь постольку, поскольку
оно создавало благополучие дворян. Выдвигались
проекты вернуть самураев в деревню, превратить
их в помещиков, пресечь бегство крестьян
в города.
Экономисты выдвигали проекты обогащения
феодалов путем создания торговых монополий,
сосредоточения мануфактур в их руках,
а не у купцов и предпринимателей, монополизации
отдельных видов сельскохозяйственной
продукции (сахар, индиго и т. д.) в княжествах.
Многие экономисты отрицательно относились
к торговле Японии с Китаем и Голландией,
считая, что из Японии вывозятся ценные
товары, а ввозятся всякого рода безделушки,
ненужные стране.
Наиболее популярной и зрелой была оппозиционная
школа, которую называют японской, или
национальной, в противоположность официозной,
неоконфуцианской школе. Неоконфуцианская
школа выдвигала на первый план преклонение
перед всем китайским, а японская школа
стала в противовес ей выдвигать то, что
ей казалось искони японским. Видные представители
японской школы - Камо Мабути (1697-1769) Мотоори
Норинага (1730-1801) тщательно изучали древний
период японской истории, восстанавливали
древний японский язык, стремясь заменить
им китайский классический язык (камбуп),
которым обычно писали токугавские государственные
деятели и ученые. Они воспевали легендарную
историю Японии с ее культом императора
и древней синтоистской религией, утверждали,
что Япония является центром вселенной
и стоит выше всех других стран мира. При
огромном недовольстве в стране сёгунатом
учение о том, что императорский двор имеет
исконные и освященные религией права
на управление страной, использовалось
против существующего режима. В то же время
японская школа способствовала идеализации
древности, усилению шовинизма. Представители
этой школы выдвинули два важных лозунга
дворянско-буржуазной оппозиции в предреволюционные
60-е годы - восстановление императорской
власти и изгнание иностранцев. Менее
влиятельными, чем представители этой
школы, были так называемые голландоведы
(рангакуся). В XVIII в. их было еще мало, ибо
только в 1721 г. сегун Ёсимунэ разрешил
ввоз некоторого количества европейских
книг по естественным и прикладным знаниям,
и лишь с середины XVIII в. изучение голландского
языка перестало считаться преступлением.
Голландоведы принадлежали к более передовым
слоям общества. Они распространяли культуру
капиталистических стран Европы, но активное
участие в политической жизни Японии стали
принимать не ранее конца XVIII - первой половины
XIX в.
Большой интерес представляют опубликованные
только в XX в. произведения Андо Сёэки
(1700-1763) - крупнейшего мыслителя и беспощадного
обличителя токугавского феодального
деспотизма. Как и подавляющее большинство
его современников, Андо Сёэки излагал
свои взгляды в трактатах на религиозно-философские
темы.
Идеалом Андо Сёэки был труженик-крестьянин,
возделывающий рисовое поле. Жестоко осуждая
тех, кто живет за счет эксплуатации чужого
труда, Андо Сёэки мечтал об обществе,
в котором не будет ни высших, ни низших
классов. Ученый с такими взглядами стоял
на уровне европейских мыслителей эпохи
Просвещения.
Антифеодальная борьба
крестьянства и городской бедноты
Огромную роль в подрыве феодального строя
и в конечном итоге в его ликвидации сыграли
движения крестьян и городской бедноты.
Правда, в Японии в токугавский период
не произошло общекрестьянского восстания.
Это объясняется в известной мере феодальной
раздробленностью страны, а также небывалым
полицейским террором токугавских властей.
Но нараставшие из десятилетия в десятилетие
многочисленные локальные крестьянские
восстания, неуклонно увеличивавшаяся
сила сопротивления крестьян, крепнущий
контакт между крестьянским и городским
движениями оказались весьма действенными.
Количество крестьянских и городских
выступлений в XVII в. составляло 188, в XVIII
в. - 514, а за 67 лет XIX в. - 538 (по подсчетам
современных японских авторов, общее число
этих выступлений достигло 1500).
Но дело было не только в количественном
росте народных выступлений; с XVIII в. меняется
самый их характер. Если в XVII в. значительное
место в крестьянских выступлениях занимало
так называемое петиционное движение
(просьбы крестьян об отмене несправедливых
поборов и т. д.), то в XVIII в. преобладали
уже активные формы борьбы.
В XVIII в. крестьяне, вооруженные самодельным
оружием (бамбуковыми копьями и т. п.), стали
нападать не только на уполномоченных
феодала или сёгуната и на ростовщиков,
как это было раньше, но и громили дома
старост и богатых крестьян. Все более
заметную активность проявляло малоземельное
и безземельное крестьянство. Однако происходили
и выступления, в которых участвовала
деревенская верхушка, крестьяне-богатеи.
Такие выступления обычно были направлены
против монополии феодальных властей
или торговых гильдий, препятствовавших
непосредственным связям крестьянина
с рынком.
Правительство всемерно старалось создать
себе опору в деревне. Оно сурово наказывало
старост и их заместителей в деревнях,
где происходили восстания (закон 1741 г.),
и щедро награждало тех старост, которые
проявляли усердие в подавлении их (закон
1744 г. о праве ношения меча для таких старост,
т. е. о фактическом уравнении их с самураями).
Раньше крестьянские восстания охватывали
несколько деревень или одно княжество,
и количество участников не превышало
обычно одного-двух-трех десятков тысяч.
Между тем в середине XVIII в. происходят
восстания, охватывающие до 200 тыс. крестьян.
В отдельных случаях объединяются крестьяне
соседних провинций (восстания 1754 г. в
Курумэ на Кюсю; 1764-1765 гг. в провинциях
Кодзукэ, Симоцукэ, Мусаси и т. д.).
Другим важным отличием народного движения
в XVIII в. были восстания городской бедноты,
именуемые в японской литературе рисовыми
бунтами, или утикоеаси (разгром; название
это произошло от того, что беднота, доведенная
до отчаяния спекулятивным подъемом цен
на рис, громила склады и дома торговцев
и ростовщиков). Обычно эти восстания происходили
в годы неурожаев и голода. Первая крупная
волна их прокатилась по Японии (города
Эдо, Нагасаки, Такаяма, горныэ рудники
Икуно) в 30-х годах XVIII столетия.
В 80-х годах того же столетия, во время
небывалого голода, когда население в
некоторых районах было вынуждено питаться
трупами лошадей, собак и когда наблюдались
даже случаи людоедства, народные восстания
превратились в настоящую угрозу феодальному
строю. В эти годы насчитывается свыше
100 крестьянских и городских восстаний.
В одном лишь 1787 г. восстания охватили
более 30 городов, все важнейшие экономические
и политические центры страны.
Восстания в 30-40-х годах
XIX в.
В 30-х годах XIX в. поднялась новая волна
народных выступлений. Главной их причиной,
как и в 80-е годы предыдущего столетия,
послужил повсеместный неурожай, который
при отсутствии каких-либо запасов риса
у подавляющего большинства крестьян
привел к массовому голоду и спекулятивному
подъему торговцами цен на рис.
Руководители восстаний крестьян и городской
бедноты стремились к объединению своих
усилий в борьбе против феодальной власти.
Например, в 1837 г. в Осака произошло крупное
восстание под руководством самурая Осио
Хэйхатиро; в нем наряду с ремесленниками,
мелкими торговцами участвовало и низшее
самурайство. Еще до начала восстания
Осио посылал прокламации в соседние деревни,
призывая крестьян идти в Осака. Восстание
1837 г. получило широкий отклик в разных
районах страны. Однако руководители крестьянских
и городских восстаний требовали лишь
принятия мер против тяжелого налогового
обложения и злоупотреблений старост,
крупных торговцев, ростовщиков, чиновников
даймё или сёгуната, не понимая, в чем главная
причина народных бедствий.
В эти годы зарождается движение ёнаоси
(всеобщее равенство) за «исправление
жизни», «улучшение жизни»; оно сводилось
к требованиям уравнительного землепользования,
народных выборов должностных лиц деревни
и т. д. Под такими же антифеодальными лозунгами
проходили и отдельные городские восстания.
В целом крестьянские и городские выступления
оставались стихийными, неорганизованными,
раздробленными. Все же необычайная частота
восстаний (в 1834 и 1837 гг. по 20-30 восстаний
в год), их огромная разрушительная сила,
охват ими крупнейших городов вызвали
такое беспокойство в правящих кругах,
что сёгунат решился на чрезвычайные меры.
Сёгунат издал в 1841 г. указ о немедленном
роспуске всех привилегированных гильдий,
рассчитывая таким путем пресечь искусственный
подъем цен. Указ вызвал взрыв недовольства
наиболее богатого купечества: постепенно
он перестал применяться, а спустя 10 лет,
в 1851 г., и вовсе был отменен. Но тем не менее
правительство вступило в острый конфликт
с представителями крупного купечества;
результаты этого конфликта оказались
неблагоприятными для сёгуната.
Существенно осложнила положение правящих
кругов изменившаяся международная обстановка
на Дальнем Востоке. Большое впечатление
в Японии произвело поражение Китая в
войне с Англией (1842 г.). Мероприятия сёгуната
по укреплению безопасности оказались
совершенно недостаточными. В некоторых
княжествах, особенно южных, возникло
движение за европеизацию обороны. Инициаторами
его выступили представители оппозиционного
самурайства, преимущественно из голландоведов.
Усилился разлад в княжествах между высшим
и низшим дворянством. Низшее дворянство,
связанное с буржуазией, новыми помещиками,
верхушкой крестьянства, проявляло недовольство
политикой сёгуната и даймё в связи с угрозой
извне и нарастающим народным движением.
В отдельных княжествах (Тёсю и др.) создавались
самурайские группировки, выступавшие
с требованиями реформ. Начали формироваться
первые вооруженные отряды дворянско-буржуазной
оппозиции.
Таким образом, в первой половине XIX в.
в стране назрело глубокое недовольство
подавляющей массы населения существующим
строем. Крестьянство и городская беднота
в непрекращающихся восстаниях, достигавших
в отдельные годы чрезвычайной силы, подрывали
экономические и политические устои феодализма.
Напряженная внутриполитическая обстановка
осложнялась усилением внешней угрозы
и начавшимся кризисом верхов.
2. Рост антифеодального
и национально-освободительного движения.
Революция 1868 г.
Установление зависимости
Японии от капиталистических держав
К середине XIX в. на Дальнем Востоке усилилась
экспансия капиталистических стран, в
первую очередь США. Повышенный интерес
американских капиталистов к Японии вызывался
рядом причин. Япония была важна как база
для американских судов, плавающих в северных
водах Тихого океана; стремление США создать
такие базы усиливалось в связи с развитием
китобойного промысла и особенно по мере
распространения парового флота, нуждавшегося
в угле. Япония с начала XIX в. рассматривалась
в США как удобный плацдарм для укрепления
американских позиций на Дальнем Востоке
и прежде всего в Китае, где экономически
господствовала Англия. Экспансия США
диктовалась и стремлением к приобретению
новых рынков для растущей американской
промышленности.
В 1853 г. американская эскадра под командованием
Перри подошла к японским берегам. Угрожая
обстрелом Эдо, США добились согласия
Японии на переговоры. В начале следующего
года был заключен договор между США и
Японией, Он обеспечивал американским
судам, потерпевшим аварию, право заходить
в два японских порта (Симода, Хакодатэ),
где они могли запасаться углем, продовольствием,
водой и т. д., но не дал американцам права
торговать с Японией. Только в 1858 г. американский
уполномоченный Харрис добился подписания
неравноправного для Японии торгового
договора. Этот договор, составленный
по образцу договоров европейских держав
и США с Китаем и другими странами Востока,
предусматривал экстерриториальность
американцев в Японии и ограничение ее
таможенной автономии (пошлины на импортные
и экспортные товары не могли изменяться
без согласия США). США рассчитывали обеспечить
себе в Японии преобладающее влияние.
По статье 2-й США навязывали свое посредничество
в спорных вопросах между Японией и любой
другой страной. Статья 10-я предусматривала
снабжение Японии американским вооружением,
военными судами, приглашение Японией
американских военных инструкторов и
т. д.
По типу этих американо-японских договоров
(но без статей 2 и 10) вскоре заключили с
Японией договоры Англия, Франция, Россия
и некоторые другие европейские державы.
Таким образом, Япония, подобно Китаю,
оказалась в неравноправном положении
по отношению к европейским державам и
США с той только разницей, что инициативу
в навязывании Японии неравноправного
режима взяли на себя США, а не Англия,
как то было в Китае. Однако господство
Англии в мировой промышленности, мировой
торговле и военно-морском деле предопределило
ее преобладающую роль и в торговле с Японией.
Англия вскоре стала пользоваться господствующим
политическим влиянием в Эдо, хотя США
всемерно этому противодействовала.
Одновременно с адмиралом Перри в Японию
в 1853 г. прибыл для заключения торгового
договора русский уполномоченный вице-адмирал
Путятин. Россия пыталась завязать торговлю
с Японией еще при Петре I. Затем, в 1739 г.,
близ берегов Хонсю появились русские
суда второй экспедиции Беринга, которые
начали торговлю с местным населением,
но были вынуждены удалиться по требованию
японских властей. В 1792-1793 гг. на Хоккайдо
прибыл посланник России Лаксман, получивший
в результате переговоров право на заход
русского судна для торговли в Нагасаки.
Однако дальнейшие попытки России (посольство
Резанова в 1804 г. и др.) завязать торговлю
с Японией долго не приводили к успеху.
Путятин прибыл в Нагасаки, а не в район
Эдо, куда иностранным кораблям не разрешено
было подходить. Он имел категорические
инструкции не прибегать ни к каким угрозам.
Первый русско-японский договор был заключен
в Симода 7 февраля 1855 г. По его условиям
почти все Курильские острова были признаны
русским владением. Но в то же время Япония
отказалась признать бесспорные права
России на Сахалин.
Подъем антифеодальной
борьбы. Движения за изгнание иностранцев
Когда в 1853 г. Перри прибыл к берегам Японии
и потребовал заключения договора, сёгунат
сообщил об этом в Киото императорскому
двору с просьбой высказать свое мнение.
Этот факт свидетельствовал, что сёгунат
чувствовал непрочность своего положения:
в течение предшествующих двух столетий
сёгунат ни разу не обращался к двору по
государственным вопросам. Затем сёгунат
запросил мнение японских феодалов (даймё)
по поводу предложения Перри. Большинство
даймё высказалось против заключения
договора с иностранцами. Однако, после
того как американская эскадра в феврале
1854 г. вторично вошла в залив Эдо, сёгунат
решил, что Япония не сможет сопротивляться
и пошел на соглашение. Это добавило к
прежним причинам недовольства дворянско-буржуазной
оппозиции сёгунатом еще один мотив - осуждение
внешней политики сёгуната. Когда сёгунат
был вынужден заключить торговый договор
с США (1858 г.), антиправительственные настроения
вылились в движение под лозунгом «изгнание
варваров» (иностранцев), использованным
для подрыва влияния сёгуната.
Передовые круги дворянства, пытаясь разобраться
в причинах отсталости Японии, изучали
экономику, политическое устройство западных
государств. Они понимали, что при существующем
строе нельзя провести серьезных реформ,
необходимых для того, чтобы в короткие
сроки укрепить оборону страны. Признавая
неизбежность установления сношений с
Западом, эти круги все же примкнули к
движению за «изгнание варваров», считая,
что под этим лозунгом легче добиться
свержения сёгуната и установления новой
власти, способной осуществить необходимые
реформы. Преклоняясь перед достижениями
Запада, хотя и не теряя присущего всему
японскому самурайству шовинизма, они
по существу являлись сторонниками ограниченных
буржуазных преобразований.
Императорский двор, опираясь на некоторых
враждебных сёгунату даймё (главным образом
тодзама-даймё) и самураев, отказался дать
санкцию на заключение договоров, открывающих
Японию для иностранной торговли, и потребовал
от сёгуната изгнания иностранцев. Однако
перевес сил в это время был еще на стороне
сегуна, который сурово расправился с
недовольными, выступавшими против «открытия»
страны.
«Открытие» Японии для иностранных капиталистов
ухудшило финансовое положение сёгуната
и феодалов. Крупные суммы расходовались
на закупки европейско-американского
вооружения и военных судов. Большие средства
были выделены на сооружение фортов в
Синагава и других пунктах, строительство
чугунолитейных мастерских (арсеналов)
в Иокосука, Нагасаки, производство огнестрельного
оружия, содержание японских миссий за
границей. Наконец, значительные суммы
были затрачены на оплату всяческих возмещений
иностранцам за выступления против них
японских самураев. Сёгунат и даймё усилили
обложение крестьянства для покрытия
этих новых расходов.
Появление иностранных фабричных товаров
(главным образом тканей и пряжи) подрывало
японскую капиталистическую мануфактуру,
домашнюю крестьянскую промышленность
и цеховое ремесло. «Открытие» страны
привело к существенным экономическим
переменам. Приходили в упадок одни отрасли
производства, возникали новые. Высокий
спрос на экспортный шелк-сырец привел,
например, к созданию многих шелкомотальных
предприятий, частично с механическими
двигателями, в центральной части острова
Хонсю. Зато шелкоткацкая промышленность,
одна из важнейших в стране, из-за недостатка
шелка-сырца, вывозившегося за границу,
стала испытывать серьезный кризис. Примерно
то же произошло в хлопчатобумажном производстве,
когда во время гражданской войны в США
стали вывозить хлопок из Японии и местная
промышленность, и без того испытывавшая
конкуренцию импортного текстиля, оказалась
лишенной собственного сырья. В городах
появилось много безработных.
От всех этих существенных изменений выигрывали
иностранные капиталисты, японские крупные
торговцы, отдельные группы японских промышленников.
Используя разницу курсов золота и серебра
в Японии и за границей, иностранные капиталисты
стали выкачивать из страны золото, наводняя
ее серебром. Это привело к полному нарушению
ценностных соотношений на японском рынке,
к спекулятивному росту цен. Рыночная
цена на рис, основной продукт питания,
выросла в 1866 г. в 4 раза по сравнению с
1860 г. и в 1867 г.- в 14 раз.
Из года в год нарастали движения крестьян
и горожан. В период 1852-1859 гг. произошло
50, в 1860-1867 гг. - 93 народных восстания. Ухудшение
положения этих слоев населения после
«открытия» страны предопределило популярность
среди крестьянства и городской бедноты
лозунгов, направленных против инострвнцев.
Однако основным костяком движения за
изгнание иностранцев было самурайство.
Положение большинства самураев, и ранее
влачивших незавидное существование,
в результате открытия портов и спекулятивного
роста цен значительно ухудшилось. Антииностранные
лозунги были популярны и среди значительной
части буржуазии, которая материально
пострадала в результате «открытия» страны
или же была возмущена наглым поведением
колонизаторов. Дворянско-буржуазная
оппозиция начала стягивать к району Осака
- Киото свои вооруженные отряды.
Идеология оппозиции, состоявшей из разных
классов, не была единой и четкой. Идеи
национального освобождения переплетались
с шовинистическими и даже агрессивными
устремлениями самурайства. Длительное
двоевластие в Японии (император и сегун),
враждебность к сёгунату, общая отсталость
Японии привели к тому, что одним из лозунгов
оппозиции стало восстановление императорской
власти. С этим связывалось и требование
об устранении феодальной раздробленности,
уничтожении княжеств (кланов). Но тодзама-даймё
и их ближайшее окружение, враждебно относившиеся
к сёгунату и поддерживавшие императорский
двор, были противниками уничтожения княжеств;
они выдвинули лозунг восстановления
императорской власти на базе соглашения
с сёгунатом.
В 1862 г. даймё некоторых южных кланов, экономически
более развитых (Сацума и Тёсю), направили
в резиденцию императора, в Киото, для
защиты ее от сегуна вооруженные отряды
самураев. По пути к ним пытались примкнуть
так называемые кихэйтай - нерегулярные
отряды, состоявшие из ренинов (деклассированных
самураев), помещиков, крестьянской верхушки,
ремесленников, мелких торговцев и т. д.
Они выступали наиболее решительно за
изгнание иностранцев и отвергали всякий
компромисс с сёгунатом, требуя его свержения.
Глава Сацума и его приближенные, стремившиеся
к компромиссу с сёгунатом, отказались
от совместного выступления с кихэйтай.
С этого времени резко выявился раскол
в оппозиции: привилегированные слои дворянства
и крупной торгово-ростовщической буржуазии
добивались лишь верхушечных реформ на
базе соглашения с сёгунатом; для умеренно
радикальной оппозиции из средних и низших
слоев дворянства и буржуазии главным
лозунгом становится тобаку - свержение
сёгуната. Поскольку сегунах являлся основной
опорой феодального строя, лозунг тобаку
имел революционное значение, хотя лидеры
этой оппозиции - Сайго, Окубо, Кидо, Ито
и др. - вовсе не предполагали содействовать
осуществлению требований крестьянства
и городской бедноты.
Императорский двор в Киото, опираясь
на прибывших самураев Сацума, Тёсю и других
княжеств, потребовал от сёгуната изгнания
иностранцев. Отряды кихэйтай начали расправляться
в Киото с представителями придворной
знати и богатыми купцами, громили их склады
и лавки. Крупная буржуазия и феодальная
знать стали покидать город. Опасаясь
усиления отрядов кихэйтай, императорский
двор и глава княжества Сацуыа пошли на
компромисс с сёгунатом, который принял
большинство требований императорского
дома. Одновременно княжество Сацума и
сёгунат организовали разгром отрядов
кихэйтай, собравшихся около Киото (1863
г.). Это нанесло сильнейший удар антисёгунскому
движению. Впрочем, коалиция между Сацума,
Киото и сёгунатом существовала недолго.
Иностранная интервенция
1863-1864 гг.
Отдельные выступления самураев против
иностранцев были использованы как предлог
для высадки в мае 1863 г. английских и французских
войск в Иокогаме; они оставались здесь
до 1875 г.
В начале 60-х годов капиталистические
государства, действуя единым фронтом,
поддерживали сёгунат, который вел с ними
переговоры и заключал договоры. Державы
предлагали ему и военную помощь. Вскоре
правительство Англии изменило свою политику.
Используя убийство самураями английского
торговца Ричардсона, оно потребовало
денежного возмещения и послало свою эскадру
к берегам Японии. После отказа японцев
удовлетворить это требование английский
флот в августе 1863 г. бомбардировал порт
Кагосима (княжество Сацума). Добившись
от Сацума уплаты возмещения, Англия вступила
в сношения с Сацума, затем с Тёсю, выступавшими
против сегуна. В то время как Англия начала
оказывать поддержку антисёгунской коалиции,
Франция продолжала поддерживать сёгунат.
В 1864 г. иностранная интервенция усилилась.
Объединенный флот США, Англии, Франции,
Голландии обстрелял Симоносэки, потребовав
свободного прохода иностранных судов
через Симоносэкский пролив.
Столкнувшись с европейской военной техникой,
оценив ее превосходство и получив одновременно
реальные предложения о военной помощи
от Англии, южные княжества, а за ними императорский
двор постепенно стали отказываться от
лозунгов, направленных против иностранцев.
С 1864 г. виновники выступлений против иностранцев
стали наказываться.
Незавершенная революция
1868 г.
В 1866 г. неурожай и голод вызвали крупные
городские восстания, рисовые бунты в
таких важных центрах токугавского господства,
как Эдо, Осака, и во многих других городах.
Крестьянство и городская беднота выступали
под антифеодальными и освободительными
лозунгами. Вызывающее поведение иностанцев
в японских портах, обстрелы городов иностранными
военными судами только усиливали движение
против иностранцев.
При всей разрозненности крестьянских
восстаний, не достигших еще уровня общенационального
движения, их непрерывность, нарастающая
стойкость крестьян, антифеодальная направленность
привели к тому, что правители страны и
каждый даймё жили в постоянном страхе
за свою судьбу. Необходимомсть социальных
реформ становилась все более очевидной.
Многие лозунги крестьянских восстаний
свидетельствовали о назревавшей крестьянской
революции.
Движение ёнаоси получило значительное
распространение. Позиции антисёгунской
коалиции в течение 1866-1867 гг., несмотря
на разногласия внутри нее, все больше
усиливались, а позиции сёгуната ослабевали.
8 ноября 1867 г. под давлением настойчивых
требований оппозиции сегун (в то время
им был Кэйки) отказался от верховной власти
в пользу незадолго до этого вступившего
на престол 15-летнего императора Муцухито.
который никакой роли в этих событиях
не играл. Сегун рассчитывал таким путем
сохранить свои феодальные владения и
получить из рук императора поручение
по-прежнему управлять страной. Расчеты
сегуна не оправдались. В Киото после серьезной
борьбы одержала верх политика полной
ликвидации сёгуната.
3 января 1868 г. императорским декретом
сегун был лишен власти и создано новое
правительство, охрана которого, как и
императорского дворца, поручалась самураям
княжеств Сацума, Тёсю и др. Войска сегуна,
двинутые на Киото, несмотря на свое численное
превосходство, потерпели поражение, после
чего Кэйки бежал в Эдо. Население Эдо
встретило сегуна враждебно, и 4 мая 1868
г. он сдался императорским войскам.
В Эдо, переименованном вскоре в Токио
(«восточная столица»), обосновались императорский
двор и новое правительство. Тем не менее
борьба за восстановление власти сегуна
продолжалась. На севере острова Хонсю,
во владениях Токугава и фудай-даймё серьезные
бои между войсками нового правительства
и приверженцами сегуна длились до ноября
1868 г. Решающую помощь в разгроме сегуна
оказали крестьянские восстания в северных
княжествах; многие восстания проходили
под лозунгом всеобщего равенства, уничтожения
прав феодалов на землю.
Потерпевшие поражение на севере Хонсю
приверженцы старого порядка отступили
на Хоккайдо. Здесь, при участии флота
сёгуната, ушедшего из Эдо, бои продолжались
до июня 1869 г., когда сопротивление сторонников
сёгуната, использовавших иностранную
(французскую) помощь, было окончательно
сломлено.
Классовой опорой новой государственной
власти стали помещики и крупная буржуазия.
Крупные феодалы (даймё), являвшиеся основной
социальной опорой сёгуната, были вскоре
отстранены от власти. Однако буржуазия
не была допущена в государственный аппарат,
хотя наиболее видные ее представители
(Мицуи, Коноикэ, Ясуда и др.) поддерживали
антисёгунское движение, финансировали
его и были тесно связаны с новым правительством.
Вместе с тем дворянство не хотело терять
свои привилегии. Ввиду этого преобразовательная
деятельность правительства была чрезвычайно
осторожной и имела двойственный характер.
С одной стороны, расчищалась дорога капитализму,
издавались законы о свободе внутренней
и внешней торговли, уничтожении средневековых
гильдий, свободе купли и продажи земли,
свободном выборе сельскохозяйственных
культур (для посевов), создании банков
и акционерных обществ и т. д. С другой
стороны, правительство стремилось всемерно
оградить интересы дворянства. Незавершенный
характер революции 1868 г. явился главной
причиной сохранения феодальных пережитков
в деревне и в городе, как в экономике,
так и в политике.
Наиболее важные преобразования буржуазного
характера были осуществлены уже позднее
- в начале 70-х годов, после окончания гражданской
войны. Однако эти преобразования оказались
возможными лишь в результате событии
1867-1868 гг., которые явились переломным
этапом в развитии Японии. Эти события
известны в исторической литературе под
названием «революции Мэйдзи», «реставрации
Мэйдзи», по официальному наименованию
годов царствования императора Муцухито.
Основываясь на том, что тогда произошла
реставрация императорской власти, реакционные
японские историки характеризуют «Революцию
Мейдзи» как «императорскую революцию».
Некоторые японские историки, в том числе
стоящие на прогрессивных позициях, отрицают
буржуазно-революционный характер происшедших
изменений и, признавая всю их важность,
тем не менее считают, что они привели
к установлению абсолютистского режима,
а переход к буржуазно-капиталистическому
строю совершился только в 80-х и в начале
90-х годов.
Среди советских историков преобладает
мнение, что события 1867-1868 гг. в Японии
следует рассматривать как незавершённую
буржуазную революцию. |
|