Стилистические особенности монологов главного персонажа пьесы Эдварда Олби "Что случилось в зоопарке"

СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ  МОНОЛОГОВ ГЛАВНОГО ПЕРСОНАЖА ПЬЕСЫ  ЭДВАРДА ОЛБИ «ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В  ЗООПАРКЕ» 

 

 

 

Оглавление

 

Введение.....................................................................................................................3

1. Первая пьеса Эдварда Олби     .............................................................................5

2. Теоретическое обоснование работы....................................................................10

3. Стилистический анализ монологической речи в пьесе Эдварда Олби

  «Что случилось в зоопарке»....................................................................................17

Заключение................................................................................................................34

Библиография............................................................................................................36

Приложение...............................................................................................................38

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

Данная работа посвящена исследованию стилистических особенностей монологической речи в одной из ранних работ знаменитого американского драматурга Эдварда Олби. Пьеса «Что случилось в зоопарке» была впервые поставлена более полувека назад, в 1959 году [3], однако, как и многие другие произведения Олби  («Смерть Бесси Смит», «Американский идеал», «Не боюсь Вирджинии Вульф», «Шаткое равновесие» и др. [2]), до сих пор остается интересной зрителю и ставится на подмостках американских, европейских и русских театров. Трудно однозначно определить причину успеха этого автора у зрительской аудитории и у критиков. Можно лишь предположить, что, раздражая зрительское восприятие подчас неприятными, доведенными до абсурда сценами, он сумел мастерски показать социальную и философскую проблему, характерную для Америки 60-х годов и еще более усугубившуюся сейчас, а именно проблему отчуждения [3]. Если воспользоваться метафорическим образом, созданным самим Олби, то можно представить мир чужих друг другу людей в виде зоопарка, где каждый сидит в своей клетке, не имея ни возможности, ни желания завязать какие-либо отношения с другими. Человек одинок в вечном хаосе жизни и страдает от этого.

Главный инструмент драматургии Олби – монологи. Г. Злобин в своей статье, посвященной творчеству драматурга, называет их «характерно олбианскими раздумчиво-раздерганными монологами» [5]. Они огромны, запутанны, но, тем не менее, именно они дают нам возможность пробиться к сущности персонажа путем избавления его от множества оболочек, в первую очередь социально обусловленных. В качестве примера можно привести взятую в данной работе для анализа исповедь Джерри, которая в пьесе фигурирует под названием «История о Джерри и собаке».

Наш выбор темы обусловлен несомненной актуальностью работ Эдварда Олби, неоднозначностью трактовок его произведений как зрителями, так и критиками. Некоторые, анализируя творчество этого драматурга, относят его пьесы к абсурдистскому театру [5], другие доказывают обратное, причисляя многие из его работ к реалистическому течению [13, с. 38], а третьи считают характерной чертой его стиля слияние этих двух тенденций, по-разному отраженное в произведениях разных лет [5]. Такая интригующая разносторонность взглядов на работы драматурга, так же, как и противоречивость субъективных мнений насчет его творчества побуждают выяснить, какими выразительными средствами пользуется автор, имеющий столь сильное влияние на публику, через какие стилистические приемы и фигуры его дерзкие, пронзительные, в чем-то нескладные пьесы воздействуют на зрителя.

Проведенный нами стилистический анализ позволяет не только выделить основные средства, используемые автором для стилистической организации пьесы, но и показать их связь с монологическим видом речи, а также обосновать выбор определенных приемов для выражения мыслей и чувств героя.

Таким образом, целью нашей работы является выявление стилистических особенностей монологов главного персонажа пьесы Эдварда Олби «Что случилось в зоопарке». Для достижения поставленной цели необходимо проанализировать основные стилистические средства, присущие монологам Джерри, на примере отрывка из центрального, ядерного монолога пьесы, а именно «Истории о Джерри и собаке», выявить ведущие тенденции в выборе стилистических приемов и их значимость для восприятия текста, а затем на этом основании сделать вывод о характерном для данного драматурга стилистическом оформлении монологической речи.

 

1. Первая пьеса Эдварда Олби

 

Г. Злобин в своей статье «Пограничье  Эдварда Олби» [5] делит всех драматических писателей XX века на три сектора: буржуазный, коммерческий театр Бродвея и Больших бульваров, где главной целью постановок является получение прибыли; авангардистский театр, потерявший содержание в своем стремлении найти новую форму, и, наконец, театр «больших коллизий и шумных страстей», обращающийся к различным жанрам и формам, но при этом не теряющий своей социальной важности, настоящий театр. К этому, последнему, сектору Г. Злобин относит творчество Эдварда Олби, живого классика нашего времени, на счету которого две премии Тони (1964, 1967) и три Пулитцеровские премии (1966, 1975, 1994), а также награда Центра Кеннеди за плодотворно прожитую жизнь и Национальная медаль за достижения в области искусства [2].

Олби часто характеризуют как яркого представителя театра абсурда [5; 10],  однако следует отметить некоторое тяготение к реализму в его пьесах [3; 13]. Театр абсурда, как понимает его сам Олби, это искусство, основанное на экзистенциалистских и постэкзистенциалистских философских концепциях, которые рассматривают попытки человека сделать осмысленным его бессмысленное существование в бессмысленном мире [12]. А потому в драматургии абсурда человек предстает перед нами оторванным от обстоятельств социально-исторического контекста, одиноким, запутавшимся в бессмысленности своей жизни и потому – «в постоянном ожидании смерти – или спасения» [5]. Именно таким мы видим Джерри, главного героя анализируемой пьесы «Что случилось в зоопарке», таковы Марта и Джордж из пьесы «Кто боится Вирджинии Вульф», таково общее состояние большинства персонажей Олби.

Абсурдистское направление в американской литературе возникло на почве общего пессимистического умонастроения в 50-60х гг. [5]. Общество потребления ощутило, что старые ценности уже не работают, американская мечта – всего лишь красивая иллюзия, не приносящая счастья, а заменить эти ценности и иллюзии нечем. Это социальное отчаяние отразилось в драматургии пятидесятых годов XX века по-разному: некоторые пытались восстановить иллюзию, возродить веру в чудо и спасительную силу любви (Р. Нэш, У. Индж, А. Маклиш, и т. д. [5]), а Эдвард Олби своими шокирующими, острыми в социальном плане пьесами бросает вызов этим иллюзиям, буквально заставляя зрителя столкнуться лицом к лицу с проблемой, заставить думать над ее решением.

Какие же проблемы ставит автор? Стоит отметить, что для Олби нет запретных тем, доказательством чему могут служить его последние постановки, например, пьеса «The Goat, or Who Is Sylvia?», рассказывающая об искренней любви главного героя к козе по имени Сильвия [10]. Гомосексуализм, зоофилия, сумасшествие, запутанные семейные отношения – список тем, освещаемых автором, довольно обширен, все их, однако, можно подвести под общий знаменатель, а именно – тему отчужденности человека в этом мире [3], которая раскрывается и в анализируемой пьесе. Эта тема характерна не только для работ Олби, но и для искусства второй половины XX века в целом (стоит вспомнить хотя бы «Трилогию отчуждения» Микеланджело Антониони). Проблема отчужденности, разросшаяся до масштабов трагедии века и потому нашедшая столь яркое отражение в том числе и в работах Олби, заключается в неспособности людей, даже если они говорят на одном и том же языке, понять и принять друг друга. Это проблема каждого человека, погруженного в вакуум своего одиночества и страдающего от этого.

Кроме того, что театральное искусство  по определению является имплицитно насыщенным, подразумевающим напряженную  работу зрителя по раскодированию авторского послания, в пьесах Олби эта имплицитность еще более усиливается в связи с тем, что нет логической, понятной речи персонажей, содержащей хоть какой-то намек на пути решения поставленной проблемы, только вырисованные с мастерской точностью и холодной объективностью образы. Причем эти образы – типичные характеры в типичных обстоятельствах, что является одной из отличительных черт реализма. Абсурдным же становится именно общение между ними, точнее попытка наладить контакт, часто оканчивающаяся неудачей [3].

Критики отмечают характерный для  Олби взгляд на своих героев как будто со стороны, его порой жестокая объективность в вырисовывании персонажей [10]. Сам драматург связывает это с тем, как устроилась его жизнь: будучи усыновленным в раннем младенчестве, несмотря на богатство принявшей его семьи, он не чувствовал себя связанным с ними. Как сам Олби скажет впоследствии: "I was pleased and relieved when, at around the age of five, I discovered that I was adopted." (Я почувствовал радость и облегчение, когда где-то в возрасте пяти лет обнаружил, что был усыновлен) [цитата по 10, перевод наш]. Хотя надо признать, что именно его приемная семья сыграла решающую роль в его дальнейшей судьбе как драматурга: дед Олби был совладельцем сети водевильных театров, поэтому гости из театрального мира были обычным явлением в доме Олби [5], что, несомненно, повлияло на его выбор связать себя с театром.

Отношения в семье не были идеальными, и после очередной ссоры с матерью Олби уезжает из дома с намерением заняться литературным трудом, он пишет как стихи, так и прозу, но без особого успеха. И в этот период жизни, практически доведенный до отчаяния своей якобы неспособностью написать что-либо действительно стоящее, Олби печатает свою первую значительную работу – пьесу «Что случилось в зоопарке». Эта пронзительная, дерзкая пьеса во многом отражает характерный для Олби стиль пьес – с мрачной атмосферой и предельно жесткой тональностью.

Как утверждает Г. Злобин, у Олби все  угловато, вызывающе, раздерганно  [5]. Яростным ритмом своих пьес он бьет в основном на эмоциональный эффект, шокирует зрителя, не позволяя остаться равнодушным. Театральность у Олби достигается в основном интенсивностью речевого потока персонажей, его повышенной экспрессией и эмоциональностью. Речь насыщена иронией, сарказмом, «черным» юмором. Герои, словно торопясь высказаться, либо обмениваются быстрыми репликами в «диалоге-столкновении» [5], либо изъясняются обширными монологами, для которых характерен разговорный, обиходный стиль речи с его клише, паузами и повторами, несвязностью и непоследовательностью мыслей [5]. Эти монологи, которые критиками признаются главным инструментом драматургии Олби [3], позволяют увидеть внутренний мир главных героев, в котором на первый план выходят царящие в их сознании противоречия. Как правило, монологи очень эмоционально насыщенны, очень экспрессивны, чем объясняется обилие восклицаний, риторических вопросов, многоточий, повторов, а также эллиптических предложений и параллельных конструкций [13]. Герой, решившись высказать то потаенное, сокровенное, что есть у него на душе, уже не может остановиться, он перескакивает с одного на другое, задумывается, спрашивает своего собеседника и, не дождавшись ответа на вопрос, торопиться продолжить свою исповедь.

Отрывок из такого рода монолога взят нами для стилистического анализа  из одноактной пьесы «Что случилось в зоопарке», которая, как уже было упомянуто выше, стала первой серьезной работой драматурга. Постановка ее состоялась в Западном Берлине в 1959 году, в 1960 году пьесу ставят в Америке, в течение года в Европе [3].

В пьесе всего два действующих лица, то есть ровно столько, сколько необходимо для диалога, для элементарного акта коммуникации. Такой же минимализм можно отметить и в декорациях: всего две садовые скамейки в Сентрал-парке в Нью-Йорке. Главные герои пьесы – стопроцентный стандартный семейный американец Питер, для характеристики которого Роуз А. Зимбардо использует слово «everyman» (рядовой человек, обыватель) [14], указывая на его заурядность, и усталый, неряшливый маргинал Джерри, по его собственным словам «вечный временный жилец» [7], у которого обрублены все личные, семейные, родственные связи. Их случайная встреча в парке становится роковой как для Джерри, который умирает, бросившись на нож, взятый для обороны Питером, и для Питера, который вряд ли когда-нибудь забудет картину этого непреднамеренного убийства. Между встречей и убийством (или самоубийством) – разговор этих людей, с трудом понимающих друг друга, возможно потому, что они относятся к разным социальным слоям населения, но прежде всего из-за общей трагической отчужденности, ставящей под вопрос саму возможность понимания  между людьми, возможность преодолеть изоляцию. Неудавшаяся попытка Джерри построить отношения с псом, отчаянное желание «поговорить по-настоящему» [7] с Питером,  закончившаяся трагедией, прекрасно вписываются в модель мира-зоопарка, где прутья клеток отгораживают не только людей друг от друга, но и каждого отдельного человека от самого себя.

В этой пьесе Эдвард Олби нарисовал  яркую, шокирующую зрителя картину  чудовищного отчуждения между  людьми, не пытаясь, однако, его проанализировать. Таким образом, сделать выводы зрителю или читателю предлагается самостоятельно, поскольку он не сможет найти точные ответы в тексте пьесы. Помимо того, что Олби не дает ответов на вопросы, он также уходит от четкой мотивировки поступков действующих лиц [5], следовательно, всегда есть возможность по-своему понять его произведения, и поэтому существуют разные, порой противоположные мнения критиков, трактующих его работы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Теоретическое обоснование работы

 

С точки зрения стилистики в анализируемом  нами тексте можно выделить следующие  основные тенденции: использование  маркеров разговорного стиля, многочисленные повторы на фонетическом, лексическом  и синтаксическом уровне, обеспечивающие связность текста и создающие четкий ритмический рисунок, а также повышенная эмоциональность речи, выражаемая такими средствами, как апозиопезис, восклицательные предложения, эмфатические союзы, звукоподражания. Автор использует также эпитеты, метафоры, аллюзию, антитезу, полисиндетон, которые играют важную роль при описании конкретных моментов, однако их нельзя отнести к наиболее значимым тенденциям текста.

Рассмотрим перечисленные  особенности стиля автора более  подробно. Разговорный стиль, маркеры которого довольно многочисленны в анализируемом тексте, порожден устной формой речи, а значит, существует прямой контакт собеседников, имеющих возможность уточнить содержание сообщения с помощью невербальных средств общения (мимика, жесты) или интонации. Наличие обратной связи (даже при молчаливом участии собеседника) позволяет корректировать сообщение по ходу разговора, чем объясняется не всегда логически построенная речь, частые отклонения от основной темы разговора.  Кроме того, у говорящего нет времени долго обдумывать свои слова, поэтому он пользуется своим активным словарным запасом, а при построении предложения избегает сложных синтаксических конструкций. Сложные слова с книжной окраской или запутанные сложные предложения, если они использованы в разговорной речи, можно рассматривать как стилистически значимые.

Такие условия общения создают  почву для реализации двух противоположных тенденций, а именно компрессии и избыточности [1, с. 352].

Компрессия может реализовываться  на различных уровнях языковой системы. На фонетическом уровне она выражается в редукции вспомогательных глаголов, например, it’s, there’s, animals don’t, he wasn’t и т. д. На уровне лексики компрессия проявляется в преимущественном употреблении одноморфемных слов (open, stop, look), глаголов с постпозитивами или так называемых фразовых глаголов (go for, get away), а также слов широкой семантики (thing, staff) [1, с. 352-353]. В разговорной речи синтаксис по возможности упрощается, что находит выражение в использовании эллиптических конструкций, например, «Like this: Grrrrrr!». Эллипсис трактуется как «перевод в импликацию структурно необходимого элемента конструкции» [6, с. 229]. Пропущенный элемент может быть восстановлен слушающим исходя из контекста или на основе имеющихся у него в сознании типовых моделей синтаксических конструкций в том случае, если, например, пропущен вспомогательный глагол.