Дружба в современном обществе

На практике, мужчины часто идут против своих личных интересов, ради дружбы. Это плохо, потому что, обычно, такие самоотречения происходят неосознанно, хотя и сознательно. То есть, мужчина понимает, что отказывается от своего желания ради дружбы, но он не видит, что желание не исчезает, а только подавляется, уходит в бессознательное и продолжает точить уже глубоко изнутри. Всякая борьба «за идею» саморазрушительна, но мужчины этого не видят [12, c. 35].

С другой стороны, готовность и способность поступиться своими интересами делает возможным настоящее сотрудничество в решении практических вопросов. Женщины сотрудничать не могут — они всегда соперничают, мужчины же действительно могут эффективно трудиться над общей целью рука об руку. И если мужчина четко осознает, от каких интересов и ради чего отказывается, то никакого саморазрушения здесь уже нет — все хорошо [12, c.35].

Но в основе мужской дружбы лежит все-таки не сотрудничество и взаимовыручка, а та же самая потребность в утешении, что и у женщин. Мужчины дружат ровно для того же самого — чтобы было на кого выплакать свои слезы.

Да, мужчины не плачут — они пьют горькую и, закусывая, делятся своими проблемами. Мужчина должен быть суровым и плакать ему не положено, но суть от этого не меняется. За пивом, на шашлыках, на рыбалке, в спортзале — везде мужчины жалуются друг другу на свою жизнь и по-мужски утешают друг друга [12, с.35].

Самые теплые отношения между мужчинами возникают тогда, когда уровень взаимного доверия позволяет делиться самыми сокровенными переживаниями. То есть, проще говоря, когда можно изливать друг другу самые глубокие и болезненные переживания.

Лучший друг, настоящий друг — это, обычно, тот, кому можно выложить все свои тяжелые думы, кто все выслушает, поймет и посочувствует, кто не воспользуется полученной информацией и не ударит потом в спину (женщины, кстати, всегда пользуются и, если им нужно — бьют со всего размаха) [12, с.35].

В этом мужская и женская дружба схожи — и те, и другие ищут в друзьях утешения и хотят иметь рядом с собой такого человека, на которого можно будет вывалить все свои проблемы. Женщины делают это в своей непосредственной манере — прямо, просто и открыто. Мужчины строят из себя неприступных суровых мачо, но от этого выглядят еще смешнее [12, c.35].

Вся дружба — и мужская, и женская — построена на принципе: «Я помогаю тебе обманывать себя, а ты — помогаешь обманывать себя мне». Страусы, помогающие друг другу запихивать голову в песок, — вот лучшие друзья. А там где речь не идет об утешении и самообмане, все сводится к торгу — «Я выручаю тебя, а ты потом выручишь меня». Психологически взрослым мужчинам дружить «не о чем» [14, с.22].

Тема дружбы между мужчиной и женщиной становится полем словесных побоищ с завидной регулярностью.

Вся путаница возникает из-за использования слов, не имеющих четких определений. Дружба, страсть, влюбленность, любовь — где заканчивается одно и начинается другое? Никто этого не знает и не может знать из-за условной природы этих понятий. Точно сказать можно только одно — между мужчиной и женщиной возможны отношения [12, с.36].

Когда эти отношения построены на взаимном утешении, возникает воспеваемая поэтами «чистая и светлая любовь» с сексом, семьей и всеми прочими делами, которая есть такой же невротизм, как и «настоящая дружба» [12, c.36].

Когда в отношениях утешается только один, тогда секса, обычно, нет, и получается некое подобие бесполой дружбы. В роли утешаемого чаще оказывается мужчина, и именно поэтому в таких отношениях нет секса. Слабый мужчина женщине просто не интересен [12, c.36].

С другой стороны, когда встречаются психологически взрослые мужчина и женщина, не нуждающиеся во взаимном утешении, тогда между ними возникают странные отношения, к которым очень трудно подобрать какое-то определение [12, c.37].

Это может быть чистая страсть, когда два тела просто наслаждаются друг другом, или душевная и духовная близость, когда связь возникает на почве единства мироощущения. А когда одно совмещается с другим, тогда вообще наступает сказка — те самые отношения, в которых мужчина и женщина становятся спутниками, попутчиками, единомышленниками в самом лучшем смысле этих слов [12, c.36].

Существует более глубокий акцент на изучение  дружбы. Существуют и виды дружбы.

Духовная дружба - взаимное обогащение и дополнение друг друга. Каждый восхищён и очарован превосходством другого. Тем самым он дает своему другу возможность получить столь желанное признание: что может быть прекраснее, если тебя ценит и понимает тот, за кем ты признаешь это право. Самое удивительное заключается в том, что каждый чувствует себя совершенно непохожим на другого и восхищается именно теми качествами, которых нет у него самого [14, с.23].

Творческая дружба - это оба друга сохраняют свою ярко выраженную индивидуальность. Более того, дружба помогает творчески дополнять личность каждого из друзей, придать законченный характер их индивидуальности [14, с.23].

Будничная дружба может существовать и развиваться только при условии непосредственной территориальной близости. Друзья обязательно должны жить рядом, оказывать друг другу услуги, обращаться за помощью, ходить вместе в кино или хотя бы просто болтать о том о сём. Как правило, такая дружба подкрепляется каким-нибудь постоянным поводом для встреч. Это может быть обычное соседство или общая работа. Врачи, например, чаще всего дружат с врачами.

Семейная дружба на первый взгляд кажется полным антиподом дружбы творческой, но это не так. Для рассматриваемого нами типа дружбы характерно то, что наш друг, в сущности, становится другом всей семьи. А если речь идет о супружеской паре, у которой есть дети, можно со всей очевидностью говорить о дружбе семьями [14, с.23].

Разновидности дружбы обычно связано с психологическими чертами дружбы. Понятие романтической дружбы крайне неопределенно. Оно то обозначает дружбу эпохи романтизма, включая и предшествовавший ей период "бури и натиска", то соотносится со специфическими представлениями о дружбе, имевшими хождение в кругу немецких поэтов-романтиков, то ассоциируется с психологическим типом "романтической личности" [6, c. 27].

Если отвлечься от психологических нюансов, романтический канон дружбы означал, во-первых, резкое повышение требований к ее интимности и экспрессивности и, во-вторых ассоциацию "истинной дружбы" с той частью жизни человека, которая приходится на юность [6, c.27].

В эротической дружбе нет места обольщению и жeланию распоряжаться судьбой другого, иметь над ним власть. Настоящая эротическая дружба - это бескорыстный, благородный порыв, направленный на то, чтобы совершенствоваться самому и помочь в этом другому. Без мелочных подсчетов всех "за" и "против", без желания удержать, повелевать, влиять, направлять. Друг принимает своего друга с любовью и старается доставить ему радость. Неважно, ждал ли он его, или тот пришел неожиданно. Друг отдает, ничего не прося взамен, и получает, ничего не спрашивая. Если эротике удается всё это освоить, а иногда ей это удается, она может жить рядом с дружбой. В противном случае она ее разрушает [6, с.27].

О возникновении дружбы существует много различных  теорий. В основном дружба складывается незапланированно и внезапно. У нас могут быть в течение всей жизни прекрасные отношения с соседями или с коллегами по работе, но никто из них не станет нашим другом. И в то же время мы можем считать другом или подругой человека, с которым мы виделись всего один-два раза и который живёт далеко от нас. Выясняется, однако, что только с ним нам хорошо и хочется проявить то лучшее, что в нас есть [14, с.23].

Дружба возникает как разрыв в обычном течении событий, как скачок. В какой-то момент мы вдруг начинаем испытывать сильный прилив симпатии, интереса к другому человеку, он становится нам близок. Если мы давно с ним знакомы, появляется чувство, будто мы увидели его первый раз в жизни. Назовем это явление встречей. Встреча - это конечное событие, сгусток времени. Для дружбы важны только эти минуты наивысшей интенсивности жизни. Все, что происходит в промежутке, не имеет значения. Такая встреча всегда неожиданность, всегда открытие. По отношению к большинству наших знакомых мы так никогда и не сделаем этот первый шаг на пути к дружбе [14, с.23].

Из данной главы можно сделать вывод, что  дружба — это бескорыстные личные взаимоотношения между людьми, различных возрастных категорий, основанные на доверии, искренности, взаимных симпатиях, общих интересах и увлечениях. Обязательными признаками дружбы являются доверие и терпение. Людей, связанных между собой дружбой, называют друзьями. Обязательным условием существования дружеских связей является отсутствие межличностной конкуренции в кругу друзей, относительно равное положение в социальной лестнице,  это сложное переплетение встреч, и каждая встреча - испытание, она может принести успех и разочарование. Каждая дружба может перерасти в нечто большее, в роман, в утешение, в любовь, но и может исчезнуть вовсе. В отличие от влюблённости мы можем даже не вспоминать о друге от встречи до встречи. Главное в современном обществе не потерять тех самых друзей, ведь потом их так тяжело найти.

Глава 2. Дружба  в современном обществе

2.1  Дружба как социально-историческое  явление

Некоторые общие указания об исторической эволюции понятия дружбы дает уже языкознание. Слова "друг", "дружба" недаром этимологически связаны с такими понятиями, как родство, товарищество (особенно воинское) и любовь. Обращение "друзья и братья", сегодня имеющее метафорический смысл, некогда звучало буквально. Обращает на себя внимание близость "семейных" и "воинских" корней. Слово "дружина", в русском языке обозначающее воинский отряд, в словенском и болгарском языках-семью, домочадцев. Лингвисты производят слово "друг" от предполагаемого германского глагола, имевшего значение - выдерживать, действовать, производить: слово это близко готскому "driugan" - нести воинскую службу, воевать; англосаксонскому "dreogan"-быть деятельным, выдерживать и т. д. Немецкое "Freundschaft", восходящее к глаголам "freien" (свататься! и "fruen" (радоваться), в прошлом обозначало не только собственно дружбу, но и любовь, кровное родство, общий дом, общее происхождение [9, с. 12].

Древнейшие, первоначальные формы дружбы были весьма далеки от современного акцента на свободе и индивидуальности дружбы. Они, напротив, были жестко регламентированы. На заре цивилизации, когда ведущей формой человеческой общности было родство, остальные формы сближения, будь то принятие в общину иноплеменника или установление более тесных отношений между отдельными людьми, также символизировались как породнение (усыновление общиной, побратимство, соотцовство, кровная дружба и т. д.). Недаром герои широко распространенного древнегреческого мифа Кастор и Полидевк (Диоскуры), считавшиеся покровителями и олицетворением дружбы, были одновременно братьями-близнецами, к тому же - сыновьями Зевса [9, с.12].

Позже эта связь родства и дружбы ослабевает. Однако первобытное общество не знает различия "личных" и "общественных" связей. Хотя в отличие от родства дружба создавалась путем индивидуального выбора, она имела четко определенные социальные функции, жестко регламентировалась традицией и часто скреплялась специальным ритуалом. Племенной обычай раз навсегда определял, сколько друзей может и должен иметь человек, с кем и как заключается дружба, каковы взаимные обязанности друзей [9, с.12].

У многих племен заключение дружбы совпадало с обрядом инициации, посвящения юноши во взрослое состояние; так, у дагомейцев каждый мужчина обязан иметь троих друзей, которые называются "братьями по ножу" и располагаются по степени близости. Дружба эта, предусматривающая прежде всего взаимную материальную помощь, священна и нерасторжима. У индейцев "квакьютль" - "лучший друг" служит посредником между молодым человеком и девушкой, к которой он сватается. Мужчина племени квома (Новая Гвинея) должен иметь троих друзей, которые не могут быть кровными родственниками, но с которыми подросток "породнен" актом инициации; друзья во всем поддерживают друг друга, по просьбе друга человек может даже украсть фетишей собственного рода; он называет отца своего друга своим отцом [9, с.12].

Эта суровая верность, безусловно, не могла не сочетаться с эмоциональной поддержкой и близостью. Длительная и личностно значимая совместная деятельность сама по себе рождает эмоциональную близость. Но не это было главным в "героической" дружбе, которая имела не экспрессивно-исповедный, а практически-действенный характер. Внутренний, интимный мир еще не отделился тогда от "внешнего", поведенческого настолько, чтобы обсуждение его стало насущной психологической потребностью [9, с.13].

Между тем в отличие от древнего воина классический грек, живущий в атмосфере постоянного соперничества, уже знает чувство одиночества, его переживания стали гораздо тоньше, вызывая потребность разделить их с кем-то другим, найти душу, родственную собственной [9, с.13].

Где мог он удовлетворить эту потребность? Для классического грека семейная жизнь, по выражению Энгельса, "не субъективная склонность, а объективная обязанность". Афинская женщина была хранительницей домашнего очага, но и только. В воспитании детей мужчины мало участвовали. Искомая психологическая близость могла быть найдена только среди равных. Отсюда - платоновский идеал высокоиндивидуализированной дружбы-любви, которая считалась школой мужества и мудрости и в которой совместное стремление к высшему благу должно было сочетаться со взаимной эмоциональной привязанностью. Акцент переносится с инструментальных ценностей дружбы (сотрудничество и взаимопомощь) на экспрессивные (душевная близость и эмоциональная поддержка). Но сразу же встают новые проблемы - чем отличается дружба от любви и как совместить идеальный образ дружбы с многообразием индивидуальных привязанностей? Ответ на эти вопросы дает Аристотель [9, с.14].