Смута 17 века

     Шуйский  торжественно вернулся в Москву, но недолго ему пришлось праздновать  победу. Летом 1607 года, когда царские  войска осаждали Тула, в Стародубе  появился второй самозванец, выдававший  себя за царевича Дмитрия. Кем  он являлся на само деле, доподлинно не известно. Однако вокруг него скоро собралась дружина, состоящая из польских авантюристов, казачества и прочих проходимцев. «Болотников погиб, но его попытка всюду нашла отклик: везде крестьяне, холопы, поволжские инородцы – всё беглое и обездоленное поднималось за самозванца»[2].

     Набрав  достаточно народа, Лжедмитрий II выступил в поход и, добравшись до Москвы, обосновался в Тушино. Его успех привлекал к нему новые силы: к самозванцу охотно присоединялись казачьи шайки, несмотря на запрещение короля, приводили свои дружины польские шляхтичи. Также в Тушино перебралось немало дворян и представителей власти, недовольных правлением Шуйского. Вскоре туда пришло и большое войско литовского гетмана Яна Сапеги. Тушинскому вору, как прозвали самозванца, присягнуло около 22 городов.

     Положение  Москвы становилось всё более  тревожным. Люди не знали, верить ли новому Дмитрию, которого признала даже Мария Мнишек, или остаться с Шуйским, которого особо не за что было любить.

     Фактически, в Российском государстве сложилось  двоевластие. Москвичи служили  и тому, и другому государю  одновременно. Они то ходили в Тушино за разными подачками, чинами и щедро раздаваемыми тушинским вором поместьями, то возвращались к царю Василию и ожидали награды за то, что вернулись. Неоднократно, преследую корыстные цели, переходили от Василия Шуйского к самозванцу и обратно и бояре; таких бояр называли «перелётами».

     Шуйский наконец понял, что самостоятельно справиться с Тушинским вором не сможет и обратился за помощью к шведскому королю. Король Карл IX пошёл на соглашение с условием, что Русь откажется от всяческих притязаний на Ливонию и уступит Швеции Город Корелу с уездом. Шуйский принял оба условия, и весной шведское войско вступило под командование Михаила Скопина-Шуйского, племянника царя Василия.

    Летом  1609 года русско-шведские полки  начали наступательные действия. Скопин-Шуйский двинулся от Новгорода  к Москве, очищая северо-запад  от тушинских шаек. Под Тверью  он встретил значительные силы  самозванца, разбил их и заставил тушинцев снять осаду Троицко-Сергиевой лавры.

     3.3. Иноземная интервенция

     Однако во время продвижения по русской земле, шведы, не получая содержания, начали грабить и разорять русскую территорию, вопреки договору. Стало ясно, что надеяться на иноземцев нельзя. Скопин-Шуйский с русскими полками ушёл к Клязину, где встал лагерем и начал набирать новые войска. Гетман Сапега предпринял попытку нападения на лагерь, но был разгромлен и отступил. Планомерное продвижение русских войск продолжалось, Скопин-Шуйский освобождал город за городом. Осенью его войска соединились с отрядами Ф.И. Шереметева в Александровской слободе, после чего и был окончательно разгромлен Ян Сапега.

    Объединённые  русско-шведские войска вполне  способны были разгромить Тушино, но самозванец уже бежал в Калугу, а лагерь распался. 12 марта 1610 года войска Скопина-Шуйского с триумфом вступили в Москву. О юном Михаиле начали поговаривать как о будущем царе, достойном преемнике бездетного Василия. Но неожиданно во время одного из пиров Скопин-Шуйский занемог и через несколько дней скончался. Молва приписала царю и его родственникам отравление народного любимца. Теперь непопулярность царя еще более возросла. Кроме того, становилось ясно, что московское правительство не только не способно принести успокоение стране, но и втянуло в русскую Смуту шведов, а также оказалось в состоянии войны с Польшей. 

     В то время как Скопин-Шуйский  и Шереметев очищали страну  от тушинских шаек, на Русь  начала надвигаться ещё одна  беда: в военный поход выступил  польский король Сигизмунд III. Обусловлено это выступление было тем, что, объединившись со шведами, русские нарушили перемирие 1601 года. Видя беспорядки, творившиеся в стране, и несостоятельность московского правительства, Сигизмунд посчитал Русь лёгкой добычей. Однако, всё сложилось несколько иначе. На пути наступлении польских войск находился Смоленск – крепость стратегического значения и потому отлично укреплённая. Защитники города во главе с воеводой Михаилом Борисовичем Шеиным защищался отчаянно и надолго задержал поляков.

     Таким образом, 1609 год ознаменовался иноземным вмешательством в русские дела. Москва сама позвала шведов и этим подставила себя под удар Польши. Этот шаг тем более был не оправдан, что справиться с Тушинским вором удалось силами русских полков, помощь шведов оказалась крайне не значительной.

     Вмешательство поляков явилось  и очень существенным элементом  в ходе Смуты. Осада Смоленска  затянулась надолго. Это вынудило  Сигизмунда отправить посольство в Тушино, дабы призвать оттуда отряды польской шляхты. Это вызвало раскол среди тушинцев. Не все паны считали поход короля обоснованным. Они смотрели на Московское государство как на свою законную добычу и считали военные действия Сигизмунда прямым покушением на неё. Сапега же и простые поляки, находившиеся в Тушино, склонялись на сторону короля, надеясь получить от него жалование, которого давно не видели от Лжедмитрия. В сложившихся обстоятельствах Тушинский вор стал совершенно не нужен. Именно опасение за свою жизнь и заставило его бежать в Калугу.

     Несмотря на то, что основные силы поляков были задержаны под Смоленском, на Москву двинулся крупный отряд под предводительством гетмана Жолковского. Навстречу ему вышло русское войско, возглавляемое братом царя Дмитрием Шуйским, воеводой довольно бездарным и амбициозным. В этом сражении, произошедшем у деревеньки Клушино, русские потерпели сокрушительное поражение.

     Клушинская битва и решила судьбу Василия Шуйского. Положение царя, и без того шаткое, стало критическим. 17 июля 1610 года произошёл дворцовый переворот, в результате которого Шуйский был насильно пострижен в монахи.

      3.4. Падение Василия и «семибоярщина»

     Падение Шуйского было явлением вполне закономерным. Казалось бы – потомок древнего рода, происходящий из боярской среды, не чуждый политики (даже если верить Ключевскому в том, что Василий – интриган и заговорщик, так интриги тоже нужно уметь выстраивать), неглупый – достойный кандидат в основатели новой династии русских царей. Однако всё с самого начало пошло не совсем так. Начал он со лжи – как можно верить человеку, недавно признававшему подлинность царевича Дмитрия, а спустя некоторое время наводнившему Русь грамотами совершенно противоположного содержания. Кроме того, едва ступив на престол,  он тут же издал ещё несколько грамот, в которых пытался доказать народу, что, во-первых, свергнутый царь действительно был самозванцем; во-вторых, он, Шуйский, действительно имеет все права на российский престол; и, в-третьих, избран он законно, а не сам пожаловал себя в цари, чем достиг эффекта совершенно противоположного. Казалось, что убедить он пытается не столько народ, сколько себя самого, а это отнюдь не способствовало созданию облика истинного царя, каким был, к примеру, Иван Грозный, несмотря на все его недостатки. Да, он предпринял попытку стабилизации политической ситуации, результатом которой стали указы о смягчении положения добровольных холопов и введении, по настоянию высшего духовенства, пятнадцатилетнего срока розыска беглых, но обеспечить выполнение этих указов он не смог. Таким образом, недовольны царём были все, кроме небольшой группки бояр, являвшихся его соправителями. Дворяне видели его неспособность прекратить войну, несостоятельность Шуйского как дальновидного и решительного политического деятеля. Крестьяне же не принимали его крепостническую политику и достаточно хорошо помнили Лжедмитрия, который вследствие своего недолгого правления остался для них тем самым «хорошим царём».

      Итак, во главе переворота встали  видные московские бояре Ф.И.  Мстиславский, В.В. Голицын и другие члены боярской думы. Всего их было семь человек, откуда и пошло название нового правительства – «семибоярщина». 

     Во-первых, «семибоярщина», выступив  против самозванца, стремилась восстановить порядок, расшатанный вседозволенностью тушинских шаек. Во-вторых, боярство хотело покончить с войной против Польши. Помощь Сигизмунда была необходима ещё и потому, что, узнав о перевороте, к Москве снова двинулся Тушинский вор со своими сторонниками, а сил противостоять ему у правительства не имелось. Посовещавшись, бояре решили пойти на отчаянный шаг и предложить российский престол польскому королевичу Владиславу, при условии, что он примет православие, женится на православной и очистит землю от польских отрядов. В случае реализации этого плана бояре прекращали борьбу за престол, получали зависимого от себя царя и устанавливали с Польшей мирные отношения. переговоры по этому поводу начались с гетманом Жолкевским, чьи войска уже подошли к Москве, также было выслано посольство во главе с Филаретом Романовым и князем Голицыным к королю Сигизмунду.

     Совместными действиями войско Боярской думы и поляков отогнало от Москвы Лжедмитрия II. Он снова бежал в Калугу, а бояре разрешили польскому войску вступить в Москву. В ночь на 21 сентября 1610 г. поляки тайно заняли Кремль. Теперь Дума имела надежную защиту против самозванца. Но события в Калуге сразу изменили ситуацию. Во время охоты Лжедмитрий был убит соратниками. Отныне вторая самозванщина закончилась. Таким образом, в стране стал самовластно распоряжаться наместник королевича, которому было всего 15 лет, - ставленник Сигизмунда Александр Гонсевский. Упорствовал и сам польский король. Он отказался снять осаду Смоленска, не поддерживал переход сына в православие, а потом вообще потребовал российский престол себе. Послов король задержал, и они, в сущности, превратились в заложников.

     Развернула агрессивные действия и Швеция. Свержение Василия Шуйского освободило ее от обязательств по договору 1609 г. Шведские войска оккупировали значительную часть севера России и готовились к захвату Новгород.

     3.5. I и II народное ополчение

   К концу 1611 года Московское государство выглядело полностью разрушенным. Правительство было парализовано. В центре страны хозяйничали поляки, захватившие Смоленск и Москву. Новгород оказался у шведов. По всей стране бродили казаки, творили бесчинства, грабили и убивали. Каждый русский город действовал особняком, однако в сознании людей всё устойчивее крепла тяга к порядку. Постепенно становилось всё яснее, что решение проблем невозможно только в местных рамках – зрело понимание необходимости общерусского движения. Отражением этого стали народные ополчения, собираемые в русских провинциальных городах.

    Во главе первого ополчения  встал рязанский дворянин Прокопий Ляпунов, который прежде воевал против Тушинского вора. К Ляпунову присоединялись земские дружины со всех концов государства – из земель Рязанских, Северских, Муромских, Суздальских, а также отряды казаков атамана Ивана Заруцкого и князя Трубецкого.

    19 марта ополчение подошло к  Москве и осадило поляков. В  самом городе началось вооружённое  восстание. Освободить Москву  не удалось: чтобы прекратить восстание поляки подожгли город, и люди вынуждены были, бросив оружие, заняться тушением пожаров. Польский гарнизон в это время успел укрыться за стенами Кремля и Китай-города. Однако большая часть Москвы осталась в руках повстанцев, а поляки оказались отрезаны от всей земли.

    Высшим органом управления в  ополчении стал Совет всея  земли. В него вошли Ляпунов, Трубецкой и Заруцкий. Вскоре между ними начались разногласия. дело в том, что казаки имели свой интерес в происходящем. Они призывали под свои знамёна крепостных людей и обещали им свободу. Это не совпадало с интересами дворян. К тому же 30 июня по настоянию Ляпунова был принят «Приговор всей земли», который в общих чертах предусматривал дальнейшее развитие Российского государства. «Приговор» носил ярко выраженный дворянский характер, частично направленный против казаков – они не имели права в будущем занимать никакие государственные должности; крестьяне и холопы же должны были вернуться в крепостную неволю. Казаки несколько раз приглашали Ляпунова для объяснений по всем спорным вопросам, но он пришел лишь после третьего приглашения. Горячий разговор закончился трагически. Казаки бросились на Ляпунова и зарубили его саблями.

    После  гибели Ляпунова, дворяне стали  покидать лагерь. Первое ополчение  фактически распалось.  Между  тем, ситуация всё сильнее накалялась. После падения Смоленска, на  Русь двинулись основные польские  войска под предводительством Сигизмунда. Король теперь надеялся силой захватить российский престол.

    В июле  шведам удалось взять Новгород; митрополит Исидор и князь  Одоевский заключили с ними договор, по которому земля Новгородская объявлялась отдельным государством и выбирала себе в цари одного из сыновей шведского короля.

    В Пскове  в то же время появился очередной  самозванец – Сидорка, которого называют Лжедмитрием III. Внутренние неурядицы, возникшие в Пскове ещё во время правления Василия Шуйского, дали возможность полякам и казачеству безнаказанно разорять псковские земли и тем самым предварили появление третьего самозванца.

    Несмотря  на такую разрозненность русских  земель, по городам начали распространяться грамоты о том, как надлежит держаться и поступать русским людям в их тяжёлом положении. Особый отклик призыв к объединению, содержавшийся в грамотах, нашёл в Нижнем Новгороде, крупном торгово-ремесленном городе. Именно тут слало зарождаться второе ополчение.

     Нужно  заметить, что немалую роль в  формировании народного сопротивления сыграла Русская православная церковь и , прежде всего, патриарх Гергемон и монахи Троице-Сергиевой лавры.

     Лидером  зарождавшегося движения стал  человек в городе известный  и всеми уважаемый – земский  староста Кузьма Минич Минин. Он давно уже завоевал в городе репутацию честного, неподкупного, справедливого человека, радетеля за общее дело. Именно такие качества требовались для сплочения народа в обстановке полного разложения правящей верхушки, анархии, самозванчества, казацких грабежей.

В главном  соборе Нижнего Новгорода Кузьма Минин обратился к своим землякам с призывом приступить к организации нового ополчения и начать для этого сбор средств. Призывал Минин пожертвовать на общее дело и имущество. Он первым отдал на спасение Родины свои сбережения, а также драгоценности жены. За ним последовали тысячи людей. Несли все, что могли — деньги, украшения, драгоценности. Таким образом, средства на формирование и жалование войска были собраны достаточно быстро, осталось лишь решить, кто его возглавит. Решающее слово здесь снова принадлежало Кузьме Минину. Он считал, что позвать нужно «честного мужа, которому бы обычно ратное дело и кто б был в таком деле искусен, и который бы во измене не явился». Этим требованиям целиком и полностью соответствовал князь Пожарский.