Из истории литературоведческой науки. Школы и направления

Стремясь уйти «от грубой и бедной действительности в мир преображенной мечты», символисты стремились и язык поэзии отделить от обычного разговорного и общелитературного  языка. В поэзии символистов намеренно  ослаблялись прямые значения, предметная соотнесенность слов, на первый план выдвигалась звуковая сторона слова, звуковой символизм, словесная инструментовка. Наряду со вновь создаваемыми символами широко использовалась традиционная литературная символика разных времен и народов: средневековая европейская, индийская, иранская и т. п. Стихи обильно уснащались иноязычными собственными именами, несущими символическое значение; часто употреблялись латинские слова и выражения, особенно в заглавиях и эпиграфах. Образные средства символистов обычно были подчеркнуто оригинальны, иногда вычурны. Одним из излюбленных приемов был оксюморон (тень несозданных созданий, в звонко-звучной тишине — Брюсов; в страстности бесстрастные, гимны неслышные, в немой музыкальности — Бальмонт). Вместо обычных конструкций с эпитетом-прилагательным символисты очень часто применяли сочетания существительных в именительном падеже с существительными в родительном падеже (бездонность сумрака, неразрешенность сна, золотая возможность дождей — Бальмонт; бездонность нежности — З. Гиппиус; сравните: бездонный сумрак, неразрешенный сон, возможные дожди, бездонная нежность). В лексике поэзии символистов очень большая доля принадлежала словам с отвлеченным значением, особенно существительным с суффиксом -ость.

 Во втором десятилетии XX в. из символизма выделился акмеизм (греч. акте — высшая степень чего-либо, цвет, цветущая сила). В этом новом течении русской поэзии (Городецкий, Зенкевич, Кузмин, ранние Гумилев, Ахматова, Мандельштам) символистской беспредметности, неопределенности, расплывчатости образов, устремленности в «запредельность» была противопоставлена «лирика безупречных слов», «прекрасная ясность» словесного выражения. Акмеисты обратились к земному предметному миру, его красоте и «высокой самоценности». «У акмеистов,— писал С. М. Городецкий,— роза опять стала хороша сама по себе, своими лепестками, запахом и цветом, а не своими мыслимыми подобиями с мистической любовью или чем-нибудь еще». Для акмеизма самими акмеистами было предложено и еще одно название — адамизм. Под адамизмом подразумевался мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь, взгляд первого человека — Адама. Об этом писали акмеисты в статьях, об этом же говорится в стихотворении Городецкого «Адам»:

Прости, пленительная влага

И первоздания  туман!

В прозрачном ветре больше блага

Для сотворенных к жизни стран.

 

Просторен мир и многозвучен.

И многоцветней радуг он,

И вот  Адаму он поручен,

Изобретателю  имен.

 

Назвать, узнать, сорвать покровы

И праздных тайн и ветхой мглы.

Вот первый подвиг. Подвиг новый —

Живой земле пропеть хвалы.

 

Футуризм (лат. futurum — будущее) возник в Италии и во втором десятилетии XX в. распространился в русской поэзии и живописи. В поэзии образовались два течения: эгофутуризм (лат. ego — я) и кубофутуризм (название перенесено из живописи: кубизм — изображение предмета путем разложения его на плоские грани или уподобления простейшим телам — шару, конусу, кубу).

Эгофутуризм, представленный в творчестве раннего Северянина, отличался изысканной манерностью, пристрастием к «экзотическим» словам — заимствованным и вновь изобретенным. Это можно видеть хотя бы в заключительной строфе «поэзы» «Качалка грезэрки»:

 

А качнетесь  Вы к выси,

Где мигающий бисер,

Вы  постигнете тайну: вечной жизни процесс.

И мечты  сюрпризэрки

Над качалкой грезэрки

Воплотятся в капризный, но бессмертный эксцесс!

 

Кубофутуристы (Д. Бурлюк, Каменский, Крученых, Хлебников, ранний Маяковский) противопоставляли свое творчество всей прошлой и современной им культуре и литературе (в том числе и эгофутуризму), активно выступали за новую поэзию и новый поэтический язык. Безнадежно устаревшим представлялся кубофутуристам и язык символистской поэзии. В своих литературных манифестах («Пощечина общественному вкусу», «Садок судей») кубофутуристы провозгласили свое право «1. На увеличение словаря в его объеме произвольными и производными словами (Словоновшества). 2. На непреодолимую ненависть к существовавшему до них языку», заявили, что в их строках «уже трепещут впервые Зарницы Новой Грядущей Красоты Самоценного иного (самовитого) Слова». Отвергались и традиционные формы стиха: «Нами сокрушены ритмы. Хлебников выдвинул поэтический размер живого разговорного слова. Мы перестали искать размеры в учебниках — всякое движение рождает новый Годный ритм поэту».

Поиски нового языка поэзии настойчиво осуществлялись на практике и обосновывались в теории. Крученых, заменяя слово футуристы его русским эквивалентом будетляне, писал: «Живописцы будетляне любят пользоваться частями тел, разрезами, а будетляне речетворцы разрубленными словами, полусловами их причудливыми хитрыми сочетаниями (заумный язык), этим достигается наибольшая выразительность, и этим именно отличается язык стремительной современности, уничтожившей прежний, застывший язык».

Конечно, явно несостоятельным  было отрицание футуристами всей прошлой культуры и литературы («Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода Современности»), в котором, впрочем, было больше вызова, молодой дерзости, чем действительных намерений. Очевидно, бесплодными были попытки заменить «заумным языком» традиционный язык поэзии, хотя А. Крученых и утверждал, что в пятистишии

дыл бур щил

убещур

скум

вы со б

р л эз

 

«больше русского национального, чем во всей поэзии Пушкина».

Однако футуристы, демонстрируя свое неприятие «существовавшего до них языка», не просто «выдумывали» новый язык, но и обращались к «живому разговорному слову», «языку улицы; как источнику обогащения выразительных средств языка поэзии. Стихи футуристов далеко не всегда создавались по типу «дыл бур щил». Вспомним хотя бы знаменитые строки Бурлюка:

 

Каждый  молод молод молод

В животе чертовский голод

Так идите же за мной...

За  моей спиной

Я бросаю гордый клич

Этот  краткий спич!

Будем кушать камни травы

Сладость  горечь и отравы.

Будем лопать пустоту

Глубину и высоту

Птиц  зверей чудовищ рыб

Ветер глины соль и зыбь!..

 

Приведем еще  стихотворение Каменского «Чурлю-журль»:

Звенит  и смеется

Солнце  весело льется

Дикий лесной журчеек 

Своевольный мальчишка:

Чурлю-журль 

Чурлю-журль

Звенит  и смеется

И эхо  живое несется

Далеко  в зеленой тиши

Корнистой глуши:

 

Чурлю-журль

Чурлю-журль.

Звенит  и смеется

Отчего  никто не проснется

И не побежит со мной

Далеко  в разгулье:

Ч урлю-журль

Ч урлю-журль.

С гор  несет песню

И не видит лесная лесинка

Низко нагнулась над ним.

И не слышит цветинка

Песню ответную

Еще зовно зовет:

Ч урлю-журль

Ч урлю-журль. Смеется и солнится

 

Футуристы немало сделали для раскрытия новых  художественных возможностей слова, его родственных, смысловых и ассоциативных связей с другими словами, для разработки поэтического синтаксиса и новых форм стихосложения.

Не прошли бесследно  для современной поэзии и творческие искания символистов и акмеистов.

Вместе с  тем несомненно, что теоретические  установки литературных направлений начала XX в. оказались слишком узкими, односторонними для выдающихся русских поэтов. Их творчество не вмещается целиком в рамки символизма (Брюсов, Блок, Бальмонт, А. Белый), акмеизма (Гумилев, Ахматова, Кузмин) и футуризма (Северянин, Хлебников, Маяковский).

 Имажинизм (англ. image — образ) – литературное течение в России 1920-х гг. В 1919г. С изложением его принципов выступили С.А. Есенин, Р.Ивлев, А.Б.Мариенгоф, В.Г.Шершеневич и др. Они организовали издательство «Имажинисты», выпускающее одноименные сборники, журна «гостиница для путешествующих в прекрасном» (1922 – 19924; вышло 4 номера).

Основные  признаки:

1. Усваивая крайности поэтики раннего футуризма, выступали против его политической ориентации в послеоктябрьский период, в частности, допускали резкие выпады в адрес В.В.Маяковского.
2. Декларировали самоценность не связанного с реальностью слова-образа (поэзия – «ритмика образа»)
3. Утверждали фатальную неизбежность антагонизма искусства и государства.

Особую позицию  в группе занимал Есенин, утверждавший необходимость связи поэзии с  естественной образностью русского языка, со стихией народного творчества.

ОБЭРИУ(Объединение реального искусства) – литературно-театральная группа, существовавшая в Ленинграде в 1927 – начале 30-х гг. В литературную секцию ОБЭРИУ входили К.К.Вагинов, А.И.Введенский, Н.А.Заболоцкий, Д.Хармс, И.А.Бахтерев, Ю.Д.Владимиров, прозаик Д.Левин и др., которые провозгласили себя не только творцами «нового поэтического языка», но и создателями нового «ощущения жизни и её предметов». «Достояние искусства». По их словам, становится конкретный предмет, «очищенный от литературной и обиходной шелухи»,  и в поэзии «с точностью механики» его передает «столкновение словесных смыслов». У обэриутов не было единой поэтики, но очевидно, что свойственные им всем алогизм, абсурд гротеск и прочие приемы не были чисто формальными приемами, а выражали и некоторую конфликтность мироуклада. Принципы обэриутского театра полнее всего воплотились в пьесе Хармса «Елизавета Бам» 1927, а позднее в пьесе Введенского «Елка у Ивановых» 1939. Многие обэриуты успешно работали в детской литературе (Хармс, Введенский, Левин, Заболоцкий) и приобрели в ней известность.

Вывод.

 

Итак, в ходе проведения работы на тему «Из истории  литературоведческой науки. Школы  и направления» можно сделать  следующие выводы:

• Литературоведческие школы – обозначают совокупность творческих личностей, для которых характерны идейно-художественная близость и программно-эстетическое единство. Иначе, литературная школа – это разновидность литературного направления.
• Литературное направление – часто связано с художественным методом. Обозначает совокупность фундаментальных духовно-эстетических принципов многих писателей, а также ряда группировок и школ,  их программно-эстетических установок, используемых средств.
• И литературные школы, и литературные направления сменяют друг друга в ходе истории и по запросам общества. Появляются и исчезают по тем же причинам. Избежать данного процесса смены одного течения (или одной школы) другим невозможно. В связи с тем, что меняются литературные течения, меняются и их представители. Точнее наоборот: если исчезает представитель, то исчезает и само направление. Творчество без творца невозможно.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

20.01.11г .                                                                          _________________________

                                                                                                 Арисова Дарья Вячеславовна 
Список литературы:

1. «Вопросы литературы», ноябрь-декабрь 1991., ИЗВЕСТИЯ Москал. Статья А.М.Пескова «Зачем нужны «-ИЗМЫ» (Заметки о литературных направлениях) ».
2. «Русская литература XX века», Г.Е.Горланов «ПОВТОРЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО». Статья «Художественный метод и направление».
3. «Русская словесность. От слова к словесности 10-11 кл.», Просвещение, А.И. Горшков.
4. «Все произведения школьной программы в кратком изложении. Русская литература», Москва. Родин и компания – 1998г., издательство АСТ.