Глобализация общества

Как правило, в прессе западных стран при анализе процессов глобализации основной акцент делается на его позитивных аспектах. Среди них на передний план выдвигаются: глобальные рынки, глобальные технологии, глобальные идеи и глобальная солидарность, приводящие своими совокупными действиями к уменьшению социального пространства, к ускоряющемуся бегу социального времени, к усилению прозрачности границ, минуя которые, контакты между людьми усиливаются в сферах экономики, технологии и культуры. Но чаще всего в рамках такого анализа остаются в тени социальные диспропорции и углубление дисгармонии современного мира, многократно усиленные развертыванием глобализации. Самая главная из них заключается в том, что вследствие господства на мировых рынках транснациональных корпораций глобализация делает богатых богаче, а бедных беднее. По данным подготовленного в ООН доклада о развитии человека за 1999 г., состояние трех самых богатых людей мира превышает совокупный валовый продукт 48 наименее развитых стран, а следовательно, общий доход проживающих в них 600 миллионов людей. Разрыв в доходах между пятой частью мирового народонаселения, живущего в богатейших странах, и пятой частью его, живущего в беднейших странах, возрос с 30 в 1961 г. и с 60 раз в 1990 г. до 75 раз в 1999 г. Итак, сегодня средний американец или японец может получить в свое распоряжение жизненных благ в 75 раз больше, чем средний житель Бурунди, Нигера или Эфиопии. Именно поэтому средняя продолжительность жизни составляет в Японии 80 лет, в Канаде - 79, в США - 76,7, а в Бурунди - 42,4, в Руанде - 40,5, в Сьерра-Леоне - 37,2 года, т.е. почти вдвое меньше. Если уровень грамотности взрослого населения в высокоразвитых странах составляет 99 % (кстати, в Беларуси он выражается таким же показателем), то в Эритрее он выражается цифрой 25,2 %, а в Нигере - 14,3, т.е. в 4-7 раз ниже.

Наконец, сравним различные  по уровню экономического развития страны по такому интегральному показателю, как индекс нищеты. Если в Швеции, уровень нищеты населения составляет 7%, в Германии - 10,4%, в Великобритании - 15,1%, в США -г 16,5 %, то в Эфиопии, Сьерра-Леоне он превышает 50 %, а в Нигере достигает 65 %. Итак, становящееся все более масштабным и тяжелым давление глобальной конкуренции в силу углубляющейся социально-имущественной дифференциации приводит к возрастанию глобализации не богатства, а нищеты.

Одновременно с этим происходит глобализация преступности. Организованные преступные синдикаты  действуют далеко за пределами национальных границ и вступают в стратегические союзы, объединенные в глобальную сеть, извлекая огромные выгоды из глобализации, благодаря которой они зарабатывают, по оценкам специалистов ООН, 1,5 триллиона долларов в год и по своему экономическому потенциалу сравнимы с транснациональными корпорациями. Один только незаконный оборот наркотиков приносит преступным объединениям доход в 400 миллионов дол- ларов в год и составляет около 8 % всего объема мировой торгов- ли, т.е. почти столько же, сколько дают продажа газа и нефти, и превышает долю в мировой торговле текстиля (7,5 %). Примерно столько же преступным группировкам приносит незаконная торговля оружием. Одновременно транснациональные преступные синдикаты осуществляют торговлю людьми, прежде всего женщинами и детьми. Ежегодно из стран Восточной Европы и СНГ в Западную Европу торговцы людьми вывозят 500 тысяч женщин, а доходы от этой преступной деятельности оцениваются в 7 миллиардов долларов. Примерно 15 тысяч женщин из России и других стран СНГ работают в знаменитых «кварталах красных фонарей» в Германии, а в Нидерландах 57 % ввезенных для этих целей женщин составляют лица в возрасте до 21 года.

Экономическая и технологическая  глобализация, индикаторы и главные  действующие лица которой не считаются  ни с национальными интересами, ни с традициями, культурой и своеобразием образа жизни народов разных стран, придает новые, гораздо более античеловеческие черты социальным конфликтам. Все более мощной питательной средой для политических, этнонациональных, межрелигиозных и иных конфликтов становится мировая торговля оружием. В результате многочисленные и разнообразные по своей сущности и формам проявления конфликты становятся: 1) более масштабными; 2) более кровавыми; 3) все чаще смыкаются с организованным терроризмом, поскольку в них участвуют все больше наемников, которым хорошо платят. Без эффективного урегулирования конфликтных противостояний, в том числе и на международном уровне, глобальная угроза терроризма и обусловленных им конфликтов может стать ужасающей реальностью XXI века.

Глобализация информационных процессов создает новые угрозы сохранению, воспроизводству и развитию культуры многих народов, особенно в слаборазвитых странах. Сейчас много говорят и пишут об удивительных перспективах использования глобальной коммуникационной сети Интернет. Она действительно создает богатейшие возможности для обмена научными идеями, развития образования, установления международных и межличностных контактов, но все эти блага становятся достоянием прежде всего богатых и состоятельных, а не бедных людей. Но покупку компьютера, не говоря уже о его подключении к системе Интернета, средний бангладежец (уроженец не самой бедной страны) должен затратить сумму, превышающую его доход за восемь лет, а средний американец - одну месячную зарплату. Поэтому в Южной Азии, где проживает четверть населения мира (23 %), пользователи Интернет составляют менее 1 %. Английский язык используется почти в 80 % всех сайтов, проходящих через эту систему, хотя говорят по-английски менее 10 % населения планеты. Это создает предпосылки для вестернизации, главным образом, американизации, глобальных культурных потоков, что приводит ко все более широкому распространению пресловутой «глобальной потребительской культуры», критерием успеха которой становятся не духовные ценности, а прибыль и кассовый успех. На все более монополизированной индустрии развлечений, где действуют три главных кита - кинематограф, музыка и телевидение, усиливается доминирование американской продукции. До- ля Голливуда на кинематографическом рынке Японии превышает 50 %, Европы - 83 %, Латинской Америки - 83 %, а кинофильмы других стран составляют менее 3 % кинематографического рынка США. В еще более зависимом положении от доминирования американской индустрии развлечения оказываются африканские страны. Десять ведущих компаний в сфере телекоммуникаций контролируют более 86 % мирового рынка, оцениваемого в 262 миллиарда долларов. Расползающиеся по нашей планете голод (от голода страдает 840 миллионов человек), наркомания (в мире насчитывается более 200 миллионов наркоманов), СПИД (свыше 33 миллионов человек), ухудшение окружающей среды, которую справедливо называют «тихой катастрофой» (ежегодно от нарастающего загрязнения атмосферы умирает почти 3 миллиона человек, почти 1,3 миллиарда людей не имеют доступа к чистой воде), «утечка мозгов» из развивающихся стран в высокоразвитые (только в 1998 г. в США и Западной Европе работало более 250 тысяч специалистов из Африки) - вот далеко не полный перечень тех негативных явлений, которые более или менее тесно связаны с глобализацией богатства и нищеты.

Приведенные факты свидетельствуют  о неравномерности и противоречивости процесса глобализации, который ведет не только к социальной интеграции, но и к дезинтеграции, а следовательно- к углубляющейся социальной дифференциации общин, наций, стран, регионов современного мира по критерию принадлежности к интеграционным процессам, к благам культуры и цивилизации. Нельзя не замечать, что интенсификация транснациональных отношений, неизбежно снижающая статус национальных государств, их социально-политическую значимость, оборачивается противоположной тенденцией - усилением националистических ориентации, подчеркнутым регионализмом многих слаборазвитых стран и возмущенных своим бедственным положением народов.

А это чревато новыми противостояниями интересов - народов  бедных и богатых стран, лидеров  и аутсайдеров социально- экономического развития, мировых центров и периферии. Это в любой момент способно обернуться острыми и крупномасштабными конфликтами, предвестниками чему сегодня могут служить напряженные, чреватые конфликтами отношения между США и Ираном, между США и Северной Кореей.

А кто может поручиться, что экономически преуспевающему, присваивающему себе все преимущества и плоды  глобализации «треугольнику»: США - Западная Европа - Япония не станет противостоять  вполне возможный в перспективе  новый «треугольник»: Россия - Китай - Индия? Становящийся все более масштабным новый «культурный интервенционизм», основанный на информационных новинках и стремящийся к насаждению во всех регионах мира американизированных вариантов культуры и потребительской системы ценностей, наталкивается на возрастающее неприятие, а нередко и со- противление национальных и региональных культурных элит и не только в развивающихся странах Азии и Африки, но и в такой высококультурной и преуспевающей стране, как Франция. А это означает, что усиливающаяся глобализация, вопреки ее самым активным приверженцам и собирателям ее плодов, не ведет к исчезновению национальных интересов ни в экономике, ни в политике, ни тем более, в культуре. Глобально взаимосвязанный мир отнюдь не является безнациональным, а широко распространяемые в нем стандарты вестернизированной, преимущественно американизированной, культуры не в состоянии стать эталоном единой, скроенной по одному образцу «мировой культуры».

Глобализация современного мира ставит проблему формирования глобальной социологии. И на эту потребность все чаще откликаются известные социологи разных стран. Среди появившихся в последние годы глобалистских социологических концепций самой влиятельной является теория мир - системы разработанная профессором Бинтемтонского университета (США), президентом Международной социологической ассоциации Иммануэлем Валлерстайном. Суть этой теории состоит в том, что основополагающей единицей анализа социальной реальности должна стать категория «Историческая система».

При таком подходе в мировом историческим процессе можно выделить несколько видов исторических систем. Первым из них являются «мини-системы», называемые так потому, что они небольшие по размерам и относительно кратковременны (жизненный путь примерно шести поколений), высокогомогенны, т.е. однородны, с точки зрения культурных и управляющих структур. Примером такой именно системы может быть структура майя в Центральной Америке.

Второй вид исторической системы - «мировые империи», которые  являются крупными политическими структурами и заключают в себе разнообразные «культурные» модели. Действующая логика такой системы - экстракция дани из самоуправляющихся прямых производителей (в основном сельских), которая передается к центру и перераспределяется среди немногочисленной, но значимой сети чиновников.

Наконец, третий вид исторической системы, согласно теории И. Валлерстайна, это - «мировые хозяйства», представляющие собой огромные неравные цепи интегрированных  производственных структур, разделенных  многочисленными политическими структурами. Объективная логика их существования заключается в том, что прибавочная стоимость неравномерно распределяется в пользу тех, кто смог захватить временную монополию на рынке. Это- «капиталистическая» логика. (2; 154-155). Конкретным воплощением такой именно системы, с точки зрения И. Валлерстайна, является современная капиталистическая мировая экономика. Существующая ныне «мировая система», считает он, охватывает весь мир и представляет из себя в своей сущности капиталистическую мировую экономику.

По утверждению И. Валлерстайна, А. Смит и К. Маркс ошибочно полагали, что суть капитализма заключена  в рынке, буржуазии и свободном  труде, тогда как на самом деле капитализм - это системы с единой общемировой логикой. Причем самое  главное в этой системе состоит не просто в накоплении капитала, а в приоритете бесконечного накопления капитала. Иначе говоря, это - система, «чьи институты призваны выделять из общей массы и поощрять тех, кто в своей деятельности соблюдает первенство накопления капитала, и наказывать тех, кто пытается следовать другим приоритетам. Совокупность институтов, рассчитанных на эти операции, включает в себя обустройство товарных связей, объединяющих географически разделенные производства и оптимизирующие системную норму прибыли; сеть государственных структур, складывающихся в межгосударственную систему; создание подоходно дифференцированных семейных хозяйств как основных единиц социальной репродукции; наконец, интегрированную геокультуру, легитимирующую институциональные структуры и сдерживающую недовольство эксплуатируемых классов» (1; 17).

Мир-системный анализ процессов глобализации выработал  несколько концептов - описаний современной  капиталистической мировой экономики. Наиболее существенные из них сводятся к следующему.

Непрерывное накопление капитала - основная движущая сила мировой капиталистической экономики.

Накопление капитала дифференцировано в пространстве в соответствии с  разделением по линии: центр - периферия.

Наряду с центром и периферией в мировой капиталистической  системе структурно существует полупериферия.

Неоплаченный труд играет большую  роль в жизни мировой капиталистической  экономики.

Капиталистическая мир-система взаимодействует  с международной системой.

Существуют антисистемные движения, которые одновременно подрывают и поддерживают систему.

Жизнь мир-системьютмечена как  циклическими ритмами средней продолжительности, так и длительными вековыми изменениями.

Согласно теории мир-системы, мировая  капиталистическая экономика включает в себя группу стран ядра, куда входят США, Япония, Западная Европа, страны полупериферии, периферии и внешней арены. К полупериферии относятся страны, расположенные на юге Европы, такие, как Испания или Португалия. Сюда же И. Валлерстайн включает и постсоветскую Россию. Периферию об- ширной мировой системы составляют развивающиеся страны Азии, Африки. Хотя значительные регионы этих континентов, которые не затрагиваются всемирными промышленно-торговыми связями, относятся к внешней арене мировой капиталистической экономики.

Восхваляя всячески триумвират «ядра» мир-системы, состоящего из США, Японии и объединенной Европы, И. Валлерстайн отнюдь не в восторге от неизмененной прочности этого экономического монстра. Он убежден: триумивараты по природе своей - нестабильны, ибо двое могут объединяться против третьего. Вопреки романтикам западной цивилизации, он считает, что более вероятен альянс Японии и США. Причин такого варианта много, и они разного характера. Одна из них состоит в том, что японцы не боятся подпасть под культурное влияние США, в отличие от европейцев, болезненно переживающих последствия американского «культурного империализма».

Хотя мир-системный анализ обращает внимание на глобальные аспекты развития культуры, свойственная ему методология  преувеличивает значимость экономики  и в этой сфере. Поскольку движущей логикой развития мир-системы признается накопление капитала, то именно экономика признается центральной чертой модерности, а экономический человек - внутренней сущностью рационального субъекта. В результате капитализм интерпретируется как система ценностей, деньги объединяют людей в единую общность. Культурные коды, как деньги и товары включены в циркуляцию капитала. Поэтому формы культуры, с точки зрения валлерстайновской теории, укоренены в повседневном процессе воспроизводства и накопления капитала. Под культурой в ней фактически понимается «идея - система» капиталистической мировой экономики, результат многих исторических попыток сформулировать термины, в которых бы отражалась вся противоречивость социально-политической реальности мир-системы и оправдывалось бы господствующее в ней социальное и социально- культурное неравенство людей и народов.