Коннотация и ее структура

Фонетический  облик  лексических единиц (звукоподражание, необычное звучание),

словообразовательные средства (широкий диапазон суффиксов эмоциональной окраски), синтаксические средства (изменение обычного порядка слов, использование эллипса, повторы) придают лексике экспрессивную окраску, с их помощью реализуется эмотивная функция.

В зависимости от того, какое чувство  – позитивное или негативное – испытывает субъект речи по отношению к обозначаемому, лексические единицы, выражающие его эмоциональную оценку, наделяются положительной или отрицательной экспрессией. Выявлено доминирование лексических единиц с отрицательной экспрессией.

 Была  рассмотрена коннотация как одна из важнейших функций слова, экспрессивность как компонент коннотации, соотношение лексических единиц с положительной и отрицательной экспрессией, неодобрение как эмоционально-оценочном отношении субъекта речи к обозначаемому.

 

Глава II. Языковые проявления коннотации и  ее свойства

2.1. Языковые проявления коннотации

Коннотации характеризуют, как  правило, основные или исходные значения слов, а материализуются они в  переносных значениях, метафорах и  сравнениях, производных словах, фразеологических единицах, определенных типах синтаксических конструкций, семантических областях действия одних единиц относительно других. Проиллюстрируем систематически эти формы объективного языкового проявления коннотации в этой главе.

 

2.1.1. Переносное значение

Слово свинья в основном значении имеет коннотации неприятности, неотесанности, грубости, примитивного и хамского поведения, низости. Все они материализуются в переносных значениях «неряха» (Свиньи грязь везде развели), «невоспитанный и грубый человек» (напился, свинья), «подлый и низкий человек» («Свинья, - пришел любоваться женщиной, которую сделал кокоткой» (М.Горький ).

У слова ворона на основе коннотации невнимательности развилось переносное значение «рассеянный человек, разиня» (-Ворона, - перебил он вдруг себя. – Пропустил почтовый ящик (А.Куприн).

Слово пасынок «сын одного из родителей, не являющийся сыном другого, по отношению к этому другому» в своем главном значении имеет коннотации неосновного, заброшенного, нелюбимого, забитого, преследуемого.  Они дают о себе знать прежде всего в переносном значении  «нечто неосновное, лишенное поддержки», представленном в словосочетаниях типа  пасынок природы, пасынок жизни, пасынок времени.  Например, у А.С. Пушкина:

Где прежде финский рыболов,

Печальный пасынок природы,

Один у низких берегов

Бросал в неведомые воды

Свой ветхий невод…

Идея заброшенности и незащищенности пасынка природы перед лицом  ее стихийных сил поддержана здесь  эпитетами печальный, один, неведомый, ветхий. 

 

 

2.1.2. Метафоры и сравнения

Коннотации лежат в основе многих привычных метафор, сравнений и подавляющего большинства авторских метафор и сравнений. Для слова свинья такими сравнениями являются напиться как свинья (по коннотации грубости и неотесанности) и разбираться как свинья в апельсинах  (по коннотации примитивности).

Возьмем слово петух в его основном значении, которое во всех словарях русского языка трактуется совершенно единообразно как «самец курицы». Это толкование действительно исчерпывает собственно лексическое значение слова; в него не могут быть включены указания на то, что петухи рано засыпают и рано просыпаются, что они задиристы и драчливы, что они как-то по-особенному, подобострастно ходят. Все это -  несущественные для наивного понятия «петух» признаки. В частности, есть основания думать, что петухи засыпают и просыпаются не раньше большинства птиц и не более задиристы и драчливы, чем самцы других биологических видов. Вместе с тем перечисленные признаки отличаются от других несущественных, хотя и бросающихся в глаза признаков петухов, например, таких, как величина гребешка, форма и окраска хвоста. Первые выделены в сознании говорящих на русском языке людей и имеют устойчивый характер, многократно обнаруживая себя в разных участках языковой системы. Будучи ассоциативными и несущественными для основного значения слова петух, они оказываются семантическим ядром его переносных значений  производных слов, фразеологических единиц. Признак задиристости, например, лежит в основе переносного значения слова петух «задиристый человек, забияка», а также значений производных слов петушиный «задиристый», петушиться «горячиться, вести себя задиристо».  Например, «Горн увидел Меншикова, - этот петух во весь конский мах скакал к шведам» (А.Н. Толстой); «У обоих характер был петушиный»; «При нападении защищайся, однако не петушись без толку» (В. Ажаев). Признаки «рано засыпают и рано просыпаются» лежат в основе фразеологических единиц до первых петухов, с петухами вставать   <просыпаться >, с петухами ложиться <засыпать>. Именно такие несущественные, но устойчивые, то есть многократно проявляющие себя в языке, признаки и образуют коннотации лексемы, фиксируемые в прагматической зоне ее словарной статьи.

Коннотации задиристости и подобострастия реализуются в производном слове петушок, которое в творительном сравнения употребляется адвербиально при глаголах перемещения со значением «задиристо, хорохорясь» или, наоборот, «подобострастно». Например, «Около Мавры Максимовны [художник]  ходил петушком, подбоченясь и многозначительно подмигивая» (В. Короленко); «Не помешали ли вам отдыхать, Егор Фомич,  - суетился поверенный, забегая петушком перед «самим» (Д. Мамин-Сибиряк).

В той же сравнительной конструкции  реализуются и коннотации холостяк: Жена была в командировке, и он жил холостяком, то есть не усложняя себе жизнь устройством быта, не заботясь о домашнем уюте и порядке, но зато, может быть, участвуя в веселых дружеских встреча, - словом так, как в представлении общества свойственно жить холостякам.

 

2.1.3. Производные слова

Коннотации слова свинья  дают большой шлейф производных слов, в которых они превращаются в компоненты лексических значений, например, свинушник – «грязное, захламленное помещение», свинтус – «неопрятный человек» и «низкий, неблагородный человек», свинство – «грязь» и «нехороший, низкий поступок», свинский – «неблагодарный, низкий», ср. свинское поведение; то же самое и в наречии по-свински, свинячить – «вести себя хамски и некультурно» и «вести себя низко и неблагородно», ср. «Вообще они в последнее время жутко свинячат. Пьянствуют, вступают в связь с женщинами, используя свое положение» (М. Булгаков).

У слова холостяк «неженатый мужчина, достаточно давно достигший брачного возраста и никогда раннее не состоявший в браке» есть коннотации бытовой неустроенности, неприхотливости, неухоженности, а с другой стороны – беспечности,  свободного образа жизни и приверженности ему. Первые три коннотации обнаруживают себя в производных холостяцкий, по-холостяцки, например, «Когда жена надолго уезжала, его квартира приобретала холостяцкий вид <он начинал жить по-холостяцки>»; «сейчас я молочную овсянку сварю… Я по-холостяцки, по-старчески. Один ведь живу» (В. Померанский).

Слову ветер в основном значении присущи коннотации переменчивости и несерьезности, которые легли в основу производных ветреный «легкомысленный, непостоянный» и ветреность «легкомыслие, непостоянство». Например, ветреный человек, ругать женщин за ветреность.

 

2.1.4. Фразеологические единицы, поговорки, пословицы

Коннотации неотесанности и  примитивности лексемы свинья лежат в основе фраземы метать бисер перед свиньями = «говорить нечто такое, чего собеседник, в силу своей примитивности и нетонкости, не сумеет оценить по достоинству». Коннотация подлости лежит в основе фраземы подложить свинью кому-либо.

Коннотация быстроты, присуща слову ветер в основном значении, дала фразему как ветром сдуло, а уже упоминавшиеся коннотации переменчивости и несерьезности – фразему ветер перемен, держать нос по ветру, ветер в голове, бросать слова на ветер.  

У существительного гусь в основном значении есть коннотации плутоватости ненадежности. Они проявляются во фразеологических единицах ну и гусь, вот так гусак, что за гусь, гусь лапчатый.

 

2.1.5. Синтаксические конструкции

Типичной для коннотативно насыщенных лексем является биноминативная псевдотавтологическая конструкция типа Х есть Х,  например, женщины есть женщины; и все-таки война есть война,  женщинам на войне особенно нелегко» (Г.Бакланов).  Это касается таких биноминативных конструкций, которые относительно свободно, хотя, может быть, и многократно, создаются в речи или в тексте. Лишь в них может эксплуатироваться коннотативный потенциал опорных существительных. Устойчивые (лексикализованные) обороты типа Закон есть закон должны быть исключены из рассмотрения, поскольку они имеют единственное (словарное) толкование.

У войны есть коннотация зла, бесчеловечности, аморальности, опустошения. Высказывание  Война есть война уместно в любой ситуации, когда говорящий пытается объяснить слушающему, почему наблюдаемое положение  вещей отклоняется от нормы добра, человечности, морали, порядка.

Первая позиция в такой конструкции  актуализирует собственно лексическое  значение слова, а последняя –  его коннотации. Формула в целом  настолько чувствительна к коннотациям, что может служить естественным мерилом степени коннотативности существительного. Правильные и легко интерпретируемые высказывания: война есть война; дети есть дети; теща есть теща; волки есть волки; верблюд есть верблюд; бегемот он и есть бегемот,  большим или достаточным коннотативным потенциалом у опорных существительных, и параллельные им сомнительные или с трудом интерпретируемые высказывания: мир есть мир; отроки есть отроки; тесть есть тесть; пумы есть пумы; лама она и есть лама; гиппопотам он и есть гиппопотам, с небольшим или вовсе нулевым коннотативным потенциалом.  Точнее, если высказывания последнего типа осмысляются, то это происходит на гораздо более субъективной основе, чем в случае узаконенных языком коннотаций. Мне, например, может быть известно, что пумы коварны (или считаются по крайней мере коварными), и я могу проэксплуатировать этот несущественный признак в высказывании пумы есть пумы. Поскольку, однако, он не обладает вторым  необходимым свойством коннотации – закрепленностью в языке, - я не могу рассчитывать на то, что мое высказывание будет столь же информативным для моего собеседника, как для меня.    

 

2.1.6. Семантические области действия

Многие типы словосочетаний вида X < ― Y можно осмыслить только в  предположении, что семантической  областью действия X-а является не все лексическое (или грамматическое) значение слова Y, как это бывает в большинстве случаев, и даже не отдельный его компонент, а какая-то коннотация X-а.

Например, в словосочетании убежденный холостяк  семантической областью действия прилагательного не может быть никакой из входящих в толкование существительного холостяк смыслов. Единственный элемент, с которым прилагательное убежденный семантически может соединяться, это присущая холостяку коннотация «приверженность свободному образу жизни». Любопытно, что в очень похожем словосочетании закоренелый холостяк прилагательное может иметь область действия и внутри толкования, а именно может присоединяться к смыслу «достаточно давно достигший брачного возраста».

Взаимодействие степенного квантификатора³ с коннотацией особенно заметно в тех случаях, когда он присоединяется к слову, обозначающему неградуируемое свойство (например, холостой, женатый, живой, мертвый и т.д.). В словосочетаниях вида Л более холост <женат>, чем В говорящий сравнивает А и В не в терминах свойств «не состоять в браке» или «состоять в браке», что онтологически невозможно, а в терминах коннотаций, присущих гражданским состояниям «холостой» и «женатый».

В предложении Не теща, а мать родная  частица не отрицает, конечно, не смысл «мать жены», а коннотаций тещи – несправедливость, зловредность и т.п. Все эти непривлекательные стороны у тещи автора высказывания отсутствуют в такой мере, что она представляется ему похожей на мать, существо родственное, любящее, заботливое (если, конечно, высказывание не ироничное).

Аналогичное взаимодействие отрицательной  частицы с коннотациями происходит и в других  подобных высказываниях. Когда кто-то в запальчивости  говорит своей сестре Ты мне больше не сестра, он имеет в виду не то, что его собеседница перестала быть дочерью его родителей, а только то, что оно отказывается вести себя по отношению к ней так, как того требует принятый в данном обществе «родственный кодекс», возможно, потому что она сама нарушила этот кодекс. И здесь отрицается не смысл, а коннотация.

Оценка выполнения «сестринского» <«братского»> кодекса содержится и в высказываниях Она хорошая <плохая> сестра. Он хороший <«плохой»> брат. С помощью слов хороший и плохой оценивается не качество кровного родства между детьми одних и тех же родителей,  что было бы бессмысленно, а только то, как выполняются ассоциируемые с фактом кровного родства обязанности.  В частности, Она хорошая сестра не значит ни «Он хорошая дочь тех же родителей», ни «Она дочь тех же хороших родителей». Таким образом,  областью действия оценочных слов являются не компоненты лексических значений слов сестра или брат, а исключительно их коннотаций.

Рассмотрим поведение слов со значением обманутого ожидания типа но, однако, хотя и т.п. В лексическое значение таких слов входит оценочный компонент, устанавливающий отклонение рассматриваемого факта от нормы. В высказывании Он успешно сдал вступительные экзамены, но не был принят в институт нормой считается поступление в институт после успешно сданных экзаменов, а факт непринятия абитуриента оценивается как отклонение от нее. Рассмотрим высказывание Она хоть и теще, но добрая и заботливая. Единственным оправданием использования слов хоть и но является то, что говорящий, исходя из существующего в обществе стереотипа, считает нормой для тещи недоброжелательность, придирчивость, безразличие к благополучию зятя. Все это – коннотации лексемы теща, а не элементы ее лексического значения. Именно с ними взаимодействуют значения слов хоть и но.

 

2.2. Свойства коннотации

Первое и главное внутриязыковое свойство коннотации может быть условно  названо компоративностью. Наличие коннотации  у слова можно фиксировать только в тот момент, когда несущественный признак обозначаемого им объекта действительности стал семантическим компонентом в толковании какой-то другой единицы языка. Коннотация является связующим звеном между двумя разными единицами языка, и отношение, в которое она ставит эти две единицы, есть отношение уподобления. Введение компонента как бы задает «внутреннюю форму» смысла, его образную структуру, его семантическую этимологию. Например, толкование специального терминологического значения слова пасынок = «боковой побег растения – как бы пасынок по коннотации неосновного». Таким образом, компоративность существенно характеризует природу коннотации.