Престиж профессии и проблемы мотивации в социальной работе

Помимо этого, каждая профессия вырабатывает особую систему  этических принципов, задающую некие  «правильные» способы взаимоотношений  с клиентами, коллегами и внешними инстанциями. Образовательные учреждения и профессиональные ассоциации стоят на страже этих принципов, превращая их в правила поведения. Особенно явственно связь между операциональными и этическими компонентами деятельности выступает в тех профессиях, которые принято называть самыми гуманитарными. Эти профессии, самоопределяясь в духе научной объективности, часто ставят задачи «инженерии» человеческих отношений, но в любом случае всё имеет конечную цель, определяемую интересами клиента.

Личность специалиста и её профессионально значимые качества формируются в процессе многоступенчатого отбора, под непрерывным давлением профессионального сообщества как группы людей, разделяющих общие интересы, взгляды, предрассудки, часто даже манеру выражаться и одеваться. С помощью развитой системы стимулов и санкций складываются внутренняя структура и единство профессии. Жизнеспособность профессий, прежде всего, связана с тем, что они обеспечивают эффективный способ решения специфических задач в условиях ограниченных ресурсов. Для индивида принадлежность к определённой профессии означает, с одной стороны, идентификацию с какой-либо значимой целью, придающей смысл всей его жизни, а с другой – являет собою некий достаточно объективный критерий личных достижений. Далее, профессиональная организация означает, что сами специалисты осуществляют в известных пределах контроль над ресурсами и привилегиями. Это даёт основания рассматривать профессиональные знания как своего рода собственность. И, наконец, нужно отметить, что каждая профессия старается четко ограничить круг вопросов, относящихся к компетенции специалиста, и в этом смысле создает нечто типа шор, сужающих его поле зрения.

Зачатки социальной работы как профессии появились чуть более столетия назад, когда некоторые  благотворительные организации начали поиск новых моделей систематической работы со своими подопечными. До этого господствовал принцип разделения бедных и нуждающихся на «достойных» и «недостойных», то есть на тех, кому следует помогать, и тех, кто сам виноват, что оказался в трудном положении. Новый взгляд для начала перевел помогающих на сторону бедных, всех бедных. В результате в XIX столетии новые христианские «миссионеры» пришли в городские трущобы и даже начали селиться в них.

Понятие «социальный работник» вошло в обиход в конце XIX – начале XX вв. Но как самостоятельная профессия и академическая дисциплина социальная работа вполне утвердила себя лишь после второй мировой войны. Идеи нового «социального контракта» (New Deal) в Соединённых Штатах 30-х гг. и «государства всеобщего благоденствия» (Welfare State) в Западной Европе 40-х гг. XX в., стали выражением признания права каждого человека, – уже потому только, что он человек, – иметь некий минимум достойного существования и сделали государство гарантом реализации этого права.¹

Однако вскоре выяснилось, что для претворения подобной идеи в жизнь недостаточно хороших  законов и соответствующих материальных ресурсов. Нужна также специальная  система индивидуализированной  помощи тем людям, которые по тем  или иным причинам не вписываются в современное общество, оказываются за бортом. Правительственным циркуляром и государственным ассигнованиям на социальные нужды предстояло найти конкретного адресата, они должны были быть тонко подогнаны к запросам конкретных людей. Эту-то функцию и взяли на себя социальные работники.

Характер профессиональной деятельности требует от социального  работника знакомства с широким  кругом вопросов, начиная с организации  системы социального обеспечения  в целом и соответствующего законодательства, элементов социологии и экономики, и, заканчивая конкретными, то есть предполагающими знание прикладной психологии, приемами работы с «клиентами».

Ядром социальной работы, получившей распространение на Западе, стал наработанный и обобщённый метод работы с каждым «конкретным случаем», впитавший в себя, с одной стороны, элементы разных научных дисциплин, в частности психотерапии, а с другой – опыт оказания помощи индивидам и семьям в кризисных ситуациях. Выбор форм действия вытекает здесь из определённой интерпретации целей и задач социальной работы. При этом основное внимание уделяется динамике данного общества, реакциям людей на жизненные трудности и особенностям взаимодействия индивидов со своим социальным окружением.

Поскольку сфера деятельности социального работника обширна и не всегда может быть четко очерчена, подготовка будущих специалистов в этой области включает помимо академического компонента обязательную практику под руководством опытного наставника. В процессе становления социального работника большое значение придаётся также формированию индивидуально-психологических черт, отвечающих требованиям профессии, а также выработке профессиональных навыков, среди которых можно назвать умение устанавливать контакты, вести переговоры, защищать интересы клиентов, сотрудничать с представителями смежных профессий, выступать формальным и неформальным лидером.

Идея «профессионализма», задающая соответствующую модель и  стандарт поведения, оказала огромное влияние на всю организацию социальной работы – от низовой до глобальной, поскольку создала то идейное единство, которое характеризует профессиональную группу как некое «воображаемое сообщество». Несмотря на разнообразие сфер специализации (разные категории клиентов, разные стили работы, разные теоретические подходы), во всех областях социальной работы определились некие общие особенности, которые позволяют считать этот род деятельности единой профессией, а не просто пестрым перечнем функций и организаций.

Развитие современного общества с присущими ему тенденциями к атомизации, фрагментации и маргинализации порождает всё более отчетливую потребность в специализированной деятельности по решению разнообразных «социальных проблем». Социальная работа как особая профессия со своим подходом к решению этих проблем и к подготовке будущих специалистов является своеобразным ответом на подобный запрос. Вместе с тем социальной работе присущи и некоторые особенности, обуславливающие противоречивость её статуса. Сам характер тех проблем, с которыми она имеет дело, не позволяет предложить однозначных методов их эффективного решения. Любые же просчеты здесь особо заметны. Часто социальных работников превращают в козлов отпущения, на которых удобно сваливать недоработки семьи, общества и государства.

Сравнительная молодость профессии объясняет относительную непрочность её позиций в академическом и административном мире. Попытки социальных работников найти объективные и научные способы решения человеческих проблем часто вызывают недоверие, ибо данная сфера рассматривается как личностная и бытовая. То, что социальная работа активно вторгается в традиционную сферу частной жизни, предлагая свой «профессионализм» как частичную замену неформальных межличностных контактов вроде родственной поддержки или дружеского совета, нередко также вызывает враждебную реакцию и раздражение.¹ Обыденное сознание сопротивляется внедрению «научного подхода» в личную жизнь. А представители академической науки, наоборот, часто отказывают социальной работе в праве считаться полноценной научной дисциплиной из-за отсутствия автономной и должным образом развитой теоретической базы. Для многих это интуитивное искусство, а не наука, которую можно постичь. Однако главная причина неоднозначности и противоречивости социальной работы как профессии кроется в её глубокой зависимости от современного государства, в её своеобразных симбиотических отношениях с ним.

Многие социальные работники  служат в различных государственных  учреждениях, цели которых не всегда совпадают с ценностями профессии. Именно со стороны социальных работников порой исходит наиболее острая критика в адрес государственной политики. Идея государственной системы социального обеспечения чаще всего базируется лишь на признании равных прав каждого гражданина (или человека) на минимум благ и в этом смысле является универсалистской. В реальной же деятельности социальные работники исходят из признания многообразия индивидуальных потребностей. Позиция социальных работников как специалистов-профессионалов предполагает объективность и беспристрастность, однако, по роду деятельности постоянно сталкиваясь с человеческими страданиями, они редко остаются безучастными зрителями. Выступая часто от имени государства, они представляют центральную деперсонализированную власть, но при этом берут на себя и функцию выразителей интересов и защитников прав, наименее защищенных слоев населения.

Таким образом, профессия  ловко раздваивается, становясь  похожей на двуликого Януса. Начиная  с 60-х гг. XX в. на Западе появилось немало представителей нового интеллектуального направления мысли, которые выступают с особо резкой критикой современных капитализма и государства. Они часто изображают социальную работу прислужницей эксплуататорского строя, которой поручен контроль за маргиналами. В таком понимании роль социального работника оказывается сродни роли полицейского или тюремного надзирателя, задача которых – сохранение господствующего порядка. Самым влиятельным представителем этого направления мысли стал в настоящее время М. Фуко. Продолжая линию, начатую Г. Маркузе в 60-х гг. и ещё раньше И. Гофманом, М. Фуко заключил, что последние два столетия характеризовались беспрецедентным укреплением государственного аппарата, превращением его в ведущий механизм контроля над поведением людей. Подобная интерпретация при всей своей научной значимости превращает социальную работу в одно из щупалец гигантского спрута, именуемого «государством». Однако на самом деле всё обстоит гораздо сложнее.

Социальные работники  на западе никогда не были лишь послушными исполнителями воли государства. Их профессиональные союзы, в отличие от других профсоюзов, часто берут на себя защиту интересов не только своих членов, но и своих «клиентов». Социальные работники действительно выполняют функцию «мягкого» контроля за маргинализированными слоями населения, но одновременно выступают и как их защитники, их рупор, а порой даже как прямые организаторы их активной борьбы за свои права. Более того, в современных условиях, когда в погоне за сенсацией средства массовой информации часто искажают суть социальных проблем, именно социальные работники оказываются владельцами более достоверной информации о масштабах социальных бедствий и маргинализации, неравенства и угнетения, отчаяния и социальной депривации.

1.3. Мотивация  социальных работников

Обычно выделяют три группы мотивирующих факторов. Первую составляют потребности и инстинкты. Эта группа факторов отвечает на вопрос, почему организм вообще приходит в состояние активности. Вторую образуют мотивы как причины, определяющие выбор направленности поведения, то есть она отвечает на вопрос, на что направлена активность организма. Третья группа - это проявления эмоций, субъективных переживаний (стремлений, желаний и т.п.) и установок в поведении субъекта.¹ Эта группа отвечает на вопрос: каким образом осуществляется регуляция динамики поведения.

С точки зрения нашего исследования, наибольший интерес представляет вторая группа факторов, определяющих мотивы поведения и как частный случай – мотивы выбора специальности «социальная работа», осуществления ее как профессионального вида деятельности и практики волонтерства.

Изучение мотивации выбора специальности  «социальная работа», реализации профессиональной деятельности и практики волонтерства осуществлялось с 1994 по 2004 г.

Результаты позволяют сделать  следующие выводы. Ведущими мотивами выбора специальностей «социальная работа» и «социальная педагогика» респонденты-учащиеся назвали «желание помочь людям» (90% опрошенных), а также «стремление общаться с людьми» (75%). При этом и юноши, и девушки желают помогать людям и общаться с ними примерно в равной степени. Данное обстоятельство является весьма позитивным, так как без такой мотивации становление в будущем социального работника и педагога - профессионалов просто невозможно.

Девушки более высоко, чем юноши  оценивают перспективность профессий «социальный работник» и «социальный педагог», почти 73% из них имеют хорошую профессиональную ориентацию, отмечая при этом, что «пришли учиться по призванию».

Тем не менее 30% опрошенных указали  на стечение обстоятельств, случайность при выборе профессии и желание просто получить высшее образование, «корочки». Этот мотив превалирует у юношей, обучающихся в ЯрГУ, они же отметили мотив «уход от военной службы».

Примечателен тот факт, что, если девушки при ответах ссылались  на рекомендации психологов-профконсультантов, то из юношей диагностику на профпригодность практически никто не проходил.

В ходе исследования задавался  вопрос: «О какой профессии Вы мечтали в детстве?». Ответы показали, что большинство опрашиваемых (75%) хотели бы работать с людьми, что особенно важно для наших профессий. Особый интерес представляет тот факт, что среди множества названных профессий лидирует учитель (ее назвали каждая третья респондентка), юристом и врачом хотели быть каждая шестая опрошенная девушка. Юноши отметили профессии летчика, космонавта (по 21,4%) и директора (14,2%).¹

На наш взгляд, реальной причиной того, что женщины с детства  мечтают о таких профессиях, как учитель, врач, продавец, адвокат, парикмахер и т.д., а мужчины хотят быть директорами, летчиками, космонавтами является действием стереотипов, которые закладываются в процессе социализации личности. В соответствии с этими стереотипами мужчины должны быть сильными, активными, логичными и рациональными.

Девушек и женщин считают  пассивными, эмоциональными, призванными  опекать и воспитывать ближних, и поэтому с детских лет их приучают выполнять те роли, которые от них ожидают. Социальную работу в этом случае воспринимают как женскую профессию. От специалистов здесь требуются такие качества как доброта, эмпатия, умение сочувствовать, сопереживать, заботливость, что вполне совпадает со стереотипными представлениями о женщинах. «Настоящему» же мужчине лучше заниматься делами, которые оцениваются в обществе как наиболее значимые, следовательно, мужские.