Социальная эволюция и социальная революция

Необходимо подчеркнуть, что свои выводы Бернштейн относил исключительно  к развитым индустриальным странам  Запада. Это логично вытекало из марксовой концепции, ибо именно в этих странах капитализм как  общественно-экономическая формация созрел в более полной мере и создал весомые предпосылки для перехода к более прогрессивному способу  производства. В соответствии с логикой  самого Маркса, социалистическая революция  должна была состояться, прежде всего, в самых развитых странах, ибо "ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые, более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия в недрах самого старого общества". Таким образом, строго следуя концепции Маркса, социалистические революции должны были первоначально совершиться в развитых индустриальных обществах Запада - там, где для них в максимальной степени созрели объективные предпосылки. (К слову сказать, и сам Каутский позднее несколько пересмотрел собственные взгляды на теорию и практику марксизма, за что и получил от Ленина обвинение в ренегатстве).

В самом деле, что должен передать капитализм социализму в качестве, так сказать, базовых элементов  дальнейшего развития? В первую очередь, конечно, материально-технический фундамент, огромное вещное богатство. И речь здесь  идет не только о высокоразвитой индустрии, высокопроизводительном сельском хозяйстве  и накопленных в них передовых  технологиях. Немаловажным условием продвижения  общества к социализму должен стать  также достаточно высокий уровень  благосостояния каждого из его членов в отдельности. Дело в том, что  материальная бедность значительной части  членов общества будет постоянно  порождать стремление к грубому  уравнительному коммунизму, который, по словам раннего Маркса, "является лишь обобщением и завершением отношений  частной собственности; при этом утверждается всеобщая и конституирующаяся  как власть зависть... Грубый коммунизм... есть только форма проявления гнусности  частной собственности, желающей утвердить  себя в качестве положительной общности".

Во-вторых, именно от капитализма новый  строй должен унаследовать высокоразвитую демократию. Демократия в буржуазном обществе утверждается не по высочайшему  повелению, а вполне органично вплетается в ткань всей общественной жизни, образуя естественные объективные  условия существования, максимально  благоприятную среду для функционирования капиталистических производственных отношений, составляя тем самым  неотъемлемый элемент капиталистической цивилизации. Можно говорить еще об одном "базовом элементе" социализма, формируемом капиталистическими производственными отношениями. Эти отношения формируют пролетариат не только как класс, как мощную политическую силу, но и как совершенно новый тип работника - грамотного, квалифицированного, добросовестного, который просто не способен работать плохо, неряшливо, спустя рукава. Такого работника воспитывает и жесткая система отбора, когда предпочтение всегда отдается более умелому и старательному, и жестокая конкуренция безработицы, и усиление действия закона перемены труда, и высочайшая техническая культура производства, и многие другие факторы.

Создание всех этих условий перехода от капитализма к социализму (приведенных  здесь, разумеется, не полностью) - то есть революционных перемен при переходе от капиталистической общественно-экономической  формации к социалистической - не может  быть делом кратковременного, пусть  даже героического периода, оно должно занять целую историческую эпоху. Ту же материальную базу социализма народ  данной страны должен сотворить своими руками. Если она будет получена "в подарок", вряд ли это сможет существенно быстро изменить состояние  общественного сознания больших  масс людей. Не говоря уже о том, что  вряд ли такой дар сможет поднять "среднюю умелость нации" до требуемого современного уровня. Завоевание правовых и политических свобод, борьба за них  должны стать неотъемлемой частью собственной  истории: привычку к демократии тоже не обретешь, наблюдая по экрану телевизора демократическую жизнь других народов...

Таким образом, требования марксистской логики предусматривали, что социалистическая революция должна произойти, прежде всего, в наиболее индустриально  развитых странах Западной Европы и  Америки, поскольку они в наибольшей степени "созрели" для этого. Между  тем В.И. Ленин, как известно, выдвинул собственную гипотезу о том, что  социалистическая революция в первую очередь должна произойти в наиболее слабом звене общей капиталистической цепи и послужить своего рода "запальным фитилем" для мировой социалистической революции. И он достаточно энергично действовал в направлении претворения этой гипотезы в жизнь...

Впрочем, и после Ленина многие социологи обращали пристальное  внимание на то, что главные революции  ХХ века свершались отнюдь не в "центре", а на "периферии" мирового развития, в наиболее отсталых регионах Азии и Латинской Америки, в то время  как в "центре" классовые конфликты  хотя и не прекращались, но все более  и более кристаллизовались в  те формы, которые сегодня получили в социологии наименование институционализации  конфликта.

Ленинский тезис и сегодня не потерял окончательно своего влияния  на социологов марксистской школы. Так, еще в 1966 году французский социолог Л. Альтюссер настойчиво повторял мысль  о том, что революция, скорее всего, вероятна в самом слабом звене  капиталистического общества, ибо там  наиболее отчетливо проступают социальные противоречия. Однако основную проблему для современных марксистских теорий революции представляет жизнеспособность мирового капитализма (несмотря на очевидное  наличие и политических конфликтов, и промышленных забастовок, и экономических  спадов). Отсутствие революционных  выступлений рабочего класса они  объясняют, как правило, уравновешивающей ролью возрастания благосостояния рабочего класса, его гражданских  прав, а также мощным воздействием идеологического аппарата капиталистического государства.

Позиции марксистской социологии революции  еще более существенно поколебались в связи с известными событиями  в нашей стране и в странах  Восточной Европы, приведшими, по сути, к краху практики строительства "реального социализма". Однако говорить о полном ее исчезновении с научного горизонта было бы все  же преждевременно: очень уж крепко сколочена логическая схема концепции  К. Маркса.

2.2 Современные революционные  теории

Социологи, не связанные с марксистской традицией, также проявляли немалый  интерес к проблемам социальной революции. При огромном разнообразии теоретических подходов можно было бы выделить несколько этапов периодического "волнообразного" нарастания такого интереса.

Первый этап относился к концу  XIX - началу XX веков, когда появляется ряд работ таких социологов, как Б. Адамс, Г. Лебон, Ч. Эллвуд и др., которые интересовались, прежде всего, исследованием проблем социальной нестабильности и социального конфликта и именно через эту призму рассматривали все, что было связано с революцией.

Второй - и очень сильный - всплеск  интереса социологов к социальной революции  был связан с событиями 1917 года в  России - Февральской буржуазно-демократической  революцией и особенно - Октябрьским  переворотом и его последствиями, как для России, так и для  Европы в целом. В этот период появляется даже особое течение, именуемое "социологией  революции". Оно тесно связано  с именем П. Сорокина, который в 1925 году опубликовал книгу под аналогичным  названием. В этой работе он весьма аргументированно утверждал, что Первая мировая война и Октябрьская  революция, неразрывно связанные друг с другом, явились результатом  огромных переворотов во всей социокультурной  системе западного общества. При  этом он весьма мрачно прогнозировал, что последствия этих исторических событий сулят человечеству еще  более серьезные потрясения в  не столь отдаленном будущем.

По мнению Сорокина, революция есть болезненный процесс, оборачивающийся тотальной социальной дезорганизацией. Но даже у болезненных процессов есть своя логика — революция не является случайным событием. П. Сорокин называет три ее основных условия:

• увеличение подавленных базовых инстинктов — основных потребностей населения и невозможность их удовлетворения;
• репрессии, которым подвергаются недовольные, должны затрагивать большие группы населения;
• силы порядка не обладают средствами для подавления разрушительных поползновений.

Революции имеют три фазы: кратковременная фаза радости и ожидания; деструктивная, когда искореняются старые порядки, зачастую вместе с их носителями; созидательная, в процессе которой в значительной степени реанимируются самые стойкие дореволюционные ценности и институты. Общий вывод П. Сорокина таков: ущерб, наносимый обществу революциями, всегда оказывается большим, чем вероятная польза.

Важным рубежом в развитии социологических  концепций революции стали 60-е  годы. Этот период вообще характеризуется  серьезной нестабильностью во всех сферах социальной жизни, причем не только на слаборазвитой "периферии", но и в сравнительно благополучном, сытом индустриальном "центре". В эти годы в целом ряде западных стран произошли крупные социальные конфликты, показавшиеся многим началом  новой крупной революционной  волны. Озабоченные этим правительства  некоторых стран, прежде всего США, выделили достаточно крупные субсидии на развертывание исследовательских  программ, посвященных изучению причин возникновения революционных ситуаций, социальных сил, втянутых в них, а  также прогнозированию возможных  последствий такого рода событий. Эти  исследования теоретиков "третьего поколения" социологии революции  были характерны стремлением к изучению революционных процессов не в  глобальном масштабе, а скорее - в  конкретных регионах и странах.

Попытаемся кратко описать суть некоторых социологических концепций  социальной революции немарксистского  толка и предоставим читателю самому судить о том, насколько адекватно они описывают происходящие в обществе процессы.

Теория циркуляции элиты. Одним из основоположников этой теории был итальянский экономист и социолог Вильфред Парето. Он считал, что любое общество делится на элиту (т.е. небольшую группу людей, обладающих наивысшим индексом деятельности в той области, которой они себя посвятили - прежде всего, в управлении) и неэлиту, т.е. всех остальных. В свою очередь, элита включает в себя два основных социальных типа: "львов" - тех, кто обладает способностью к насилию и не останавливается перед его применением, и "лис" - тех, кто способен манипулировать массами с помощью хитрости, демагогии и лицемерия. Процесс периодической смены их у власти образует своеобразную циркуляцию. Эта циркуляция носит естественный характер, потому что "львы" в большей степени приспособлены к поддержанию статус-кво при постоянных условиях, в то время как "лисы" адаптируемы, инновативны и легче заменяемы. Когда тот или иной тип задерживается у власти слишком долго, он начинает деградировать, если не уступит другому типу, или же не будет рекрутировать в свои ряды тех представителей низших слоев (неэлиты), которые обладают необходимыми способностями (тоже своеобразная "циркуляция", но уже персонального состава данного типа элиты). Эта деградация и создает революционную ситуацию, весь смысл которой, по сути, сводится к обновлению либо типа, либо персонального состава элиты. Другими словами, революция происходит тогда, когда не обеспечивается своевременная циркуляция элиты. Следовательно, одна из основных социальных функций революции заключается в прочищении каналов социальной мобильности. Если не происходит своевременной циркуляции элиты - мирным ли путем, с помощью ли насилия, - общество может просто погибнуть или, по меньшей мере утратить, национальную независимость.

Теории модернизации. Само понятие "модернизация" - это, по выражению А. Ковалева, "нечеткий собирательный термин, который за рубежом относят к разнородным социальным и историческим процессам, как исторически сопровождающими индустриализацию в странах развитого капитализма, так и в сопутствующих ей ныне странах " третьего мира" после крушения колониальной системы". Отсюда некоторые производные термины, используемые в социологических текстах: "пре-модернистский", т.е. относящийся к тому, что имеет место в доиндустриальный период развития, в традиционном обществе; "постмодернистский" - характерный для обществ, переросших рамки индустриализации, в ступивших в постиндустриальный период развития.

Следует отметить, что теория модернизации в американской социологии была господствующей аналитической парадигмой для объяснения глобальных процессов, посредством  которых традиционные общества достигали  современного состояния. (1) Политическая модернизация включает в себя развитие ряда ключевых институтов - политических партий, парламентов, права участия  в выборах и тайного голосования, которые поддерживали участие в  выработке решений. (2) Культурная модернизация, как правило, порождала секуляризацию и усиление приверженности националистским идеологиям. (3) Экономическую модернизацию при рассмотрении ее отдельно от индустриализации (что возможно только в чистой абстракции), связывают с глубокими социальными изменениями - возрастающим разделением труда, использованием технических приемов менеджмента, усовершенствованием технологии и ростом коммерческих средств обслуживания. (4) Социальная модернизация включает растущую грамотность, урбанизацию и упадок традиционной авторитарности. Эти изменения рассматриваются с точки зрения возрастания социальной и структурной дифференциации

В рамках этих теорий акцент делается на концепции, рассматривающей революцию  как кризис, возникающий в процессе политической и культурной модернизации общества. Речь идет о том, что наиболее благоприятная почва для революции  создается в тех обществах, которые  вступили на путь модернизации, но осуществляют ее неравномерно в различных сферах своей жизнедеятельности. В результате появляется разрыв между растущим уровнем политического образования и информированности достаточно широких слоев общества с одной стороны и отстающими от них уровнями экономических преобразований, а также развития политических институтов и их демократизации - с другой. Это и формирует условия для революционного взрыва.

Существуют также концепции, носящие  в значительной степени социально-психологический, нежели чисто социологический оттенок. Среди них, на наш взгляд, особого  внимания заслуживает так называемая теория относительных деприваций (сам термин "депривация", обозначающий состояние, возникающее вследствие ощущения лишений, обделенности чем-то важным, прежде активнее использовали психологи, нежели социологи). Эта теория была сформулирована американским социологом Тедом Гарром в его книге "Почему люди бунтуют" (Why Men Rebel) на основе обширного анализа исторических данных, а также многолетних (с 1957 по 1963 гг.) эмпирических исследований в более чем 100 странах мира. На основе опросов населения этих стран о том, как они оценивают свое прошлое, настоящее и будущее и соотносят его со своим идеалом хорошей жизни, Гарр выработал "меру относительных лишений". Когда эту меру сопоставили с масштабами гражданской напряженности в тех же странах в период между 1961 и 1965 гг., была обнаружена довольно сильная связь, подтверждающая гипотезу автора о том, что чем выше уровень относительных деприваций, тем шире масштабы внутреннего насилия в данном обществе и тем оно интенсивнее используется.