Сословные реформы Петра I

Тяжелые налоги и повинности, притеснения и жестокость царских чиновников вызвали сильнейшее восстание в Башкирии (1705-1711 гг.). В Башкирию ввели правительственные войска, и движение было подавлено.

Подобные же тяготы населения и  злоупотребления администрации  вызвали восстание на Камчатке.

Самое мощное народное движение петровской эпохи – третья Крестьянская война. Она продолжалась с 1707 по 1710 гг., охватив  большую территорию: Область Войска Донского, русское придонье, часть Поволжья, отчасти Запорожскую сечь на Днепре. Это широкое народное восстание доставило Петру много хлопот и неприятностей.

Третья Крестьянская война потерпела  поражение по той же причине, что  и другие народные движения: из-за нее  в целом стихийного характера, разнородности  социальных сил, отсутствия крепкого единства среди них, в том числе в среде донского казачества. Повстанцам противостояли значительно более мощные и организованные силы. Несмотря на то, что государство, его администрация, армия были заняты Северной войной, Петр и правительство мобилизовали полки, которые, в конце концов, расправились с восставшими. Меры и намерения властей в отношении Дона накануне и в ходе Крестьянской войны ясно показали, что они продолжают наступление на его былые вольности и привилегии. Пресекалось массовое бегство подневольного люда из центральных районов страны.

И на земле, ив промышленности труд был  крепостным. Даже по переписи 1744-1745 гг. вольнонаемные рабочие составляли всего 1,7% от общего числа. Этому способствовал  указ 1721 г., разрешавший мануфактуристам покупать к заводам крепостных крестьян. Указ узаконил крепостной, подневольный труд в промышленности и останавливал, начавшийся было, процесс оформления русской буржуазии. Для заводчика, получившего крестьян, появлялся соблазн повысить свой социальный статус, стать дворянином. Через одно - два поколения вчерашние предприниматели и в самом деле превращались в дворян и помещиков (как, например, бароны Строгановы и Демидовы).

В петровскую эпоху крепостной строй  железным обручем сковал верх и низ  русского общества. Агрессивная внешняя политика Петра I в связи с глубоким финансовым кризисом явилась основным условием закрепощения практически всех сословных групп на служение государственным интересам, и особенно крестьянства.

Бурная реформационная, эпоха начала XVIII века оставила глубокий след в истории русского общества. Однако, доводя до высшего напряжения принцип всеобщего закрепощения, эта эпоха логически вызывала в общественном сознании стремление сбросить со своих плеч невыносимое бремя обязательных служб и повинностей. Жажда воли и свободы одинаково проявлялась и в дворянской, и в крепостной среде. С конца царствования Петра, с момента, когда завершился, наконец, период нескончаемых войн, зарождается новый процесс в недрах русского общества: одна часть общества стремится всеми силами превратиться в привилегированных землевладельцев, а их крепостные подданные – сбросить с себя барское иго. В социальном слое России начинается процесс сословного раскрепощения.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

5. Историческое и политическое значение сословных реформ

 

Сословные реформы находились в плоскости внутренней политики Петра I. Коснулись они практически всех классов и сословий и получили у современников и исследователей петровской эпохи весьма противоречивые оценки.

Характерной чертой всех преобразований первого российского императора было то, что все они не были заранее подготовлены и теоретически обоснованны, в этом сходятся большинство историков. «О поистине можно сказать, - писал Н.Бердяев, - что Россия непостижима для ума и не измерима никакими аршинами доктрин и учений. А верит в Россию каждый по-своему, и каждый находит в полном противоречии бытие России факты для подтверждения своей веры».

Все усилия Петра были направлены на создание могучей экономически сильной  державы. В то время его преобразования стали настоящей революцией в общественной жизни. Однако Россия была и осталась, тем не менее, страной, не имевшей сильной государственности. Реформы проводились и работали (и то частично) лишь благодаря железной воле государя, его неудержимому стремлению все переустроить и изменить. Но это только с одной стороны. С другой, - Россия в те времена начинает формироваться как самая государственная и бюрократическая страна в мире; все в России превращалось Петром в орудие политики. Интересы созидания, поддержания, процветания и охранения огромного государства занимали исключительное место во всех его делах. Для свободной творческой жизни у народа почти не оставалось сил, энергия шла на укрепление и защиту государства. Классы и сословия были слабо развиты и не играли той исторической роли, какую играли в истории западных стран. Личность была подавлена огромными размерами и агрессивностью государства, предъявлявшего непосильные требования. Созданная Петром бюрократия уже тогда развилась до чудовищных размеров, в стране парило самоуправление, казнокрадство, жестокие нравы. Русская государственность занимала скорее положение сторожевое, оборонительное до Петра, и агрессивно - фиксальное в годы его царствования.

Скоропалительная «европеизация» России Петром, внедрение в общественное сознание «нового» образа жизни, привнесенного с Запада, очень болезненно воспринималось русским обществом, так как претило национальному менталитету. В таких условиях добиться сколько-нибудь значимых результатов в области социальной политики было сложно, тем более, что мнения сословия царь никак не учитывал.

Заметим, впрочем, справедливость слов Бердяева о том, что никакая философия  истории, славянофильская или западническая, не разгадала еще, почему самый  безгосударственный народ (по своему духу); создал в конце концов, такую огромную и могущественную государственность, почему самый анархический народ так покорен бюрократии, почему свободный духом народ как будто бы не хочет свободной жизни?

Ни славянофильская, ни западническая философия так и не смогла объективно оценить деяния Петра Великого, впадая из одной крайности в другую.

Воздействие реформ на русскую жизнь, при всей их закономерности и подготовленности, предшествующим историческом развитии, все таки поистине громадно. А именно в том, насколько смогли войти преобразования в кровь и плоть народа, его быт и бытие, - критерий их эффективности.

Общим местом стало утверждение  о жестокости преобразователя, который  «драл с народа три шкуры» и  строил «Северный парадиз» - Санкт-Петербург «на костях крепостных и работных людей». Но еще недавно все эти «издержки» историки эпохи исторического материализма» были склонны относить на счет «классовой ограниченности» Петра, выражавшего интересы феодального дворянства. Здесь можно возразить. И крестьянин, и купец, и помещик равно выигрывали от развития железоделательной промышленности Урала и текстильных мануфактур Подмосковья, выхода России к Балтийскому морю и распространению того же картофеля. Петр не стал исключением среди российских реформаторов, для которых всегда было характерно нетерпение, желание как можно скорее видеть новое, вопреки почве и традициям, которые, не раздумывая, приносили в жертву государственным интересам.

Можно смотреть на деятельность Петра  под углом зрения Е.В. Анисимов, который писал: «Время петровских реформ – это время основания тоталитарного государства, яркой проповеди и внедрения в общественное сознание культа сильной личности – вождя, «отца нации», «учителя народа». Это и время запуска «вечного двигателя» отечественной бюрократической машины, работающей по своим внутренним и чуждым обществу законам до сих пор. Это и всеобъемлющая система контроля, паспортного режима, фискальства и доносительства, без которых не могла существовать и наша «административно-командная система». Время Петра – это и столько характерные для нашего общества страх, индифферентность, социальное иждивенчество, внешняя и внутренняя несвобода личности. Наконец, победы на поле брани соседствовали с подлинным культом военной силы, милитаризмом, военизацией гражданской жизни, сознания…» (»Время петровских реформ»).

Еще один аспект, который наиболее часто становился предметом спора  – это порабощение при Петре 1 Церкви самодержавным государством, лишение ее патриарха, которого заменил покорный императору Синод духовная коллегия, формально возглавляемая Президентом из духовенства, а фактически – обер-прокурором, светским чиновником, назначаемым лично царем. Это грубое подчинение духовной власти – мирской очень быстро привело наряду с Расколом Церкви к превращению народной веры в православный официоз, с обязательным ежегодным посещением исповеди, с уголовным преследованием за иноверие, с приравниванием царских дней к обязательным церковным праздникам.

Наконец, настоящая пропасть между народом и правящими классами, еще более увеличившаяся в правление Петра. Конечно, и во времена «тишайшего» Алексея Михайловича, между боярином и посадским человеком, крестьянином и помещиком была огромная дистанция. Но они носили одежду примерно одного и того же покроя, отличавшуюся только богатством отделки, соблюдали одни и те же обычаи , молились в одних и тех же церквах, одним и тем же святым, говорили на одном языке. В XVIII веке такого уже нельзя было представить.

Обличительного пафоса в трудах отечественных историков предостаточно, Царя-реформатора легко ругать, не труднее идеализировать. Гораздо труднее понять его сложную и противоречивую натуру и оценить масштабность его деяний даже спустя столько лет. Не будь Петра, не было бы выхода к Балтийскому морю (по крайней мере в XVIII веке), не было бы русской промышленности.

Итоги пути, пройденного дореволюционной  исторической наукой в исследовании петровских преобразований, были подведены, в частности, в книге Е.Ф.Шмурло «Петр Великий в оценке современников».

Весьма критично оценивал результаты реформ Петра В.О.Ключевский, показывая несоответствие между замыслами и результатами, подчеркивая их неимоверную тяжесть для народа. В известной мере, здесь, сказалась политическая ангажированность историка, близкого по своим взглядам к кадетам, его либеральные антимонархические убеждения.

Еще более усилил критические акценты  в отношении петровских реформ ученик Ключевского П.Н.Милюков. В монографии «Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого» и некоторых других произведениях он развил мысль о том, что реформы проводились царем спонтанно, от случая к случаю, под давлением конкретных обстоятельств, без какой-либо логики. Цена преобразований была непомерно высока.

Оценки реформ Петра противоречивы, но это не изменяет главного: царь искоренял анохранизмы в экономике, государственном устройстве, общественной жизни народа. Россия никогда не приняла бы их даже в том усеченном виде, будь она внутренне не готова к переменам.

Не вызывает сомнения, что боярство как класс стало разрушаться  еще до Петра. Дума была наполнена  людьми, которых по-настоящему судьба Отечества не занимала. Для преобразования такой неэффективной Думы в Сенат  Петру оставалось сделать не так  много.

Тоже самое можно сказать в отношении среднего сословия, которое до Петра вроде как и не существовало, находилось в зачаточном состоянии. Любой здравомыслящий государственный деятель обязательно предпринял бы попытку мобилизовать данную часть общества, консолидировать ее на благо государства.

Подчинение церкви государству  также было во многом закономерно, обнаруживаясь уже в XVI веке. Патриарх Никон был последней вспышкой не столько свободного духа церкви, сколько отчаянной попытки установить равновесие между светским и духовным главою народа.

Петр понимал, что главой идеологической силой, противостоящей, его реформам было, духовенство. Церковь не могла  не привлекать его внимания в силу своих огромных владений и, соответственно доходов. Учитывая сложность внешнеполитической ситуации, царь счел необходимым развернуть денежные потоки церкви непосредственно в государственную казну и продемонстрировать всему миру, что в России нет двоевластия, что здесь не два владыки, а один – монарх. Кроме того, государственная власть нуждалась в землях для раздачи служивым людям в поместья и вольным крестьянам для поселений и обработки; встречались затруднения в получении сборов с населения церковных земель и ряд других немаловажных факторов, затруднявших взаимоотношения церкви и государства. По сути, церковь в дореформенный период была государством в государстве, духовенство имело значительные привилегии и льготы, которые почти полностью служили интересам только этого сословия. По убеждению Петра, церковные власти и учреждения, духовные лица и подвластное им население также должны были служить государству.

Подчинение церкви государству, несомненно, явилось главным стратегическим шагом по укреплению политического  статуса Петра I.

На крестьянство были возложены  все тяготы по укреплению абсолютизма в России, что во многом стало закономерностью в историческом развитии большинства государств. Несмотря на свое бесправное положение, низшее сословие являлось тем фундаментом, на котором всегда держалось государственная «конструкция». Рабский труд способствовал процветанию практически всех империй.

Одна часть населения была обречена на пожизненную службу государству, другая должна была работать в крепостной зависимости для поддержания  и удовлетворения высших сословий. Положение многочисленного класса хлебопашцев во многом ухудшилось против прежнего.

В дореформенной России никогда  не существовало того согласия, единения земли, как совокупности свободных  народных общин, и власти, как гаранта  порядка и внешней безопасности, о которой так много говорили старые славянофилы. В Московском государстве население также разделялось на высшее и низшие слои крепостничеством и приказным правлением. Так что в этом смысле Петр не стал новатором. Однако реформы императора способствовали тому, что пирамидальные строение общества обозначались более резко. Правовые и имущественные неравенства усилились. В высшие классы проникали иностранные понятия, в широком смысле западная культура: нравы, обычаи, новые начала образования, не имеющие ничего общего с русским жизненным укладом. Население городов увеличивалось развитием торгово-промышленных и административных центров. Основание же Петербурга положило начало новому периоду в русской истории.