Перестройка в СССР 1985-1991 гг

Министерство  образования Республики Беларусь

Белорусский государственный  университет

Исторический факультет

 

 

 

Кафедра истории России

 

 

 

ПЕРЕСТРОЙКА В СССР 1985-1991 ГГ.

Курсовая работа студента 1 курса дневной формы обучения

Направление специализации:

 

 

 

Научный руководитель:

_______________________

(подпись)

«___»___________ 2013 г.

 

 

 

Минск, 2013

 

Содержание

 

 

 

Введение

С середины 80-х и, особенно с начала 90-х гг. в России, как и в целом СССР, стали происходить серьезные изменения. Эти изменения затронули все стороны социально-экономической и особенно политической жизни советского общества. Они протекали весьма быстро, носили противоречивый характер и имели серьезные последствия для России и всех республик, входивших в Советский Союз. Вместе с тем политические события, проходившие в Советском союзе и в его республиках, отразились и на процессе мировой политической истории.

Тема перестройки и распада СССР особенно интересна тем, что в настоящий момент трудно найти человека, судьба которого не изменилась бы существенным образом в связи с реформами М.С. Горбачева: перестройка повлияла на жизнь людей всех поколений. Чтобы понять те процессы, которые сейчас происходят в современных постсоветских государствах – Беларуси, России, Украине, нужно вникнуть в процесс происходящих событий на рубеже коренного изменения истории в 80 – 90-х гг.

Несмотря на то что, данная тема уже рассматривалась многими исследователями, она является актуальной до сих пор, так как еще нет единого мнения в характеристике реформ Горбачева и протекающих процессов в СССР, которые до сих пор находят отражение в современном процессе развития постсоветских государств.

Хронологическими  рамками работы являются 1985 – 1991 гг., время от апрельского пленума  до развала СССР. Географически работа охватывает всю территорию Советского союза.

Цель курсовой работы - рассмотреть процесс перестройки в СССР. Задачи данной работы:

- проанализировать причины перестройки;

- проследить динамику процесса перестройки;

- рассмотреть влияние перестройки на современные процессы, протекающие в постсоветских государствах.

Объектом данной курсовой работы является экономическая  и политическая история России и сопредельных государств. Предмет – процесс эволюции политических и экономических отношений в 1985 – 1991 гг.

Данная тема может  быть рассмотрена благодаря большому количеству источников. Первую группу составляют официальные издания МИД СССР, материалы Апрельского 1985 г. Пленума ЦК КПСС, XXVII и XXVIII съездов КПСС, XIX Партконференции КПСС, I съезда народных депутатов СССР, выступления М. Горбачева, официальные отчеты об их визитах в различные страны мира и материалы пресс-конференций.

Вторую группу источников, составивших основу данной работы, представляет монографическая и мемуарная литература видных советских дипломатов, военачальников и политиков, лично принимавших участие в исследуемых событиях.

В историографии перестройки  можно выделить два этапа ее развития. Первый этап — 1985—1991 гг., то есть период, хронологически совпадающий с эпохой преобразований М. С. Горбачева [1, 5, 6]. В этот период появляются первые работы, пытающиеся осмыслить начавшиеся в стране глобальные политические преобразования. Обоснованием для выделения этого этапа служит то, что почти все труды, написанные в этот период, исходят из концепции демократического социализма и, как правило, носят комментаторский характер, популяризируют перестроечные идеи. Авторы стремятся объяснить, донести до рядового читателя смысл и значение таких политических терминов как демократизация, гласность, ускорение, правовое государство.

С середины 1990 г. начинается постепенный отход общественности от коммунистической идеи, начало становления многопартийности, провозглашение суверенитета России и других государств. Исследования последних лет перестройки представляют разнообразные оценки происходящих событий, но их объединяют обостренная политизированность и некоторая легковесность в суждениях — авторы в большинстве своем солидарны в том, что пройдет небольшой промежуток времени и разовьется демократическая система. Многие исследователи оставались приверженцами официального партийного курса, хотя и ратовали за обновление его, признавая приоритет общечеловеческих ценностей над классовыми, возможность формирования в СССР многопартийной системы, а сам социализм рассматривали как гуманный демократический строй "с человеческим лицом" [22, 28, 34].

Второй этап в развитии историографии  указанной проблемы охватывает период с 1992 г. по наши дни. Этот период характеризуется многообразием позиций, отходом многих исследователей от формационной теории, широкой популярностью в историографии теории модернизации, теории революции элит, более тесной взаимосвязью с зарубежными исследователями [18, 29, 31, 33].

Работа состоит  из введения, трех глав, заключения и  списка источников и литературы.

 

Глава 1. Социально-экономическая и политическая ситуация в стране в конце 70-х – начале 80-х гг.

Ничего из того, что произошло в Советском Союзе с тех пор, как Михаил Сергеевич Горбачев  занял пост Генерального секретаря ЦК КПСС, нельзя понять, если не представлять ясно масштабы и природу кризиса, который поразил советское общество к началу 80-х годов.

Последствия кризиса, нарастающего с момента смещения Хрущева, на рубеже 70-х и 80-х годов начали проявляться все чаще в разнообразных формах. В первую очередь он коснулся экономики.

Система управления обществом, которую называют командно-административной, функционировала все хуже с точки зрения достижения тех целей, которые – по крайней мере, на бумаге – она ставила перед собой: централизованного планирования, производства и распределения, контроля над этими процессами. Даже простое ознакомление с официальными документами эпохи – а ведь в них постоянно присутствовало стремление представить действительность в наиболее оптимистическом свете – неоспоримо свидетельствует: поставленные задачи, провозглашенные проекты, обещанные изменения либо вовсе не осуществлялись, либо осуществлялись минимально [18, с. 146]. Так называемые государственные планы в конечном счете оказывались бесконечно повторяющимися призывами, обреченными на провал.

Там, где, по теории, все регулировалось и контролировалось сверху, большая  часть экономических явлений на самом деле ускользала от какой бы то ни было эффективной проверки и предвидения. Наряду с официальной экономикой, отраженной в статистической отчетности, складывалась целая сеть параллельных каналов, причем настолько многочисленных, что из них образовалась «теневая экономика» [13, с. 36]. Ее неписанные правила покорно принимались (а то и поощрялись) самими государственными предпринимателями, вступавшими с ними во взаимоотношения. Поскольку ни один механизм такого рода не был предусмотрен законом – напротив, речь шла о нелегальных, а потому тайных операциях, – подобная хозяйственная практика развивалась рука об руку с коррупцией, постепенным приспособлением властей к незаконным операциям и обширными явлениями деформации нравов и приличий.

В результате складывалось очень тревожное положение. Экономика в целом не развивалась. Даже по официальной статистике, обоснованно подозреваемой в оптимистическом завышении данных, темпы хозяйственного роста СССР на протяжении 70-х годов медленно, но неуклонно угасали и наконец, почти замерзли к началу следующего десятилетия [19, с. 354]. Именно это явление было позже охарактеризовано как период «брежневского застоя».

В качестве основного направления  развития советской экономики уже  в начале 70-х был провозглашен переход от «экстенсивного» к «интенсивному» хозяйствованию, то есть к такой экономике, рост которой определялся бы главным образом улучшением качественных показателей [19, с. 287]. На практике же именно эти показатели: производительность труда, ресурсосбережение, качество продукции, эффективность использования оборудовании – не только не прогрессировали, но и ухудшались.

Брежневское руководство  началось с того, что предстало  перед страной с лозунгом, в  котором обобщалась целая программа: научно-техническая революция. Но именно на этом направлении стране не удалось продвинуться вперед: ее экономика оказалась мало восприимчивой к тем достижениям – от компьютеров до биотехнологий, – которыми характеризовалась НТР.     

 Вместе с тем нельзя  сказать, что политических новшеств вовсе не было, особенно в деревне. Огромные средства были направлены в сельское хозяйство. Но это не дало ожидаемого эффекта – производство сельскохозяйственной продукции, и в частности животноводства, оставалось на прежнем уровне. Возможно, эти средства не были на практике эффективно использованы. Возможно, уже было слишком поздно и уже нельзя было преодолеть отчужденность крестьянина по отношению к собственному труду, побуждавшую, особенно молодежь, уезжать из села. Как бы то ни было, вместо обещанного изобилия – и несмотря на импорт зерна в огромных масштабах – страна столкнулась в начале 80-х  годов с настоящим продовольственным кризисом. Рассыпалось, таким образом, и обещание роста благосостояния путем обеспечения все большего обилия потребительских благ, которым брежневское руководство пыталось найти и вначале добивалось поддержки населения.

Именно в  силу своего масштаба кризис не мог  оставаться только экономическим. Он становился и политическим. Прогрессировавшему параличу верхушки, лишенной достойной смены соответствовали растущее безразличие и даже недоверие населения. Одновременно исчезала та распространенная надежда на планомерное улучшение жизни каждого, которая служила в прошлом одним из главных факторов народной поддержки советского строя [27, с. 415].

Кризис, следовательно, становился также кризисом морали и  культуры. Под влиянием коррупции  и увеличивающегося разрыва между  руководителями и руководимыми происходило  крушение тех нравственных ценностей, без которых любое общество рискует  распасться. Аналогичные кризисные явления зачастую соблюдались, правда, и в других странах в период бурных преобразований. Однако чего недоставало СССР, так это именно преобразований. Страна пребывала в застое. Как следствие застоя, развивался пессимизм. Официальным властям не было никакой подающей надежды альтернативы. От руководящих кругов уже давно не поступало никаких новых или стимулирующих идей.

Тем не менее, эта  реалистическая картина кризиса  останется неполной, если не сказать, что брежневские годы не были лишь временем застоя. С особой очевидностью это прослеживается в области культуры. Хотя и наблюдались эмиграция значительных интеллектуальных сил, растущий разрыв между властью, ее идеологией и творческими, духовными потенциями общества, даже будучи придавленными и лишенными средств выражения, эти потенции не исчезли. Пускай подспудно, но продолжался круговорот идей. В узком дружеском кругу продолжались споры и осмысление действительности. Создавались произведения – «в стол» или для нелегального распространения. Разумеется, этого было мало для обеспечения расцвета нового мышления. Это явление не могло проявить себя при свете дня и, несмотря на это, продолжало существовать, содержало в себе в зачаточном состоянии то, что произойдет позже. Оно лежало у истоков скрытого конфликта между обществом, его интеллигенцией и политическим руководством страны. Это тоже было одной из сторон кризиса, и, разумеется, одной из наиболее важных его сторон.

Таким образом, главный (хотя и не вполне официальный) лозунг эпохи Л.И. Брежнева – «стабильность», отсутствие резких перемен. «Советские люди с уверенностью смотрят в завтрашний день», - неоднократно повторял Леонид Ильич [19, с. 201]. В то же время именно в эпоху Брежнева в обществе назревали будущие перемены.

После смерти Л.И. Брежнева в ноябре 1982 года в высших эшелонах власти вновь началась борьба за лидерство. О ее остроте свидетельствует тот факт, что дважды за короткий срок на посту генерального секретаря ЦК КПСС оказывались лица, физически немощные, и уже в силу этого заведомо «временные» как руководители правящих партии: с ноября 1982 – Ю.В. Андропов, а после его смерти в феврале 1984 г. – К.У. Черненко.

Юрий Андропов как бывший руководитель КГБ считал, что необходимо некоторое обновление официальной идеологии.

Обновить идеологию в целом, отбросить ее «устаревшие» части было далеко не так просто. Требовалось расшатать сложившееся в обществе равновесие, начать какое-то движение. Средством к этому стала «борьба со взяточничеством». По всей стране начались многочисленные аресты «взяточников и воров». В ходе таких чисток сменилось около трети секретарей обкомов партии.

Все эти меры вызывали растущее сочувствие большинства  населения и сильную тревогу  высших слоев общества. Некоторые  говорили – одни с одобрением, другие со страхом, – что наступает новый 1937 год. Только теперь арестовывают не «врагов народа», а «взяточников».

Одновременно началась кампания «укрепления дисциплины» проводились  массовые проверки документов у людей, находящихся не на работе в дневное  время. Каждый задержанный должен был объяснить причину, почему он не на работе.

Но осенью 1983 г. Ю.В. Андропов перестал появляться на людях. 9 февраля 1984 г. он скончался, как сообщили газетчики, от многолетней тяжелой болезни почек.

После смерти Андропова его  место занял 73-летний Константин Черненко, также смертельно больной. Очевидно, он именно в силу своей болезни оказался компромиссной, временной, фигурой. Если Андропов был пусть спорной, но сильной фигурой, то Черненко – человеком бесцветным и малокультурным. Он сделал отчаянную попытку остановить перемены и вернуть эпоху «уверенности в завтрашнем дне». Его кратковременное и бессодержательное пребывание у власти было мучительным для страны, которая испытала разочарование, верно увидев в этом возврат к застою после робких признаков возрождения, показавшегося возможным годом раньше. Вероятно, то был момент, когда советский кризис достиг своей высшей точки. Дело было не только в несостоятельности высшего руководителя; само по себе чередование у власти старых и больных людей, неспособных управлять страной, выглядело как внутри СССР, так и за границей как отражение упадка, становившегося необратимым [15, с. 489].