Особенности поэтики романов А. Мердок

В эссе «Возвращение к Возвышенному и Прекрасному» Мердок пытается определить в свете моральной философии Канта и его концепций возвышенного и прекрасного как человек переживает опыт свободы, добродетели и красоты.

В эссе «Возвышенное и Доброе» Мердок, отталкиваясь от идеи Канта, выводит собственное понятие свободы, суть которого в том, что свобода заключается в способности человека представлять себе бытие других[8].

Анализируя взгляды Канта на искусство в этих двух работах 1950-х годов, Мердок подчеркивает непременную связь искусства с любовью, свободой и моралью. Только при наличии всех этих составляющих возможно создание настоящего произведения искусства, способного пробудить в человеке лучшие его душевные качества и привести к осознанию добра.

В эссе «Превосходство Добра над другими понятиями» Мердок высказывает мнение, что век кантианского человекобога продолжается и по сей день. Писательница подходит к собственному пониманию современного человека, унаследовавшего от кантианского человека желание быть свободным и независимым.

В своих «готических» романах, написанных ранее теоретических эссе о философии Канта, она художественно осмысляет «кантианскую» проблематику.

В первом параграфе второй главы – «Готический» роман Мердок в интерьере барокко («Бегство от волшебника») – исследуется кантианский человек и анализируется влияние английского готического романа и барочных традиций на прозу Мердок[9].

Понятие кантианского человека рассматривается в контексте темы космополитизма и «оторванности» от родины. В романе несколько героев, имеющих черты «свободного человека» и космополита – особого типа человека, оторванного от своих корней в результате войн и сопровождающих их геноцида и ужасов изгнания.

Одна из подобных героинь – дочь дипломата Анетта Кокейн. Ее космополитизм объясняется частой сменой места жительства. Свои неудачи она объясняет неправильно выбранным темпом жизни.

«Оторвана» от своих корней личная портниха Анетты беженка-Нина, жизненный ритм которой находится во власти ее покровителя Миши Фокса.

Большую роль в романе играет случайность, у которой экзистенциалистский оттенок: ее определяют довлеющие над героями жизненные обстоятельства, преодолеть которые они не в силах. Это становится особенно заметно, когда появляется загадочный персонаж – Миша Фокс. Но «случайность» оказывается обманчивой, потому что срежиссирована Мишей.

Точных данных об этом герое в романе нет, но подчеркивается его инфернальность[10].

Мердок использовала антономазию, дал ему фамилию Фокс: «fox» (англ.) – лиса, а вернее, это лис, способный на коварство. Имя Фокс связано с христианской аллегорикой, в соответствии с которой лиса – символ нечестия и лукавства(4).

Мише Фоксу присущи черты Сатаны Мильтона и кантианского человека-Люцифера, о котором Мердок напишет позже в своей философской работе «Превосходство Добра над другими понятиями» (1967). Как мильтоновский падший ангел, он горд, самолюбив, но, как мердоковский «кантианец», он одинок и независим. Мишу манит человеческая душа, которую он исследуют с тщанием, делая каждого из героев ловушкой для другого. Он сознательно избирает зло, считая его движущей силой истории.

Инфернальный Миша Фокс имеет ранимую душу – тайну этого героя Мердок не раскрывает, хотя пытается дать мотивацию подобного характера. Только Питер Сейуард видит слезы Миши в минуты слабости. Фокс – человек, наверняка переживший лишения войны и осознавший, что природа людей испорчена.

С первых страниц романа «Бегство от волшебника» обращает на себя внимание следование писательницы традициям готики (символика цвета) и барокко (аллегорика).

В духе готического романа показаны тайны героев: Питер Сейуард бьется над расшифровкой старинной рукописи; Анетта Кокейн имеет опыт участия в черной мессе; Роза Кип состоит в тайной связи с братьями Лисевичами; Джон Рейнбери работает в странной организации; но главная тайна романа – это сам Миша Фокс и его слуга Кальвин Блик.

Основная сюжетообразующая роль в романе отводится палаццо Миши с запретными помещениями и невидимыми слугами-соглядатаями, подвалу с фотолабораторией Кальвина Блика, а также виртуальному «замку» – ОЕКИРСу (Особому Европейскому Комитету по Иммиграции Рабочей Силы) с неизвестным никому начальством и персоналом[11].

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.2. Смешение  видов готического романа

Мердок смешивает традиции раннего и позднего готического романа: в раннем готическом романе основное внимание было сосредоточено на образе добродетельной девушки, которая, пережив страдания, получает счастье; в позднем готическом романе двигатель сюжета – злодей. Пленница Миши – доведенная им до самоубийства Нина. Девушка не получает полагаемое ей за жизненные испытания счастье.

Мердок в «Бегстве от волшебника» стала в некотором роде продолжательницей «женской» линии английской готики – А. Рэдклифф и М. Шелли.

Описание итальянского путешествия Розы перекликается с соответствующими описаниями Италии А. Рэдклифф в романе «Итальянец» (1797): меняющиеся краски заката, густые темные тона моря передают эмоциональное состояние героини.

Очевидны аллюзии на роман «Франкенштейн, или Современный Прометей» (1818) М. Шелли. Проблема творца и его создания в романе Мердок приобретает экзистенциалистский характер. Польские эмигранты Лисевичи, протеже Розы Кип, – своеобразный мердоковский Франкенштейн, потакая слабостям которого Роза становится его жертвой. Протянув руку помощи нуждающимся в ней, она терпит поражение, оказавшись в силках, расставленных роком[12].

В готической атмосфере таинственности и страха писательница рассматривает экзистенциалистские проблемы существования и выбора, вынося на поверхность сокровенные мысли и переживания героев.

Мистичность в романе усиливается при помощи элементов барокко. Мердок обращается к барочной архитектуре и дизайну. Школа Анетты оформлена в стиле барокко; в палаццо Миши Фокса преобладает барочный интерьер.

Писательница использует христианскую символику, а также сложную метафоричность, аллегоризм, характерные для барочной поэтики. С рыбкой и русалкой сравнивает Роза Анетту; с рыбами сравнивает женщин Миша Фокс. На балу Роза разбивает аквариум и гости складывают рыб в чашу, которую держит Миша. Символ рыбы в Новом Завете связан с проповедью. В контексте названного эпизода очевидно пародирование библейского образа.

Миша – ловец душ человеческих. Однако сам он не Христос, но «обезьяна» Бога, примеряющая на себя Его одежды. При этом Мердок далека от однозначности в обрисовке данного персонажа – один из его профилей с глазом голубого цвета. В Мише соединились доброе и злое, белое и черное. Когда к нему обращаются за помощью, он помогает, но при этом поворачивается к просителю профилем с темным глазом, и появляются жертвы. Барочную аллегорику Мердок связывает с экзистенциалистскими проблемами выбора и одиночества.

В «Бегстве от волшебника» Мердок, как и в своем первом романе «Под сетью», экспериментирует с жанром рыцарского романа, куртуазной лирикой, поэзией трубадуров.

Джон Рейнбери грезит о возвышенной любви Дамы – Розы, не отвечающей ему взаимностью; Роза сравнивает братьев Лисевичей с заколдованными принцами; Ян и Стефан представляют сестру Хантера хозяйкой замка; Анетта воображает себя принцессой. Добрая фея, мать Анетты Марсия, помогает мердоковскому «рыцарю» Рейнбери избавиться от чар хищницы Агнесс[13].

Мердок фиксирует хрупкость и одиночество человека в мире и привносит в роман декадентские мотивы поэтизации смерти. Анетта Кокейн воспринимает свое тело как причудливый механизм, а себя как красивый труп. Поэтичное восхищение своим телом-«трупом» контрастирует со сценой несостоявшегося самоубийства, выписанной с долей иронии, несмотря на которую ощущается отчаяние героини, делающей свой выбор в пользу смерти.

Загадочна символика названия романа «Бегство от волшебника». Волшебник в романе – реальность, довлеющая над героями, от которой они стараются, но не могут убежать. Барочная идея «жизнь – есть сон» переплетается с готической идеей страдания. Реальность воспринимается как страшный сон, кошмары которого доводят героев до отчаяния. Каждый из них несет свой крест, и в определенный момент в каждом пробуждается кантианский дух бунтарства. Совершая экзистенциалистский свободный выбор в жизни, они уходят от понятия морально-нравственного долга, что приносит им разочарования и потери.

 «Неоготический» роман («Замок на песке») – Мердок  продолжает исследовать идею кантианского человека. Кантианские мотивы нашли также свое отражение в теме искусства, в частности живописи, которая является в романе сквозной.

В основе повествования лежит история любви немолодого учителя Билла Мора и юной художницы Рейн Картер, приехавшей в Сен-Бридж нарисовать портрет бывшего директора Демойта. За обычным семейно-бытовым конфликтом стоит проблема свободы в распоряжении собственной жизнью, ограничиваемой кантианским понятием морально-нравственного долга.

Черты кантианского человека, свободного и независимого, но всегда помнящего о том, что нужно стремиться исполнить долг перед обществом, а не думать о личном счастье, имеют несколько героев. Это коллега Мора – Бладуард, который воспринимает жизнь с полным отказом от личностного «я»; это Мор, в котором лишь на время проявляется бунтарский дух, когда он противостоит Бладуарду; это сын Мора Дональд, совершающий поступки, следуя велениям своего сердца[14].

Задумка Дональда – взобраться на школьную башню шутки ради – превратилась в бунт против отца, решившего оставить семью из-за молоденькой девушки. В нем просыпается «кантианский» человек и возникает собственное морально-нравственное осознание ситуации. Сын Мора предпринимает действия в отношении не только своей, но и отцовской жизни.

Размышляя об искусстве, в частности о живописи, Мердок соглашается с мыслями Канта о том, что долг художника показать правду жизни, которую можно отразить только тогда, когда человек постигает Возвышенное, оставляя чувственность. Но при этом по-прежнему отчетливы экзистенциалистские мотивы довлеющей реальности. Отпустив свою любовь к Мору, Рейн понимает, как заставить картину «говорить». Она выполняет свой долг, но жертвует счастьем.

Мердок учитывает в «Замке на песке» практически все особенности, присущие готическому типу сюжетного развертывания. Тайна, непременная составляющая готического романа, связана с написанием портрета директора.

Сюжетообразующую роль в романе играют сразу несколько сооружений: тесный домик Билла Мора, таинственный особняк Демойта с красочным барочным интерьером, похожая на лабораторию алхимика ювелирная мастерская Тима Берка и возвышающаяся неоготическая башня школы Сен-Бридж.

Черты готических злодеев имеют жестокосердая жена Мора Нэн, учитель рисования Бладуард, похожий, по словам Мора, на Люцифера, а также суровый бывший директор школы.

Рейн Картер присуща чувствительность романтической героини из раннего готического романа. Она подвержена смене настроений, легко плачет, вспоминая умершего отца, любит уединение.

Есть в романе и «узники». Это Мор, находящийся во власти жены и заключенный в пространстве собственного крошечного дома, и Рейн, пленница Бладуарда на уроке рисования.

Волшебство в романе связано с детьми Мора Дональдом и Фелисити. У них свои обряды («Игра в Могущество» и «кровавые слезы»), к которым они обращаются в тех или иных жизненных ситуациях.

Показывая невозможность дальнейшего развития отношений Билла и Рейн, их эмоциональную опустошенность после разрыва, Мердок, с одной стороны, выражает неоготическое представление о безрадостности человеческого существования, с другой – экзистенциалистскую идею о любви-мучении, тем самым проводя связь между неоготикой и экзистенциализмом.

Термин «неоготика», упоминаемый писательницей, относится не только к архитектуре, но и к самому повествованию.

Неоготика – реакция на неоромантические настроения начала ХХ века – показывает мрачность человеческой жизни, невозможность избавиться от зла. Рассматривая человека, Мердок учитывает и романтическое восприятие жизни с ее неустроенностью и противоречивостью.

Синоним термина «неоготика» – «псевдоготика», что, на наш взгляд, наиболее полно раскрывает смысловое наполнение стиля: неоготика есть подражание готике, сохранение относительного сходства, как в архитектуре, так и в литературе[15].

Архитектоника романа «Замок на песке» выстроена по канонам английского готического романа, но несмотря на это практически все готические ключи даются в мердоковской «нео-» или «псевдоготической» интерпретации, которая заключается в номинальном использовании таинственности и мистики с их последующим разоблачением по ходу сюжета.

Так, вместо таинственного замка, подземелий, привидений – школа, выстроенная в неоготическом стиле, напоминающий клетку домик Мора и мрачный дом директора школы, заваленная инструментами и бижутерией мастерская Тима.

Мердок рисует ушедшего на пенсию директора с долей иронии. Демойт – «неоготический» злодей, не убивающий никого. Он мучает Мора наставлениями вырваться из плена предубеждений и совершить сильный поступок.

Кажущийся загадочным учитель рисования Бладуард – просто аскет. Ему присущи добродетели христианина, но он воспринимается в большей степени как отрицательный персонаж, «злодей», потому что, отказываясь от земных радостей, он не позволяет испытать их другим. Взгляды Бладуарда отражают и догматы христианства, и барочную идею «Жизнь есть сон».

Мистическое в романе подается с иронией и юмором. С использованием готической лексики, но иронично выписана черная месса Фелисити. Типичные духи, привидения и призраки – это умершая собака Моров Лиффи, с которой постоянно разговаривает Фелисити, и Ангус – ее выдумка, фантом, который может вселиться в любого человека.

Эпизод покорения башни Дональдом носит пародийный характер. Сын Мора и его друг хотят повесить на нее ночной горшок. Башня, служащая в готике символом чистоты человеческих помыслов, в неоготике становится символом реальности, довлеющей над людьми. Запланированная «неоготическая» насмешка над башней сменилась «готическим» стремлением Дональда заявить о себе как о личности, с которой должны считаться.