Традиции и инновации

Другой полюс диалога — макродиалог. Если микродиалог разворачивается в сознании человека и этноса, то макродиалог — условие коммуникации культур. “Понимание каждой культуры... как Собеседника, как одного из участников диалога по “последним вопросам человеческого бытия” — такого участника, который в общении с иными образами культуры обнаруживает и впервые формирует новые свои смыслы, формы, устремления, к этому иному образу обращенные, — такое понимание и сводит воедино все определения диалога как всеобщей сути гуманитарного мышления”, — пишет философ и культуролог В.Библер [1 , 28 ] .

Интересен сам способ такого взаимодействия: общаются не абстрактные культуры, но символы, архетипы, выраженные в культурных образах (Дон Кихот, Тевье-молочник, Гамлет) и мифологизированные реальные образы ( Наполеон, Данте). Именно в силу такой персонификации чужой культуры мы создаем для себя ее облик, ее “выражение лица”: так, для многих из нас восприятие Италии строится на образах из фильмов Фелинни.

По Бахтину, культура амбивалентна (двойственна), т.к. всегда строится на диалоге “верха и низа” — смеха и серьезности, священного и мирского и т.д. По В.Библеру, амбивалентность означает также способность каждой культуры “отстраняться” от самой себя, быть способной к диалогу с другими культурами.

Пример такого диалога — современные отношения и взаимовлияния культур Запада и Востока. Сейчас много говорят о воздействии — и порой разрушительном — культуры Запада на культуры Востока. Но путей, которые вели бы лишь в одну сторону, не бывает: Восток тоже изменяет лицо западной культуры.

Поскольку сейчас на американском рынке каждый третий клиент — с Дальнего Востока, американские архитекторы вынуждены изучать древнее китайское искусство “фэнь-шуй” (иначе — геомантия или искусство “ветра и воды”). Его принцип состоит в том, что каждое здание должно находиться в гармонии с пятью первоэлементами — водой, огнем, деревом, металлом и землей. Все человеческое бытие — здоровье, деловой успех, материальное благосостояние — зависят от расположения его жилища и даже от расстановки в нем мебели. В постройке не должно быть острых углов, в проходах обязательны зеркала, обманывающие злых духов, а во всех учреждениях — фонтаны и бассейны. Потому архитектор Д.Трамп, задумав реконструировать небоскреб Трамп-тауэр, обратился за помощью к самому известному в Нью-Йорке геоманту Тин Суну.

Чем более овладевает человеческое сознание образами и достижениями других культур, тем оно богаче, гибче и действеннее. Проникая в “картину мира” иных народов и культурных эпох, мы должны прежде всего изучить своеобразное и неповторимое ее содержание, а также отличие от нашего времени и нашей “картины мира”. Подходить к культуре других стран только с точки зрения собственной культуры – значит чрезвычайно обеднять саму эту культуру: увидеть культурное своеобразие своего этноса можно лишь “в диалоге” с культурой иного этноса. Знаменитый физик Э.Шредингер писал об этом: “Если немецкий отец будет рассматривать рисунки своего десятилетнего сына, то он вряд ли поймет, что они несут в себе нечто от стиля европейской живописи. Так же будет обстоять дело, когда японец увидит рисунки своего сына. Но если западноевропеец возьмет в руки альбом японских детских рисунков, то он сразу же заметит, что эти наивные попытки живописи вовсе не так уж наивны, а уже в деталях обусловлены примером национального искусства” [78, 32-33 ] . Возможно, после этого отец иначе посмотрит на рисунки своего сына и увидит в них признаки родства с современной ему европейской культурой.

Гуманизм конца нашего тысячелетия во многом строится не только на утверждении тезиса о равенстве культур, но и на том, что важнейший вклад в улучшение жизни в мире заключается в самом разнообразии форм, которые исторически и ментально приняли культуры разных народов. Каждая культура есть особый взгляд на мир, но один взгляд никогда не сможет охватить всей сути явления. Полное впечатление и, следовательно, отношение к любому бытийному феномену возможно лишь при условии, что феномен этот рассматривается с разных сторон. Потому ни одну культуру нельзя счесть образцом, пригодным для остальных. Один из крупнейших антропологов нашего века К.Леви-Стросс утверждает, что сама способность к прогрессу — это следствие формы общения культур, и что культура развивается лишь в этом общении, а любая изолированность культур предполагает застой.

“Народность, или национальность, есть положительная сила, и каждый народ по особому характеру своему назначен для особого служения, — пишет Вл.Соловьев. — Различные народности суть различные органы в целом теле человечества...” [60, 245 ] . Можно провести другую аналогию: у симфонии есть общая партитура и отдельные партии для каждого инструмента. Так и народы, вплетая свои культуры подобно музыкальным партиям в ткань симфонии, созидают единую планетарную культуру.

§ 1. Цивилизация, субэкумена, мировая культура

Некогда О.Шпенглер писал о полной замкнутости, непроницаемости культур друг для друга. Но такой непроницаемостью, да и то относительной, обладал лишь архаический мир. История человеческой культуры — это история движения к универсализму. Сегодня мы уже не представляем себе наше прошлое как чередование событий, определяющих судьбы отдельных народов. Скорее, мы воспринимаем его как чередование и сосуществование цивилизаций , которые во многом определяют характер этносов, входящих в них. Однако, никто так и не смог выяснить, сколько же на Земле было цивилизаций: в работах разных исследователей их количество варьируется от семи до двадцати восьми. Более того, ученые так до сих пор и не пришли к единому мнению относительно содержания этого термина, а также — основных признаков цивилизации.

Несмотря на долгую историю термина “цивилизация”, начавшуюся еще в Древнем Риме, его нынешнее понимание начало складываться лишь в 19 веке, когда он впервые был употреблен во множественном числе — в значении локальных общностей (моноэтнических или полиэтнических), обладающих ярко выраженной социокультурной спецификой. Так, можно говорить о древнеегипетской, вавилонской, греческой, римской, китайской, индийской, византийской, мусульманской, средневековой западноевропейской и других цивилизациях.

Что же отличает цивилизации, делает их разными, непохожими друг на друга?

Ряд исследователей считает, что основой цивилизации является культурное наследие. Ведь сама протяженность цивилизации в пространстве и ее устойчивость во времени базируется на преемственности, на традиции как синтезе преемственных начал и нововведений, постоянного приспосабливания прошлого к настоящему и будущему. К фундаментальным принципам цивилизации относят прогрессирующее разделение труда, а следовательно, разделение социальных функций и неизбежное в связи с этим социальное взаимодействие между людьми. Большинство ученых утверждает, что цивилизация невозможна без общей религии и без многонациональных государств, без преемственного накопления общественного богатства и сохранения неких фундаментальных основ образа жизни. Честно говоря, в таком многообразии суждений, каждое из которых верно, легко потеряться.

Что же является ведущим принципом, сближающим народы в огромные надэтнические общности — цивилизации, да и существует ли этот принцип?

Да, существует. Это уже упомянутый нами “принцип дополнительности” Н.Бора, смысл которого — взаимная дополнительность факторов и отношений, находящихся в неповторимом разнообразии связей и зависимостей. “ Каждая отдельная цивилизация является сетью отношений между различными элементами социокультурной системы, лишенной единого начала и допускающей различные формы взаимозависимости” [64 , 115 ] . Итак, ведущий принцип любой цивилизации — взаимодействие.

Взаимодействие народов существует столько же, сколько сами народы. Оно включает в себя самые разнообразные аспекты: это и торговые отношения, и производство, и культурные связи, и политические отношения вплоть до колонизации и войн и т.д. Сеть таких отношений никогда не была стабильной, неизменной: одни ее элементы исчезали, на смену им приходили другие, центры цивилизаций сдвигались, сами цивилизации меняли свои границы, даже исчезали, но передавали многие из своих важнейших особенностей последующим. Так, греко-римская и иудео-христианская цивилизации явились предтечами и фундаментом современной западноевропейской.

Итак, цивилизации и даже те их признаки, которые кажутся ведущими в определенную эпоху (например, центр исламской цивилизации — религия, американской — индивидуализм и т.д.), не остаются неизменными, постоянна лишь сама сердцевина — тяготение народов к взаимосвязи, в процессе которой они обретают во многом общее мировоззрение и развернутую сеть отношений. Выдающийся французский историк Ф.Бродель понимал под цивилизацией взаимопроникновение множества разнообразных факторов, которое порождает взаимодействие различных народов и групп, причем, важны при этом не только и не столько сами факторы, сколько образ мыслей, менталитет, обусловленный ими и, в свою очередь, обусловливающий определенный образ жизни.

Предельно обобщив, можно сказать, что жизнь любого человеческого общества базируется на четырех подсистемах, совокупность которых порождает целостную систему:

• биосоциальная подсистема, включающая в себя семью, родство, отношения полов, труд, защиту общности от опасности, жилье, питание и т.д.;
• экономическая , охватывающая производство и потребление, обмен продуктами и услугами, рынок, технику и технологии и т.д.:
• политическая , вбирающая в себя институциональные отношения между людьми, т.е., совокупность обычаев, норм, власти, права и т.д.;
• культурная , включающая все проявления духовной жизни членов социума.

Совокупное их взаимодействие и порождает целостную систему — цивилизацию. Но историк Л.Февр вносит серьезную поправку в эту картину: вышеозначенные подсистемы не равноправны. И политическое, и социально-экономическое, и даже биологическое как бы “пропускаются” сквозь призму культурного мировидения, ментальности членов социума. “Даже богатство, труд и деньги — не есть ли они совсем не “вещи”, но идеи, представления, человеческие суждения о “вещах”?”, — пишет он [71, 282 ] .

Цивилизацию можно определить как социокультурную общность, которая неустанно формирует себя на основе сверхлокальных ценностей, смыслов, представлений, получающих свое выражение в мировых религиях, системах морали, в искусстве, а также в образе жизни и институциональных формах и механизмах социальной регуляции народов, которые входят в ее состав.

Цивилизация всегда является единством разнообразного. В этой целостности цивилизации и состоит ее основное качество. “Цивилизации являются в определенной степени интегрированными общностями. Составляющие их части взаимодействуют друг с другом и с целым. Если цивилизация состоит из нескольких государств, то эти государства в большей степени связаны между собой, чем с государствами в других цивилизациях. При этом они могут часто воевать и вступать в дипломатические отношения между собой, сохранять большую степень взаимозависимости в экономическом плане. Они будут более взаимозависимы в экономическом отношении. В них будут существовать взаимопроникающие эстетические и философские течения” [3, 117 ] .

Принципиальная общность или сродство отношений и представлений, возникшие благодаря единству исторической судьбы народов, проживающих в одном регионе, их длительного и тесного культурного взаимодействия, а следовательно — неизбежно возникающее сходство в формах и механизмах их социального бытия (в методах хозяйствования, в политике и праве, религии, науке, искусстве и т.д.) и определяет цивилизацию. Это сходство вовсе не означает унификации: этнический “тип” народа, входящего в ту или иную цивилизацию, пусть не остается неизменным, но сохраняет своеобразные черты. Так, например, словосочетание “европейское кино” стало уже устойчивым и оправданным, но, тем не менее, оно “дробится” на поразительные по разнообразию феномены французского, испанского, польского, итальянского, российского

Из самого факта существования цивилизаций следует, что уровень человеческой идентификации не ограничен этносом либо этнической группой. Так, житель Минска может назвать себя минчанином, белорусом, православным, христианином, европейцем. Последнее — на сегодня, пожалуй, самая широкая сфера, в которой он обретает свое бытие. Знаменитый американский ученый-политолог С.Хантингтон пишет об этом: “Цивилизация — это самое большое “мы”, где человек чувствует себя в культурном отношении дома, и одновременно то, что отделяет нас от всех “них” — тех, что вовне” [ там же, 117 ] .

Но в то же время Г.Померанц предлагает сверхцивилизационный вариант человеческой общности — так называемую “субэкумену”. Субэкумена — это устойчивая коалиция культур, связанных единой религиозно-философской традицией . Таких “наднациональных” культур Г.Померанц насчитывает четыре — западно-христианскую, исламскую, индуистско-буддийскую и конфуцианско-буддийскую.

Начало субэкумен можно отсчитывать с первого тысячелетия до н. э., когда возникают мировые религии, впервые в истории обращаясь к любому, принявшему их человеку, игнорируя его этническую принадлежность. Тогда и зарождается в душах пророков и мыслителей идея мировой цивилизации . Так, западная культура во многом основывается на клерикальной образованности и потому с момента своего возникновения носит в значительной мере интернациональный, субэкуменальный характер. “Историческое сообщество Запада, — пишет выдающийся немецкий социолог К.Манхейм, — отнюдь не проходило в своем историческом развитии ... различные ступени, поднимаясь от локальной провинциальной культуры к национальной и интернациональной; напротив, после грандиозной стадии интернациональной, правда, ограниченной узкими элитарными кругами интеграции в эту интернациональную сферу встраивается сначала локальная и лишь позднее национальная интеграция” [50, 319 ] .

Самая важная предпосылка такого надэтнического, наднационального, надцивилизационного движения —все развивающееся движение к единству, предполагающее, в первую очередь, открытость по отношению к чужому. При этом “рецидивы этнического высокомерия встречались и в средние века (например, в Византии) и даже в Европе Нового времени < ... > . Каждый раз эта болезнь приводит к отставанию, часто к гибели. Высокомерный этноцентризм — одна из важнейших причин гибели первых цивилизаций”, — пишет Г.Померанц [57, 216 ] .

Субэкумены могут быть более или менее открыты чужому, но в любом случае они обладают умением покорять вторгшихся в их пределы “чужаков” и привлекать их к своим принципам и ценностям. Вспомним, хотя бы, монголов и тюрков, которые, вторгшись на Ближний Восток, стали носителями ислама; или потомков гуннов — венгров, которые, захватив часть Европы, приняли христианство и превратились в европейский народ.