Походы Пирра

Античные историки, изображая сражения Пирра против римлян, каждый раз говорят о том, что в самом конце боя одно из животных получало рану и, разъяренное  ею, поворачивало обратно, увлекая за собой других слонов. В случае битвы  при Гераклее это якобы помешало эпирскому царю одержать окончательную победу.

Однако остановить животных в данном случае могла не рана, а Сирис. Для переправы их через реку требовалось время, поэтому преследовала противника только конница.

В любом случае эпироты добились полной победы.

Итоги сражения: Левин покинул лагерь на Сирисе, который тут же занял Пирр, и поспешно отступил к Венузию. Его армия на время распалась: помимо значительных потерь от нее откололось большинство союзных контингентов, особенно из числа южных италиков. Во всяком случае, в течение оставшейся части лета 280 г. Пирр будет действовать, не принимая во внимание «Венузийскую» армию.

Точное исчисление потерь соперников представляет непростую  проблему. Иероним из Кардии, современник походов Пирра, утверждает, что римляне потеряли 7 000 человек убитыми. Этой цифре противоречат сведения, сообщаемые другими источниками. Так, Орозий в своей «Истории против язычников» приводит следующие цифры: 14 880 пехотинцев и 246 всадников убито, 1 310 пехотинцев и 82 всадника попали в плен.

В свою очередь Пирр, по Иерониму, потерял 4 000 человек, по Дионисию же — около 13 000.

Очевидно, что большие  цифры являются преувеличением. 13 000 — это почти половина эпирской армии. После столь значительных потерь Пирр был бы не в состоянии организовать поход в Кампанию. 7 и 4 тысячи — вполне реальное число безвозвратных потерь. В случае римлян к ним, повторяем, нужно прибавить пленных и дезертиров. Плутарх рассказывает, что сразу после битвы к Пирру начали сбегаться толпы луканов и самнитов, многие из которых покинули армию Левина.

Эпирский царь торжествовал. Однако среди 4 000 погибших в его армии  было большое количество испытанных солдат и офицеров. Убитые римские  легионеры лежали в основном лицом к эпирскому лагерю, а выражение их лиц, по словам позднеримского историка Евтропия, было настолько яростным, что Пирр пожалел, что не является их царем. В связи с этим выражение «Пиррова победа» часто относят уже к сражению при Гераклее. Тот же Орозий сообщает, что после битвы Пирр посвятил храму Зевса Тарентского один из захваченных римских щитов, на котором самим царем были начертаны следующие строки:

«О, славный  отец Олимпа! Тех мужей некогда  не мог одолеть никто. 
Я победил их в сражении, но и сам был побежден ими».

Сражение при  Аскулуме (275 г до н.э)

Сведения о сражении при  Аскулуме более шатки и противоречивы, чем наши известия о сражении при Гераклее.

 По источнику Плутарха (скорее всего - Иерониму), сражение  длилось два дня, по Дионисию  – только один.

Эта битва была вторым столкновением  армии, состоящей из фаланг, и римскими легионами. Обе армии были равны по численности.

Армия римлян насчитывала 40 000 кавалерии  и пехоты, а так же 300 устройств против боевых слонов. После битвы при Гераклее, в которой боевые слоны оказали серьёзное воздействие на римлян, легионы были оснащены воспламеняющимся оружием и устройствами против боевых слонов.

Армия Пирра состояла из македонской  пехоты и кавалерии, его собственных  отрядов, греческой наёмной пехоты, союзных италийских греков, включая ополчение Таранто, 20 слонов и самнитской пехоты и кавалерии. Преимущество греческой армии заключалось в численности кавалерии и 20 слонах. Чтобы противостоять более гибким римским легионам, Пирр использовал фаланги в совокупности с лёгкими италийскими отрядами.

В соответствии с военными традициями того времени, обе армии расположили  кавалерию на флангах, а пехоту в центре. Пирр держал свою караульную кавалерию в резерве за центром под своим командованием. Первоначально слоны также находились в резерве.

В первый день кавалерия Пирра и  слоны были блокированы лесами и  склонами, где происходила битва, тем не менее, италийские солдаты в фалангах сражались неплохо. Македоняне разбили первый римский легион и латинских союзников на их левом фланге, но третий и четвертый римские легионы нанесли поражение тарантийцам, осканам и эпиротам в центре армии Пирра. Тем временем даунийцы атаковали его лагерь. Пирр отправил резервную кавалерию в прорыв, а также кавалерию и несколько слонов, чтобы вывести из битвы даунийцев. Когда они отступили к крутому склону, Пирр отправил слонов против третьего и четвертого легионов; эти легионы также отступили на лесистые высоты, но приняли на себя огонь лучников и пращников, сопровождавших слонов, и не могли ничем ответить. Пирр отправил атаманскую, акарнскую и самнитскую пехоту выбить римлян из лесов, однако она была перехвачена римской кавалерией. Обе стороны отступили к сумеркам, при этом ни одна из них не имела значительного преимущества.

С рассветом Пирр отправил лёгкую пехоту занять сложную позицию, которая  оказалась уязвимым местом в предыдущий день, чтобы заставить римлян сражаться на ограниченном открытом пространстве. Как и в битве при Гераклее столкновение легионов с фалангами продолжалось до тех пор, пока слоны при поддержке лёгкой пехоты не сминали римские линии. На этот случай были оставлены устройства против слонов, которые в течение короткого времени доказали свою эффективность. Однако они были захвачены псилоями, которые противостояли римским кавалеристам. Слоны затем атаковали римскую пехоту. Пирр одновременно приказал атаковать караульной кавалерии, которая завершила полный разгром. Римляне отступили к своему лагерю.

Итоги сражения: Потери римлян составили 6000 убитых, Пирра - 3500, включая большое количество его офицеров. Победа в битве стоила Пирру таких больших потерь в войске, что он воскликнул: "Ещё одна такая победа, и мы погибли!" Отсюда возникло выражение "пиррова победа" в значении: сомнительная победа, не оправдывающая понесенных за неё потерь.

Несмотря на победу, положение  армии Пирра было отчаянным, и  он предложил Риму перемирие. Римский сенат отказался принимать любые соглашения, и Пирр остался в Италии для защиты греческих городов. Однако, этим он лишил греков возможности заключить мир с Римом, и многие из них отказали ему в поддержке. В это время Рим заключает союз против Пирра с Карфагеном. 

Поход Пирра на Сицилию

Пирр отплыл на Сицилию  в разгар лета 278 г. К этому моменту  богатейший остров Средиземноморья  находился в крайне тяжелом положении. Греки и здесь не могли без  посторонней помощи сохранить свою свободу от иноземной экспансии. Пирру в первую очередь нужно было решить проблему с переправой на Сицилию. Когда его флотилия перешла от Тарента к Локрам, стало известно, что между Регием и Мессаной ее ждет карфагенская эскадра. Возможно, это были корабли все того же Магона, патрулировавшего италийское побережье еще два года назад. Другая эскадра сторожила Сиракузы. Хотя тарентинские суда считались хорошими, флотилия Пирра, в которой было лишь двадцать боевых кораблей, не могла соперничать с карфагенянами. Нужно было выбирать другой пункт назначения, желательно такой, где пуны не успели бы перехватить транспортыПирр приказал плыть на Тавромений. Этот город находился примерно в 50 км южнее Мессаны, и, приближаясь к нему, можно было надеяться, что пуны не подоспеют сюда из пролива со своей армадой. Правда, Тиндарион не присылал к Пирру послов с предложениями явиться на остров, однако ни мамертинцев, ни пунов к его друзьям причислить было нельзя. Да и Тимолеонт когда-то, обходя карфагенскую засаду у Регия, высадился именно здесь. 

В эпоху, когда блокада  могла осуществляться только на расстоянии прямой видимости берега да еще при наличии удобной бухты, в которой можно было укрыться в случае непогоды, карфагеняне, сосредоточив флот в двух пунктах побережья восточной Сицилии, могли рассчитывать только на везение или на глупость противника.

Им не повезло. Пирр без всяких приключений добрался до Тавромения. Местный правитель принял его как друга и заключил с царем союзный договор. Во время всего пребывания Пирра на острове обе стороны соблюдали его: Тиндарион помогал эпирскому царю вооруженными силами, а тот не пытался присоединить город к намечавшемуся всесицилийскому государству.

Из Тавромения Пирр двинулся на юг. Он вновь посадил свои войска на суда и перебросил их в Катану. Поход был скорее похож на праздничное шествие, чем на военную операцию. Катана и Леонтины открыли перед ним ворота. Гераклид Леонтинский по решению граждан передал город в распоряжение царя и поступил к нему на службу с 4500 своих наемников. От Катаны царь шел уже по суше, флот же двигался вдоль побережья, находясь в состоянии боевой готовности. Однако известие о приближении эпирского царя побудило карфагенян снять осаду Сиракуз. Их сухопутные войска отошли вначале к Энне, а затем еще далее, на запад острова, в старинные владения пунов. Флот также ушел в Лилибей.

Войдя с увеличившейся  по дороге армией в Сиракузы, царь был  в высшей степени дружественно встречен Фоиноном и Сосистратом. Оба не только впустили его в город, но и передали в распоряжение Пирра все укрепленные форты на его территории, а также военную технику и боевые корабли (120 «линейных» и 20 легких). Судя по всему, Пирр старался поддержать мирные отношения между тиранами, одновременно дав им должности, которые должны были бы удовлетворить этих людей — по крайней мере на время борьбы с Карфагеном. Фоинон стал «губернатором» Сиракуз и близлежащего района. В свою очередь Сосистрат отныне отвечал за юг острова. Оба бывших тирана приняли деятельное участие в дальнейших операциях Пирра.

Следующим объектом нападения для Пирра должна была стать Энна. Карфагеняне без боя очистили ее, и греки получили идеальную центральную позицию на острове. После этого Пирр двинулся на юг, к Акраганту. Сосистрат «даровал» здесь ему не только укрепленные города, но и полевую армию в 8000 пехотинцев и 800 всадников.

Поскольку мы знаем  также о военном предприятии  Пирра против мамертинцев, логично предположить, что оно относится к тому же 278 г. Хотя наступление эпиротов происходило без всякого сопротивления со стороны врага, для захвата карфагенских крепостей на западе острова требовалось время, большее, чем оставалось до наступления зимы. Поэтому нанесение короткого удара по мамертинцам, по-прежнему бесновавшимся на северо-востоке, в данный момент было делом более предпочтительным.

Мамертинцы оказались разбиты в нескольких стычках, их укрепления срыты, захваченные живыми сборщики податей казнены.

За зиму царь собрал в греческих городах дополнительные силы, и к весне 277 г. у него уже  имелась полевая армия в 30 000 пехотинцев, 2500 всадников, не считая корпуса, оставленного под Мессаной. Новую кампанию Пирр опять вел в наступательном духе, пользуясь тем, что карфагеняне держались совершенно пассивно. Сосредоточив свои войска в Акраганте, он начал движение на запад, освобождая один греческий город за другим. В его руки попали Гераклея (Сицилийская), Селинунт, Эгеста. Далее лежал Лилибей, столица карфагенских владений на острове. Но под ним пуны сосредоточили значительные силы, и Пирр решил, что потратит слишком много времени на позиционные бои. Вместо этого он покинул побережье, направившись к горе Эрике, господствовавшей над берегом моря от Лилибея до Дрепанума. Здесь находилась крепость, которую когда-то не сумели взять Дионисий и Агафокл. Условия местности были таковы, что атакующие не могли подтянуть к стенам осадную технику, поэтому приходилось рассчитывать на неожиданность и мощь натиска.

Эрике стал первым настоящим боевым испытанием для  армии Пирра. Понимая, сколь важна  победа для подъема ее духа, царь сам встал во главе штурмовой  колонны. Перед началом боя он обратился к Гераклу с молитвой. По легенде, в этой местности некогда правил сын Афродиты Эрике, от которого гора и получила свое имя. Он был настолько могуч, что не побоялся однажды вызвать на кулачный бой самого Геракла. Великий предок Пирра принял вызов и в завязавшейся схватке убил Эрикса.

Обращаясь к Гераклу, Пирр не только напоминал солдатам о своем происхождении, но и заставлял легендарное событие и реальность соединиться в их сознании. Вновь гераклид стоял перед Эриксом, осмелившимся вызвать его на бой.

Пообещав Гераклу  устроить в его честь пышные празднества, Пирр отдал приказ начать штурм. Его  войска обстреляли избранный для  атаки участок стены из луков  и гастрафетов, принудив защитников искать укрытия.

Тотчас к укреплениям  были приставлены лестницы, и первым на стену Эрикса взобрался Пирр. В этот момент осаждающие вынужденно прекратили обстрел, поэтому на стены вернулись защитники Эрикса, обрушившие на солдат отставших от царя штурмовых групп дротики и камни. Пока те карабкались по лестницам, Пирр в одиночку сражался с варварами. Нескольких нападавших он столкнул со стены, других поразил мечом и, как говорит Плутарх, «нагромоздив вокруг себя груды мертвых тел, сам остался невредим». Когда к нему присоединились другие эпироты, защитники Эрикса оказались обречены.

Заняв город, царь устроил  в честь Геракла жертвоприношения и праздничные игрища. Торжества стали для армии не менее важным стимулом, чем победа.

Оставив на горе достаточный  гарнизон, Пирр устремился на северное побережье острова. Прежде всего он хотел захватить Панорм. Местные жители отказались подчиниться карфагенскому губернатору и открыли крепостные ворота. Точно так же без боя под контроль эпирского царя перешла Гимера и, видимо, Дрепанум, лежавшие, соответственно, на востоке и западе от Панорма. Только некоторые горные укрепления (например, Геиркту) приходилось брать штурмом.

Пирр добился  ошеломляющего успеха. Понеся минимальные  потери, он освободил огромный остров. Лишь два пункта — Мессана и Лилибей — оказывали сопротивление. Сицилийские греки с восторгом ждали новых сообщений об удачных операциях царя. Именно к этому времени относится печать в Сиракузах характерных монет с надписями «сикелы» (что символизировало возрождение сицилийской федерации) и «царь Пирр». На последних с одной стороны изображался Зевс Додонский, бог эпиротов, а с другой — Кора (греч. «Дева»), дочь богини земли Деметры и супруга Аида, особенно почитаемая на Сицилии.