Социальная структура общества

активное непринятие рынка, способствующего усилению неравенства  в обществе, эксплуатации человека человеком;

представления о предпринимательстве как о  преступном способе обогащения, негативные нравственно-эмоциональные оценки предпринимателей;

ориентация  на простой привычный труд, отсутствие установки на интенсивный труд при  невысоких материальных притязаниях, тяга к уравниловке;

низкий уровень  информированности;

социальная, политическая и культурная пассивность;

преобладание  стереотипов сознания, обусловливающих  подверженность строгому социальному  контролю и низкую степень саморегуляции  поведения;

традиционный  характер ценностных ориентаций в различных  сферах жизнедеятельности: ориентация на сильную власть, твердый порядок, патерналистский комплекс во взаимоотношениях с государством, признание приоритета коллектива над личностью, неприятие эгалитарных ценностей в семье.

Маргинальный  социокультурный тип личности характеризуется:

сочетанием  особенностей предыдущих типов с  большим тяготением к традиционному  типу;

представлениями о рынке как неком потребительском  рае, о предпринимательстве как  легком способе достижения высоких  жизненных стандартов;

традиционным  отношением к труду, высокими материальными запросами, не подкрепленными установками на трудовую активность; стремлением к жизненному комфорту и развлечениям; социальным иждивенчеством;

бессистемным  потреблением информации, односторонним  и недостаточно глубоким ее усвоением;

невысокой степенью рационализации сознания, когда усвоение некоторых рыночных ценностей имеет  поверхностный характер и наблюдается  простое замещение некоторых  прежних стереотипов новыми;

несогласованностью  поведения с ценностными ориентациями, которая свидетельствует о преимущественно внешнем характере его регуляции;

патерналистскими  настроениями, ориентацией на сильную  власть, персонифицированную в фигуре популярного политического лидера [9, с. 41-44].

Выделение социокультурных  типов, по мнению В.Д. Разинской, позволяет изучать и прогнозировать изменения структуры переходного общества, поскольку «дает возможность определить культурный потенциал для вхождения в рынок любой из существующих социальных групп; социальные источники формирования новых групп, связанных с рыночными отношениями; условия способствующие либо препятствующие формированию адекватных рыночным отношениям системы ценностей и типа поведения» [13, с. 132].

С целью определения  потенциала социальной мобильности  основных групп городского населения был проведен анализ количественных параметров представительства социокультурных типов в составе этих групп. По данным 1-й половины 1990-х годов, удельный вес маргинального типа во всех социальных группах был примерно одинаков (более 40%), поэтому главные различия между группами относительно перспектив продвижения определялись с учетом соотношения в них традиционного и современного типов.

К наиболее «продвинутым»  социальным группам были отнесены работники  коммерческих организаций, студенты, учащиеся школ и ПТУ. Среди них доля представителей современного типа — около 40%, а доля представителей традиционного типа минимальна. В группах промышленных рабочих, работников сферы услуг, специалистов производственной сферы, наоборот, высок удельный вес представителей традиционного типа (от 50% среди рабочих, до 30% среди специалистов). Соответственно удельный вес носителей современного типа колеблется от 9 до 16%. Противоречивой, по результатам опросов, оказалась группа руководителей: из них около четверти респондентов относятся к современному типу, а около трети - к традиционному [19, с. 47-51].

В связи с  рассмотрением проблемы формирования в российском обществе среднего класса авторы концепции уделили особое внимание дифференциации непроизводственной интеллигенции (работникам образования, науки, культуры, здравоохранения). В этой группе удельный вес представителей как традиционного, так и современного типа составляет более четверти опрошенных. Факторами, способствующими повышению и упрочению статуса представителей этой группы в новых условиях являются высокий уровень образования и квалификации, сравнительно небольшая распространенность патерналистских настроений, высокая ориентация на работу в негосударственных структурах, в том числе на организацию собственного дела, активность в поиске дополнительной работы, готовность вкладывать средства в акции, в повышение профессиональной подготовки» [19, с. 50]. Об этом же свидетельствуют результаты исследований группы учителей в 1996 и 1999 годах. [31; с. 72-88].

Итак, анализируя основные положения концепции социокультурных типов личности, можно сделать вывод о том, что на сегодняшний день она является, пожалуй, самой убедительной, на наш взгляд, версией протекания процесса социальной трансформации в российском обществе. Во-первых, данная концепция действительно позволяет реализовать в конкретно- социологических исследованиях теоретический подход, направленный на соотнесение институциональных преобразований и изменения социальных практик людей посредством системного анализа элементов культуры. Во-вторых, она доказала свою практическую значимость, являясь основой для разработки программ социологического сопровождения экономических реформ [13, с. 6-7]. Наконец, ее социологическая универсальность, способность быть реализованной в различных научных проектах, связанных с общественными изменениями в 1990-е годы, явилась причиной накопления внушительного по объему и качеству эмпирического материала, который не мог быть не использован в силу своей доступности в настоящем исследовании.

В 1990-е годы влияние культурной дифференциации социальных групп на социальные преобразования, направленные на формирование рыночной экономики и политической демократии в России, изучалось специалистами сектора проблем общественного сознания Санкт-Петербургского филиала Института социологии РАН под руководством Б.М. Фирсова и В.В. Сафронова. С одной стороны, их концепция сформировалась на основании теорий модернизации, поскольку предполагает доказательство обусловленности культурных различий в российском обществе процессом перехода от традиционных социальных структур к современным. С другой стороны, в ней обосновывается теория рационального выбора, согласно которой «выигравшие» и «проигравшие» в ходе реформ индивиды и социальные группы склонны по-разному относиться к направленности и результатам социально-экономических преобразований.

В то же время  изучение культурной дифференциации социальных групп в российском обществе исследователи  начинают с осмысления макрокультурного контекста, порождающего этот феномен. В соответствии с концепцией бинарных оппозиций двух культур (к1 и к2) В. Паперного, развивающего идею К. Леви-Стросса о противоборстве в культуре двух начал «горячей» и «холодной» культур, Б.М. Фирсов предлагает рассматривать постсоветскую культуру «состоящей из двух компонентов: культуры разрешающей, поддерживающей изменения, и культуры гасящей, запрещающей эти изменения» [15].

На этих основаниях культурная дифференциация определяется как расслоение общества по ценностным осям «традиционное — новационное» или «советское — либеральное» и рассматривается в сравнительной и временной перспективах. В дополнение к дифференциации «традиционное—либеральное» выявляются культурные различия, связанные с эволюцией развитого индустриального общества в постиндустриальном направлении (ориентации на постматериальные ценности: качество жизни, экологическую безопасность, изменение представлений о тендерных ролях и пр.). В качестве показателей культурной дифференциации рассматриваются ценностные ориентации; отношения индивидов к политической системе (к властям, политическому режиму, институтам демократии) и их оценка собственной способности воздействовать на политические решения; отношения к процессу реформирования общества и к своей жизни в новых условиях; направленность экономического сознания и поведения.

В соответствии с ценностными осями дифференциации авторы выделяют две противоположные  культурные ориентации: «пассивно-традиционную» и «активно-новационную» и дают характеристику этих ориентаций с точки зрения перечисленных показателей.

Носители пассивно-традиционной ориентации.

признают необходимость  советских принципов построения общества;

выбирают ценности равенства и государственного патернализма, материалистические ценности экономической  и физической безопасности (высокий  доход; стабильность экономики; борьбу с преступностью, высокими ценами);

негативно воспринимают распространение частной собственности  в различных сферах общественного  производства;

в трудовой сфере  ценят коллективизм, верят в общее  дело, несклонны к планированию, избегают новое и риск, не придают значения достижениям;

отрицательно  оценивают изменения в стране и в своей жизни, отличаются низким потенциалом адаптации к рыночным отношениям;

пассивно принимают  сложившееся положение дел в  своей жизни, ожидают помощи со стороны государства вместо активного самостоятельного поиска способов решения материальных проблем;

при столкновении с безработицей полагаются на случай, знакомства и связи, государство  и администрацию своих предприятий;

относятся негативно  к федеральным и к местным органам представительной и исполнительной власти, к действующим демократическим институтам;

обладают низким уровнем политической компетентности, не верят в собственную способность  влиять на действия властей.

Носители активно-новационной ориентации'.

являются сторонниками либеральной модели общественного  устройства;

отдают предпочтение ценностям свободы, экономического индивидуализма, а также отчасти  постматериалистическим ценностям (самореализации, самоуправлению, качеству жизни, экологической безопасности и пр.);

поддерживают  развитие отношений, связанных с  частной собственностью;

в трудовой сфере  ценят самореализацию, автономное принятие решений, инновационную деятельность;

имеют позитивное мнение об изменениях в стране и  в собственной жизни;

уверенно чувствуют  себя в нынешних экономических условиях, знают, что делать и как добиться улучшения своего положения;

готовы в  случае увольнения с работы взять  на себя ответственность за свою трудовую судьбу и активно действовать, чтобы  трудоустроиться;

относятся позитивно  к руководству и к действующим  демократическим институтам, высоко оценивают возможности нового политического  режима;

обладают высоким  уровнем политической компетентности, верят в собственную способность  влиять на политический процесс [19].

Далее, авторы обращают внимание на то, что мера приверженности пассивно-традиционной ориентации сильно различается у людей разных возрастов, с разным уровнем образования, она  также зависит от дохода и степени  относительной депривации, склонности негативно воспринимать изменения, происшедшие в собственной жизни в период реформ, и считать сложившуюся в обществе ситуацию несправедливой. Младшие возрастные категории, наиболее образованные, те, кто получает высокие доходы (в основном представители средних слоев) и выиграл или меньше других потерял в результате реформ, включают в себя сравнительно скромное меньшинство носителей пассивно- традиционной культурной ориентации. И, наоборот, доля традиционалистов возрастает с переходом к старшим возрастным группам, по мере снижения уровня образования, дохода респондентов и роста относительной депривации.

В ходе опросов  населения Санкт-Петербурга и анализа  центральной и местной прессы исследователи также пытались ответить на вопросы, как ориентации на традиционные культурные образцы сочетаются с поведением, препятствующим преобразованиям, и могут ли либеральные предпочтения в той мере, в какой они сформировались в предшествующий период, обеспечить стабилизацию институтов рынка и демократии. Согласно результатам исследований, пропорция между долей традиционалистов и числом тех, кто является носителем новой культурной ориентации по Санкт-Петербургу составляет почти 6:1. Данное соотношение, являющееся следствием падения уровня жизни большинства населения и низкой эффективности новых институтов, по мнению авторов, свидетельствует о наличии реальных социальных сил, противодействующих становлению рыночной экономики и демократии в обществе [12, 155].

Таким образом,, нетрудно заметить сходство пермской и петербургской концепций культурной дифференциации. И в том, и в другом случае модернизация рассматривается в качестве основания для выделения в российском обществе культурных различий индивидов и социальных групп. Однако если пермская концепция концентрирует внимание на роли культурной дифференциации в процессах изменения структуры общества, то петербургская — характеризует это явление как фактор, влияющий на социальные преобразования.

Стилевой подход

Анализ стилевых концепций культурной дифференциации социальных групп, появившихся в российской социологии в 1990-2000-е годы, необходимо начать с замечания, что понятие «тип» («социотип», «социокультурный тип») используется в этих концепциях не реже, чем в концепциях типологических. Речь идет о создании типологий стилей жизни, демонстрирующих, по мнению их авторов, культурную специфику новых социальных условий в России. За этим примечательным для нас фактом стоит, во-первых, все более частое обращение исследователей к методу эмпирической типологизации стилеобразующих элементов культуры, а, во-вторых, тенденция все более расширительного толкования понятия «стиль жизни», которое начинает приобретать универсальный характер, отражая различные стороны жизни человека и ее условий, таких как профессия, работа, жилье, питание, свободное время, отношение к политическим, социальным институтам и СМИ, потребление, взаимодействие с другими людьми. Теперь уже «стиль жизни» означает не только символико- экспрессивные образцы социального поведения людей, но и является характеристикой особенностей их ценностей, мотивов, установок, жизненных стратегий. Из выразительного средства культуры стиль жизни превращается в ее цель, в деятельность, связанную с созданием культурного образа. В результате культура начинает восприниматься как способ жизненного стилеобразования.