Поэтический диалог: А.А.Блок и В.Я.Брюсов. Тема Города в лирике поэтов

В ходе полемики с  символизмом возникло новое литературное направление – акмеизм, подвергший критике туманность и зыбкость символистского языка, обращенность к миру собственной  души. Акмеизм, по мнению его создателей, должен быть обращен к реальной действительности, стремясь как можно полнее отразить все многообразие мира. С этим литературным направлением связано творчество Н. Гумилева, А. Ахматовой, О. Мандельштама. Для акмеизма была свойственна аполитичность, наверное, поэтому акмеизм отступил в сторону перед новым литературным течением – футуризмом.

Для футуризма характерны революционный бунт, оппозиционная  настроенность против морали, культуры, отношений буржуазного общества. Не случайно первый сборник футуристов имел столь вызывающее название "Пощечина общественному вкусу". Футуризм характеризуется  революционной формой стиха, независимостью формы от содержания, культом субъективной воли художника, стремлением к эпатажу. С этим направлением связано творчество В. Маяковского, В.Хлебникова, Б. Пастернака, Н. Асеева, В. Каменского.

Характерными для  эпохи фигурами были поэты, стоявшие в стороне от литературной полемики между группировками, поэты вне  направлений: М. Цветаева, М. Волошин, М. Кузмин.

Особняком стоят  новокрестьянские поэты – С. Есенин и Н. Клюев, организовавшие с писателями С.Ширяевым, С. Клычковым, П. Карповым и другими собственную группировку. Также стоит упомянуть о творчестве Саши Черного – наиболее яркого представителя сатирической поэзии, не принимавшего многих поэтических нововведений модернизма. Этих авторов литературоведы обычно тоже относят к поэтам Серебряного века [6,с. 106].

В поэтике Серебряного  века заметны некоторые универсальные  тенденции. Перестраивается тематический строй лирики. "Конкретика уступает место "вечным темам" жизни и  смерти, любви и красоты, мук и  радостей творчества" [7,с. 515].

Намного активнее, чем прежде, используется ролевая  лирика, когда поэтическое высказывание строится от лица введенного в текст персонажа (В. Брюсов: "Я – вождь земных царей и царь, Ассаргадон"; М. Цветаева: "Я кабацкая царица, ты кабацкий царь"; Н. Гумилев: "Я конквистадор в панцире железном" [8,с.124]

В поэзии этой эпохи  возрастает роль игры, театрализации. Лирическое "я" раскрывается у  многих мастеров Серебряного века в  веренице перевоплощений, в череде сменяемых масок. Ценятся предметное и ролевое разнообразие, эстетическая контрастность, пестрота, многогранность, немонотонность.

Отношения между  поэтом и его аудиторией строились  в поэзии Серебряного века по-новому: поэт далеко не всегда стремился быть общепонятым, он обращался к читателю-творцу, читателю-соавтору. Стихотворение должно было не столько транслировать мысли и чувства автора, сколько пробуждать в читателе его собственные, помочь ему в постижении того, "чему в этом мире / Ни созвучья, ни отзвука нет" (И. Анненский).

Поэтика Серебряного  века – "поле взаимодействия противоположных  тенденций: смысловой многозначности и семантической точности; композиционной аморфности и логической упорядоченности  построения" [9,с. 10].

Значительное разнообразие было внесено в метрику стиха  и ритмику стихотворной речи: от сверхдлинных строк классических размеров у Бальмонта до разнообразных  вариантов тонического стиха  у Цветаевой и верлибров Кузмина.

Общим для большинства  крупных поэтов Серебряного века было стремление к свободе от эстетической нормативности, к преодолению не только литературных штампов предшествующей эпохи, но и новых художественных канонов, складывавшихся в ближайшем для них литературном окружении. Эстетическое своемыслие – общая тенденция в лирике Серебряного века.

Следовательно, поэзия Серебряного века отличалась разнообразием  идейных позиций авторов и  способами творческого выражения.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Социально-политические особенности эпохи 

 

Расцвет русской  литературы рубежа веков сопровождался  бурным развитием и других явлений  духовной жизни: философии, живописи, музыки, театра, балета.

Так вот когда  мы вздумали родиться

И, безошибочно отмерив время,

Чтоб ничего не пропустить из зрелищ

        Невиданных, простились с небытьем.

- писала А.Ахматова  в "Северных элегиях". Действительно,  это время грандиозного всплеска  массовых движений, приведших к  социальным революциям, к гражданской  и мировой войнам, это время  уникальных научных открытий  и расцвета искусства. Десятилетия  на рубеже веков были эпохой  стремительного индустриального  развития. Крупные изобретения и  успехи научно-технического прогресса  преобразили в течение исторически  короткого времени материальный  облик мира и быт людей, условия  человеческого существования, соответственно, и характер мировосприятия. Процесс  индустриализации и урбанизации  сопровождался предельным обострением  социальных, национальных, межгосударственных  противоречий, приводя к революционным  взрывам, к цепи локальных войн, а затем и к Первой мировой войне.

Этот период характеризуется  напряженной борьбой идей и мнений во всех сферах общественной жизни. Грозовая атмосфера, небывалые потрясения войн и революций предельно обострили  и изменили все процессы в стране. Необходимо было понять "страшный мир" (А. Блок) в иных, неведомых дотоле измерениях. Этим объясняется то, что  художественные изыскания обрели редкую напряженность и совершенно новые  направления.

В атмосфере общественных катаклизмов с новой силой  привлекали поэтов вечные проблемы путей  России и всего мира, судеб народа и личности, смысла жизни, сущности искусства. Мироощущение рубежа веков  отмечено противоположными настроениями: ожидание обновления жизни, перехода в  новую эру неотделимо в нем  от предчувствия близости гибели прежнего миропорядка. "Осознание художником себя на гребне слома эпох, обостренное  чувство катастрофичности времени  – нерв всей литературы того времени" [10,с.98]. Именно это чувство и делает время главным героем литературы, в которой память о прошлом  сплавлена со страстным порывом  в будущее, с провидческими, пророческими попытками в это будущее заглянуть, рассмотреть в начале века его конец.

Осознание кризисности времени не означало признания его бесплодности. Напротив, большая часть мастеров слова ощущала свою эпоху как время небывалых свершений, когда значение литературы резко возрастает. Поэтому столь большое внимание стало уделяться не только собственно творчеству, но мировоззренческой и общественной позиции поэтов, их связью с политической жизнью страны.

Этот период –  время расцвета религиозно-философской  мысли. Философско-публицистический сборник "Вехи", выпущенный Н. Бердяевым, С. Булгаковым и другими, сыграл исключительную роль в интеллектуальной истории  России. Уже в наше время А. И. Солженицын скажет: "Вехи и сегодня кажутся  нам как бы присланными из будущего". Авторы книги раскрыли опасность  фанатичного следования любым теоретическим  установкам, утвердили нравственную недопустимость веры в универсальную  значимость общественных идеалов.

Вступление России в мировую войну привело страну на грань катастрофы. И не только потому, что подрывало ее неокрепшую экономику. Сама жизнь в чрезвычайной ситуации провоцировала на чрезвычайные, т.е. насильственные меры противостоявших  властям политиков. Порожденное  неудачным для России ходом войны  безвластие в начале 1917 года привело  к Октябрьской революции, после  чего страна превратилась в принципиально  иное государственное образование.

Таким образом, рубеж  ХIХ и ХХ веков был началом переломной эпохи, длительной эпохи конфронтации и конвергенции идей и общественных сил. Обострение социальных, национальных и межгосударственных противоречий сказывалось на поэзии рубежа веков, ее тематике, поэтике, на формировании идейных позиций писателей и их художественном мировидении.

Драматизм отношений  в поэзии этого времени обусловлен не только драматизмом самого столетия, но и ощущением его итоговости, рубежности, убеждением в том, что переход в новое время должен быть переходом в качественно новое состояние человечества. Наиболее чуткие художники слова напряженно вслушивались в "шум времени" (по выражению О. Мандельштама) и преломляли этот шум в своем слове. Поэзия серебряного века отразила в себе сложный и неоднозначный период социально-политического, духовного и культурного развития России во время революций и войн. Происходящие в стране события не могли не оказать влияния на творчество поэтов этого периода. Художник всегда тесно связан с эпохой, даже если связь эта и не представляется на первый взгляд ярко обозначенной.

 Расцвет поэзии  рубежа веков получил название  Серебряный век русской поэзии. Сейчас это понятие применяют  не только к развитию поэзии, но и всей художественной культуры  этого периода. Большое количество  литературных течений и группировок,  борьба идей и мнений во  всех сферах общественной жизни,  динамичное обновление поэтики  произведений, небывало большое  количество талантливых поэтов  – вот основные признаки поэзии  Серебряного века.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

РАЗДЕЛ 2.  ПОЭТИЧЕКИЙ ДИАЛОГ:  А.А.БЛОК И В.Я.БРЮСОВ. 

                ТЕМА ГОРОДА В ЛИРИКЕ ПОЭТОВ

 

2.1. Диалог  «притяжения-отталкивания» в лирике 

                 А.Блока и В.Я.Брюсова

 

Как страшно! Как бездомно!

А.Блок  «Обман»

 

В настоящей работе мы хотим показать развитие темы Города в лирике двух поэтов Серебряного  века – В.Я.Брюсова и А.А.Блока, взаимоотношения которых характеризуются  своеобразным «притяжением-отталкиванием».

На наш взгляд, необходимо изучение литературных произведений с учетом внутренних диалогических  связей, способствующих «углублению  восприятия литературного курса  старшеклассниками, формированию представления  о литературном процессе как динамичном, поступательно развивающемся и  внутренне взаимосвязанном историко-культурном феномене» [11,с.6]. Расширяя читательское «поле зрения», включая в него «другие смежные тексты», мы вступаем в диалог с художниками, диалог, дающий более полный и широкий взгляд на искусство слова.

Город – традиционная тема для русской литературы  ХIХ века. Вспомним петербургские страницы «Евгения Онегина» и «Медный Всадник» Пушкина, лирику Некрасова и  Ап.Григорьева,  «петербургские  повести» Гоголя и произведения Достоевского.

Тема Города намечается уже в раннем поэтическом сборнике Брюсова «Шедевры» (1895). В стихотворении  «Ночью» на Городе словно лежит проклятие:  он обречен на гибель.

Первая книга  поэта успеха не имела, но в ней  были «указаны новые пути, открыты  новые возможности… Он (Брюсов) прокладывает дорогу для тех. Кто идет за ним: для З.Гиппиус, Белого, Блока, Вяч. Иванова, Сологуба» [12,с. 384].

И в «Стихах о  Прекрасной Даме» пустынные просторы Шахматова противопоставлены людным улицам Петербурга. «Городской пейзаж»  призрачен и фантастичен: «сонные», «тусклые» улицы, «желтые огни», берега Невы, отдаленный гул толпы и звон колоколов – не реальный город, а только светящаяся и звучащая его аура», - писал К. Мочульский [12, с.48-49]. Но уже в этой книге, по мнению исследователя, видится «великий свет и злая тьма» -  вершина мистического восхождения и головокружения над пропастью. В трагическом раздвоении найдена неисчерпаемая тема о «Вечной женственности» и «Страшном Мире».

В цикле «Распутья» (1902-1904) настоящей «петербургской новеллой»  стало стихотворение «Из газет» (27 декабря 1903), о котором Блок писал  матери: «Я читаю «Встала в сияньи…», кучка людей в черных сюртуках ахают, вскакивают со стульев. Кричат, что я первый в России поэт»[13, с.82], вызвана эта реакция не только тем, что «певец заоблачной красоты» ввел в поэзию факт городской хроники – самоубийство женщины и сиротство оставленных ею детей. Необычный для поэтического сознания Блока пласт действительности потребовал от него иных средств эстетического освоения – разговорные обороты, простонародную лексику.

Новое видение мира раскрывает Блок в стихотворении «Ночная», написанное в марте-апреле 1904 года:

…Мне  в сердце вонзили

Красноватый уголь пророка!

Несомненно, в этих строках угадывается пушкинский «угль, пылающий огнем», о чем в короткой записке от 23 февраля 1905 года писал Блоку А.Белый: «Ты ужасно не декадент, преодолевший частью  существа декаденство, а другой частью никогда не расставшийся с Пушкиным, Лермонтовым и др. …» [13, с. 91].

В декабре 1906 года вышел  второй сборник стихов Блока «Нечаянная радость». Переиздавая его в 1916 году, поэт не сохранил названия, а, дополнив другими стихами, разделил сборник на четыре раздела: «Пузыри земли» (1904-1905), «Ночная фиалка. Сон» (1906), «Разные стихотворения»  (1904-1908)  и «Город» (1904-1908). В этом виде сборник вошел во вторую книгу, в которой тема природы («Пузыри земли») и «Город» противостоят друг другу.

Исследователи творчества А.Блока К.Мочульский, З.Минц, П.Горомов и др.  отмечали влияние главы русского символизма В Брюсова на творчество Блока. «Как и для Брюсова, для Блока этой поры Город безмерно соблазнителен, прекрасен, как ландшафт сознания современного человека,  и ужасен. Он – поприще трагедии одинокой души, переживающей свое уединение не  в одиночестве, а в толпе. Двойной ряд символов, закрепивший эти соотношения, вырабатывался у Блока под явным воздействием брюсовского цикла «В стенах» (сборник «Tertia vigilia»)  и в особенности таких произведений, как «Париж», «Конь блед», «Прохожей» и проч.» [14,с.290].

Восстановим хронологию взаимоотношений двух поэтов. Звезда Брюсова восходит над поэтическим  горизонтом Блока в 1903 году (первое письмо Блока Брюсову датировано 1 февраля). Еще раньше в письмах друзьям и знакомым встречаем названия стихотворений Брюсова, строчки из них («К скифам», « В неоконченном здании» и др.).  В письме З Гиппиус от 16 августа 1902 года читаем: «Стихи Брюсова я очень люблю, некоторые особенно…» [13,с.43].Большим событием для себя Блок считает брюсовский сборник «Urbi et Orbi» («Городу и миру»).