Особенности употребления колоративной лексики в произведениях В. Бианки

Л.М. Грановская отмечает, что пополнение состава цветообозначений, дифференциация наименований связаны  с ростом торговли, развитием промышленности, появлением новых отраслей науки (ботаники, зоологии, минералогии). Количество цветообозначений увеличивается за счёт образований от заимствованных из западноевропейских языков названий цветов, плодов, красок, драгоценных камней и металлов. Таким образом, происходит «окачествление» относительных прилагательных. Языком-источником заимствований стал французский язык.  Поводом к появлению новых цветообозначений  были герои и героини французских модных романов и совершенно незначительные события парижской жизни [Грановская, 1969: 31].

Как отмечает Н.А. Мартьянова, исследователем зафиксирован  ещё один способ обогащения словаря цветообозначений в русском  языке: расширение названных основных, спектральных цветов, дифференциация их оттенков (белый – жемчужный; перловый, лилейный, меловой, мучной, льняной).

Первоначально сфера употребления новых колоративов была ограничена профессиональной сферой, специальной литературой, позже эти слова входят в общенародный язык.

В структуре национального языка  вырабатываются морфологические и  семантические соответствия заимствованным понятиям, считает Л.М. Грановская. Большинство слов уподобляется русским прилагательным: от иноязычных слов образуются прилагательные с помощью русских общеобразовательных моделей (бланжевый, палевый, пюсовый, новый, лиловый и т.д.).

Русское и иноязычное цветообозначение в некоторых случаях разграничивались семантически, называя разные оттенки цвета (бланжевый – цвет, близкий к кремовому, мясной – цвет более интенсивный по окраске, нежели инкарнатный и др.). Для цветообозначений, ставших дублетами в результате развития качественных значений в относительных прилагательных, образованных от заимствованных из разных источников слов, указывающих на один и тот же предмет, характерно стилистическое размежевание. В тех случаях, когда подобного расхождения не было, слова дублетного ряда, функционирующие в узкой сфере и ограниченные в своих лексических связях, выходили из употребления.

Новые окачествлённые прилагательные, пришедшие в литературный язык в  начале XIX века, имеют некоторые закономерности в сочетаемости (прилагательное гороховый употребляется с названиями тканей, одежды; прилагательные пеньковый, пшеничный, ржаной употребляются для обозначения окраски волос и др.).

М.А. Суровцева обращается к истории красного цвета. Она определяет круг значений красного цвета, указывает временные рамки, в которых появилось то или иное значение. Особо ценной информацией, по мнению Н.А. Мартьяновой, в этой статье является указание причин, которые привели к изменению семантики названного прилагательного [Мартьянова, 2011: 21]. Такими причинами становятся следующие. Во-первых, слово красный уже в XI-XIII вв. могло обозначать «пёстрый, разноцветный, разукрашенный». В этом заключается потенциальная возможность использования данного прилагательного в качестве цветообозначения. Во-вторых, прилагательное червлёный имело сему «цвета крови» и могло функционировать в качестве синонима слова красный в значении «красивый, хороший, выдающийся». Прилагательное красный, в свою очередь, также служило для указания на цвет крови. Это взаимодействие привело к тому, что из словаря русского языка исчезло цветообозначение червлёный, а прилагательное красный приобрело цветовую сему, стало основным средством выражения понятия «цвет крови». В-третьих, существование рядом со словом красный синонима лhпый, т.е. «красивый, хороший, прекрасный, лучший».

Таким образом, функциональный подход обращает внимание исследователей на цветообозначения как усилители выразительности и изобразительности речи. Они рассматриваются в некоторой соотнесённости с рядом тропов и фигур, являющихся актуализаторами словесной прагматики.

Исторический подход предполагает изучение истории отдельных  слов и групп слов, называющих цвет, и процесса формирования групп цветообозначений, а также их состава в тот или иной период развития языка. В известном смысле можно сказать, что каждое слово имеет свою историю, живёт своей жизнью.

1.2 Лексико-семантический  и грамматический подходы

Проблемы лексико-семантического подхода к изучению цветообозначений активно разрабатывались Р.В. Алимпиевой, а основные выводы были представлены учёными в многочисленных научных публикациях (Пелевина, 1962; Тонкова, 1986; Недельченко, 2000; Иваненко, 2001; Симонова, 2007 и др.).

В своей работе лингвист рассматривала  развитие лексико-семантической группы (ЛСГ) цветовых прилагательных синего тона, а также их функционирование в русском языке в первой половине XIX в. [Алимпиева, 1982: 51].

По наблюдениям автора, в состав ЛСГ цветовых прилагательных синего тона входит 17 членов. Самыми частотными являются синий и голубой. По мнению Р.В Алимпиевой, в ряде речевых ситуаций прилагательные синий, голубой могут функционировать как синонимы. Например, при обозначении цвета яркого солнечного неба и водных пространств при солнечном освещении, при обозначении цветовой окраски уходящих вдаль предметов реального мира. «Однако это начавшееся ещё в XVIII в. синонимическое сближение слов синий и голубой осуществляется параллельно с формированием семантической специфики каждого из них как компонентов общеязыковой системы, и в частности как компонентов ЛСГ»   [Алимпиева, 1982: 51]. Говоря о сфере употребления каждого прилагательного, автор далее указывает, например, что синий чаще всего становится эпитетом к слову море, может использоваться при обозначении цвета отдалённых предметов и явлений реальной действительности, характеризующихся высокой степенью плотности (горы, леса, тучи и т.д.), для обозначения утреннего или вечернего неба. Голубой часто употребляется со словом волна, а также при передаче солнечного дневного неба.

Таким образом, Р.В. Алимпиева считает, что специфика семантики слов синий, голубой определяется не только их приспособленностью к обозначению  тех или иных оттенков синего тона, сколько тем, выражение каких из этих оттенков преимущественно соответствует семантическим возможностям каждого из рассматриваемых слов [Алимпиева, 1982: 53].

Смысловая специфика слова голубой обусловливает его эмоционально-эксперессивную заданность. Это слово преимущественно выражает положительные коннотации. «Синий обнаруживает коннотативную совместимость с текстами как положительной, так и отрицательной эмоционально-экспрессивной направленности» [Алимпиева, 1982: 54]. Н.А. Мартьянова отмечает далее, что в работе лингвиста смысловое своеобразие каждого из рассмотренных выше прилагательных проявляется и в специфике их системных отношений с другими членами ЛСГ [Мартьянова, 2011: 27]. Например, прилагательное голубой тесно связано со словом лазурный. «Их сближает и общность наиболее частотных зон выявления (небо, глаза), и преимущественная закреплённость за оттенками, характеризующимися чистотой и ясностью цветового тона, и чёткая заданность к выражению чувственных впечатлений положительного эмоционального плана» [Алимпиева, 1982: 55]. Противопоставлены голубой и лазурный на стилистическом уровне. Голубой частотен в поэтических и прозаических текстах, лазурный – только в поэтических. Синий может вступать в синонимические отношения с цветовыми словами, обозначающими тусклые, разреженные или тёмные, насыщенные оттенки синего тона.

Таким образом, к середине XIX в. цветовые прилагательные выделяются как члены ЛСГ в единстве своих сопоставлений и противопоставлений. Сопоставимость и противопоставленность  может осуществляться не только по наличию/отсутствию у них определённого дифференциального признака, но и по степени его выявленности в семантической структуре цветообозначений. В прилагательном синий чётко выражены признаки «яркий», «насыщенный», в прилагательном лазурный – «ясный», «светящийся». Названные прилагательные являются доминантами в синонимических микрорядах. Синий конструирует микросистемы с особой заданностью в них признаков «яркий», «насыщенный» или «тусклый», «разряженный»; лазурный образует синонимический микроряд с доминирующим признаком «светящийся», «ясный». Одно слово может оказаться членом нескольких микрорядов. Возможен переход слова из одного микроряда в другой при утрате наиболее значимых признаков смысловой структуры.

Л.В. Качаева в статье «Может ли голубое быть зелёным и розовым?»  пишет, что цветовые прилагательные в русском языке имеют не только прямые, абсолютные значения, но и переносные, образно-символические, эмоционально-оценочные значения. Поэтому возможны сближения, взаимодействия даже таких прилагательных, как голубой и зелёный, голубой и розовый [Качаева, 1984: 20].

Анализ литературы исторического  подхода к изучению цветообозначений в лингвистике показал, что со второй половины XIX в. прилагательное голубой в русском языке стало использоваться в значении безоблачный, безмятежный, не омрачённый горестями. Такая сема возникла  под влиянием немецких и французских романтиков с их культом «голубого цветка» – символа несбыточной мечты, недосягаемого идеала. В русской прозе эта семантическая калька была поддержана цветовыми, чувственно-конкретными ассоциациями: голубой – цвет ясного неба, которое вселяет в человека радость бытия, надежду на счастье. Употребление этого прилагательного даже в прямом значении воспринимается как средство своеобразной поэтичности. Голубой становится символом романтической мечты, счастья [Качаева, 1984: 20-22], что позволяет этому цветообозначению сблизиться с колоративом зелёный. В свою очередь, зелёный в народной символике цветов имеет положительные коннотации, это цвет надежды, молодой травы, яркой листвы, весеннего обновления. Поэтому в литературе он также становится цветом всего молодого, неискушённого, полного надежд, счастливого и прекрасного.

В публицистике широко употребление прилагательного голубой для  образного обозначения самых  различных явлений, связанных с  водой, реками, озёрами, океанами и др. (голубые дороги, голубые каналы, голубые колонны, голубые широты).  Л.А. Качаева отмечает, что появление новых сочетаний сказалось на осмыслении прилагательного голубой. Слово примелькалось, потеряло в какой-то степени даже своё прямое цветовое значение. У него появились новый семантический компонент «ненастоящий», а также ироническая окраска. Это было отмечено некоторыми словарями (например, в «Словаре русского языка» С.И. Ожегова). В подобном смысле прилагательное широко употреблялось киноведческой и театраловедческой литературе (голубая роль - маловыразительная роль положительного героя), а также в литературно-критической области (голубые герои – восторженные, наивные, нежизненные) [Качаева, 1984: 24].

Прилагательное голубой, употреблённое в значении идеализированный, сближается с прилагательным розовый, которое в русском языке имеет семы радостный, приятный, наивно-прекрасный. Так осложняется, обогащается семантика прилагательных в живом употреблении нашими современниками, так становится возможной синонимическая общность голубого и зелёного, голубого и розового.

В рамках грамматического подхода изучаются способы словообразования, а также причины, влияющие на степень словообразовательной активности цветовых слов; грамматические особенности цветообозначений, проявляющиеся в образовании, употреблении тех или иных морфологических форм; синтаксические конструкции, выражающие значение цвета [Мартьянова, 2011: 31]. Грамматический подход представлен в работах (Даунене, Судавичене, 1971; Лопатин, 1984; Пятницкий, 1986; Волков, 1989; Краснянский, 2001 и др.).

З.П. Даунене, Л.В. Судавичене, отмечая, что прилагательные, обозначающие цвет и цветовые оттенки, имеют свои грамматические особенности, которые проявляются в образовании и употреблении краткой формы и степеней сравнения, при анализе языкового материала сделали ряд выводов:

1. Краткую форму и степени сравнения имеют большинство непроизводных имён прилагательных, обозначающих цвет.
2. Краткую форму образуют произвольные имена прилагательные с суффиксами  –итс-, - оват-, -ат-. Ряд таких прилагательных может образовывать степени сравнения, но подобные формы не имеют широкого распространения.
3. От указанных имён прилагательных образуются как простые, так и сложные формы степеней сравнения, более широкое распространение имеют сложные формы. Превосходная степень прилагательных, обозначающих цвет и оттенки цветов, употребляется значительно реже, чем сравнительная степень.
4. Сложные имена прилагательные, составной частью которых являются прилагательные со значением цвета, обладают краткой формой и не имеют степеней сравнения.
5. Обычно только в полной форме употребляются, сложные прилагательные, обозначающие оттенки цветов. Некоторые из них встречаются в краткой форме (в художественной литературе). Степени сравнения у этих прилагательных отсутствуют.
6. Производные имена прилагательные с суффиксами –ов-, -л-, -н-, -еньк-, -оньк-, -ущ-, -ющ-, а также прилагательные со значением цвета, которые по происхождению являются относительными, краткой формы и степеней сравнения не образуют [Даунене, Судавичене, 1971: 89 ].

В.Д. Пятницкий в статье «Выражение цвета словом и словосочетанием» отмечает, что цветовой признак в  современном русском языке может  быть выражен не только прилагательным, но и синонимическими словосочетаниями разных моделей [Пятницкий, 1986: 74]. Чаще всего это словосочетания, построенные по модели «прилагательное + существительное цвета (в форме родительного падежа)», «существительное цвета + существительное в форме родительного падежа» (например, вишнёвый – вишнёвого цвета – цвета вишни). Н.А. Мартьянова отмечает, что, согласно В.Д. Пятницкому, члены таких синонимических рядов неодинаковы по употребительности, сферам использования и возможного распространения [Мартьянова, 2011: 33].  В каких-то случаях синонимические единицы могут свободно взаимозаменяться. Интересным является тот факт, что есть такие способы выражения цвета, для которых синонимов подобрать нельзя. Всё это позволяет говорить о наличии в современном русском языке системы обозначений цвета [Пятницкий, 1986: 74].

В.В. Краснянский исследовал сложные  цветообразования русской речи. Он указывает, что данная группа цветообозначений – исторически подвижная часть  состава литературного языка, непоследовательно  и неполно отражаемая в различных  типах словарей, что связано с активным развитием языка и наличием переходного языкового материала. Такого рода явления отражают глубинные процессы, происходящие в нём. «В современном русском литературном языке весь массив сложных цветообозначений включает два типа образований: сложение двух (и более) адъективных основ с интерфиксом –о- (-е-) и сложение таких же основ с из- (ис) и –а (-я) в первой части (серо-зелёный, иссера-зелёный). Первый тип является главным, дающим преобладающее количество регулярных лексем современной речи, второй тип – периферийным, уходящим из языка, дающим всего лишь несколько регулярных лексем» [Краснянский, 2007: 62]. Кроме частотного иссиня-чёрный, употребительны ещё восемь сложений:  изжелта-белый, иссиня-белый, иссиня-бледный, иссиня-зелёный, исчерна-красный, исчерна-синий. Если учесть, продолжает далее автор, что в состав регулярных цветовых композитов входит более 500 образований, то окажется, что доля второго типа цветовых сложений невелика.

Проведённое сопоставление данных частотных словарей и материалов, полученных в ходе анализа художественных текстов, позволили лингвисту показать возрастание количества лексем в текстах первой половины XX в. в сравнении с текстами второй половины XIX в. [Краснянский, 2001: 123]. Согласно В.В. Краснянского, сложные цветообозначения, хоть и являются в основной своей массе редко употребляемыми словами, всё же по степени употребительности не уступают многим категориям слов [Краснянский, 2001: 123]. Кроме того, учёный считает, что в современной речи потенциально возможно существование огромного количества сложных цветообозначений, что связано с особенностями их семантической структуры.

В.В. Краснянский распределяет цветовые композиты по группам с точки зрения употребительности и рассматривает особенности семантики и функционирования частотных сложных цветообозначений.

Обобщая исследования сложных цветообозначений в русской речи, лингвист пишет, что  их история ещё недостаточно полно  описана и объяснена. «Попытки создать искусственным образом терминологическую систему оттеночных цветообозначений, заменяющих цветовые сложения («пупсик», «Куинджи» и т.п.), имеют некоторый экспериментальный интерес, но не отменяют исторического изучения цветовых композитов как отражения цветовой картины мира, закреплённой в коллективном языковом сознании» [Краснянский, 2001: 130].

Таким образом, лексико-семантический подход к изучению цветообозначений в лингвистике позволяет акцентировать внимание на современном состоянии цветообозначений. Лингвистами рассматриваются процессы развития семантической структуры отдельных цветов, формирование дополнительных к основному образных, символических значений у цветообозначений, становление лексико-семантических групп цветовых слов и т.д.