Контркультура

Именно в этом содержании мировоззрение эколого-центризма активно распространялось коммунитарно-экологическим движением контркультуры, «очагами» которого выступили молодежные общины (коммуны) битников и хиппи, создаваемые на лоне природы в духе романтического образа имения Ясная Поляна Л. Толстого. Они прокламировали «культ естественности» как альтернативу урбанистической цивилизации, отмежевывающей человеческое бытие от природного ландшафта. Наибольшего размаха коммунитарное движение контркультуры достигло в США, где коммунитарный образ жизни имел свои давние традиции. «В 1967–1969 гг. (в кульминационные для движения контркультуры годы) общины коммунаров битников и хиппи, ставившие своей целью борьбу за сохранение окружающей среды и гармонизацию отношений человека с природой, насчитывали в США сотни тысяч протагонистов экологических ценностей» [8, с. 121]. В это время «такие известные общины как Хейт-Эшбери в Сан-Франциско, Гринвич-Вилледж в Нью-Йорке, Сансет-Стрип в Лос-Анджелесе, Пичтри-Стрит в Атланте и др. общины-коммуны ежегодно собирали до 500 тысяч молодых последователей контркультуры (в возрасте до 30 лет), т.е. население целого штата» [2, с. 63].

Эти экологические коммуны  создавались в самых живописных местах Америки: «в Скалистых горах (штат Колорадо), в Каскадных горах (Орегон), в горах Санта-Крус (Калифорния), на севере штата Нью-Мексика и других районах» [8, с. 121]. Их местоположение было демонстрацией экологически-ориентированного образа жизни и его биофильских ценностных ориентиров.

В годы своего расцвета (1967–1970 гг.) движение контркультуры становится мощным катализатором процессов  демократизации общественно-политической жизни. Стремившиеся придать контркультуре  политические контуры активисты  «нового левого» движения создали  «такие массовые и влиятельные общественно-политические организации, как: Студенческий координационный комитет ненасильственных действий и Студенты за демократическое общество – в США, Движение молодежи за ядерное разоружение – в Англии, Национальный союз студентов Франции, Социалистический немецкий союз студентов – в Западной Германии и др. Они сыграли свою роль в политической социализации молодежи и с этого времени она становится активным участником современной международной общественно-политической жизни» [8, с. 124]. Вовсе не случайно российский социолог С. Левикова подчеркивает, что «молодежь – новая социологическая категория, порожденная развитым индустриальным обществом» [4, с. 14].

Идеи и ценности контркультуры  имели широкое распространение, поскольку «молодежь в возрасте до 25 лет в США и некоторых  др. западных странах (в 60-х гг. XX века) составляла почти 50% населения» [3, с. 108

В истории цивилизации  возникают такие ситуации, когда  определенные субкультурные феномены, их локальные идейно-ценностные комплексы начинают претендовать на некую универсальность и выходят за границы собственной субкультурной среды, протагонируя новые духовно-практические стратегемы для индивидов и широких социальных общностей как субъектов культуротворчества. В данном случае можно уже говорить не о субкультурных, а контркультурных или даже культурных тенденциях.

Анализируя влияние контркультуры  на современную социокультурную  жизнь, «профессор Калифорнийского  университета Беннет Бергер считает, что в 60-х гг. XX в. на Западе возникла новая – пост-материальная культура. Вобрав в себя азиатскую пантеистическую культуру, другие субкультурные традиции – мистические культы, романтическое мироощущение богемы, пасторализм, языческую мудрость американских индейцев и т.п., она сумела полностью раскрыть в себе потенциал альтернативной культуры» [8, с. 141].

«Беннет Бергер отмечает, что контркультура, воплотив собой совокупный эффект активного духовно-практического поиска нового ориентира развития цивилизации, породила настоящую «ценностную революцию» [8, с. 141].

Один из видных теоретиков контркультуры профессор права  Йельского университета Ч. Рейч представляет молодежные движения в качестве некой культурной «революции сознания». По мнению Рейча, «новое сознание», первоначально сформировавшись в среде молодежи, получит затем широкое распространение и автоматически вызовет революционные преобразования в структуре современного западного общества. Оно осуществит революцию не прямыми политическими средствами, а изменением самой культуры» [5, с. 19].

Многие исследователи  свидетельствуют, что «в современном  западном обществе происходит «революция сознания», знаменующая рождение новой  культурной модели. Об этом пишут такие известные на Западе ученые как Э. Тирьякян, У. Бейнбридж, М. Гарднер, М. Дилингер, П. Рассел, Р. Старк, М. Фергюсон. Они отмечают такие важнейшие признаки новой духовности, как формирование установки на личный опыт, увлечение разнообразными техниками саморазвития, интерес к явлениям экстрасенсорного восприятия и парапсихологии, значительная популярность восточных религиозных учений, магии, астрологии, все глубже проникающих в массовую культуру» [1, с. 168].

Можно констатировать, что  многие знаменательные общественные инициативы XX века – экологическое движение в защиту природной среды, пацифистское движение за запрещение войн, движения за ограничение гонки вооружений и за запрещение испытаний ядерного оружия, движения за демократизацию общественно-политической жизни и всей системы мировой  политики и международных отношений, движения религиозного обновления и  нравственного возрождения человечества, новейшие художественно-эстетические течения, рожденные из смелых творческих экспериментов и др. движения были результатом стремления молодежи к усовершенствованию природной и социокультурной сфер человеческой жизнедеятельности в мире.

Например, идеи и ценности контркультуры оказали большое  влияние на западную художественную культуру второй половины XX века. Они  воплотились в романах Д. Сэлинджера, Д. Керуака, У. Берроуза, Н. Мейлера, К. Кизи, в поэмах А. Гинзберга, Г. Снайдера, в английской драматургии «рассерженного поколения» – пьесах Озборна, Ардена, Болта, Шеффера. Не остались в стороне также и кинематограф (фильмы М. Формана, О. Стоуна, Д. Кроненберга, И. Мекаса, Ш. Кларк, М. Антониони, А. Паркера, Ж.-Л. Годара) и музыка (экспериментальная музыка Э. Вареза, Д. Кейджа, Ф. Гласа, К.-Х. Штокгаузена) и живопись (современное сюрреалистическое направление). Присущая контркультуре интенция активной социальной пропаганды своих идеологем, привела к возникновению многих видов искусства (рок-музыка, песня протеста и бардовская песня, хэппенинг, граффити, перфоманс и др.).

Развертывание контркультуры  в ходе молодежных движений указывает  на то, что этот феномен представляет собой мощный катализатор культурно-исторического  творчества, знаменующий собой процесс  выработки новой культурной модели, адекватной перспективам развития цивилизации.

Например, черты контркультуры  имели: древнеиндийский монашеский буддизм, движение эллинистических  киников, апостольское христианство, средневековый  христианский мистицизм, богемный гуманизм эпохи Возрождения, движение Реформации, романтизм эпохи Просвещения, богемный модернизм Новейшего времени. Как универсальный феномен, контркультура обладает огромным креативным потенциалом выработки ценностно-смысловых моделей развития цивилизации, стимулируя ход человеческой истории на ее переломных – судьбоносных этапах. Это значит, что контркультура постоянно проявляет себя в истории цивилизации в качестве диалектического механизма ценностно-мировоззренческих новаций.

Рождение новых культурных моделей, стимулирующих исторический прогресс цивилизации невозможно без  феномена контркультуры, который рождается  как результат утраты прежней  культурной моделью своего значения и в то же самое время как  результат поиска новых ценностно-смысловых  ориентиров как адекватного «ответа» на «вызовы» тех обстоятельств, которые  связаны с условиями, результатами и перспективами человеческой жизнедеятельности. Все значимые для человеческой истории  культурные модели проходят через этап контркультурного утверждения, когда  прежняя ценностная система уже  утратила свое значение, а новая  еще не стала доминирующей, начиная  развертываться в субкультурных рамках.

Рассматривая контркультуру  в качестве универсального феномена можно проследить историческую динамику развития цивилизации в виде культурно-контркультурной  диалектики, в русле которой господствующему  типу культуры отводится роль стабилизирующего – синхронического начала, а контркультуре  – роль динамически-обновляющего начала, с которым связаны культурные новации, прежде всего, – ценностно-смысловые. При этом креативный (динамический) потенциал контркультуры знаменует  собой ход социокультурных перемен, а стабилизирующее начало культуры – адаптацию позитивных итогов контркультурных  новаций. При завершении определенных исторических этапов развития цивилизации, этот диалектический механизм контркультуры  вновь и вновь воспроизводит  себя.

Наиболее восприимчивой  к контркультурным инновациям оказывается, прежде всего, молодежь, вследствие обусловленных  молодежным сознанием нонконформистских  особенностей мировосприятия и деятельности. Сам же префикс «контр –» отнюдь не означает отрицания культурного наследия. Моменты отрицания определенных консервативных элементов культуры, безусловно, имеют место, но как начальный этап, как средство подготовки контркультурных новаций, имеющих, характер и смысл утверждения новых ценностно-мировоззренческих ориентиров человеческой жизнедеятельности.

Выводы. Контркультура (от англ. counter и culture) как феномен может рассматриваться в двух аспектах: конкретно-историческом и универсальном. Как конкретно-исторический феномен контркультура представляет комплекс молодежных субкультур, развернувшиеся со второй половины XX века в ведущих западных странах, а затем и во всем цивилизованном мире (в том числе – в Украине), и выражающих особенности молодежной социализации в условиях техногенной модернизации общества и глобальных проблем современности. Выдвинувший понятие «контркультуры» Т. Роззак, стремился посредством его выразить новые идейно-ценностные инициативы, связанные с молодежными движениями и субкультурами Запада 60–70-х гг. XX века.

В универсальном или философском  смысле понятие «контркультуры»  может быть использовано для исследования особенностей исторической динамики мирового культурно-цивилизационного процесса (и, прежде всего, – в областях философии  культуры и философии истории).

2. Феномен молодежной субкультуры.

Появление молодежных субкультур, как культурного феномена, обусловила особая ситуация, сложившаяся в странах, переживших вторую мировую войну  в первые послевоенные годы. Эта  ситуация характеризуется прежде всего, высоким уровнем социального  консенсуса при небывало низком уровне жизни, что обеспечило бескризисное развитие производства, необходимое  для послевоенного развития экономики.

Война, образ общего врага, сплотила нации настолько, что на время бы-ли забыты даже классовые противоречия. Правительства делали все для создания новых рабочих мест и предотвращения безработицы, которая могла бы вызвать социальную напряженность и снизить экономический потенциал населения. Служба в армии в военное время практически уровняла представителей разных классов, а послевоенный экономический подъем вызвал повышение вертикальной мобильности общества.

Чувство эйфории, вызванное  осознанием, что с окончанием войны  самое страшное осталось позади и, хуже чем было, уже не будет, усилилось  ощущением открытых перспектив, растущего  благосостояния и общего благополучия.

В такой ситуации наблюдалось  практически полное отсутствие внешних  признаков классового конфликта. Фактор общей социальной напряженности  появился в Западной Европе и США  только к концу пятидесятых годов. Но в течение десяти послевоенных лет восстановление экономики имело первостепенное значение, отодвигая на второй план классовые противоречия. Молодые люди в течение этого периода не имели ни "своей" музыки, ни "своей" одежды, ни "своих" форм проведения досуга, которые могли бы быть символически противопоставлены культуре старшего поколения. Молодежь, познавшая на себе тяготы военного времени, рано повзрослела и в последний раз являла собой просто более молодую версию своих родителей.

В отличие от молодежи последующих  десятилетий, эти молодые люди не считали необходимым хоть в чем-то отличаться от представителей старшего поколения. Характерно, что именно рост благосостояния стал причиной возникновения  первых молодежных субкультур в Великобритании ("teddy-boys", "теды" - первая рабочая субкультура или "субкультура свободного времени", 1956 год), США ("битники" - первая субкультура среднего класса или "субкультура образа жизни", 1956 год) и других странах запада. Если выделение молодежи в особую социальную группу стало признаком вхождения человека в индустриальный век, Новое время, то появление молодежных субкультур ознаменовало наступления эпохи постмодернизма и постиндустриального общества.

В ранних обществах переход  в статус взрослого чаще всего  носил ритуальный характер (обряд  инициации), знания и навыки приобретались  естественным образом в процессе взросления. Молодежи как таковой  просто не существовало. Напротив, в  индустриальном (постиндустриальном) обществе наблюдается значительный структурный разрыв между семьей, в которой дети воспитывались, и  социально-экономической системой, где они должны занять место, став взрослыми. Переход к статусу  взрослого является долгим и сложным  процессом и молодежь при этом занимает важную структурную позицию.

В современном обществе растет подчинение гражданского общества технократическому  государству, жизненный мир все  более определяется логикой эффективности  и инструментализма. Способ производства основывается на твердых научных  знаниях, а власть - на владении информацией. Отдельный человек постоянно  испытывает на себе проявления репрессивной природы общества. Культура, в том  числе традиционные ценности, разрушаются  от экспансии административной рациональности и бюрократизма, так называемой "внутренней колонизации". Электронная техника  создает "новую революцию" (научно-техническую  и технико-технологическую), способствуя  формированию нового типа сознания, отличительными чертами которого становятся единообразие, стандарт, унификация .