Русская культура 13-15вв

   Пахомий Логофет – писатель XV века. Почти не сохранилось никаких сведений о жизни этого замечательного деятеля русской литературы  XVв. Несомненно только, что он был родом серб, жил сначала на Афоне, и, по-видимому, еще в молодых годах пришел в Россию.  Последнее случилось в царствование великого князя Василия Васильевича, и, нужно думать, значительно раньше 1440г.,около которого  уже появляется первый литературный труд Пахомия  в России – «Житие преподобного Сергия». Большую часть в жизни в России Пахомий провел в Москве и Троицко-Сергиевой лавре.

   Наиболее  ранним литературным трудом Пахомия  было «Житие преподобного Сергия Радонежского»,  в котором рассказывается о чудесах  преподобного. Труд этот представляет переделку жития, написанного ранее  Епифанием, с дополнением к нему рассказа о чудесах сделан с целью приноровить излишне обширное житие к чтению в церкви. Труд Пахомия, действительно, по-видимому, устранил Епифаниевский, который почти совершенно не встречается в рукописях. Вторым сочинением Пахомия считают «Житие митрополита Алексея» с каноном, написанное Пахомием по воле «великого князя, митрополита и определению всего собора». Что касается собственно литературной стороны трудов Пахомия, - роль его в этом отношении в истории нашей агиографии исключительно стилистическая. Пахомий окончательно и надолго упрочил литературные приемы с колебаниями вводившиеся впервые Киприаном и Епифанием. Пахомий заботится не о факте, а лишь о более красивой его передаче; он не изучает исторических материалов, чаще всего прибегая к помощи общих мест.

   Творения  Пахомия послужили образцами  для последующих русских агиографов, создали новую литературную школу. 
 
 
 
 
 

   ПУБЛИЦИСТИКА  ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XV века

     Публицистические произведения XV века, время формирования единого Русского государства, связаны с зарождением публицистики (при всей условности данного термина для памятников древней Руси). В частности, публицистические черты носят произведения, возникшие в связи с распространением во второй половине XV - первой половине XVI в., еретических учений. Одной из центральных проблем, вокруг которых разгорелась полемика, была проблема человеческого «самовластья». Она развивалась, прежде всего, в богословской традиции. Темы «самовластья» касались как представители ортодоксального направления (из посланий которых историк получает основную информацию и о взглядах их идейных противников), так и «еретики»: Федор Васильевич Курицын (например, его программное Лаодикийское послание), неизвестный автор Написания о грамоте.

     Одним из аспектов темы «самовластья» был  вопрос о пределах царской власти: должен ли государь отчитываться за свои действия перед подданными либо он отвечает за них только перед Богом. Этот вопрос стал одним из центральных  в сочинениях Иосифа Волоцкого. Отношениям духовных наставников и светской власти посвящены публицистические произведения лидера «нестяжателей» Вассиана Патрикеева. Известно одно небольшое  сочинение Вассиана, направленное против Иосифа Волоцкого. Оно состоит из введения и трех Слов. В них он выступает против монастырского  землевладения, а также против массовых казней раскаявшихся еретиков.

     В несколько ином аспекте (анализируются  принципы, на которых должны строиться  отношения государя с подданными) проблему «самовластья» рассматривал Иван Семенович Пересветов (Большая  и Малая челобитные, Сказание о  Магмете - Салтане и др.).

     В последнем из названных произведений поднималась еще одна острая проблема: что важнее для человека и государства - точное соблюдение обряда или истинная вера. Иван Пересветов критикует также сложившуюся систему отношений государя к своим подданным, одновременно настаивая на необходимости сильной власти.

     Распространение источников публицистической направленности непосредственно связано с событиями  Смутного времени.

     По  форме такие произведения близки к традиционным жанрам духовной литературы: это Видения (например, Повесть о видении некоему мужу протопопа Терентия, Видения в Нижнем Новгороде и Владимире, Видение в Устюге и др.), Послания (скажем, Новая повесть о Преславном Российском царстве), Плачи (Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства). В этих небольших по объему произведениях авторы пытались осмыслить происходившие драматические события, понять их причины, найти выход из создавшегося положения.

     Близки  к памятникам публицистики и исторические произведения, написанные «на злобу  дня». Во всех перечисленных произведениях первых двух десятилетий XV в. присутствуют личностный момент, элементы полемики, содержатся попытки анализа происходящего. Еще более четкую публицистическую направленность имеют многие литературные памятники, относящиеся к периоду Раскола. Наиболее ярко она проявляется в многочисленных посланиях, письмах и челобитных протопопа Аввакума.

РАССВЕТ ЖИВОПИСИ: ФЕОФАН ГРЕК, АНДРЕЙ РУБЛЕВ, ДИОНИСИЙ И ЕГО СЫНОВЬЯ

  Веяния, которые ощущаются в Западной Европе в искусстве Чимабуэ, Джотто, Дуччо, в Византии — во фресках Кахрие Джами, в Болгарии — во фресках Ивановского монастыря Земсна, пронизывают собою и новгородские фрески XIV в., фрески Михайло - Сковородского монастыря, Спаса Преображения, Болотова Федора, церкви Рождества на кладбище и др.

  Живопись  этой поры обогатилась новыми темами, ее сюжеты значительно усложнились, в них много повествовательности, события трактуются психологически, художники стремятся изобразить переживания действующих лиц, подчеркивают страдания, скорбь, тоску, страх или радость и экстатическое волнение. Священные сюжеты трактуются менее торжественно, интимнее, обыденнее. В трактовке человеческого образа сказалось живое наблюдение. Вместо изображения изолированных и неподвижных человеческих фигур с прямо устремленным на зрителя взором, которые были так характерны для стенописи XI — XII вв. (например, для фресок Нередицы), живопись XIII-XV вв. изображает человека в сложных композициях, в сильном движении. Человеческие фигуры обращены не к зрителю, а как бы вовлечены во внутреннюю, не зависящую от зрителя жизнь композиции.

     Новое движение в живописи ярче всего представлено в России творчеством византийского  мастера Феофана Грека.

     До  прибытия в Россию Феофан «своею рукою» расписал ряд церквей в Константинополе, Халкидоне, Галате (предместье Константинополя) и Каффе (ныне Феодосия в Крыму); из Каффы, очевидно, Феофан и был приглашен в Новгород. Летописи неоднократно упоминают работу Феофана. В 1378 г. он «подписывает» Спаса на Ильине в Новгороде, в 1395 г. вместе с Семеном Черным и своими учениками расписывает церковь Рождества с приделом Лазаря в Москве, в 1399 г. с учениками — Архангельский собор в Кремле и, наконец, в 1405 г. вместе с Андреем Рублевым и старцем Прохором — московский Благовещенский собор. Этим не исчерпывается объем работ Феофана. Он работал в Нижнем, в Коломне и, по - видимому, в других местах. По словам Епифания Премудрого, оставившего нам восторженный панегирик Феофану, всего им было расписано до 40 каменных церквей.

     Более 30 лет прожил Феофан в России, не только уча, но и учась. Как и многие из приезжавших впоследствии в Россию художников, Феофан подпал под мощное воздействие русской художественной традиции и вместе с тем как нельзя более вовремя сумел привить ей много нового и жизненно необходимого. Живописный опыт, умение рассчитывать расстояние, с которого будет обозреваться его работа, реалистическая трактовка голов и чутье колориста отличают Феофана.

    В. Н. Лазарев так характеризует  живописную манеру Феофана Грека: «Обладая могучим живописным темпераментом, Феофан пишет в резкой, решительной, смелой манере. Он лепит свои фигуры энергичными мазками, со сказочным мастерством накладывая поверх карнации сочные белые, голубоватые, серые и красные блики, придающие его липам необычайную живость и сообщающие им ту напряженность выражения, которая обычно так волнует, когда смотришь на его святых. Эти блики-отметки далеко не всегда кладутся Феофаном на выпуклые, выступающие части. Нередко мы находим их на наиболее затененных частях лица. Лучше всего дают представление о творчестве Феофана фрески Новгородской церкви Спаса Преображения на Ильине 1374 г.

    Освобожденная от позднейших пристроек и реставрированная в советское время, церковь Спаса является одной из самых больших достопримечательностей Новгорода. Летопись сохранила нам имена лиц, «трудившихся» над ее украшением: это боярин Василий Данилович, художественному вкусу которого мы обязаны приглашением для ее росписи Феофана Грека. Церковь Спаса была создана в том художественном соревновании, которое было характерным явлением новгородской жизни XIV в. Эта атмосфера искусства отразилась, в частности, и в новгородской летописи, обычно скупой и лаконичной, но точной в упоминаниях имен строителей церквей, в датировке их построения, переделок и настенных росписей.

    Церковь Спаса Преображения расписана Феофаном Греком двумя-тремя близкими, интенсивными, теплыми тонами (коричневатыми, красновато-желтыми). Его мазок энергичен, резок, короток, светотень выражена резко, контуры до предела обобщены. Человеческие фигуры исполнены внутреннего напряжения, полны повышенного психологизма, динамики чувств. Психологические характеристики, данные им в изображении праотцев, пророков, столпников, изумительны по силе. Росписи Феофана производят впечатление необычайно мощных монументальных, письмо отличается «корпусностью» и вместе с тем какою-то особой трагичностью мировосприятия. Его знаменитая «Троица», написанная им в приделе церкви Спаса на Ильине, сравнительно с нежной и человечной «Троицей» Андрея Рублева производит впечатление видения «Страшного суда» — такой карающей силы исполнены ее грозные ангелы.

    Фрески  Феофана Грека отличаются необыкновенным единством стиля во всех своих  деталях без исключения. Даже само расположение фресковых изображений, общая композиция росписей подчинена  внутреннему динамизму и своеобразному  драматизму его творчества.

     Искусство Феофана было высоко оценено его  современниками: на одной из миниатюр Лицевого свода Ивана Грозного Феофан Грек изображен расписывающим церковь перед толпой удивленных москвичей.

     Он  оставил значительный след в русском  искусстве — в монументальной живописи, в иконописании и в искусстве  книжной миниатюры, но и сам подпал под мощное влияние русского искусства. В частности, это русское влияние  особенно заметно в принадлежащих его кисти иконах Благовещенского собора Московского кремля. В Благовещенском соборе самим Феофаном Греком были выполнены иконы Деисусного чина иконостаса. Здесь, в этих иконах, Феофан Грек встретился с задачами, которые не могли быть ему знакомы в Византии. Византия не знала такого развитого иконостаса, как Россия. Иконы в иконостасе, писавшиеся Феофаном Греком, были необычно велики по размерам: более двух метров в вышину и более метра в ширину. Таких крупных икон Феофану не приходилось писать у себя на родине, и в них заметно сказалось русское влияние.

  В эпоху Донского в Москве работают многие живописцы, в том числе греческий художник Игнат. Неизменный соратник Донского, герой Куликовской победы — князь Владимир Андреевич Серпуховский, оказывает особое покровительство Феофану Греку. Замечательно, что в том же кругу новой предвозрожденческой образованности вырос величайший художник древней Руси — Андрей Рублев. Его деятельность началась в центре русского предвозрожденческого движения —   Троице - Сергиевом монастыре. Оттуда Андрей Рублев перешел ближе к Москве, в Андроников монастырь, который был так же, как и Троице - Сергиев, близок к Дмитрию Донскому и к его непосредственным преемникам. Он работал в Звенигороде у второго сына Дмитрия Донского — Юрия Дмитриевича Звенигородского. Сергий Радонежский, его окружение, непосредственные участники и сыновья участников Куликовской битвы — вот те люди, в общении с которыми выработалось мировоззрение Рублева. Он родился около 1360 или 1370 г. и умер между 1427 и 1430 гг.

     Живописных  произведений Андрея Рублева сохранилось немного, но то, что известно о его деятельности, свидетельствует, что все его творчество было неразрывно связано с Москвой и ближайшими к ней городами и монастырями. В 1405 г. Андрей Рублев вместе со старцем Прохором из Городца и Феофаном Греком расписывал Благовещенский собор Московского кремля. В 1408 г., по приказанию московского великого князя Василия Дмитриевича, Андрей Рублев совместно со своим неразлучным другом Даниилом Черным расписывает Успенский собор во Владимире. В 1424—1426 гг. троицкий игумен Никон пригласил Андрея Рублева и Даниила Черного для росписи фресками и украшения иконами Троицкого собора в Троице - Сергиевом монастыре. Была расчищена часть фресок, выполненных Андреем Рублевым и Даниилом Черным во владимирском Успенском собору. В селе Васильевском около Владимира была найдена и реставрирована часть икон из того же Успенского собора (в том числе несомненно рублевские — «Апостол Павел», «Вознесение» и др.). В Саввино-Сторожевском монастыре в Звенигороде удалось обнаружить рублевские иконы: «Архангел Михаил», «Спас» и «Апостол Павел» (Третьяковская галерея). В том же монастыре, как и в Звенигородской церкви Успения, были обнаружены фрески, возможно принадлежащие Рублеву.