Зарубежный опыт пенсионных систем

4. Политика реформ  пенсионных систем в зарубежных  странах

В Швеции, модель пенсионной системы которой послужила одним из эталонов (наряду с Германией) для новой – страховой – пенсионной системы России в 2002 г., предусмотрен обязательный накопительный компонент – по методологии МОТ и МАСО. Однако доля этого компонента в отчислениях на пенсионное страхование невелика: в Швеции на накопительный компонент отчисляют 2,5 из 18,5% заработной платы (Social Security Programs, 2010b), в то время как в России уплачивают 6 из 14% (в текущем бюджетном периоде – из 16%).

В Венгрии проблема финансового обеспечения накопленных государственных пенсионных обязательств резко обострилась в период последнего финансового кризиса, поскольку венгерская пенсионная система – одна из немногих, которые первыми в Европе внедрили накопительную модель пенсионного страхования.

Начиная с 1997 г. В Венгрии была сформирована трехуровневая пенсионная система: наряду со взносами в Венгерский пенсионный фонд для получения в будущем государственной пенсии («первая опора») все лица, впервые начинавшие трудовую деятельность, были обязаны отчислять часть своего дохода в частные пенсионные фонды («вторая опора»), а также делать самостоятельные пенсионные накопления («третья опора»). В Венгрии в накопительный план вступали лица, которые только начинали свою карьерную деятельность, а для всех других работников такой план был добровольным. В результате в накопительной системе было очень мало пенсионеров. В 2010 г. В результате дефицита пенсионной системы и сокращения общего объема доходов государственного бюджета Венгрии 3,1 млн венгерских граждан, делавших отчисления в ЧПФ, были поставлены перед выбором: остаться в ЧПФ или перейти в фонды под государственным управлением. При этом принявшие решение остаться в ЧПФ должны были платить 10% суммы своих накоплений в качестве платы за обслуживание своих счетов и, по сути, лишались права на государственную пенсию. В итоге в ЧПФ осталось лишь 3% пенсионеров (102 тыс. человек) – более чем в три раза меньше, чем рассчитывали (10%) (Дрыночкин, 2011). Таким образом, в настоящее время можно говорить о фактическом прекращении функционирования обязательного накопительного компонента пенсии в Венгрии.

Польша, вторая страна, которая также внедрила универсальный обязательный накопительный компонент пенсионного страхования с 1999 г. Гражданам старше 50 лет было запрещено участвовать в этой программе, в то время как граждане в возрасте от 30 до 50 лет могли участвовать добровольно, и только для лиц моложе 30 лет участие в программе было обязательным. В результате число получателей пенсий второго уровня в Польше также стало незначительным. Но в результате финансового кризиса начиная с 2011 г. также в целях сокращения государственного долга, дефицита бюджета и дефицита государственной пенсионной схемы Польша резко снизила тарифные отчисления на накопительный компонент – с 7,2 до 2,3%, т.е. более чем в 3 раза.

При этом следует отметить, что финансовый кризис пагубно сказался на развитии накопительного компонента в большинстве стран Восточной Европы и бывших Прибалтийских республиках СССР, где такой компонент частично функционировал, правда, в очень незначительных масштабах. Некоторые правительства «заморозили» (на неопределенный период) или резко снизили долю взносов, перечисляемых из государственной пенсионной системы в обязательные программы с индивидуальными накопительными счетами. При этом если в одних странах эти меры имели краткосрочный характер, то в других отчисления на накопительный компонент не были восстановлены до докризисного уровня и действуют по сей день.

Так, в рамках обязательного накопительного компонента в период кризиса в ряде стран Восточной Европы были предприняты следующие изменения (Пенсионные системы в период кризиса, 2009; Пенсионные системы после кризиса, 2011):

Литва – ставка взносов сокращена с 5,5 до 2% в 2009 и 2010 г. с последующим повышением до 6% в 2012–2014 г.;

Эстония – полный перевод взносов второго уровня в первый в 2009 и 2010 гг.; возврат к 2% обязательных пенсионных взносов в 2011 г. и 4% в 2012 г., возможное повышение взносов второго уровня до 6% в 2014–2017 гг. с целью компенсации текущего сокращения фондов;

Латвия – ставка взносов сокращена с 8 до 2% в 2009 г., повышение ставки до 4% в январе 2010 г. и до 6% – в январе 2011 г. (до кризиса (в 2010 г.) планировалось повышение ставки взносов до 10%). Однако из доклада «Social Security Programs Throughout the World: Europe» следует, что сроки восстановления тарифа на накопительный компонент в Латвии были изменены – повышение ставки до 4% в январе 2011 г. и до 6% – в январе 2012 г.;

Румыния – ставка взноса во второй уровень заморожена на уровне 2% (вместо 2,5% согласно закону);

Словакия – с января 2008 г. участие в программе второго уровня для новых вкладчиков является добровольным.

Также следует отметить, что в Казахстане – единственной стране в мире, которая полностью перестроила свою распределительную систему на накопительный механизм в XXI в., – правительство было вынуждено частично взять накопительную пенсию на прямое бюджетное финансирование. Начиная с 2008 г. и по настоящее время и в предстоящем бюджетном периоде планируется восстановить солидарно-распределительный механизм пенсионного обеспечения (Итоги пенсионной реформы, 2010).

Аналогичные проблемы функционирования накопительных компонентов имеются в странах, которые гораздо раньше перешли на накопительные системы. Речь идет о странах Латинской Америки, многие из которых сейчас полностью разочаровались в накопительной модели или просто от нее отказались. Опыт Чили показал, что переход к полностью накопительной пенсионной системе не смог повысить уровень ее финансовой устойчивости, не обеспечил широкого охвата работников пенсионным обеспечением и не привел к стабилизации материального положения пенсионеров, особенно входящих в низкодоходные группы населения. Так, вместо заявленных 70% суммы заработка работник в среднем получил 39% заработной платы, при этом у женщин этот показатель составил 14% (Денисенко, 2011). Неудовлетворительные итоги пенсионной реформы заставили Чили отказаться от накопительной системы. И с 1 июля 2008 г. наряду с накопительной пенсией в Чили введены солидарные государственные пенсии.

Аргентинская пенсионная система столкнулась с другими проблемами, а именно: уклонением от уплаты пенсионных взносов – только 41% работников, участвующих в накопительных схемах, регулярно делает взносы на свои пенсионные счета. Также возникла проблема в инвестировании средств НПФ. Большая часть пенсионных накоплений была инвестирована в государственные долговые обязательства. Правительство, со временем столкнувшись с проблемой выплат по долгам, перевело свои номинированные в долларах долговые обязательства перед фондами-резидентами в национальную валюту, а в 2001 г. аргентинский песо был девальвирован – соответственно обесценились и пенсионные активы частных пенсионных фондов. В результате в 2009 г. было принято решение национализировать 10 частных пенсионных фондов и отказаться от накопительной пенсионной системы. С 1 января 2009 г. Аргентина перевела оставшиеся пенсионные накопления 9,5 млн застрахованных лиц, которыми ранее управляли негосударственные пенсионные фонды (AFJP), в единую государственную пенсионную систему Аргентины с целью гарантии сохранности пенсионных прав.

Оба  латиноамериканских  примера  пристально  изучаются в других странах региона. Боливия уже заявила о намерении национализировать ранее приватизированную пенсионную систему. Уругвай предпринял изменения по чилийскому образцу, т.е. перешел от накопительной к смешанной пенсионной системе (Итоги пенсионной реформы, 2010).

Заключение

Таким образом, функционирование обязательного накопительного компонента в большинстве стран сталкивается с комплексом проблем, которые показывают его неэффективность. Помимо этого последние годы обнажилась проблема фактического отсутствия автономности и независимости накопительного компонента как самостоятельного института пенсионной системы, несмотря на то, что при внедрении этого компонента именно самостоятельность и автономность называли в качестве одного из преимуществ накопительной модели перед распределительной. Данный уровень, как и распределительный компонент, а возможно, и сильнее зависит не только от состояния экономики, государственных финансов и финансовых рынков, но и от политических решений. Все это ставит под вопрос дальнейшее развитие этой части института пенсионной системы.

Возвращаясь к методологии и определению места накопительного компонента в пенсионной системе, отметим, что международные сравнения должны осуществляться корректно, на базе сопоставимой методологии формирования и учета пенсионных прав застрахованных лиц, основы которой заложены в общепризнанных Конвенциях МОТ и Европейском кодексе социального обеспечения. Учитывая намеченные правительством планы вступления в ОЭСР, необходимо переходить на общепризнанную международную классификацию пенсионных моделей, выработать для российской пенсионной системы адекватные международным нормам принципы и соизмеримые экономические и социальные параметры.