Роль Мартина Лютера в становлении литературного немецкого языка

В историю  нем. обществ. мысли Л. вошел и как деятель культуры, как реформатор образования, языка, музыки и т.д. Правда, Л. всегда подчеркивал свою отчужденность от идей гуманизма и от светской культуры вообще. Однако он не только испытал на себе влияние культуры Возрождения, но в интересах своей борьбы с папистами стремился использовать нар. культуру и многое сделал для ее развития. В этом отношении Л., вопреки его религ. догматизму, оставался сыном эпохи Возрождения. Поэтому Ф. Энгельс причислил Л. к выдающимся людям этой эпохи. Важнейшим вкладом Л. в нем. культуру было утверждение им в нем. переводе Библии норм общенем. нац. языка. Составленный Л. "хорал" на основе 46-го псалма сделался, по словам Энгельса, "Марсельезой XVI в.". Этим же духом проникнут ряд духовно-лит. произведений Л., особенно составленные им религ. песни, в к-рых он сумел широко использовать формы и элементы мелодий песен мейстерзингеров, нар. песен и светской лирики.

Характерной чертой лютеровской реформации является сочетание абстрактного радикализма  с религ. освящением действительности. Историч. значение ее заключалось в  том, что она дала толчок мощному  подъему обществ. движения, в ходе к-рого на арену выступили различные  направления, истолковывавшие реформационные идеи в бурж.-радикальном и революц. духе.

Соч.: Werke. Kritische Gesamtausgabe, Abtl. 1–4, Weimar, 1882–1957 (Abtl. 1, Bd 1–58; Abtl. 2, Bd 1–6; Abtl. 3, Bd 1–10; Abtl. 4, Bd 1–11; Inhaltsübersicht zu Abtl. 1–4).

Лит.: Маркс К., К критике гегелевской философии права, в кн.: Mаркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 1; Энгельс Ф., Крестьянская война в Германии, там же, т. 7; Бецольд Ф. фон, История реформации в Германии, пер. с нем., т. 1–2, СПБ, 1900; Смирин М. М., Народная реформация Томаса Мюнцера и Великая крестьянская война, М., 1947; его же, Германия эпохи Реформации и Великой Крестьянской войны, М., 1962; Diem Η., Luthers Lehre von den zwei Reichen, Münch., 1938; Hinrichs K., L. und Müntzer, В., 1952; Stern L., M. L. und Philipp Melanchthon – ihre ideologische Herkunft und geschichtliche Leistung, [Halle – Wittenberg, 1954 ]; Bornkamm H., L. im Spiegel der deutschen Geistesgeschichte, Hdlb., 1955; Gerstenkоrn H. R., [" ] Weltlich Regiment... [" ]. Die Staatstheoretischen Auffassungen Martin Luthers..., Bonn, 1956; Fife R. H., The revolt of M. L., N. Y., 1957; Вlayney I. W., The age of L. The spirit of Renaissance-humanism and the Reformation, N. Y., [1957 ]; Granz F. E., An essay on the development of Luther's thought on justice, law and society, Camb., 1959.

M. Смирин. Москва.

Философская Энциклопедия. В 5-х  т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.

ЛЮТЕР    

ЛЮТЕР (Luther) Мартин (10 ноября 1483, Эйслебен, Саксония — 18 февраля 1546, там же) — немецкий теолог и  общественный деятель эпохи Реформации, основатель протестантизма. С 1501 по 1505 учился в Эрфуртском университете, в 1505 получил степень магистра свободных  искусств и намеревался изучать  юриспруденцию. Однако пережив острый духовный кризис, поступил в августинианский  монастырь, в 1506 постригся в монахи, принял духовный сан (1507); в 1512 получил  степень доктора богословия и  стал профессором библеистики Витгенбергского  университета.    

Уже в монастыре  Лютер испытывал гнетущее чувство  собственной греховности и неизбежности небесной кары, которое не могли  смягчить ни молитва, ни истовое служение. Мучительно размышляя: “Где мне найти  милосердного Бога?”, он особое внимание обратил на Послание к римлянам, в котором говорится, что в  благовествовании Христовом “открывается правда Божия от веры в веру, как  написано: праведной верою жив  будет” (Рим 1:17). Егоозариладогадка: божественная справедливость выражается не в наказании  или воздаянии, но в высшей милости, которая никак не зависит от поведения  человека, но даруется по абсолютно суверенной воле Господа и проявляется в личной вере в искупительную жертву Иисуса Христа. Такая вера не рассудочный выбор или умственное душевное согласие с церковной догматикой, но безрадельное доверие к Спасителю, состояние полного смирения и “сокрушения сердца” человека, осознающего свое полное ничтожество и неискоренимую греховность. Такова суть знаменитой концепции sola fide (спасения только верой), — догматического фундамента протестантизма. В 1517 Лютер обнародовал 95 тезисов, в которых обличал продажу индульгенций как корыстную торговлю “небесными сокровищами”, несовместимую с учением Писания. Обвиненный Римом в ереси, он категорически отказался пересмотреть свои взгляды, а в 1520 публично сжег папскую буллу, отлучавшую его от церкви. Первоначально Лютер не претендовал на серьезный пересмотр католической доктрины. Но последовательное теологическое обоснование концепции sola fide неизбежно подрывало учение церкви о том, что спасение невозможно без ее посредничества, т. е. сами устои земной власти Ватикана. Лютер не выдвигал серьезной программы преобразования общества. Светское правление, подчеркивал он, установлено Богом для охраны мира, наказания греха и преступлений, а потому в земной жизни христианин “слуга всем” и должен подчиняться ее законам. С этих позиций он выступал как против требований кальвинистов, сделать Евангелие средством регуляции мирской жизни, так и против призывов Т. Мюнцера, силой добиваться социального равенства на земле. По мере роста воинственных выступлений крестьян и городских низов, Лютер отстаивал все более консервативные позиции, а в своих памфлетах 1525 требовал жестокой расправы с мятежниками. Однако не критикой отдельных церковных предписаний или конкретными политическими высказываниями объясняется громадное воздействие Лютера на последующее развитие Запада. Оно связано со специфической интерпретацией путей спасения (“оправдания”), а, следовательно, земного призвания (“свободы”) человека, рожденной размышлениями богобоязненного монаха.    

Уже в трактате “О свободе христианина” (1520) Лютер  ясно заявляет: христианину следует  творить добрые дела для усмирения  своей плоти, но в расчет он должен принимать лишь одобрение Божие, а не земных властей. Поучительна  и его полемика о свободе воли с другим знаменитым умом 16 в. — Эразмом Роттердамским. По мнению Эразма, отрицание свободы воли человека, делает его неодушевленным существом, не способным отвечать за свои поступки, а Бога — деспотом, не достойным ни почитания, ни любви. В ответ Лютер утверждал абсолютную суверенность воли Бога. Мы не можем говорить: Бог должен делать так, потому что это благо; напротив, это благо, потому что Он так делает. Воля же человеческая “находится где-то посередине между Богом и сатаной, словно вьючный скот. Если завладеет человеком Господь, он охотно пойдет туда, куда Господь пожелает... если же владеет им сатана, он охотно пойдет туда, куда сатана пожелает” (Избр., с. 199). Воля человека “без Божьей благодати ничуть не свободна, а неизменно оказывается пленницей и рабыней зла, потому что сама по себе она не может обратиться к добру”. Не означают ли подобные представления полный разрыв с традициями гуманизма? Напротив: учение Лютера о природе человека несло в себе глубокий гуманистический пафос, выраженный в особой парадоксальной форме, расшифровать которую смогло только последующее развитие культуры. Мысль о неискоренимой греховности и ничтожестве человека утверждала извечное, “онтологическое” равенство всех верующих перед Богом, пробуждала в мирянах чувство собственного достоинства и внутренней независимости от “князей” — и церковных, и светских. Эта мысль признавала равенство всех христиан в возможности прямой связи с Богом, опосредованной только собственной совестью, проявляя полное доверие к духовно-нравственному опыту любого “профана”, превосходящего “в глазах” Бога все папские декреталии и схоластические философские умствования. Идеи Лютера, пробившие брешь в духовной диктатуре церкви, положили начало широкому общенациональному движению против Католической церкви.    

Поскольку Лютер  не признает посреднической роли церкви во взаимоотношениях человека с Богом, он отвергает специфическое для  католицизма выделение особой (сакральной) активности {таинства церковные, посты, “добрые дела”, подвиги благочестия, монашество, паломничество к святым местам и т. п.) как решающего средства спасения и объявляет священнодействием  всю повседневную (профаническую) деятельность человека, проникнутого сознанием безоговорочного  раскаяния в своей греховности. Для Бога не имеет значения, насколько богат или знатен человек; главное — это состояние “внутреннего человека”, мотивы его деятельности. Отсюда ключевое для Лютера понятие земного долга, призвания (der Beruf): это бескорыстное, полное сознания собственной греховности служение Богу и ближним. Протестантская концепция, освящающая повседневный целеустремленный труд, профессиональное мастерство и усердие как форму служения Господу, стала могучим стимулом становления раннего капитализма, развития предпринимательской активности и формирования идеологии либерализма.     

Приписываемое Лютеру враждебное отношение к разуму и науке требует уточнения. Человек, подчеркивает он, живет в двух сферах: в отношении к Богу (Царство  Небесное) и в отношении к природной  и социальной среде (царство земное). Адекватным и достаточным инструментом решения земных проблем (т. е. физического  существования и регуляции жизни  общества) служит разум — величественный дар Бога, отличающий человека от животного. Однако, по мнению Лютера, человеческий разум (“природный разум”) в принципе неспособен проникнуть в тайну божественной милости, которая может быть познана  лишь верой. Для веры же никакой рациональной предпосылки существовать не может, поскольку природный разум извращен грехом; религия такого разума не просто недостаточна, но порочна и ведет  к идолопоклонству В теологии такой разум может быть лишь служанкой веры, дрессировщиком человеческой самонадеянности и никчемности. Вера рождает “просвещенный разум” — способность человека упорядочение рассуждать над материалом, который дан в Писании. Аналогично Лютер относится к науке. С одной стороны, он категорически отвергает ее как средство богопознания, с другой — признает ее роль в изучении природы и общества для получения практических знаний, частично восстанавливающих господство человека над природой, утраченное Адамом. Небеса теологии, подчеркивает он, не являются небесами астрономии: с религиозной точки зрения свет Луны — знак божественной заботы, дело же ученых исследовать его как отражение света Солнца.    

Принципиальное  различение двух сфер человеческого  существования предопределяет отношение  Лютера к философии: в отличие  от теологии, она имеет дело с  эмпирическим, видимым миром, и способна давать полезные знания. Напр., он одобряет размышления Цицерона об этике и  трактаты Аристотеля, посвященные логике и риторике, но с порога отвергает  самое право философов как рассуждать о богословских предметах (о Боге, грехе, бессмертии души и т. д.), так и переносить философские категории в область теологии. В этом случае тот же Аристотель фигурирует у него как “зловонный философ”, “слепой язычник”. Особо неприязненно Лютер относился к Фоме Аквинскому и к схоластике в целом.     

Великим творческим подвигом Лютера был перевод Библии на немецкий язык, сыгравший громадную  роль в подъеме национальной культуры. Этому способствовали и составленные им хоралы и религиозные песни, в  которых широко использованы мелодии  и тексты народных песен. Он также  много сделал для реформирования системы образования, настаивая  на изгнании схоластики и преподавании дисциплин, обогащающих учеников полезными  знаниями. Творчество Лютера оказало  глубокое влияние на европейскую (прежде всего немецкую) философию и культуру в целом.    

Соч.: О рабстве  воли. — В кн.: Эразм Роттердамский. Философские произведения. М., 1986; Избр. произв. СПб., 1994.    

Лит.: Порозовская В. Д. Мартин Лютер. Его жизнь и реформаторская деятельность. СПб., 1898; Бецольд Ф. фон. История Реформации в Германии, пер. с нем., т. 1—2. СПб., 1900; Смирин М. М. Народная реформация Томаса Мюнцера и Великая Крестьянская война. М., 1955; Соловьев Э. Ю. Непобежденный еретик. Мартин Лютер и его время. М., 1984;0нх•е. Время и дело Мартина Лютера.— В кн.: Прошлое толкует нас. Очерки по истории философии и культуры. М., 1991; Энгельсф. Крестьянская война в Германии. — Маркс К., Эна'.№сФ.Соч..изд.2,т.7.М., 1986; Blaneyl. W. The Age of Luther. N. Y, 1957; Mackmnonl. Luther and Reformation, v.1—4. N.Y., 1962; Deutin W. Der radikale Doktor Martin Luther. Köln, 1982.    

Л. Н. Митрохин

В конце XV века католическая церковь, казалось, достигла кульминационного пункта своего могущества. В лице папы и многочисленной духовной иерархии она держала под своим несокрушимым гнетом, под своим не допускавшим никаких сомнений авторитетом всю средневековую жизнь. А между тем уже в начале следующего столетия в Германии, стране, в которой римская курия распоряжалась особенно самовластно, вспыхивает религиозная революция, мало-помалу охватившая всю Западную Европу и оторвавшая от римской церкви всю Северную Германию, часть Швейцарии, Нидерланды, скандинавские государства, Англию, Шотландию и часть Франции. Чем же объяснить столь резкий переворот?

На самом деле при всей грандиозности этого переворота в нем не было ничего неожиданного или случайного. Реформация XVI века, как и все великие исторические перевороты, подготовлялась долго, целыми веками. Уже давно церковь, несмотря на свое возрастающее могущество, шла  по пути, который неизбежно должен был привести к катастрофе. Уже  давно внутреннее состояние ее –  невежество духовенства, его мирские  привычки, жадность и безнравственность  – вызывало громкие жалобы во всех странах католического мира. Основная причина этого упадка, бесспорно, заключалась в светской политике папства, в его отступлении от духовного начала. Поставив целью  всей своей деятельности одни земные интересы, одну заботу об увеличении церковной  территории, папы, естественно, должны были вмешаться в политику, оставив  в стороне свое духовное назначение и заботясь главным образом о  деньгах, без которых в политическом отношении ничего нельзя было достигнуть. С этой целью они стали эксплуатировать  христианское учение, искажая догматы  и делая почти из каждого из них доходную для себя статью. Таким  путем мало-помалу выработалась сложная  и коварная финансовая система, опутавшая  всю Западную Европу, но с особенной  беззастенчивостью эксплуатировавшая  слабую в политическом отношении  Германию.

Результаты этой системы  более или менее известны. Продажа  должностей повлекла за собой порчу  высшей иерархии. Обязанные своим  назначением не личным достоинствам, а большей или меньшей сумме, внесенной в папскую канцелярию, высшие духовные лица мало заботились о духовных нуждах паствы и преследовали свои личные мирские цели. С высшего духовенства деморализация вскоре перешла на низшее, и в особенности на монашество. Образование, которым в средние века отличалось духовенство, почти совершенно исчезло из этого сословия. Большая часть духовных лиц не имела никакого образовательного ценза, а если что и изучала, то лишь бесплодную схоластическую философию. Об Евангелии и Библии большинство имело более чем смутное понятие. Легко понять, какое влияние могло оказывать подобное духовенство на народ. Невежество, суеверие, формальное отношение к религии даже намеренно поддерживались духовенством, так как давали ему возможность эксплуатировать массу.

Подобный порядок вещей, естественно, должен был вызывать протест  со стороны людей благомыслящих. И действительно, уже с XII века мы замечаем во всех странах более или  менее сильную оппозицию против церкви. Эта оппозиция выразилась в образовании сект: таковы были секты катаров или альбигойцев в конце XII века, вальденцев и др. Все они имеют один общий идеал: стремятся преобразовать церковь в принципе, воскресить первые времена христианства, положить в основу церковного устройства библию и устранить все учреждения и догматы, находящиеся с нею в противоречии. Но и в самой церкви уже давно возникали движения к ее возрождению. Уже Арнольд Брешианский около 1140 года проповедовал, что духовенство для своего спасения должно отказаться от всяких земных имуществ. Против политической власти пап ратовал и знаменитый Бернард Клервосский в первой половине XII века. Еще сильнее оппозиция против светского характера церкви выразилась в мистицизме. Немецкие мистики XIV века, например, Мейстер Экгард, Таулер, Сузо и другие, хотя и не выступали прямо против церкви, не отрицали ее авторитета, однако сильнейшим образом восставали против крайнего формализма в религии, громили разврат духовенства и стремились к нравственному возрождению человечества путем проповеди и чтения Библии на родном языке. Но одновременно с этим направлением, в разных концах Европы обнаруживались идеи, клонившиеся к полной революции в церкви. Таково было прежде всего учение знаменитого оксфордского профессора Виклифа, отрицавшего всю церковную иерархию и монашество и признававшего единственным источником веры Св. Писание. Затем, в первой половине XV века, подобная же попытка преобразования церкви возникла в Чехии, под влиянием проповеди Гуса и его единомышленников. Учения эти были осуждены, как еретические, и подавлены; но в народе идеи этих “реформаторов до Реформации” не переставали жить и отчасти подготовили почву для более успешной деятельности реформаторов XVI столетия. Вся литература XIV и XV веков, как ученая, так и народная, проникнута сознанием порчи церкви и необходимости реформы. В народных немецких сатирах XV и начала XVI веков, как “Reinecke-Fuchs”, “Eulenspiegel”, “Narrenschiff” Себастьяна Бранта