Сравнительная характеристика концепта свобода-воля в русской и украинской лингвокультуре

Киевский национальный университет им.Тараса Шевченко

Институт филологии

Кафедра русского языка

 

 

 

 

Научная работа

«Сравнительная характеристика концепта свобода-воля в русской  и украинской лингвокультуре»

 

 

 

 

студентки 1 курса магистратуры

специальности «Русский язык и

литература, иностранный  язык»

Шмыровой В. Г.

 

Научный руководитель:

д. ф. н., проф. Слухай Н. В.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Киев – 2012.

 

Глава 1. Понятие  «концепт» в современной этнолингвистике.

Большинство исследователей, стремящихся дать определение термину «концепт», отталкиваются от этимологии этого слова. Так, например, С. Г. Воркачев в своей монографии «Любовь как лингвокультурный концепт» на первой же странице традиционно возводит слово «концепт» к латинскому conceptus/conceptum и перечисляет значения, в которых оно употреблялось в латыни: «водоём», «воспламенение», «зачатие», «плод (зародыш)». Этимология слова тем более важна для Воркачева, что он подчёркивает победу концепта как термина над целым рядом аналогов: «лингвокультурема», «мифологема», «логоэпистема». В то же время Степанов в своей работе «Константы: словарь русской культуры» указывает только одно значение слова conceptus – «понятие», соответственно, для глагола concipere – только «зачинать». Исследователь настаивает на знаковости тождества внутренней формы латинского слова концепт и русского слова понятие: действительно, в обоих языках понимание становится равнозначным присвоению. Существуют и другие описания этимологии слова концепт. В настоящей работе важна не столько объективная лингвистическая истина, зафиксированная в соответствующих словарях, сколько сам факт выборочного её прочтения исследователями. Это и есть «зародыш» тех различий, которые вызревают потом в совершенно разные авторские понимания концепта.

Воркачев и Степанов привлечены к настоящему исследованию не случайно. Оба открыто декларируют особенности своего подхода к сущности концепта. Для Воркачева, назвавшего первую главу своей монографии «Онтология концепта», это онтологический подход, а для Степанова – и он прямо заявляет об этом в «Словаре» – генетический. Воркачев много внимания уделяет освещению концепта как этнического образования, феномена межкультурной коммуникации, а Степанова больше интересует общекультурологическая сторона дела. Настоящее исследование, таким образом, призвано синтезировать историю и современность, этническую специфику и надэтническую универсальность, с целью обрести в их союзе адекватное понимание концепта.

По мысли Воркачева, концепт – это ментафакт, функционирующий  в качестве инструмента и единицы  познания, который был вызван к жизни гносеологической необходимостью на современном этапе развития человеческого знания. Солидаризируясь с мнением Кубряковой, Воркачев считает возможным определить концепт в лингвокультурогии следующим образом: это «термин, служащий объяснению единиц ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знания и опыт человека; оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга (lingua mentalis), всей картины мира, отражённой в человеческой психике» (12) В качестве упрощенного рабочего определения учёный предлагает свою формулировку: концепт – это «инструмент и продукт структурирования любых смыслов, выступающих в форме фреймов, сценариев, схем, «узлов» в семантической сети и пр.» (12-13) Концепты, присутствующие в лингвокультурологических текстах, исследователь определяет как вербализованные культурные смыслы, априори являющиеся также и лингвоконцептами. Обращаясь к Кассиреру, понимавшему культуру как «символическую Вселенную», локальные проявления которой всегда выявляют отличия при сравнении, Воркачев настаивает на этноспецифичности как важнейшей и неотъемлемой характеристике концепта.

Поскольку концепт методологически  пришёл на смену образу, понятию и значению, он характеризуется гетерогенностью и многопризнаковостью, унаследовав от понятия дискурсивность представления смысла, от образа – метафоричность и эмотивность этого представления, а от значения – включённость его имени в лексическую систему языка. По мысли Колесова, он включает в себя своих гносеологических предшественников в редуцированном виде, становясь таким образом, их «гиперонимом».

Следует отметить, вслед  за Ляпиным, что концепту присуща  «дискретная целостность смыслов», внутренняя расчленённость, следствие многомерности его семантического состава, что заставляет исключить из сферы приложения термина концепт семантические примитивы – чересчур простые и конкретные по своему значению слова.

Концепту свойственна  способность быть эмоционально переживаемым, а не только мыслимым, которую отмечали и по-разному интерпретировали Степанов, Перелыгина и др. Он обладает семантической (или по Карасику «номинативной») плотностью, то есть выражен в языке и культуре рядами синонимов, тематическими рядами и полями, фольклорными и литературными сюжетами, пучками синонимичных символов. Концепт ориентирован на план выражения, то есть его имя является фигурантом всех структурных и системных отношений в языке.

Исследуя механизм концептуализации понятий в культуре и сознании, Воркачев отмечает, что концепт, по сути, единица менталитета (22-23), апеллируя при этом к проблеме соотношения языка и мышления вообще и к гипотезе «лингвистической относительности» Сэпира-Уорфа в частности. Проведя обзор фактов языка, вскрывающих отличия русской ментальности от суммы менталитетов Западной Европы, ученый утверждает, что важнейшим таким фактом является наличие дублетных концептов типа правда-справедливость, свобода-воля, счастье-блаженство и др. По мнению Воркачева, этноспецифика ярче выражена во второй части таких образований, а само появление слов дублетов вызвано переводом концепта в другой дискурс.

Осмысляя концепт в  русле проблематики межкультурного общения, исследователь приходит к  выводу, что здесь бытуют узкое и широкое понимание термина концепт. Узкое понимание содержательно трактует концепт по-абеляровски – как «понятие жизненной философии» или «обыденный аналог мировоззренческого термина» в формулировке Арутюновой, чрезвычайно полезное для сохранения и преемственности культуры. Формально это выливается в следующее определение: концепты – это семантические образования, стоящие за словами, которые не находят однословных эквивалентов при переводе на другой язык. Осмысляя это определение, Воркачёв близко подходит к проблеме перевода текста и выдвигает альтернативное понятие – трансляцию. Это положение особенно важно для настоящей работы, где будет учтена сложная специфика соотношения имен концепта в близкородственных языках.

В широком понимании  концепт – это любой вербализованный культурный смысл, хоть сколько-нибудь отмеченный этноспецифичностью, вне зависимости от того, случайна она или ментально существенна. Тогда, по мысли Карасика, концепт в широком понимании – это культурный смысл, закрепленный за именем, обладающим специфической «внутренней формой» - признаком, положенным в основу номинации, в реализации которого наблюдается серийность, массовидность. Эта серийность как раз и будет тем фактором, который исключит случайное и оставит ментально существенное. Такое положение дел ставит перед настоящим исследованием задачу анализа не только имени концепта, но родственных ему слов.

Освещая типологию концептов, Воркачев приводит деление их на универсалии  и уникалии, индивидуальные, групповые  и национальные концепты, концепты символы и концепты-абстракции, а так же разделяет их по предметной области на онтологические, гносеологические, семиотические и прочие.

Вывод ученого таков: «В лингвокультурологии статус концепта признается за ментальными образованиями любой степени общности, обладающими внутренней семантической расчленённостью, отмеченными этнокультурной спецификой и находящими фиксированное языковое выражение. В силу неопределённости самого признака «этнокультурной специфики» видовая пролиферация лингвоконцепта продолжается, захватывая все новые платы лексического фонда языка» (36).

В упомянутом «Словаре»  Степанова концепт определяется так: «это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир  человека. И, с другой стороны, концепт – это то, посредством чего человек – рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на неё» (43). Таким образом, «Концепт – основная ячейка культуры в ментальном мире человека» (43).

Разводя термины «концепт»  и «понятие», Степанов рассуждает следующим  образом: понятие, как известно, имеет  объём и содержание; его объём  соответствует значению, а содержание – то есть смысл – концепту.

Исключительное внимание Степанов уделяет структуре концепта. По мысли учёного, концепт содержит три «слоя»: 1) основной, актуальный признак; 2) дополнительный, «пассивный» признак, который уже является неактуальным, «историческим»; 3) внутреннюю форму, уже не осознаваемую носителем языка, причём именно она запечатлена во внешней, словесной форме. Соответственно, концепт по-разному представлен в сознании носителей языка: актуальный признак известен всем, исторический – меньшему количеству носителей, а о внутренней форме осведомлены вообще немногие. Это положение чрезвычайно полезно учесть при интервьюировании подопытных лиц и тем более – при анализе данных интервью.

«Словарь» Степанова  вообще содержит множество полезных указаний по методологии исследования концептов. Так, например, при анализе концепта, которому посвящено настоящее исследование, предполагается использовать так называемый «принцип Кавелина» – буквализацию внутренней формы и соотнесение полученного результата с современным состоянием концепта. Предполагается так же учитывать специфику коллективного сознания той группы, к которой принадлежит подопытный, в идеале – всех групп, к которым он относится на промежутке от минимальной (он сам) до наиболее многочисленной (все носители языка). Также предполагается выполнить требование генетической последовательности в описании концепта, в том числе рассмотреть его как реализацию эволюционного ряда Тайлора, что можно осуществить, привлекая к эксперименту подопытных разного возраста, хотя ретроспектива, конечно, будет довольно короткой в общеисторическом масштабе. При работе с внутренней формой исследуемого концепта представляется уместным охарактеризовать происхождение слова по принципу случайности/неслучайности номинации, как представляет её Степанов.

Понятие концептуализированной  области, как её понимает Степанов, а именно – системы синонимизированных слов и символов, изофункциональных в употреблении, - тоже найдёт отражение в настоящей работе при рассмотрении ближайшего семантического окружения исследуемого концепта.

В данной работе полагается целесообразным применить дифференцированный подход к определению концепта. Структура концепта как научного термина напоминает структуру любого конкретного концепта тем, что любые смыслы, в ней заложенные, могут быть моментально актуализированы в зависимости от потребностей текущего момента, оставив все прочие смыслы в потенциальном состоянии. Разумеется, при такой организации смыслов, ассортимент их может быть чрезвычайно велик и не исчерпаем в пределах сколько-нибудь согласованного логически определения. Поэтому представляется возможным определять концепт каждый раз в зависимости от практического его приложения. Так, при работе с конкретными носителями языка стоит помнить, что концепт – это оперативная единица мышления, особенности вербализации которой у каждого конкретного носителя необходимо проследить. Анализируя полученные данные, нужно учитывать, что концепт – компонент менталитета, а при анализе артефактов культуры концепт нужно понимать как культурный конгломерат.

 

Глава 2. Словарная  обработка имени концепта свобода-воля.

Исследование концепта свобода-воля целесообразно начать с анализа имени концепта, его ядра. В качестве первого шага предполагается рассмотреть круг значений лексем воля и свобода, как они представлены в толковых словарях. Так, например, «Словник української мови» под редакцией И. К. Билодида предлагает следующие значения слова воля в украинском языке (иллюстрации выпущены за недостатком места):

1. Одна з функцій людської психіки, яка полягає насамперед у владі над собою, керуванні своїми діями й свідомому регулюванні своєї поведінки. // Прагнення досягти своєї мети; рішучість.

2. Бажання, хотіння. // Вимога, наказ.

Воля ваша (твоя) – як хочете (хочеш), як бажаєте (бажаєш). З доброї (по добрій) волі – без примусу, добровільно. Люди доброї волі – ті, що бажають народові добра, миру. Остання воля – бажання, розпорядження, висловлене перед смертю; заповіт. По (своїй) волі: а) як хто хоче (хотів), за своїм уподобанням; б) за власним бажанням, без примусу.

По волі –  неволі; по волі чи по неволі – так чи інакше; все одно.

3. Право розпоряджатися на свій розсуд; влада. // Дозвіл, згода, рішення. Віддаватися на волю – давати можливість кому-, чому-небудь володіти, розпоряджатися собою. Воля друку – право вільно висловлювати в пресі свої думки, ідеї. Вольному воля – як собі хочеш (хочете). Мати волю над кимсь – вільно ким-небудь розпоряджатися, впливати на когось. Пускати (пустити) на волю – перестати чим-небудь керувати, що-небудь свідомо спрямовувати; пускати напризволяще. Своя воля – хтось має право робити що-небудь на свій розсуд.