Тема любви в творчестве Кристины Россетти

           Разлука за разлукой,

            Прощальные слова.

            Какая боль в разлуке,

            Когда любовь жива.

 

            Разлука за разлукой,

            Привычный злой недуг.

            Глядишь, а боль при встречах

            Сильней, чем боль разлук.

 

Умирает отец (1854 г.), все в  семье вынуждены искать заработок, одна Кристина не в состоянии стать  гувернанткой, она серьезно больна, врачи опасаются за ее жизнь… Уходит в монастырь старшая сестра Мария… В расцвете лет обрывается жизнь брата Данте Габриела… Все, что происходит в семье, проходит через сердце Кристины.

Болезнь и страдания, хорошо знакомые Кристине и убившие ее в конце концов (гипертиреоз, рак груди), – не обогащают ли и они, самым тягостным образом, жизненный опыт поэта?

Как бы там ни было, стихи  Кристины Россетти выдержали испытание  временем: более ста лет прошло со дня ее смерти 28 декабря 1894 года. В письменном столе, завещанном ей верным Чарлзом Кейли, было найдено ее последнее стихотворение.

Вот и уснула. Вся суета  улеглась.

 Вот и уснула. Ни  грома больше, ни гула.

 Бледна, холодна, укрылась от дружеских глаз.

                       Вот и уснула.

 

 Сердце спокойно –  наплакалось, бедное, всласть, –

 Боль не терзает,  и страхи как ветром сдуло.

 Вот и уснула, в беззвучную  тьму погрузясь,

 

 Без сновидений. Ни  птичья звонкая страсть,

 Ни ураган, которым  дубы пригнуло,

 Не пробудят. Легла  под красного клевера вязь.

                       Вот и уснула.

 За такое время,  как сказал другой поэт, “всплывут,  которые лживы, // Потонут, кто в строчку до слез влюблен”.

 А поэзия Кристины  Россетти и сейчас охмеляет, как  старое вино.

 

Некоторые темы лирики Россетти: суетность чувственных наслаждений; сила любви и ее несовершенство; жизнь как восхождение к духовным высотам; смерть как заслуженных  покой; преображение и воссоединение  с Вечным. Для поэзии Россетти характерны богатство и оригинальность образов, ритмическое новаторство в сочетании со строгой архитектоникой стиха, умелое чередование гармонии и диссонанса и естественность поэтического языка [2, c.65].

Стихи Россетти стали забывать после ее смерти, однако современная  английская критика отводит ей заметное место среди поэтов викторианской  эпохи.

2.2. СВОЕОБРАЗИЕ ПОЭЗИИ КРИСТИНЫ РОССЕТТИ

 

По свидетельству современников, Кристина Россетти (1830-1894) была наделена той строгой одухотворенной красотой, которая говорит о достоинстве  и внутренней силе. Это подтверждает и портрет, выполненный ее братом - поэтом и живописцем Данте Габриелом Россетти. Об этом свидетельствует и ряд неординарных поступков, которые совершила эта женщина. Дважды получала она предложение руки и сердца - и дважды накануне свадьбы решительно разрывала помолвку. Не обращая внимания на пересуды, она открыто помогала падшим женщинам, а во время Крымской войны работала сестрой милосердия в госпитале, ухаживала за ранеными. В последние же годы жизни, будучи тяжело больна, Кристина Россетти стала фактически затворницей, полностью посвятила себя Богу.

Что мне отдать небесному  Отцу?

Будь я пастух, я б  отдала овцу.

Будь я мудрец, я отдала бы слово…

Могу отдать лишь сердце. Я готова.

О незаурядной личности Россетти лучше всего говорят ее стихи. Она писала их всю жизнь, с самого детства. Всегда свободно и легко, без  видимых усилий справляясь с самыми трудными поэтическими формами. Первый стихотворный сборник Кристины опубликовал  обожавший ее дед, в тот год, когда  ей исполнилось двенадцать. Поэтический  дар девочка унаследовала от своего отца, эмигранта Габриела Россетти, преподававшего в Лондоне итальянский язык и литературу. Лучшей обстановки для талантливого ребенка, чем та, что царила в семье Россетти, представить себе трудно. Это и любовь родителей, и скромность быта, граничащая с аскетизмом, и постоянное присутствие в доме гостей - художников и литераторов.

Будучи младшей и, по воспоминаниям  брата Вильяма, «наименее книжной» среди четырех детей Россетти, Кристина немало почерпнула из разговоров и жарких литературных споров, которые  звучали в доме. Через всю жизнь  пронесла она беззаветную преданность  семье, искренне восхищалась успехами братьев, получивших, в отличие от нее, женщины, прекрасное классическое образование. Не раздумывая, примкнула  она к стану прерафаэлитов, когда  Данте Габриел и Вильям Майкл основали Братство Прерафаэлитов. Своим успехом журнал «Атенеум», который они издавали, немало обязан ее стихам.

Моя душа, как птичий хор,

Поет на тысячу ладов,

Моя душа - как летний сад

Под сладкой тяжестью плодов,

Моя душа - как океан,

Нахлынувший на берег вновь…

Моя душа счастливей всех:

В нее вошла любовь. 

Радость, дышащая в этих строках, как нельзя лучше соответствовала  основной задаче, что ставили перед  собой прерафаэлиты: возрождение  ценностей раннего (дорафаэлевского) итальянского искусства, как наиболее демократичного и непосредственного. Яркие краски, тщательно выписанные детали, подчеркнутая декоративность, с одной стороны, и особое духовное наполнение, часто религиозно-мистическое, с другой, отличают все творения прерафаэлитов, включая живописные [3, c.32].

«Прерафаэлитским шедевром»  принято считать и самое крупное  произведение Кристины Россетти - сказочную  поэму «Базар гоблинов», написанную в 1858 году. Речь в ней идет о гоблинах - коварных торговцах, имеющих полузвериный облик и человеческие повадки. Гоблины уговаривают двух девушек-сестер купить у них невиданные фрукты:

Листвою одето,

Расщедрилось лето!

На миг нам дано,

Минует оно,

Как сон, как каприз…

Покупай, торопись!

…… 

Зернышки граната,

Что хранят прохладу,

Гроздья винограда,

Груды авокадо,

Голубые сливы

С легкой поволокой -

Вкусные на диво!

И всего - за локон!

Старшая (Лиззи) убеждает младшую (Лауру) не поддаваться соблазну. Но та не только осмеливается взглянуть на гоблинов, но и угощается соком, заплатив за него срезанным локоном, - и вскоре заболевает. От неминуемой гибели девушку спасает старшая сестра. Ей удается перехитрить гоблинов, она добывает «запретный плод», не заплатив за него и не отведав, как ни беснуются гоблины, ни кусочка. Лиззи проявляет недюжинную выдержку:

Ни слова не произнесла,

Как бы не слыша брани…

Стояла твердо, как скала

В ревущем океане.

Чем злее делалась толпа,

Тем стойче, тем бесстрашней,

Как будто каменной была

Сторожевою башней.

Взгляд устремила в  высоту,

Назад откинув косы, -

Подобна яблоне в цвету,

Что осаждают осы.

Сама Кристина Россетти сетовала на то, что поэму воспринимают только как гимн сестринской любви, не обращая  внимания на другое. Лаура заболела не потому, что взглянула на гоблинов (первоначально поэма так и называлась - «Взглянуть на гоблинов»). Дело не в гоблинах, а в том, что единожды побывав «в сказке», Лаура не смогла смириться с тем, что продолжения ей не будет.

…отныне,

Как путешественник в пустыне,

Мираж увидевший вдали -

Озёра, реки, корабли,

Лаура грезила о саде

Глотка единственного  ради.

Пол больше не мела,

За птицей не ходила,

Работать не могла

И ела через силу.

Часами у окна,

Понурая, сидела…

Без отдыха и сна

Согнулась, поседела.

Но не только тема расплаты за минутную слабость или за преступное бездействие пронизывает творчество Кристины Россетти. Мысль о том, как  достойно встретить смерть, утешить  близких, облегчить расставание, занимала ее всегда. В тридцатилетнем возрасте она написала стихотворение «В гору», часто открывающее или завершающее ее поэтические сборники, как лучшее. Совсем молодой она написала и другие известные свои стихотворения - «Помни» и «Когда я умру».

Стихи для детей - ещё одна грань ее дарования. Опыт, приобретенный  Кристиной в юности, когда она  помогала матери преподавать в частной  школе, впоследствии очень ей пригодился: она написала несколько сказок, в  том числе и прозаических, а  также множество детских стихов. В 1872 году был опубликован ее сборник  «Динь-дон» (“Sing-Song”), вошедший в золотой фонд английской литературы для детей. Многие стихи оттуда исполнены изящного лукавства:

- Уголек или алмаз?

Что мне выбрать, детвора?

- Разумеется, алмаз,

Видишь, на дворе жара!

- Уголек или алмаз?

Повторяю свой вопрос!

- Ну, конечно, уголек,

Видишь, на дворе мороз!

Сборник «Динь-дон», замечательно иллюстрированный художником Артуром Хьюзом, на двенадцать лет опередил сборник Роберта Луиса Стивенсона «Детский сад стихов». И в той, и в другой книге можно найти стихи и о невидимке ветре, и о печальной луне… Однако Кристина Россетти пишет для детей иначе, не вспоминает напрямую своё детство, а по-женски баюкает, утешает, потешает и поучает:

Нет слов «не хочу»,

«Не могу», «разучилась»,

А есть «постараюсь»,

И есть «получилось».

Сейчас, спустя сто семьдесят  пять лет со дня рождения Кристины Россетти, в мире вновь вспыхнул интерес к ее творчеству. Не прекращаются споры о месте Кристины Россетти в ряду выдающихся английских поэтов XIX века. Писательница и литературный критик Вирджиния Вулф, ценившая ее не меньше, чем поэта-лауреата Теннисона, писала об одном из самых радостных ее стихотворений: «Поэзия Россетти будит в нас такой порыв и восторг потому, что чувство, которое она празднует, знакомо каждому» [1, c.89].

Некая двойственность и чувственный  надрыв отличают все произведения Кристины Россетти. Любуясь едва расцветшим цветком, она видит перед собой  картину его увядания. Говоря о  «запретном плоде», морализируя, она  с такой красочностью живописует этот плод!

 «Её стихи… поражают  каким-то непонятным мистицизмом,  страстной усложнённостью. Это плоды  ума изощрённого, эгоцентрического, по-женски замкнутого на себе  самом, ума, в котором, если  говорить прямо, царит полная  неразбериха относительно границ  между любовью земной и небесной»,  — эти слова о творчестве  Кристины Россетти современный  английский писатель Джон Фаулз вкладывает в уста Чарльза, главного героя романа «Женщина французского лейтенанта». В одном из вариантов окончания романа незримо присутствует она, поэтесса Кристина Россетти, в чьём доме нашла приют опороченная в глазах викторианского общества Сара, героиня романа. И такой поворот книги вполне согласуется с документальными фактами из биографии Кристины Россетти. Она действительно открыто помогала падшим женщинам.

 Сама в глазах общества  небезупречная, дважды накануне  свадьбы разорвавшая помолвки  с женихами, Кристина Россетти  поставила себя в положение,  когда от неё стали ожидать  поступков неординарных. Часто их  пытались найти в её стихах…

 Творческий путь Россетти  по праву можно назвать восхождением  в гору. С годами её поэтическое  мастерство лишь крепло [4, c.65].

 

2.3. О ЛЮБВИ В ЛИРИКЕ КРИСТИНЫ РОССЕТТИ

 

Тема любви вечна и  всегда нова. Лирика великих поэтов хранит то общечеловеческое, что пережито людьми разных веков и стран и  что переживается нами вновь и  вновь. Но в то же время любовная лирика интересна читателю разнообразием  поэтических индивидуальностей, так  как позволяет, с одной стороны, проникнуть в неповторимый мир того или иного поэта, а с другой - самому почувствовать разные оттенки любви и тем самым ощутить многомерность своей собственной души. О восприятии любовной лирики разнохарактерных поэтов Л. Гинзбург писала, что «когда Гейне начинает разговор с возлюбленной, мы знаем, что рано или поздно он скажет ей дерзость»; слушая Я. Полонского, «кто-то уже готов заплакать над погибшей любовью»; тогда как никто с «самой безнадежной любовью» не будет плакать над «Я Вас любил, Любовь еще быть может...», «ни один человек, почитающий поэзию. Бестактно обливать Пушкина слезами. Это не та реакция».

Когда речь заходит о поэзии преодоления, нельзя не вспомнить женский голос Кристины Россетти. В личной жизни она прошла свои испытания. И пронесла сквозь них силу человечности, нежности, любви.