Прагматические ориентации культуры и функции ритуала

 

 

 

 

Содержание

Введение…………………………………………………………………….. 3

1. Прагматические ориентации культуры и функции ритуала………… 6
2. Ритуал и другие формы поведения……………………………………. 18

Заключение

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Ритуал (от лат. ritualis - обрядовый) – термин употребляется в этнографии, социологии и культурологии для обозначения сложившихся в процессе исторического развития форм символического поведения людей, строго установленного порядка обрядовых действий. В ходе длительного процесса ритуализации определенные модели поведения превращаются в независимые символы, которые становятся общепринятыми в культуре.

Ритуализм – один из пяти типов индивидуальной адаптации, выделенной Р. Мертоном, как реакция на аномию, когда индивид отвергает культурно-определенные цели по причине неспособности их достижения, но продолжает исполнять институциональные правила и нормы, предназначенные для достижения этих целей.

В обыденном понимании  под ритуалом подразумевается стандартная  устойчивая последовательность действий, имеющая церемониальный характер. При  этом предполагается, что ритуал - лишь формальная процедура, то есть ценности и смыслы, приписываемые ритуальному  действию, не являются поистине ценностями и смыслами индивида, осуществляющего  ритуал. Поэтому и говорят: 'для  него (нее) это только ритуал', 'все  это только ритуал', подразумевая если не прямое лицемерие и притворство  индивида, то, во всяком случае, несоответствие его внешнего поведения и внутреннего  мира, каким он должен выразиться в  поведении. То есть термин 'ритуал' в  обыденном языке имеет негативную ценностную окраску. 
Правота обыденного суждения заключается в том, что значительная часть наших повседневных взаимодействий действительно носит характер ритуала именно в этом негативном смысле слова. Г. Зиммель в ряде работ, посвященных анализу 'чистых форм' (термин Зиммеля) взаимодействий, пришел к выводу, что большая часть повседневной жизни человека состоит из действий ритуального характера, мало или вовсе не связанных с субстанцией волнений и забот.

Реальные жизненные взаимодействия всегда ритуализованы, когда в большей, когда в меньшей степени. И чем образованнее, культурнее (в общепринятом смысле этого слова) человек, тем большую роль в его жизни играют ритуальные моменты.

Ритуализм можно понимать в трех смыслах: во-первых, ритуализм  как принцип межиндивидуальных  повседневных взаимодействий; во-вторых, ритуализм как форма адаптивного  поведения; в-третьих, ритуализм как  ценностная характеристика личностей, или групп, или даже крупных социокультурных  систем.

Известно несколько определений ритуала. Во многих этнографических работах на русском языке, как отечественных, так и переводных, в качестве синонима слова ритуал применяется термин обряд. Мы употребляем обряд как синоним ритуала. Однако надо иметь в виду, что это - слово крайне многозначное, так что применение термина ритуал представляется более точным в техническом смысле.

Этнографы, этнологи, культурантропологи подразумевают под ритуалом «определенные установленные действия, которые совершаются с целью повлиять на действительность, имеют символический, неэмпирический характер и, как правило, социально санкционированы».  
Лаконичное и выразительное определение ритуала дали Р. и К. Берндты: «обряд, магический или религиозный, является стилизованным и символическим действием, которое исполняется для достижения определенных целей в земной жизни или в загробной». 
Антропологу М. Дуглас принадлежит следующее определение: «ритуалы - это определенные типы действий, служащие цели выражения веры или приверженности определенным символическим системам». 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Ритуалы можно классифицировать также по их функциям. В первую очередь  следует выделить кризисные ритуалы, совершаемые индивидом или группой  в критические периоды жизни  или как ответ на острую и совершенно неотложную проблему. Примером может  служить танец дождя, совершаемый  обычно в период долгой засухи, когда  потеря урожая грозит племени полным вымиранием. Этот сложный ритуал совершается  при участии практически всего  племени под руководством верховных  жрецов, шаманов или священников. Он детально и четко разработан, пришел из стародавних времен. Заметим, что вообще ритуал и импровизация исключают друг друга.  
В современном обществе характер кризисного ритуала носит обращение главы государства к народу в случае бедствия, его пребывание непосредственно на месте бедствия. Кризисным ритуалом необычайной силы воздействия стал военный парад 7 ноября 1941 года на Красной площади, когда войска прямо с парада шли на фронт. Благодаря случайному стечению обстоятельств коммеморативный обряд превратился в кризисный, многократно усилив тем самым свое воздействие.  
Календарные ритуалы совершаются регулярно по мере наступления предсказуемых, повторяющихся природных явлений, таких, как смена времен года, смена фаз луны, созревание урожая и т.п. Во всех сельских культурах имеется огромное количество таких ритуалов, крайне сложных, насыщенных элементами эротики, со своими особенными богами, героями, мифическими персонажами. По мере развития общества, его индустриализации они частично секуляризируются, частично отмирают. Календарные ритуалы нередко рассматриваются как одна из разновидностей ритуалов перехода.  
Особый класс образуют ритуалы интенсификации. Этот термин введен американскими антропологами Чеплом и Куном для обозначения совокупности ритуалов различных типов: кризисных, календарных и других, осуществляемых для того, чтобы противостоять нарушению равновесия групповой жизни, вызванной либо внутренними, либо внешними причинами, интенсифицировать взаимодействие между членами группы и вообще повысить степень групповой сплоченности. Именно с такими ритуалами мы сталкиваемся, например, когда на свадьбу или иное семейное торжество съезжаются члены семьи, разбросанные по всей стране и до этого случая не видевшие друг друга годами, если не десятилетиями. Функцию интенсификации выполняют, как правило, кризисные ритуалы. Обычно ритуалы интенсификации не имеют собственного специфического содержания, объединение их в один класс происходит на основе той роли, которую они играют в поддержании уровня интенсивности групповой жизни.  
По своему содержанию и социальной функции выделяются ритуалы родства, причем они касаются не родства по крови или по браку, а родственных отношений, сформировавшихся на основе функциональных взаимосвязей. Таковы, например, ритуалы взаимоотношений членов семьи с крестным отцом или крестной матерью. Это так называемое ритуальное родство (третий тип родства наряду с родством по крови или по браку). В традиционных культурах оно играет весьма важную роль.  
Это наиболее распространенные типы ритуалов. Вообще же в зависимости от применяемых критериев и уровня анализа можно выделить буквально бесконечное количество типов ритуалов. Например, ритуалы могут классифицироваться по участию в них мужчин или женщин на чисто мужские, чисто женские и смешанные ритуалы. В чисто мужских ритуалах имеют право участвовать только мужчины, но некоторые из них фигурируют в качестве женщин и символически имитируют физиологические функции, присущие женщинам; в чисто женских ритуалах, наоборот, отдельные женщины имитируют физиологические функции мужчин. Но это вовсе не означает «принятия роли» женщины или, наоборот, мужчины, согласно отчужденным ролевым определениям (если говорить современным языком). Это означает бытие женщиной или соответственно мужчиной в период ритуального времени, выключенного из нормального чередования времен.  
Кроме того, ритуалы могут быть классифицированы по массовости, то есть по количеству участвующих, по степени структурированности, по чередованию элементов аморфности и структурированности, по характеристикам группы, внутри которой и во имя которой они исполняются. Последний момент очень важен, ибо ритуалы стратифицированы, причем стратифицированы двояко - в отношении как земной, так и мифологической иерархии. Некоторые ритуалы могут исполняться только вождями, или только старейшинами, или только охотниками (или только брахманами, или только кшатриями и т.д.), причем исполнение соответствующих ритуалов представителями других групп (или каст) влечет неисчислимые тяжелые последствия как для виновников, так и для оскверненных групп и даже самих оскверненных ритуалов. Боги (и прочие мифические существа) ревниво относятся к исполнению ритуалов. Так, использование ритуального предмета, предназначенного для служения в честь одного мифического существа, в ритуале, предназначенном для другого, может привести к совершенно непредсказуемым последствиям. Например, к деградированию бога, смене мест и значимости богов, короче, к перевороту в мироздании, который, безусловно, отразится и на людях (в виде мести оскорбленного бога).  
В любой культуре присутствует также множество ритуалов нерелигиозного или не прямо религиозного характера. Здесь имеется в виду ритуализованный характер любых типов действий и форм деятельности, вплоть до встречающихся наиболее часто. Такие ритуализованные формы, важные и значимые также в современной жизни, можно назвать диффузными формами ритуального поведения. Но поскольку эти ритуалы не кодифицированы, не стандартизованы, а чаще всего даже и не рефлексированы и в то же время выполняют важнейшую функцию создания и поддержания достаточно стабильных структур межиндивидуальных взаимодействий, правильнее их можно было бы именовать диффузными формами социальности. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Прагматические ориентации культуры и функции ритуала

Обсуждение  специфических качеств и свойств  ритуала предполагает обращение  к вопросам прагматики. Без особого  преувеличения можно сказать, что  вопросы прагматики являются ключевыми  для уяснения специфики не только ритуала, но и вообще ранних состояний  культуры. Поэтому имеет смысл  остановиться на них подробнее.

Современный исследователь архаического и традиционного  мировоззрения со времен Тэйлора  и Фрэзера исходит из четкого  противопоставления практического  и символического в различных  вариантах: рациональное — иррациональное; функциональное — эстетическое; утилитарное — экстраутилитарное и т. д. По сути дела все наши попытки расклассифицировать явления на рациональные и иррациональные подчинены прямолинейной схеме, в соответствии с которой существуют два противоположных по своим целям и результатам вида деятельности.

Один  из них дает практический эффект, т. е. направлен на удовлетворение материальных потребностей человека. Другой вид  деятельности ориентирован на экстраутилитарные  ценности символического характера. Эта  деятельность обычно рассматривается не только как вторичная, добавочная к первой, но и как необязательная, факультативная.

Этот  мнимый парадокс известен историкам  культуры. Суть его в том, что наиболее примитивные в хозяйственном  отношении племена, нередко находившиеся на грани вымирания, имели сложную  социальную организацию, чрезвычайно  разработанную систему обрядов, верований и мифов. Основные усилия этих племен, как это ни странно  с нашей точки зрения, были направлены не на повышение материальной устойчивости, а на экстраутилитарную сферу, на неукоснительное выполнение всех обрядов  и предписаний.

Объяснять это, как принято у религиоведов, искаженным восприятием мира, роковым заблуждением, имело бы смысл только в том случае, если бы описанная картина относилась к единичному обществу. Но когда такое отношение к материальному производству было присуще по сути дела всякому примитивному обществу, то вряд ли речь может идти о случайном заблуждении.

В этой связи можно сослаться и  на другую давно подмеченную особенность  человеческой культуры. На протяжении всей истории человечество выделяло для непрактической, экстраутилитарной деятельности своих лучших представителей. Но если это так, “трудно предположить, чтобы в ней не было органической необходимости, чтобы человечество систематически отказывало себе в жизненно нужном ради факультативного”.

Сюзанна Лангер посвятила специальную главу  обоснованию тезиса, в соответствии с которым среди всевозможных потребностей, присущих человеку, есть одна, отличающая его от животных, - потребность в символизации. Продуктами ее стали язык, миф, ритуал и другие семиотические средства культуры. Символизация - средство проявления в человеке его социальной сути и одновременно - средство контроля над биологическими аспектами жизнедеятельности. Другими словами, именно символизация обеспечила человеку его особый статус, существование таких специфически человеческих (культурных) механизмов, как социальная память и т. п.

Поэтому имеет смысл говорить о двух видах  прагматики, одну из которых можно  назвать утилитарной, а другую —  знаковой. Важно еще раз подчеркнуть, что обе прагматики, если речь идет о социальном аспекте деятельности человека, являются жизненно необходимыми, и в этом смысле знаковая прагматика столь же “практична”, как и утилитарная.

Признание за знаковой прагматикой жизненно важного  смысла — необходимый шаг на пути пересмотра устоявшихся схем интерпретации  архаической культуры. Собственно, само положение о двух видах прагматики имеет универсальный характер, поскольку  применимо для всякого социального  объединения, как архаического, так  и современного. Различия, и очень  существенные, лежат в сфере преимущественных установок на тот или иной тип  прагматики, в способах организации  утилитарной и знаковой деятельности, в характере их сочетания.

Тот переворот в области мировоззрения (переход от космологии к истории), особенности которого сейчас начинают проясняться (прежде всего благодаря работам В. Н. Топорова, К. Леви-Строса, М. Элиаде и др.), самым непосредственным образом был, видимо, связан с переориентацией человека и коллектива с одного вида прагматики на другой. “Выпрямление” времени, осознание его необратимости сопровождались глобальной перестройкой мировоззрения. Объектом, достойным описания, становится сам человек с его нуждами, заботами и повседневными делами. Если в космологическую эпоху цель и смысл жизни человек видел в ритуале, точнее в правильном прохождении ритуального сценария, а обыденное существование лишь заполняло промежутки между ритуалами, то историческое мироощущение вместе с зачатками научного видения ориентировалось уже главным образом не на символические, а на практические ценности. Если для первобытного человека утилитарная прагматика — лишь необходимое условие для осуществления высших, сакральных целей, то современный человек склонен не менее решительно перегибать палку в другом направлении, рассматривая символическую деятельность как простое приложение к основной — хозяйственной.

Показательно, что попытки прояснить природу  ритуала, как правило, связаны (в  научной традиции) с поисками его  места в пространстве, определяемом координатами практическое / символическое  и рациональное / иррациональное. Пожалуй, первым попытался определить это  место Э. Тэйлор. В ритуале (и мифе) он видел сугубо рациональное явление, своего рода преднауку, с помощью которой человек делал свои первые попытки объяснения и познания мира (“первобытная гносеология”).

Вслед за Тэйлором эту идею развивал Дж. Фрэзер, выделивший 3 этапа развития мысли: магия — религия — наука. Фрэзер считал, что в основе магии лежит тот же принцип, что и в науке: убеждение в постоянстве и единообразии действия сил природы, в незыблемости причинно-следственных связей. Как и Дюркгейм, он настаивал на принципиальной разнице между магией и религией, но на другом основании: религию породило бессилие магии как инструмента контроля и регуляции природы. Таким образом, магия существовала, по мысли Фрэзера, до религии и непосредственно ей предшествовала. В свою очередь религия тоже соотносилась с познавательной и объяснительной деятельностью человека.

Расхождение между ранними формами объяснения мира (магия, ритуал, миф, религия) и  позднейшим научным подходом Тэйлор, Фрэзер и другие эволюционисты склонны были объяснять различием в историческом опыте. С увеличением опыта различные формы преднауки, и в первую очередь ритуал, теряли свою объяснительную способность и переходили в разряд пережитков.

Не  следует думать, что эта концепция  отошла в прошлое вместе с эволюционизмом. Споры о рациональности / иррациональности ритуала продолжаются и в наши дни. В серии работ о мифе и ритуале у калабари (дельта реки Нигер) Робин Хортон вновь возвращается к идее рациональности ритуала. По его мнению, мифо-ритуальная картина мира калабари является объяснительной моделью, сопоставимой по ряду параметров с теорией Резерфорда. Ритуальный специалист (жрец, колдун африканской деревни) принципиально не отличается от исследователя-теоретика. И в целом создание ритуально-мифологических систем, с точки зрения Хортона, аналогично построению моделей науки. И то и другое необходимо для того, чтобы упорядочить мир, внести в него ясность и порядок.

Следует отметить, что сопоставление архаичных  представлений с глобальными  физическими теориями не миновало и  отечественную этнографию. Достаточно указать на полузабытую, но наполненную  интересными наблюдениями и выводами книгу Богораза “Эйнштейн и религия”. И вообще образ первобытного философа-мыслителя — один из наиболее популярных в европейской этнографии XIX—XX вв.

Противоположная точка зрения об иррациональности ритуала, мифа и религиозных представлений  имела своих сторонников, среди  которых в первую очередь принято  называть Л. Леви-Брюля. В советской науке теорию Леви-Брюля ждала несколько необычная судьба. С одной стороны, она в течение длительного времени служила объектом жестокой критики, с другой — сам тезис об иррациональности ритуальных и религиозных представлений был активно подхвачен и широко использовался не столько в научных, сколько в околонаучных (атеистических) целях, отнюдь не способствуя развитию и собственно научных взглядов на природу этих явлений.

В течение долгого времени исследователи  ритуала продолжали обсуждать эти  идеи, пытаясь либо примирить их, либо углубить различия, либо предложить свое решение. Например, известный исследователь  славянских древностей К. Мошиньский предлагал  разделить все обряды на два типа: магические и субмагические. Субмагические — те обряды, в которых “действие само по себе рационально; магическим оно становится вследствие того, что объекты или свойства объектов, которых оно касается, в действительности не существуют, либо существуют совершенно иначе, чем предположено”.