Маргинальность в современной России

     В настоящее время проблема профессиональной маргинализации находится на стадии общественного признания. Хотя в  сфере социальной политики совершаются  некоторые попытки решения этой проблемы, реализация их на практике пока затруднена. В службах занятости  населения РФ, в практике социальной работы с безработными общепризнанным является выделение следующих стадий переживаний одной из маргинальных групп - незанятого населения:

     1) шок, неприятие действительности - происходит отказ поверить, признать  факт потери работы (наиболее  остро эта стадия протекает  у людей предпенсионного возраста  и бывших руководителей);

     2) гнев - человек испытывает сильное возмущение, негодование;

     3) депрессия - переживание подавленности, отчаяния;

     4) переоценка ценностей в ту или иную сторону. Последняя стадия может иметь следствием как профессиональную маргинальность, так и обретение новой (или сохранение старой) профессиональной идентичности. Важное значение здесь приобретает социальная политика государства и ее реализация через социальную работу.

     Логика  позитивного преобразования общественной жизни требует построения концепции  социальной работы. Такая концепция  призвана обеспечить необходимый уровень  социальной помощи, создать равные возможности профессиональной мобильности  для всех групп и слоев населения, их активного участия в управлении обществом, что проявляется в  трудовой, предпринимательской активности, самореализации имеющихся способностей.

     В социальной работе все клиенты традиционно  рассматриваются дифференцированно, в зависимости от принадлежности к одной из трех подгрупп:

     1) социально незащищенные;

     2) девиантные;

     3) маргинальные. Следовательно, специалисты  с маргинальной идентификацией  изначально являются объектами  социальной помощи, а планомерная  деятельность социальных работников  может сыграть позитивную роль  в формировании профессиональной  идентичности.

     Можно построить две модели профессиональной деятельности:

     1) адаптивное поведение, основанное  на приспособлении личности к  условиям труда; 

     2) профессиональное развитие, основанное  на том, что личность не останавливается  на достигнутом. 

     Вторая  модель определяется как профессиогенез, под которым понимается система  внутренних закономерностей развития, описывающих профессиональную динамику в разных координатах: «по вертикали» (индивидуальное формирование профессионализма); «по горизонтали» (изменения социальной и отраслевой структуры профессий); по этапам (историческое становление  профессиональных типов и инструментов).

     В контексте социологического знания профессиональная маргинальность во многом соотносится как с особенностями  политики занятости и развитием  теневой экономики, так и с  процессами, происходящими на уровне индивида. Профессиональные конфликты  в большинстве профессий - это, прежде всего, столкновение между субъектами (по вертикали или горизонтали  служебных отношений), так или  иначе обусловленные несовпадением  ментальных позиций их участников по поводу профессии и своей роли в ней, то есть это конфликты в  сфере «субъект - субъект» профессиональной деятельности. Здесь требуется социальная работа по преодолению профессиональной маргинальности на микроуровне¹³.

     В практической социальной работе с профессиональными  маргиналами следует исходить из того, что в условиях глобализации принципиально не возможна стабильная идентичность - и тогда ее нарушения  можно рассматривать как нормальное состояние личности, принуждаемой объективными условиями динамичных социальных процессов  постоянно отслеживать изменения  в своем социально-профессиональном самоопределении.

     По  мнению ряда исследователей, социальный маргинальный статус не является однозначно негативной характеристикой, а может  стимулировать творческую активность личности и социальный прогресс. Творчески одаренный человек с формальным маргинальным статусом реализует свой потенциал, скорее, не благодаря окраинному положению, а вопреки ему. Он трансцендентен и способен использовать преимущества своего «пограничного» существования, но лишь при наличии соответствующего внутреннего потенциала «творческого разрушения стереотипов». В целом, более устойчивая идентификация с той или иной профессиональной группой может помогать разрешению конфликтов, присущих маргинальности, однако двойная идентификация может иметь результатом скорее обогащение, чем конфликт.

     Так, результаты проведенных нами глубинных  интервью указывают на возможность  перехода (при определенных условиях) представителей народной медицины из маргинального положения в другие сектора профессионального поля официальной медицины. Специалисты, обладающие знаниями в области аллопатии  и владеющие приемами этномедицины, видят официальную и народную медицину в единстве. «Взаимоотношения между специалистами профессиональной и непрофессиональной медицины в  виде сотрудничества сегодня направлены на качественное и эффективное лечение  больных» (информант 1: невропатолог, рефлексотерапевт); «Считаю, что строго делить медицину на традиционную и нетрадиционную не имеет смысла, так как нет ничего традиционнее народных методов, передающихся от поколения к поколению на протяжении сотен лет» (информант 3: врач-инфекционист, аромотерапевт). Вышесказанное позволяет  предположить, что маргинальное положение  в профессиональном поле можно рассматривать  в качестве условия как конвергенции понятий аллопатии и этномедицины, так и слияния практик¹⁴.

     Процесс социальной работы над профессиональной идентичностью можно представить  как ряд последовательно обуславливающих  друг друга этапов:

     1) маргинализация;

     2) профессионализация;

     3) формирование и расширение среднего  слоя.

     Механизм  прохождения данных этапов: бизнес-школы; дополнительное образование; возможности  трудоустройства; взаимодействие различных  институтов (система образования, рынок  труда, конкретные субъекты) и т. д. Ответ  на вопрос, можем ли мы сегодня считать  вузы профессионализирующими институтами, в специфических российских условиях маргинализации общества будет, скорее всего, отрицательным, поскольку многие выпускники работают не по полученным специальностям, а там, где можно - любым доступным способом - трудоустроиться. Профессиональная занятость, не основанная на свободном самоопределении, препятствует идентификации субъекта труда с  его деятельностью.

     О решении социальной проблемы профессиональной маргинальности и об эффективности  социальной работы по профессиональной идентификации следует говорить при ликвидации у общества и специалиста  расхождений в идентификационных  признаках профессий, где важны  показатели: а) способствует ли такое  несоответствие стабильному функционированию социума; б) удовлетворяет ли оно  общество; в) возможно ли при этом развитие или происходит регресс; г) приводит ли данное явление к формированию устойчивого двойного стандарта  в отношении общества к профессии.

2.3. Маргинальность как  социальная и духовная  проблема

     Проведенные исследования проблемы социальных маргиналов в системе современного общества позволило определить следующие параметры модели социальной маргинализации населения России. Онтологическая парадигма модели – тезис о сущностной маргинализации населения страны. Ключевое представление о социальной реальности современной России заключается, по мнению ряда авторов, в торжестве социального Постмодерна. Его неотъемлемыми атрибутами становятся формирование экономизированного и космополитического общества, крайняя "партикуляризация" индивида, бездумные гедонизм и потребительство ("консьюмеризм"), подмена христианских начал человеколюбия и справедливости неоязыческим культом силы. Главная же болезнь постмодернистского общества - неспособность к созданию высших духовных ценностей, новых идей, способных обеспечить качественный прорыв во всех сферах жизни общества. Колоссальным социальным экспериментом над человеком в нашей стране является искусственное создание бедности как следствие неолиберальных реформ. В 2007 году децильный коэффициент составил по разным оценкам от 15 до 25 раз.

       «Россия вышла из системы справедливого  общества»,- сказал в своем докладе  на ХI Всемирном русском народном  Соборе в марте 2007 года митрополит  Смоленский и Ладожский Кирилл. Однако власть постоянно подчеркивает  незыблемость своего экономического  курса. Национальные проекты,  меры по преодолению бедности  не носят системного характера.  Продолжается расширенное воспроизводство  массовых маргинальных групп.  Это создает благоприятную обстановку  для структурной деформации обширных  сфер общественной жизни страны  и методологической неопределенности  в области социально-философских  исследований. Таким образом, в  сфере социальной практики противоречие  между потребностью общества  в мобилизационном развитии, и  целостной социально-экономической  политикой власти, не находит  пока своего разрешения. В эпистемологическом  аспекте проблемы социальных  маргиналов в современной России  нами показана ключевая роль  понятия «маргинальность», позволяющего  применить генетический и типологический  методы исследования. В определении  понятия «маргинальность» до  сих пор имеется немало трудностей¹⁵.

       Во-первых, в практике использования  самого термина сложилось несколько  дисциплинарных подходов. Во-вторых, в процессе развития понятия  утвердился ряд значений, относящихся  к различным типам и видам  маргинальности, зачастую смешиваемых.  В-третьих, нечеткость понятия  делает сложным измерение самого  явления, его анализ в социальных  процессах. Мы уточнили и в  дальнейшем использовали определение  понятия «маргинальность» как  состояние групп и индивидов  в ситуации, вынуждающей их под  влиянием внешних факторов, связанных  с резким социально-экономическим  и социокультурным переструктуированием  общества в целом, изменять  свое социальное положение и  приводящей к существенному изменению  или утрате прежнего статуса,  социальных связей, социальной среды,  а также ценностных ориентаций. Понимание и использование термина  маргинальность в отечественной  науке заимствовано из западноевропейской  традиции, т.е. связано в основном  со структурным типом. Этот  тип маргинальности относится  к той части населения, которая  лишена гражданских прав и  чье отсутствие доступа к средствам  производства и системе распределения  приводят к бедности, есть неизбежное  следствие экономической системы. "Социальное дно" в России  находится вне рамок законов  и норм Конституции. Маргиналы  в силу ограниченности социально-существующих  позиций не имеют возможности  реализовать свои потенциальные  способности. В современной России  маргинальный цикл жизнедеятельности  стал нормой существования многих  миллионов людей. 

       В то же время велико значение  и психологических, аксиологических  причин попадания на социальное  дно общества. Специальное социально-  экономическое исследование проблемы "социального дна" в России, проведенное ИСЭПН РАН в 2004 году в шести крупных городах  России: Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем  Новгороде, Красноярске, Воронеже, Екатеринбурге, позволяет выделить  четыре группы людей, составляющих "социальное дно": 1) нищие, открыто  просящие подаяние (3,4 млн. человек); 2) "бомжи", лишившиеся своего  жилья, как известно, прежде всего  вследствие возникновения рынка  жилья (3,3 млн.); 3) беспризорные дети, которые потеряли родителей либо  убежали из дома (2,8 млн.); 4) уличные  проститутки (включая детей), ведущие  асоциальный образ жизни (1,3 млн.). Среди обитателей «социального  дна» две трети - мужчины и  одна треть - женщины. "Дно"  в России молодо: средний возраст  нищих и бомжей приближается  к 45 годам; у беспризорников  он равен 13 годам, у проституток  - 28. Минимальный возраст нищих  - 12 лет, а проституток - 14 лет;  беспризорничать же начинают  уже с 6 лет. Большинство нищих  и бомжей имеют среднее и  среднее специальное образование,  а 6% нищих, бомжей и проституток  - даже высшее¹⁶.

       Такого «дна» не бывало в  истории человечества ни в  одной стране. Изучение современного  российского «социального дна»  определило такую его особенность,  как изолированность от социальных  институтов «большого общества»  и политическая пассивность, компенсируемые  включенностью в специфические  криминальные и полукриминальные  институты. Отсюда следует замкнутость  социальных связей преимущественно  в рамках самого слоя, десоциализация, утрата навыков легитимной общественной  жизни. Особенностью географии  маргинальных процессов в России  становится их распространенность  не только в городе, но и  в сельской местности, хотя  именно город является главной  средой обитания социальных маргиналов. Возникает новая – и городская,  и сельская - социокультурная среда,  чуждая и враждебная человеку, где за короткий срок произошли  замена непосредственно личных, "первичных" связей опосредованными  - "вторичными", переход от стабильности  и социальной защищенности человека  к отчужденности и враждебности. Здесь человек отчужден уже  и от природы, и от собственности,  власти, культуры, морали, т.е. отчужден  от своей социокультурной сущности¹⁷.