Понятие коммуникационного процесса и этапы его прохождения

Представление о коммуникации, положительно влияющей на людей и в массовых масштабах совершенствующей их ум, нравственность, активно разрабатывалось  в эпоху Просвещения (XVII–XVIII вв.). Особую надежду просветители связывали с появляющимися в этот период печатными изданиями, прежде всего газетами, а также с небывалыми доселе возможностями, открывающимися с началом книгопечатания. Казалось, еще немного – и высокая духовность станет обязательным качеством каждого человека, и на Земле наступит долгожданный золотой век…

Разочарование в идеях Просвещения, а точнее, в результатах предпринятых усилий и действий, не изменивших массовое сознание людей, снова и снова  обращало исследователей к поиску оптимальной  модели коммуникации. Человечество, ввергнутое в пучины двух мировых войн, жаждало  ответа: как это могло случиться  и как избежать подобного впредь? К середине XX в. у многих ученых и у большинства граждан разных стран сложилось стойкое мнение о том, что для судеб цивилизации губительным оказалось влияние пропаганды, которую использовали для воздействия на умы, настроения и поступки миллионов людей.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Модель линейная (Г. Д. Лассуэлл).

 

 

 Одна из наиболее известных в  мире моделей коммуникации была сформулирована в 1948 г. американским социологом Г. Д. Лассуэллом. Основной функцией средств массовой коммуникации Лассуэлл считал поддержание равновесия в обществе, т. е. «равноценное просвещение эксперта, лидера и гражданина», которое в идеале помогает прийти к пониманию и соглашению по проблемам, касающимся мира в целом.

Поскольку в истории человечества «понимание и соглашение» достигались  далеко не всегда, внимание исследователя  было обращено к процессу движения идей внутри общественного сознания, а эффектом, к которому следовало  стремиться, было заявлено донесение  информации без искажений. Г. Д. Лассуэлл, в отличие от своих предшественников, выдвинул тезис о том, что процесс  коммуникации состоит из нескольких звеньев, или циклов, одной общей  структуры, на каждом из которых возможно искажение информации. Предложенная им модель коммуникации известна как  линейная и выглядит так: «КТО –  сообщает ЧТО – по какому КАНАЛУ – КОМУ – с каким ЭФФЕКТОМ?»

Обратим внимание на то, что, поскольку  в данной модели конечной целью был  заявлен эффект, а его достижение связывалось с донесением информации (помогающей прийти к пониманию и  согласию) без искажений, допущение влияния и воздействия в благих, с точки зрения коммуникатора, целях не снималось с повестки дня.

Вслед за Г. Д. Лассуэллом ученые многих стран обратились к изучению механизмов распространения в обществе идей, объяснению причин успехов или провалов пропаганды при попытках влиять на сознание людей. Научные исследования отслеживали те промежуточные этапы  коммуникативного акта, на которых  возможны помехи для достижения желаемого  эффекта (при использовании радио, например, изучались такие составляющие, как тембр звука, темп речи, пол  дикторов, композиция сообщения и  т. д.).

Декларация успешной, просвещающей коммуникации, в сочетании с предложенными  механизмами противодействия искажениям информации, была шагом вперед в  теории коммуникации; тем не менее, как показала жизнь, предложенная модель не повлияла на практику использования  информационного пространства для  воздействия и манипуляций сознанием  людей. Не принесла она и ожидаемого социального согласия.

В отечественной науке советского периода формула Г. Д. Лассуэлла  была широко известна, но принималась  с оговорками, хотя, по сути, партийная  журналистика также была не чем иным, как пропагандой, имеющей целью  воздействие на сознание и поведение  людей. Значительным продвижением вперед в социальной науке советского периода  оказалось обращение внимания исследователей к воспринимающей стороне – аудитории, однако основной акцент изучения все  же был односторонним и сводился к изучению методов и способов влияния на нее.

Желание воздействовать на аудиторию, причем чаще в благих, с точки  зрения коммуникатора, целях, не редкость и в современном информационном пространстве. Как показывают проведенные  социально-диагностические исследования, такая форма коммуникации вызывает раздражение тех групп аудитории, которые не приемлют подобного способа  общения, а также тех, кто придерживается мнения, противоположного тому, которое  декларируется. Результатом оказывается  и неумение больших групп людей  адекватно понимать коммуникатора, а значит, и друг друга, иными словами, – неумение приходить к подлинному взаимопониманию и конструктивному взаимодействию.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Модель интеракционистская (Т. Ньюкомб).

 

Вслед за моделью Г. Д. Лассуэлла  в 1953 г. появилась интеракционистская модель, предложенная Т. Ньюкомбом, также ставшая широко известной. Аудитория рассматривается здесь не как объект воздействия, а как равноправный субъект коммуникации. Поскольку респондент (тот, кто воспринимает) и коммуникатор связаны взаимными ожиданиями и установками, общим интересом к предмету общения, результатом коммуникации оказывается сближение или, наоборот, отдаление их точек зрения. Именно в таком свете рассматривает Т. Ньюкомб эффекты коммуникации[5].

Однако и в модели Т. Ньюкомба успешная коммуникация не исключала  возможности воздействия, причем для  этой (конечно, благой) цели также допускалось  использование манипулятивных приемов. Так, для того чтобы продвинуться в направлении желаемого эффекта, как успешный способ общения с  аудиторией предлагался поиск некоей усредненной позиции, точки согласия. Но, как показывает практика социального  управления, усреднение позиций сторон (консенсус) по поводу той или иной социально значимой проблемы далеко не всегда ведет к реальному разрешению этой проблемы. Поэтому заявленная равноправность участников (субъект-субъектность) в рамках модели Т. Ньюкомба оставалась в значительной степени декларативной.

Разговор о моделях коммуникации, возможно, покажется кому-то абстрактным, тем не менее они отражают и  определяют особенности и стиль  социального общения, характерного для того или иного пространственно-временного континуума. А поскольку речь идет о модели Т. Ньюкомба, приведем пример ее практической реализации в современном  информационном поле. Именно по такому сценарию строятся в настоящее время  отношения между современными телеканалами, рекламодателями и телезрителями. Однако усредненная вещательная  политика, ориентированная на самые  многочисленные группы телезрителей (их выявляют посредством получения  всем известных количественных рейтингов), вызывает недовольство огромного числа  людей, в том числе тех, на кого предлагают ориентироваться аналитики  телевидения.

Между тем в мире вновь и вновь  звучат неутешительные выводы: до желаемого  социального согласия всё так  же далеко; возникла мощная «индустрия сознания», человек не в состоянии  противостоять «массовой культуре», которая ведет к обезличиванию и бездуховности больших групп людей, подчинению их вкусов и интересов интересам политики и бизнеса; экспансия печати, радио, телевидения, компьютерных развлечений, а теперь и Интернета более чем очевидна, и способа противодействовать ей практически нет.

Исследователи социальных процессов  стали ощущать односторонность  и ограниченность принятых ранее  моделей коммуникации, поскольку  в них отсутствуют, например, механизмы  учета социального контекста, особенностей «пространства-времени», в котором  происходит общение. Появились дополнения и уточнения существующих моделей. Так, в 1978 г. отечественный ученый П. С. Гуревич предложил продолжить формулу Г. Д. Лассуэлла следующим образом: «Кто получил сообщение – как изменилось его представление – какое отношение сложилось к инициатору коммуникации – как обеспечивалась обратная связь – какой эффект воздействия на самого пропагандиста».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Модель диалогическая (Т. М. Дридзе).

 

В работах исследователей коммуникации все чаще стали появляться термины  «диалог», «диалогическая коммуникация», однако ответ на вопрос, как их определить, оставался открытым.

Традиционно диалог связывают с  вопросно-ответной формой мышления и  общения, со способом усвоения информации, с авторским приемом, художественным творчеством. Исследователи-искусствоведы  одними из главных критериев художественности и диалогичности называют искренность  в самовыражении автора, партнерское  отношение к аудитории.

Расширительное представление  о диалоге дает диалогическая модель социальной коммуникации, разработанная в рамках семиосоциопсихологической парадигмы, где ключевое значение имеет «эффект диалога как смыслового контакта, основанного на способности и стремлении субъектов к адекватному истолкованию коммуникативных намерений партнеров по общению».

Диалог связывается здесь в  первую очередь с взаимопониманием между общающимися сторонами, а  эффективность общения – со степенью достижения искомого взаимопонимания, причем процедура измерения степени  диалогичности впервые операционализирована (имеется в виду оригинальный исследовательский  метод– метод мотивационно-целевого, или интенционального анализа процессов  общения).

В противоположность другим формам и способам коммуникации, диалогическая  модель исключает любые формы  воздействия или влияния, поскольку  ориентирована на взаимопонимание. При этом речь идет не о согласии с позицией автора – только о понимании этой позиции.

Процессы общения рассматриваются  здесь как «…мотивированная и  целеобусловленная текстовая деятельность, осуществляемая людьми в контексте  проблемных жизненных ситуаций, лежащих  у истоков любых социально значимых процессов». С этим принципиально важным положением связано представление о коммуникативной интенции,которая, по определению Т. М. Дридзе, является «равнодействующей мотива и цели (точнее – искомого результата) деятельности, общения и взаимодействия людей с окружающим их миром». Именно по степени понимания коммуникантом авторской интенции и составляется представление о том, состоялось или нет взаимопонимание, и, далее, вывод об успешности (диалогичности) коммуникации.

В зависимости от того, достигается  или нет желаемый «смысловой контакт», когда совмещаются «смысловые фокусы (коммуникативные доминанты) порождаемого и интерпретируемого текста», наряду с понятием «коммуникация»(диалог) используются понятия «псевдокоммуникация», т. е. «попытка диалога, не увенчавшаяся адекватными интерпретациями коммуникативных интенций», и «квазикоммуникация» – «ритуальное „действо“, подменяющее общение и не предполагающее диалога по исходному условию».

И в первом и во втором вариантах  общения отправитель и получатель информации остаются на разных полюсах  информационного канала. Такие случаи носят название «коммуникативных сбоев», или «ножниц восприятия». При этом возникает неожиданный или нежелательный для коммуникатора результат общения.

Представление о социальной коммуникации как о диалоге позволило предложить следующий принцип дифференциации СМИ и СМК (в настоящее время в работах, посвященных коммуникации, употребляются оба термина). Основной признак средств массовой коммуникации (СМК) – ориентация на взаимопонимание с аудиторией. Для средств же массовой информации (СМИ) задача установления диалогических отношений с аудиторией является необязательной, а в ряде случаев и нежелательной– главной задачей оказывается информирование, воздействие, влияние.

В настоящей работе, чтобы обозначить желаемые ориентиры, преимущественно  употребляется термин СМК, хотя следует  признать, что в современном информационном пространстве направленность на диалог как взаимопонимание скорее желательное, нежели широко распространенное явление.

Если модель коммуникации, предложенная Г. Д. Лассуэллом, имеет линейный характер и графически может быть представлена также линейно (коммуникативный  акт структурируется по отдельным  характеристикам: Кто – Что говорит  – По какому каналу – Кому – С  каким эффектом), а модель Т. Ньюкомба графически имеет форму треугольника (отправитель– приемник– согласие между ними), то диалогическую модель можно представить как отпечаток, «след»: с одной стороны, продуцируемая  автором интенциональность, овеществленная в тексте, с другой – особенности  преломления этой интенциональности  и, соответственно, основных логических и экспрессивных «узлов» исходного  текста в сознании воспринимающего  человека.

Идея взаимопонимания как первейшего условия эффективного общения не нова – ее варианты можно обнаружить в трудах разных ученых, искусствоведов. Так, известный социальный психолог Э. Гоффман отмечал, что при межличностном  общении «…мы неизменно сталкиваемся с необходимостью организовать свое поведение таким образом, чтобы  оно в понятной форме соответствовало  восприятию происходящего нашим  партнером по взаимодействию. Что  еще важно, наши действия должны быть адресованы другому рассудку, т. е. способности другого просчитать наши слова и действия как свидетельство наших слов, мыслей, намерений. Это ограничивает наши слова и действия, но это же позволяет соотнести в нашем восприятии весь мир, благодаря чему другой сможет уловить наши намеки, иносказания».