Организационно-правовые основы деятельности Земских соборов

На соборе председательствовал  Царь, но в некоторых случаях его  заменял Освященный собор или Боярская Дума, например собор 1682 года. Стоит отметить, что, как и Освященный собор, так и Боярская дума не представляли интересы своего класса. Освященный собор действовал не в интересах духовенства, как сословия, а интересы общегосударственные и интересы церкви в самом государстве. Мнение же Боярской думы уравновешивается с мнениями всех прочих групп собора. Эти органы представляли высшую палату Земских соборов.

Нижней палатой Земских соборов являются представители от населения и должностные лица. Общее число всех членов собора колебалось от 195 до 450 человек [13, c. 221].

Как уже говорилось выше, совещания на всех соборах происходили  порознь по сословиям [16, c. 8]. Подтверждением этого является факт чтения соборного Уложения 1649 года по сословному представительству [15, c. 450]. Свод мнений и постановка решения делалась во втором общем собрании. Источники не указывают его, но оно необходимо предполагается в соборах избирательных.

Все, происходящее на соборе, заносилось дьяками в соборный акт  – протокол, который скреплялся печатями царя, патриарха и высших чинов, а низшие чины скрепляли его крестным целованием. Обе формы скрепления соборного приговора показывают, что этот приговор имел не только нравственное, но и юридическое значение. Таким образом, он был не просто результатом совещания, а формальным обязательством и притом общим, круговым, связывавшим всех членов собора в нечто целое, в корпорацию своего рода, по крайней мере, в отношении к соборному приговору. Все они в конце резолюции обязывались государю своему служить правдою и добра хотеть ему и его детям «и их землям» и против его недругов стоять, «кто во что пригодится, до своего живота по сему крестному целованию» [15, c. 332]. Кроме того, соборный акт подписывался участвовавшими в соборе, причем, вследствие большого числа безграмотных, подписывались другие или же одно лицо расписывалось за целую группу. соборный приговор, или акт, утвержденный государем, приводился исполнительной властью в действие, для чего писались в провинции грамоты с приказанием исполнить на основании соборного приговора те или другие мероприятия, которые были постановлены собором.

Часто Земские соборы созывались правительством по мере надобности и после решения поднятого  вопроса каждый раз распускались, а при возникновении новых вопросов снова созывались, причем, если поднимался вопрос первостепенной важности и не требующий скорого ответа, то созыв велся в широких размерах, а при вопросах второстепенной важности или требующих немедленного решения – собор созывался из наличных в Москве элементов, необходимых для собора.

Продолжительность соборных сессий не может быть определена, потому что созываемые соборы были по одному известному вопросу или для постоянного обсуждения текущих вопросов законодательства и политики. Такая практика проходила при царствовании Михаила. 

Практика созыва и  хода заседаний Земских соборов не была строго регламентирована и постепенно изменялась. Важно отметить, что только присоединение к Боярской Думе и Освященному собору представителей от чинов Московского государства создавало Земский собор. Как уже говорилось выше, что установить четкие различия между собственно Земскими соборами и совещаниями Боярской думы и Освященного собора с представителями отдельных групп феодалов или посадского населения, не всегда возможно, особенно для XVI века.

2.3 Место Земских  соборов в государственном строе  России

Земский собор как  орган государственной власти обладает государственно-властными полномочиями, которые находят свое выражение в его компетенции – совокупности предметов ведения и полномочий в отношении этих предметов ведения. Полномочия соборов не были установлены и определены законом, и права соборов постепенно закреплялось обычаем. Земские соборы были необходимы монарху для поддержания крупных мероприятий – ведения войны, изыскания новых доходов. Особое значение и развитие, земские соборы получили в XVII столетии, когда на них избирались цари и обсуждались законопроекты. Cоборы не заседали постоянно и долговременно, они всегда созывались по мере надобности, для решения конкретных вопросов, таким образом, в основе соборов всегда лежал факт, а не право.

Такие признаки, как компетенция, заключающаяся в функциях, и значение Земских соборов, а также их сравнение с зарубежными сословно-представительными органами взаимосвязаны, так как, совместив эти компоненты, можно сказать  о важности и месте соборов в государственном строе России.

Земский собор входит в жизнь государства по механическому  толчку, который сыграл непосредственную роль при пресечении старой династии и «рождения» новой. Благодаря соборам на политической арене впервые появляется народ и ему дается возможность отчасти решать свою судьбу, высказывать собственное мнение. Если западноевропейское представительство возникало чтобы ограничить власть, то в Московском государстве – чтобы ее укрепить. Сравнительно-историческое изучение Земских соборов и сословие представительных учреждений европейских средневековых государств уже давно навело ученых на мысль, что это явления одного порядка, подчиняющиеся общим закономерностям исторического развития, хотя в каждой стране были свои специфические особенности. Параллели земским соборам имеются в Англии (Парламент), во Франции и Нидерландах (Генеральные штаты), в Германии (Ландтаги), в Скандинавских странах (Риксдаг) в Чехии, Польше (Сейм). В одних странах (Англия, Франция, Швеция, Испания) происходит преодоление феодальной раздробленности и переход к объединению государства, в других (Германия, Италия) – раздробленность консервируется. В разных странах рождение сословно-представительных учреждений происходило в разное время. Процесс этот длительный и сложный, и точная его датировка невозможна [20, c. 397].

В Российском государстве  представления о высшем сословно-представительном органе не сформировалось. Население  разъедала борьба, связанная с классовыми противоречиями, что воспроизводилось в заседаниях соборов. Тем не менее, сильное сословное представительство могло обеспечить в политическом плане все сословия и органически связать их с государственным порядком. 

По словам М. Ф. Владимирского-Буданова нет сомнений, что в избирательных соборах решение принадлежало Царю и Боярской Думе [13, c. 222].

Нет также сомнений и  в том, что некоторые соборы выступали  поддержкой самодержавию и его эволюции. Такими соборами были соборы 1549 и 1648-49 годов. А место соборов периода Смуты вообще сложно переоценить. Широкое народно-освободительное движение против польских интервентов, развернувшееся в стране, усилило значение самих Земских соборов, подняв их роль в общественной жизни, что являлось немаловажным фактором в высоком статусе соборов при правлении Михаила Федоровича.

По мнению Хане-Йоахима  Торхе, Земский собор не может  оправдывать своего определения, в  частности считаться высшим сословно-представительным органом. Он указывает на то, что  в сословно-представительных органах должно быть представлено такое количество представителей от сословия, которое соответствует его общему количеству. Крестьянство представляющее 90% всего населения не участвовало в заседаниях земских соборов (за возможным исключением выше представленного примеров – 1613, 1682 года). Также, в отличие от Западной Европы, дворянство в русском государстве не могло развить настоящего сословного сознания не только из-за отсутствия исторических предпосылок, но и еще и потому, что оно было обязано служить, то есть до 1762 года дворянство не было свободно по отношению к государству [30, c. 5]. Следует также привести слова В. О. Ключевского по поводу отсутствия крестьянского представительства и нестабильность представления на соборах других сословий: «Десятая часть населения,  приносит к престолу мысль лишь немногих классов, таким образом, Земские соборы не могли привлечь к себе ни должного внимания сверху, ни широкого доверяя снизу» [15, c. 444]. Вопрос о представлении сословий, не только крестьянства, вообще вызывает множество споров. Отмечая тот факт, что в соборах "принимало также участие изрядное количество лиц, призывавшихся поголовно, благодаря своему социальному положению", В. Н. Латкин делал из него вывод о том, что "соборы не были исключительно представительными учреждениями" [16, c. 9]. При этом он отмечал, что и сословность русских земских соборов отличалась по своему характеру от сословности западноевропейских представительных учреждений. По его словам, "в России, где сословия были созданы преимущественно искусственным путем самим государством, главным образом, в интересах фиска и, следовательно, не могли пустить глубоких корней в общество, само по себе демократическое и знавшее только фактическое разграничение своих членов по роду занятий и службе, собор, хотя, и принял сословный характер, но далеко не в такой степени, как западноевропейские собрания. Вот почему деление на сословные палаты было у нас немыслимо и, если встречалось известное деление, то на чины, или статьи, являвшиеся подразделениями сословий. Таким образом, сословных палат, проникнутых строго корпоративным духом, у нас не было, группировка же по чинам, хотя и имела сословный характер, отличалась большой случайностью, и уж ни о каком корпоративном духе не могло быть и речи. Иначе было на Западе, где сословность была гораздо более развита, чем у нас (за исключением Англии) и где она не являлась искусственным продуктом государства, а образовалась совершенно естественно, непосредственно от государства. Это сказалось и на представительных собраниях Европы. Все они были строго сословными и разделялись на палаты, в состав которых входили члены только одного сословия. Исключение составляла Англия, где сословий в европейском смысле слова не было" [16, c. 7].

Большинство зарубежных исследователей, а также часть отечественных, утверждают, что Земский собор был лишь декларативным органом, соответственно не обладающий какими-либо государственно-властными полномочиями, и решения земских соборов выносились лишь лицами, которые обладали наибольшей властью и авторитетом, например Царь, мощный союз бояр или дворян. А главной целью призвания представителей на соборы правительством являлось информирование власти о происходящем в стране.

«Следует иметь при  этом в виду, – писал Сахаров, – что сословно-представительная организация в России не получила такого большого развития, как в некоторых странах Западной Европы, а самодержавная власть не испытывала никаких серьезных ограничений со стороны представительства. Земские соборы все более становились совещательным органом, без определенных функций, постоянного представительства, норм и сроков выборов представителей» [30, c. 12].

Очевидно, что значение и характер Земских соборов в Московском государстве были различны в разные эпохи. Уже говорилось, что соборы в период Смуты занимали особое место в государственном строе, сыграв важную роль в укреплении и централизации государства. Важными были и соборы начала царствования Михаила Федоровича. Эти соборы буквально «подымали на ноги» государство, но в тоже время, благодаря этому, форма правления  переходила от сословно-представительной монархии к абсолютной, что еще больше ограничивало все сословия государства. Соборы первых лет царствования Михаила принимали решение о введении новых налогов, без которых слабое правительство Михаила не могло бы восстановить военную силу и административную организацию [19, c. 207].

Важно отметить, что в  различных вопросах соборы имели  различную компетенцию. При решении  внутри- и внешнеполитических вопросах соборы выполняли лишь совещательный характер, с элементами формального постатейного выбора, результат которого учитывался как декларативное мнение земли. Следует выделить слияние церковных и земских соборов. Среди них выделяются Стоглавый собор 1551, соборы 1580, посвященные вопросам церковного и монастырского землевладения, и 1584 годов, об отмене церковных и монастырских тарханов. Назвать  земскими или церковными такие соборы нельзя. Скорее это смешанные церковно-земские соборы. Представительство сословий могло заключаться в присутствии на них Царя или небольших сословных групп. Если взять зарубежную практику в решении церковных вопросов, то мы видим, что, например, в Германии, участвовала исключительно церковная власть, и к компетенции представительных учреждений это никак не относилось [16, c. 11]. В первую очередь это было связано с ролью самой церкви. Не секрет, что в Западной Европе церковь была независима от светской власти, и подчиняться она могла лишь фигуре Папы Римского. При определении компетенции и значении Земских соборов нужно учесть их законотворческую функцию. Причем здесь Земские соборы выступили важным компонентом изъявления воли всего народа, что подтверждает «Уложенный» собор 1648-1649 годов. «Уложенный» собор помог сословиям в лице своих представителей добиться закрепления своих «наказов» в форме абстрактных норм. С этим был также связан упадок соборов, то есть, получив удовлетворения своих требований, население не видело смысла продолжения деятельности собора. К законодательным соборам можно также отнести собор 1550 года, когда был согласован Судебник, и церковно-земский собор 1551 года, в результате работы которого был получен Стоглав. Но в отличие от собора 1648-49 годов другие законодательные соборы только утверждали законодательный акт, и скорее их стоит называть законосовещательными. В качестве аргумента к данной позиции можно привести факт, что в комиссии по созданию соборного уложения принимали участия представители сословий, и их мнения имели первостепенную важность при создании данного кодекса [13, c. 217]. В законосовещательных соборах такая практика не применялась. Если говорить о законодательной функции соборов, то можно здесь отметить отдельные узаконения в начале царствования Михаила [13, c. 222].

Как уже говорилось, к  подведомственности соборов также относился вопрос об избрании Царей. По смыслу здесь соборы были независимы в своих решениях, но эти решения формировались под влиянием Боярской думы и Освященного собора. Со временем соборы, посвященные избранию царя, потеряли свою важность, так как после собора 1613 года данный вид соборов лишь утверждал наследника престола. Соборы должны были обязательно собираться в дни коронаций монарха [11, c. 49].

Вопросы внешней политики принадлежат к числу тех тем, которые наиболее часто рассматривались на Земских соборах. Это рассмотрение преследовало практические цели, а именно добиться от сословий одобрения внешнеполитического курса правительства и ассигнований на войну. На соборах, посвященных внешней политике, правительство выступало с развернутыми докладами по вопросам внешнеполитического характера, формируя общественное мнение в России, с расчетом на зарубежные отклики [20, c. 395]. В таких докладах не раз подчеркивается опасность, которая угрожает России со стороны некоторых соседних государств. Земские соборы были местом, где с участием депутатов разрабатывалась концепция внешней политики России, и форумом, где эта концепция излагалась выборным от имени правительства. Конечно, это концепция господствующего класса феодального государства и нельзя ее рассматривать во всем как объективное отражение реальной действительности. Но одно ее звено, по словам Л. В. Черепнина, бесспорно, отражает реальность: Россия на данном этапе нуждалась не в новых территориальных приобретениях, а в укреплении своих границ как условии национальной независимости [20, c. 396].

Но следует иметь  в виду, что все все-таки большинство соборов носило совещательный и осведомительный характер. Решения соборов не связывали монарха, особенно в годы царствования Алексея Михайловича. Объясняется это, по словам В. М. Грибовского, тем, что в означенную эпоху правительство вступило на реформаторский путь, и ему было неприятно наткнуться на возможное отрицательное отношение к нему со стороны консервативно настроенных масс населения [14, c. 18].

Политические функции  сословно-представительных учреждений в разных странах и в разное время были и схожи между собой и, в тоже время, разнились друг от друга. Благодаря этому, сословия пользовались в ряде государств Европы, в том числе и в России, правами вотирования налогов, подачи и разбора петиций, утверждения ордонансов. Объем этих прав, их реальность, возможность применения зависели каждый раз от условий исторического развития. Порядок созыва сословно-представительных учреждений, непрерывность или продолжительность их действий не были устойчивы [20, c. 356].