Академические направления в литературоведении ХIХ века

кадемические направления в литературоведении ХIХ века 
 
                  План: 
 
1. Биографический метод. 
2. Мифологическая школа. 
3. Культурно–историческая школа. 
4. Сравнительно–исторический метод. 
 
 
                                  Литература: 
 
1. Основы литературоведения. – М., 2000. 
2. Гуляев Н. Теория литературы. – М., 1985. 
3. Тимофеев Л., Тураев С. Словарь литературоведческих терминов. – М., 1974. 
4. Волков А. Теория литературы. – М., 1995. 
 
 
В девятнадцатом веке литературоведение оформилось  в отдельную науку, занимающуюся теорией и историей литературы и включающую в себя ряд вспомогательных дисциплин  – текстологию, источниковедение, библиографию и др.  
В области литературы ХIХ век начался подлинной революцией – возникновением романтизма. Последний взорвал и перевернул практически все прежние представления о литературе. 
Первыми и крупнейшими теоретиками романтизма были Фридрих и Август Шлегели  в Германии, У. Вордсворт   и С. Кольридж  в Англии, В.Гюго во Франции. 
Эстетические взгляды романтиков были весьма различны, но всех их объединял культ творческой личности, «гения». 
В эпоху романтизма впервые было четко сформулировано  положение об историческом и национальном своеобразии литературы. В лоне романтизма возникла и первая мифологическая школа в литературоведении. Толчком для ее развития послужила книга Я.Гримма «Немецкая мифология» (1835). Основным исследовательским принципом школы было отыскание в фольклорных и даже литературных произведениях «прамифа» или «первомифа», к которому, как к первичной биологической клетке, сводилось все позднейшее творчество. 
Эта школа, зародившись в Германии, оказала большое влияние на литературоведение других стран, включая Россию. В Германии и России интерес к отечественной мифологии способствовал росту национального самосознания. А в области литературоведческих исследований помогал определить истоки и исторические пути развития многих фольклорных жанров. 
Ведущими в науке о мифе были две английские школы мифологов – лингвистическая (М.Миллер) и антропологическая (Э.Лэнг, Дж.Фрейзер, Э.Тейлор). Эти школы оказали огромное влияние на литературоведение как своего, так и ХХ в., причем в ХХ в. их влияние на литературные теории было особенно сильным. В русском литературоведении идеи названных англичан использовали такие выдающиеся ученые, как А.Потебня и А.Афанасьев, автор трехтомного труда «Поэтические воззрения славян на природу», развивавшие идеи лингвистической школы, а также А.Веселовский, симпатизировавший антропологам. 
Самым выдающимся литературоведом и критиком эпохи романтизма был Шарль Сент–Бев (1804–1869). Поэт–романтик, соратник В.Гюго, он и  в науку о литературе внес дух и понятия романтизма, рассматривая, в частности, каждую творческую личность, особенно гения, как неповторимый  феномен.  Творчество поэта, считал Сент–Бев, – результат и выражение его личности, его психологических особенностей, сформированных воспитанием, образованием, семейным и общественным окружением и т.п. Задача критика состоит в том, чтобы изучить все обстоятельства личной жизни поэта и настроиться на «волну» его переживаний и мыслей. И далее – воссоздать «неповторимый» портрет автора, проследив его самовыражение в произведениях. Такая критика и сама является, как это подчеркивал Сент–Бев, творчеством, творческим актом. Очевидно, что она кардинально отличалась от нормативной критики теоретиков – классицистов, искавших в  произведении соответствия раз и навсегда установленным образцам, нормам. Романтическая критика Сент–Бева ставила в центр своего внимания личность творца, а не застывшие эстетические нормы. Это стало подлинным переворотом в литературоведении. 
Исследовательский метод Ш.Сент–Бева получил название «биографического». Несомненно, что этот метод был шагом вперед по сравнению с методологией классицистов, однако и он вскоре был подвергнут критике за свою узость.  С резким осуждением биографического метода выступил В.Белинский, подчеркивавший самоценность художественного произведения.  
«Что мы знаем, например, о жизни Шекспира?» – восклицал критик. – Почти ничего. Но от этого его произведения не делаются для нас менее ясными». В споре двух выдающихся критиков истину можно найти, скорее всего, в золотой середине:  в лирике биография поэта объясняет многое, тогда как проза чаще тяготеет к объективности. В любом случае идеи Сент–Бева оказали чрезвычайное влияние на все дальнейшее развитие литературоведения. 
Учеником Сент–Бева считал себя другой выдающийся литературовед – Ипполит Тэн (1828–1893), идеи и методология которого были определяющими для европейского литературоведения второй половина XIX века. Это была эпоха расцвета реализма и натурализма в литературе, а также позитивизма в философии, возникшего на волне невиданного расцвета естественных наук. Позитивисты во всем стремились к определенности и лабораторной точности. Все туманно–романтическое ими отвергалось.  

Основное, к чему стремился  И.Тэн – найти твердые научные принципы, которые обеспечивали бы анализ как отдельных произведений, так и целых литературных эпох. В этом отношении И.Тэн пытался поставить романтическую методологию Ш.Сент–Бева на строго научные рельсы. 
И.Тэн был основоположником крупнейшей литературоведческой школы, ставшей известной под названием  культурно–исторической. Как и мифологическая, эта школа получила общеевропейское распространение. Ш.Сент–Бев объяснял творчество писателя только особенностями его личной жизни. И.Тэн брал шире – литература в целом и творчество отдельного писателя в частности понимались как порождение исторической эпохи, социальной и географической «среды» и национальных, «расовых» особенностей. Исходная точка данного метода, писал И.Тэн в своей основной теоретической работе «Философия искусства» (1869), состоит в признании того, что произведение искусства есть не просто порождение фантазии художника, а слепок «мировоззрения и нравов» породившей его эпохи. Такая установка способствовала пониманию исторического и социального аспектов литературы. Вторжение в литературу истории и социологии дополнялось у И.Тэна  использованием методологии естественных наук. Он, в частности, утверждал, что «человеческие пороки и добродетели – суть такие же вещества как серная кислота и сахар», считал, что пороки и добродетели можно  будет не просто изображать в произведениях, а взвешивать в лабораториях.  Эта типично позитивистская установка позволила И.Тэну предложить свою знаменитую триаду – «среда, эпоха, раса» – в качестве универсальной формулы, объясняющей все тайны  литературы. Под «средой» Тэн подразумевал климат, географические особенности и социальные обстоятельства, под «расой» – врожденный темперамент и другие психологические и физиологические особенности нации. С помощью этой формулы Тэн пытался даже «научно прогнозировать» развитие литературы и искусства в будущем. Так, жизнерадостность искусства и литературы итальянцев французский литературовед объяснял тем, что они живут «посреди прекрасной природы, на берегу великолепного веселого моря». Совсем другая «среда» у немцев, чем и объясняется мистическая «туманность» их художественного творчества.  
И.Тэн и его многочисленные сторонники в разных странах предприняли первую попытку сделать литературоведение точной, почти лабораторной наукой.  Подобные попытки будут неоднократно предприниматься и в ХХ веке, пока наконец не станет очевидным, что стремление применить к литературе естественнонаучные методы исследования ведет, при некоторых положительных результатах, к жесткому детерминизму и упрощенному толкованию сущности творчества. И первым примером тому служит позитивистская методология, предложенная И.Тэном. Сильной стороной культурно–исторической школы было её внимание к особенностям литературы каждого народа, слабой –  почти полное пренебрежение эстетической стороной литературы.  
В России идеи культурно–исторической школы получили широкое распространение. Однако ведущие русские литературоведы второй половины XIX в. отчетливо видели не только достоинства, но и недостатки методологии И.Тэна. Практически все русские литературоведы, испытавшие влияние И.Тэна (А.Пыпин,  А.Веселовский, Н.Тихонравов и др.), в большей или меньшей степени преодолевали слишком узкие рамки культурно–исторической школы. В значительной степени этому способствовали идеи Белинского, на которых воспитывалось несколько поколений литературной интеллигенции. Прямо осуждая Сент–Бева, Белинский потенциально не принимал и методологии И.Тэна, ибо видел в произведении прежде всего самоценный эстетический объект, а не «слепок» социальной или географической среды, национальной психологии или темперамента. При этом Белинский не концентрировал внимание только на эстетическом значении произведения. У него эстетическое и общественно–историческое уравновешены. И то и другое одинаково важно. Правоверных же последователей Тэна эстетическое практически не интересовало: произведение было для них важно лишь  как документ породивших его среды, эпох, расы.  

Не удивительно, что крупнейший русский литературовед XIX в., А.Веселовский, испытавший в молодости влияние культурно–исторической школы, позже преодолел ее ограниченность и стал основоположником оригинального направления в литературоведении, получившего название сравнительно–исторической школы. Эта школа, также не лишенная определенных недостатков, в основном преодолевала детерминизм методологии И.Тэна, и, главное, была значительно плодотворнее своей предшественницы. Веселовский связывал развитие литературы с историей народа, но возражал против перенесения законов развития природы на развитие общества,  как то делали позитивисты. Основное внимание он уделял исторически обусловленной эволюции художественного творчества, скрупулезно исследуя, в частности, развитие и взаимопроникновение сюжетов. Последние рассматривались как в историческом плане – от мифа и до нового времени, так и в структурном – от первичного сюжета, «мотива»  до самых сложных сюжетных форм. Веселовский сделал так много открытий в области «сюжетосложения» и структуры произведения, что оказал заметное влияние на зарождение структурализма в ХХ веке. Но главным у него все же был исторический подход к литературе, которая,  по его мнению, развивалась по своим особым законам. Установлению этих законов и посвящена его знаменитая работа «Историческая поэтика» (1897 – 1899). 
 Итак, Сент–Бев основное внимание уделял личности художника, ее особенностям, Тэн – особенностям эпохи, среды и расы, Веселовский же рассматривал конкретную национальную литературу на фоне всего исторического развития, как общественного, так и художественного, не упуская при этом из виду эстетическую и «индивидуальную» ее специфику. 
В Западной Европе преодоление явной ограниченности методологии И.Тэна и его последователей шло и по другому пути. Там в противовес культурно–исторической школе  возникла школа духовно–историческая. Ее основоположником был В.Дильтей. Представители этой школы утверждали, что культурно–духовные явления и среди них литература, специфичны и автономны.  И эту специфику невозможно определить, применяя естественнонаучные методы исследования. Уловить сущность духовного, в том числе и поэтического, можно, считали они, опираясь не на методологию естественных наук, а на интуицию.  
Борьба между позитивистскими и антипозитивистскими подходами к литературе, художественному творчеству продолжится и в ХХ веке и будет весьма острой и драматичной.

 

Академические направления в литературоведении  ХХ века. 
 
 
План: 
 
1. Мифологическая и ритуально-мифологическая критика. 
2. Психоаналитическая критика. 
3. Формальные школы в литературоведении. Русская формальная школа. 
4. Структурализм. 
5. Постструктурализм. 
6. Деконструктивизм. 
7. «Новая критика». 
8. Феноменологическая критика. 
9. Герменевтика. 
10. Социологическое литературоведение и его разновидности. 
 
 
Литература: 
 
1. Основы литературоведения. – М., 2000. 
2. Современное зарубежное литературоведение. Энциклопедический справочник. – М., 1996. 
 
Двадцатое столетие часто называют «веком критики». И не без оснований. Такого мощного всплеска литературно-критической мысли не было никогда  ранее. Достаточно сказать, что критика стала основным видом литературного выражения, то есть из скромной служанки художественного творчества стала его госпожой.  
Современное литературоведение стало играть ведущую роль среди гуманитарных наук, впитав в себя самые разнообразные области человеческого знания – философию, социологию, психологию, языкознание и ряд других. Кроме того, литературоведение, критика, как и вся литература, тесно соприкасаются с реальной жизнью, с политикой, идеологией. Все это и обеспечивает литературоведению ведущую роль в системе гуманитарного знания. Достаточно сказать, что почти все современные философы – Хайдеггер, Сартр, Камю,  Фромм, Маркузе и др. -  были одновременно и литературоведами или активно использовали литературный материал для своих теорий. В Европе в 1950-70-хх гг. наиболее литературно одаренная молодежь нередко предпочитала карьеру критика возможной карьере поэта или драматурга. При этом многие талантливые поэты, оставаясь известными только в своей стране, в качестве литературоведов приобретали громкую мировую славу (американские «новые критики» Дж.Ренсом, А.Тейт и др.). 
Все современное литературоведение делится на два основных потока – сайенистский и гуманистический. Сайенисты (англ. Science – наука) стремятся разрешить проблемы литературы, опираясь на достижения различных областей науки, продолжая во многом усилия позитивистов XIX века. Представители гуманистического направления исходят из убеждения, что литература –   особый вид человеческой деятельности, не поддающийся строго научному истолкованию. В теориях различных гуманистических школ, ищущих собственные антипозитивистские методы анализа, чувствуются отголоски романтического понимания творчества. 
XIX век породил несколько влиятельных литературоведческих школ, а в ХХ столетии их количество исчисляется уже десятками. При этом борьба между ними часто носит ожесточенный характер. Как правило, современные критические методологии, разработанные той или другой «школой», получают международное распространение. Таковы структурализм, психоаналитическая, мифологическая и феноменологическая критика, деконструктивизм и др.  В ХХ веке продолжают существовать, но уже в новом качестве и более традиционные направления – герменевтика, социологическое литературоведение, этическая, эстетическая и мифологическая критика.

 

 

 

 

  

ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

 

 

 

Психоаналитическое литературоведение  генетически связано с теми направлениями  литературоведения и критики, основным предметом внимания которых становится автор, представленный  во всем комплексе  фактов биографического, психологического, идейно-эстетического и творческого  планов. Психологическая и биографические школы формируются  начиная с  эпохи романтизма (первая половина XIX в.) и уже к началу XX века приобретают  статус ведущих университетских  дисциплин с прекрасно разработанной  методикой исследования и огромным опытом критического анализа.

 

Однако уже с начала 20-х годов XX века под влиянием психоанализа австрийского ученого Зигмунда Фрейда (1856-1939) широкий круг исследователей  биографической и психологической  критики оказывается в плену  революционных взглядов на человеческую психику.

 

Как известно, Фрейд разработал динамическую психологию  как метод  терапии неврозов. Однако позже Фрейд  применил собственную концепцию  при изучении множества вопросов истории цивилизации, включая мифологию, литературу и искусство. Не считая себя литературоведом, Фрейд, тем не менее, оставил любопытные иллюстрации  собственного метода, обратившись к  творчеству Леонардо да Винчи, Шекспира, Гете, Достоевкого. Разборы «Гамлета», «Макбета», «Сна в летнюю ночь», «Короля Лира», романа «Братья Карамазовы» стали классическими образцами психоаналитического литературоведения.

 

Но громадное значение Фрейда все же следует искать в  теоретических  психоаналитических работах.  «Толкование сновидений» (1900) стало  прорывом в гуманитарных науках XX века, а краткий комментарий  Фрейда о воображении в конце 23 лекции «Введения в психоанализ» (1920), заложил  фундамент классической психоаналитической концепции в  литературоведении.

 

 

 

КЛАССИЧЕСКОЕ ФРЕЙДИСТСКОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

 

 

 

КОНЦЕПЦИЯ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО

 

Понятие бессознательного –  центральное для психоаналитической теории.

 

Психика человека неоднородна. В ней выделяются три сферы: бессознательное (Оно – id), предсознательное (Я -Ego) и сознательное (Свер-Я - Super-Ego). Именно в бессознательном сосредоточены базовые биологические импульсы и желания человека. Основными среди них являются противоположные жизнесозидательные и разрушительные влечения:  влечения сексуального характера (Эрос) и влечение к смерти (Танатос). Бессознательное выступает как сила, направленная к принципу удовольствия. Либидо («голод», сексуально-эротическая энергия) принуждает человека стремиться к осуществлению этого принципа.  Однако в социокультурном бытии человека  этому препятствуют многочисленные запреты. Предсознательное становится своеобразным буфером, или «цензором» стихийных бессознательных влечений.  Таким образом, бессознательные желания часто не находят своего удовлетворения, а вытесняются предсознательным, или реализуются в тех формах, которые не являются табуированными (например, в спортивных сотязаниях, играх).

 

Несложно сделать вывод  о том, что чем выше уровень  культуры, тем острее борьба между  бессознательным и «цензором», тем  больше травматических последствий  для психики человека.

 

Вытесненные желания  могут  проникать в сознание и оказываться  «явленными» в сновидениях, фантазиях, грезах, описках и оговорках, а  также, по первоначальной мысли Фрейда, в неврозах и психозах.

 

Совокупность нереализованных  и неосознаваемых переживаний и  мотивов, вытесненных в бессознательное  «цензором» также формируется в  комплексы и фиксации, связанные  со стадиями психосексуального развития и другими психологическими процессами  (Эдипов комплекс, комплекс Электры, комплекс Нарцисса, комплекс неполноценности и др.)

 

Однако особым образам  реализуются бессознательные импульсы в творческой деятельности, в искусстве, науке, религии, во все феномены культуры. Процесс сложных трансформаций  бессознательного в сферу сознания, когда либидо преобразуется («возвышается»),  называется сублимацией. Искусство  становится наиболее эффективной и  полной формой реализации бессознательного художника.

 

Фрейд подчеркивает, что именно сублиматорный механизм отличает художника от невротика. Таким образом, сублимация бессознательных влечений (либидо) и комплексов лежит в основании психоаналитической концепции искусства. Основная задача критика-психоаналитика подобна задаче терапевта-психоаналитика:   раскрыть подлинное содержание литературного текста и его воздействие на читателя, переводя  элементы художественного мира  произведения на язык бессознательных вытесненных желаний.

 

 

 

ГЕНЕЗИС ХУДОЖЕСТВЕННОГО  ТВОРЧЕСТВА  И  КОНЦЕПЦИЯ СНОВИДЕНИЙ

 

Работа Фрейда «Толкование  сновидений» (1911) стала важным прорывом  в понимании процесса возникновения  художественных образов в сознании художника. Творческий процесс видится  сходным с механизмами сновидений. Подчеркнем, что Фрейд неоднократно признавал исключительность феномена творчества и необъяснимость возникновения  творческих потенций лишь у ограниченного  числа людей. Однако, как психолог-аналитик, ученый стремился раскрыть феномен  творчества, связывая его с природой сновидений. 

 

С точки зрения Фрейда, снови­дение  является результатом психологического процесса, харак­теризующегося архаическими способами мышления, в частности  смещением, сгущени­ем и замещением, способствующими пере­воду бессознательного, вытесненного желания  в явное  снови­дение.

 

 Два других элемента  работы снови­дения — наглядная  и символическая репре­зентация—  представляют собой процесс трансформации  мыслей в чувственные символы  и образы. Пансексуальное толкование символических форм выглядит достаточно упрощенно:  продолговатые предметы, вклюенные в художественный мир соотносятся с мужским либидо, вогнутые и полые – с женским.