Великое переселение народов. Крещение Руси. Становление абсолютизма

Данилевский И. Н. о проблеме варяжско- славянского  синтеза

Прежде чем приступить к рассмотрению происхождения и первоначального  значения слова «Русь», необходимо договориться об отделении этого  вопроса от проблемы происхождения  Древнерусского государства, Киевской Руси. Согласимся в данном случае с  Г. А. Хабургаевым, который пишет:

«Вопрос о происхождении этнонима-топонима Русь в последние десятилетия  крайне запутан, и прежде всего в  исследованиях историков конца 40- х – начала 50- х гг., почему- то решивших, будто признававшееся прежними исследователям иноязычное происхождение  термина подрывает идею "самобытности" древнерусской государственности  и свидетельствует о "норманистских" устремлениях. И действительно, рассуждения  о происхождении термина и  Русского (Древнерусского!) государства  в исторических сочинениях переплетаются  настолько тесно, что их невозможно отделить друг от друга. А фиксируемые  в древних источниках названия, близкие  по звучанию к Русь, дают повод для  развития идеи о том, что этим термином именовалось какое- то северно-причерноморское  племя, возможно, входившее в "антское" объединение, может быть, и не славянское, но впоследствии ассимилированное славянами  и передавшее им свое имя. Анализ происхождения  и первоначального значения этого  термина на славянской почве требует  забвения всех этих бесчисленных предположений  и обращения к самим фактам и собственно славянским (в первую очередь – древнерусским) источникам»11.

Действительно, в древнейших отечественных  источниках, прежде всего в «Повести временных лет», названия славянских племен, вошедших в состав Древнерусского государства, довольно четко отделяются от Руси.

Приведенные примеры кажутся достаточно красноречивыми. Летописцы не просто различают, но противопоставляют русь славянам, прямо отождествляя ее с  варягами.

Не менее последовательно различают  русь и славян арабоязычные авторы. Их свидетельства особенно интересны, поскольку всегда отличаются повышенным вниманием к деталям жизни  народов, о которых ведется рассказ (в отличие, кстати, от европейцев, которые  обычно все сводили к тому, какие  соседние народы «грязные и дикие»). Вот одно из таких свидетельств:

«И между странами печенегов  и славян расстояние в 10 дней пути [от 250 до 800 км]. …Путь в эту сторону  идет по степям и бездорожным землям через ручьи и дремучие леса. Страна славян – ровная и лесистая, и  они в ней живут. И нет у  них виноградников и пахотных полей. И есть у них что- то вроде  бочонков, сделанных из дерева, в  которых находятся ульи и мед. <. . . > И они народ, пасущий свиней, как [мы] овец. Когда умирает у  них кто- либо, труп его сжигают. Женщины  же, когда случится у них покойник, царапают себе ножом руки и лица. На другой день, после сожжения покойника  они идут на место, где это происходило, собирают пепел с того места и  кладут его на холм. <. . . > И все  они поклоняются огню. Большая  часть их посевов из проса. <. . . > Рабочего скота у них совсем немного, а лошадей нет ни у  кого, кроме упомянутого (ниже) человека [т. е. царя]. Оружие их состоит из дротиков, щитов и копий, другого оружия они не имеют.

Глава их коронуется … В их стране холод до того силен, что каждый из них выкапывает себе в земле род  погреба, к которому приделывают  деревянную остроконечную крышу  наподобие христианской церкви, и  на крышу накладывают землю. В  такие погреба переселяются всем семейством и, взяв дров и камней, разжигают  огонь и раскаляют камни на огне докрасна. Когда же камни раскаляются  до высшей степени, их обливают водой, от чего распространяется пар, нагревающий  жилье до того, что снимают даже одежду. В таком жилье остаются они до весны.

Позднее, когда к началу ХII в. название "русь" утратило первоначальное значение социального термина, замененного  развитой и дифференцированной социальной терминологией для обозначения  феодального господствующего слоя, и когда дальнейшее развитие получило государственно-территориальное понятие "Русь", "Русская земля", обозначавшее государство, возглавленное этим феодальным слоем, объединявшим "великих князей", "светлых князей" и "всякое княжье", "великих бояр", "бояр" и "мужей", от которых уже отделились купцы- гости (эта развитая феодальная иерархия отчетливо выступает уже в составе социального слоя "руси" по источникам, характеризующим ее еще в начале IX в. ), при изложении "Сказания о призвании варягов" упоминание в новгородских летописях о "руси" Рюрика потребовало пояснений, что и вызвало ошибочную, этническую, интерпретацию. До определенного времени употребление слова "русь" в социальном, а не этническом значении не вызывало сомнений. Последние следы этой над- племенной природы военно- дружинной "руси" зафиксированы в начале XI в. "Русской Правдой" Ярослава.

"Русь" как название широкого, надплеменного дружинно-торгового  общественного слоя, консолидирующегося  вокруг князя, образующего его  дружину, войско, звенья раннефеодального  административного аппарата, наполняющего  города "Русския земли", безотносительно  к племенной принадлежности, защищенного  княжеской "Правдой роськой", – это понятие, несомненно, восточноевропейское.  Название этого по происхождению  и составу своему прежде всего  славянского общественного слоя  родилось на славяно-финско-скандинавской  языковой почве, но в развитии  своем полностью подчинено закономерностям  развития восточнославянского общества  и Древнерусского государства.  В силу этих закономерностей  происходило и перерастание уже  в IX – X вв. социального значения  в этническое: "русь" становится  самоназванием не только для  новгородских словен и киевских  полян, "прозвавшихся русью", но  и для варяжских послов "хакана  росов", а затем посланцев Олега  и Игоря, гордо заявлявших грекам: "Мы от рода рускаго".

Таковы результаты историко-лингвистического анализа проблемы происхождения  названия "русь"».

Почему первые князья Древней Руси были иноземцами?

Вопрос этот любопытен как в  частном плане («неужели мы такие  отсталые, что даже сами государства  создать не могли?»), так и в  общем («насколько вообще закономерно  присутствие иноплеменников в составе  ранних государственных структур?»). Стоит, однако, обратиться к истории  других народов Европы и Азии, как  все встает на свои места. Болгарское царство, Франция, герцогство Нормандия, Бретань, Ломбардия, королевство Англия, Сельджукский султанат — вот далеко не полный перечень государств, чьи  названия восходят к этнонимам завоевателей, которые встали во главе их (булгары, франки, норманны, лангобарды, бритты, англы, тюрки- сельджуки). Конечно, встречаются  и, так сказать, обратные примеры. Вот  что пишет Г. А. Хабургаев:

«Ономастика постоянно сталкивается с такими фактами, когда за областью устойчивых поселений какой- либо этнической группы со временем закрепляется имя  этой группы, нередко переживающее ее. Современные области, носящие  названия Мещера, Пруссия, Саксония, Тюрингия, Ломбардия (из Лангобардия), Бургундия, Нормандия и т. д., уже давным-давно  не населены мещерой, прусами, саксами, тюрингами, лангобардами, бургундами, норманнами. При этом новое население  таких районов, получая название области «отэтнонимического» происхождения, как правило, не имеет отношения  к ее прежним поселенцам: связь  названия такой области и ее современного населения с древними этнонимами – чисто историческая, а не лингво-этническая, и это должно учитываться при  анализе летописной ономастики, относящейся  к кругу связанных друг с другом этнических и географических наименований».

Любопытно, однако, что и в тех, и в других случаях собственное  название государства не соответствует  его преобладающему этническому  составу. Ну, да это к слову. Сейчас нас больше волнует проблема «иноязычных» правителей.

Привлечение материалов, связанных  с историей иных стран и народов, ясно показывает: иноземные правители  в ранних государственных объединениях — скорее закономерность, нежели исключение. Во главе подавляющего большинства  зарождавшихся военно-политических союзов стояли представители других этносов. Причем зачастую племенное  имя «постороннего» правителя становилось  названием самого молодого государства. И в этом ряду Древняя Русь не стоит особняком.

Чем, однако, была вызвана такая  «любовь» молодых государств к правителям-иностранцам (кстати, пришедшим подчас из стран, не имевших своей государственности)?

Ответ на этот вопрос, судя по всему, кроется  в некоторых особенностях социальной психологии. Необходимость призвания  иноплеменника в качестве главы  государства — насущная необходимость, возникающая прежде всего в условиях межплеменного общения, доросшего  до осознания общих интересов. При  решении сложных вопросов, затрагивавших  интересы всего сообщества в целом, «вечевой» порядок был чреват серьезными межплеменными конфликтами. Многое зависело от того, представитель  какого племени станет руководить «народным» собранием. При этом, чем больше становилось  подобное объединение, чем большее  число субъектов оно включало, тем взрывоопаснее была обстановка. В таких ситуациях, видимо, предпочитали обращаться за помощью к иноплеменникам, решения которых в меньшей  степени определялись интересами того или другого племени, а следовательно, были в равной степени удобны (или  неудобны) всем субъектам такого союза. Приглашенные правители играли роль своеобразного третейского судьи, снимая межэтническую напряженность  в новом союзе. Тем самым они  как бы защищали членов этого союза  от самих себя, не давая им принимать  решения, которые могли бы привести к непоправимым – для существования  самого сообщества – последствиям. Как считает X. Ловмяньский, «правитель чужого происхождения в силу своей нейтральности скорее мог сгладить эти трения и потому был полезен для поддержания единства; судя по летописям, подобная ситуация сложилась на севере, где трения между словенами и соседними племенами были поводом для призвания чужеземцев».

Другим путем формирования первых государственных институтов было прямое завоевание данной территории. Примером такого пути у восточных славян может  служить легенда о братьях  – строителях Киева. Даже если они  были представителями полянской  знати (а на мой взгляд, достаточных  оснований для такого вывода нет), киевляне еще несколько десятков лет должны были платить дань Хазарскому каганату. Это неизбежно должно было как- то повлиять на властные структуры  полян, приспособить их к требованиям  хазарского государственного аппарата.

Впоследствии Киев был занят  легендарными Аскольдом и Диром (согласно «Повести временных лет», дружинникам Рюрика). И это завоевание Киева скандинавами не могло не отразиться на развитии, так сказать, Полянского аппарата власти. Чуть позже власть в Киеве перешла к Олегу  – регенту Игоря, малолетнего  сына Рюрика.

По летописной легенде, Олег обманул  Аскольда и Дира и убил их. Для  обоснования своих претензий  на власть Олег якобы ссылался на то, что Игорь – сын Рюрика. В  этой легенде мы впервые сталкиваемся с признанием права передачи государственной  власти по наследству. Если прежде источником власти было приглашение на правление  или вооруженный захват, то теперь решающим фактором для признания  власти легитимной стало происхождение  нового правителя. Особенно интересно, что для киевлян (если, конечно, доверять летописцу) такой поворот проблемы передачи власти вряд ли было неожиданным. Причем вопрос: «свой» это в этническом плане претендент на княжеский престол  или «чужой», даже не обсуждался.

4. Христианизация Киевской  Руси

Самые первые известия о  проникновении христианства на Руси относятся еще к первым векам н. э. В IX в. Русь дважды принимала христианство: первый раз при Ольге - 957 г. ; второй - при Владимире 988 г.

После крещения Ольге христианизация Руси пошла быстрее. Русь поддерживала добрые отношения и с Византией, и с римской церковью; здесь были и мусульмане, и иудеи. Но необходимо было принять христианство по нескольким причинам:

1. Это нужно было в  интересах развития государства,  чтобы избежать изоляции от  всего мира.

2. Единобожие соответствовало  сущности единого государства  во главе с монархом.

3. Христианство укрепляло семью, вводило новую мораль.

4. Способствовало развитию  культуры - философия, богословская  литература.

5. Социальное расслоение  требовало новой идеологии. (язычество  - равноправие) 

Видимо и сам Владимир задумался над своей жизнью, где  были и братоубийство, и разврат. Христианство могло отпустить грехи и очистить душу.

В летописях говорится  о религиозных миссиях мусульманской  Волжской Булгарии, из иудаистской  Хазарии. Мусульманство не подошло, потому что запрещало употребление вина. Католицизм не подходил, потому что  служба велась на латыни, а во главе  церкви стоял Папа, а не светская власть.

В 987 г. Русь и Византия начали переговоры о крещении. Владимир требовал себе в жены сестру императора Василия II - принцессу Анну. Византии нужна  была помощь русских в борьбе с  мятежниками. Император дал согласие выдать свою сестру Анну за Владимира, но взамен сам Владимир должен принять крещение и подавить восстание. Русский отряд направлен в Византию, мятеж подавлен, но греки не спешат выполнять условия договора о браке. Владимир собрал рать и в 988 г. двинулся на центр Византийских владений в Крыму Херсонес (Корсунь). Осада длилась несколько месяцев. Однажды в стан Владимира с осаждаемых стен была пущена стрела с запиской, в которой говорилось, что необходимо перекрыть водопровод. Ее писал священнослужитель Анастас.

Херсонес был взят и  Владимир послал в Константинополь  гонцов с требованием выдать за него Анну. В послании он обещал принять крещение. Здесь он его и принял, получив христианское имя - Василий. После этого он вернулся в Киев, взяв с собой иконы, церковную утварь и священников.

Христианизация Руси.

Прошло много времени  между крещением Владимира и  христианизацией Руси. В 990г. предпринимаются первые шаги по введению новой веры, которые встречают огромное сопротивление со стороны язычников.