Зоонимы в творчестве Салтыкова-Щедрина

Объект семантики  составляет единство трёх элементов языкового знака: означающего, денотата и означаемого. Внешний элемент (последовательность звуков или графических знаков) – означающее – связан, во-первых, с обозначаемым предметом, явлением действительности – денотатом, и, во-вторых, с отражением этого предмета, явления в сознании человека – означаемым. Означаемое является результатом общественного познания действительности и обычно тождественно понятию, иногда представлению. Тройная связь – «означающее – денотат – означаемое» составляет категорию значения, основную единицу (ячейку) семантики.

Основная масса зоонимов однозначна, тем не менее, они, подобно  лексическим единицам, могут быть многозначны. Многозначных зоонимов значительно  меньше, чем многозначных слов. Это  объясняется тем, что номинация никогда не бывает первична, она всегда вторична или третична.

Семантический  аспект зоонимов представляется очень важным при использовании их в речи. Зоонимы обладают сложной структурой значения. Объем их семантики зависит от многих параметров.

Различают две стороны слов – зоонимов: выражение, т.е. внешний вид, и содержание, в котором выделяются сигнификативный, денотативный и коннатотивный компоненты.

Под сигнификативным  компонентом значения понимается объем  информации, выражаемой зоонимом в  отношении обозначаемого элемента внеязыковой действительности. В денотативный компонент включается предметная соотнесенность зоонима с лицом, действием, состоянием, ситуацией. Под коннотативным аспектом понимается стилистическия, экспрессивная, эмоциональная и оценочная окраска [12].

Как правило, значение зоонима  основывается на метафорическом и аллегорическом переносе и сравнительном образе, через который обозначается денотат. Зооним не только обозначает денотат, но и, по одновременно характеризует  его и выражает отношение к нему адресанта.

Эмотивная семантика  зоонимов, а также, отметим, фразеологизмов с компонентом зооним так же является значимой функцией. По мнению В.И. Шаховского этот компонент представляет собой  результат отражения эмоций в  слове в процессе их словесного описания и семантизации [23; 78 ].Являясь социально обобщенной, эмотивная семантика служит для выражения каждым человеком личной эмоциональной оценки  объектов окружающего мира. Она реализуется в эмоциональных ситуациях общения через эмоциональный тип речевых актов. Эмоции не только испытываются, но и демонстрируются, отражаются в языке, сознательно показываются, имитируются, провоцируются говорящими. С этой целью они приобретают смысловое значение, вербализизируются и семантизируются языком и в языке, что и позволяет выражать их.

Эмотивность, по определению  А.В. Кунина, представляет собой «эмоциональность в языковом преломлении, т.е. чувственную  оценку объекта, выражение языковыми  или речевыми средствами чувств, настроений, переживаний человека» [13; 255].

Зоонимы выражают оценку состояния лица, оценку действий и  манеры поведения лица, некоторые  черты внешнего облика человека получают свою эмоциональную оценку в системе  анималистической метафорики: мокрая курица – «человек нелепого и жалкого внешнего вида», драная кошка – «женщина исключительной худобы, крайне измождённая», слон в посудной лавке – «человек исключительно неповоротливый, неуклюжий», змея в корсете – «человек исключительно тоненький, худенький». Образы всех перечисленных выше зооморфизмов не только собственно метафорические, но в значительной степени и гиперболические [1, 140 – 141].  

Создание отношений  сопоставления сем и коммуникаций (компаративной лиги) преследует оценочно-характеристические цели. Одна сема сопоставляется с другой (оценочно-характеристической) в рамках одного предложения или в пределах одного словосочетания (члена предложения). Идея этого сопоставления выражается с помощью специального слова-индикатора (сравнительного слова), которое обычно бывает представлено союзом (как будто, словно), является языковым выражением этой связи: человек без родины (первая сема) что соловей без песни (вторая сема, оценочно-характеристическая), мать при детках что птица в клетке. Сопоставление идёт чаще всего по какому-либо свойству или действию, которое является общим или сходным для двух предметов, отражённых в двух семах. В этом случае в состав сравнения включается специальное слово (прилагательное или глагол), которое является языковым выражением этой связи: он голоден как волк, он поёт как курский соловей. 

Устойчивые сравнения как средства изобразительности разделяются  на два основных типа: 1) сравнения  позитивной оценки и 2) сравнения негативной оценки. Рассмотрим их последовательно. Сравнения позитивной оценки делятся  на два разряда: 1) поэтические сравнения и 2) живописующие компаративы.

1.     Поэтические сравнения (наглядно-образная основа даёт поэтический рисунок, с наибольшей полнотой и отчётливостью выражающий ту особенность, которая заинтересовала нас в объекте мысли): плывёт как лебедь белая.

2.      Живописующие сравнения (наглядно-образная основа даёт яркий, живописный образ, наглядный и впечатляющий, вызывающий логически чёткое представление о какой-то особенности сравниваемого объекта): воет как волк на морозе, крутится как белка в колесе, плавает как рыба в воде.  

Второй крупный функционально-изобразительный  тип составляет устойчивые сравнения  с экспрессией отрицательного отношения  к чему-либо или кому-либо. К ним  относятся зооморфизмы с различной  оценочно-характеристической окрашенностью: неодобрительно-обличительные, иронические, сатирические. В них наглядно-образная основа помогает создать отрицательное, неодобрительное или резко осуждающее отношение к объекту сравнения: грязен как свинья, любит как собака палку, труслив как заяц, зверем смотреть, надулся как мышь на крупу. Наглядно-образная основа может давать экспрессивный образ, используемый в сатирических целях: устойчив как корова на льду, говорит, как лошадь хомут тащит, разговорчив как устрица.  

Зооморфизмам русского языка присуще оценочное значение, т. е. положительная или отрицательная характеристика лица или предмета со стороны его устойчивых, постоянных свойств, а не случайных и временных.  

Таким образом, сопоставление с  животными даёт большой ряд изобразительных эффектов, создаёт целую серию образно-выразительных средств, которые в отличие от индивидуально-авторских сравнений не только характеризуются общеупотребительностью, определённой частотностью использования, воспроизводимостью, но и не уступают им в чёткости, выразительности образа, в эмоционально-экспрессивных достоинствах.

Единственным фактором, поддерживающим номинативную образность, является связь  с производящей единицей. Известно, что деривационная поддержка  образа разрушается по мере освоения производного слова лексической системой языка: если метафора «действительно вызывается потребностью, то вновь приобретённый смысл быстро становится буквальным» [5; 130–132]. Д.Н. Ушаков пишет: «От долговременного употребления слов в переносном значении переносное значение может представляться говорящему как прямое. Иначе говоря, в истории прямые значения могут возникать из переносных» [22; 74]. 

Зоометафоры демонстрируют, что к  положительно оцениваемым личностным качествам мужчины русская культура относит силу, храбрость, смекалку, молодость: бык, орёл, сокол; брови соболиные, очи соколиные, сам орёл, а к отрицательным, кроме отсутствия вышеназванных, считают невоспитанность, грубость, безынициативность: медведь, свинья, козёл, рыба. Отношения мужчины к женщине в русском языке рассматриваются и как поэтически-возвышенные, восходящие к фольклорной традиции (селезень, утица), и как приземлено-бытовые (жеребец «половозрелый, сексуально активный»; кот «похотливый, сластолюбивый»; козёл «похотливый»; сильный негативный оттенок несёт зоовокатив кобель «мужчина, охотящийся за каждой юбкой»).

При недооценке функционального критерия к числу тропов относят любые  семантически двуплановые средства языка (напр., метафорические   наименования, в частности, образные перифразы) вне  зависимости от того, выполняют они в данном тексте декоративно- эстетическую функцию или нет. При определении тропов как «слов, уподобленных в переносном значении» [9; 272], в их число придётся включить переносные наименования совершенно несовместимых в функциональном отношении типов. Функциональный критерий даёт возможность противопоставить тропы и средства словесной образности – семантически двуплановые выражения, используемые в экспрессивных целях. Последние воспроизводятся с помощью метафоры: лиса, змея, гадюка, медведь (о людях). Использование такого средства лежит в основе металогического стиля; в отличие от тропов они не обязательно используются в декоративной (эстетической) функции.

На функционирование зоонимов в  тексте оказывает влияние экстралингвистический фактор, т. е. различные мифы, легенды, сказания, которые существуют в культуре носителей того или иного языка. При использовании зоонимов в художественном тексте, они, благодаря своей образности, переходят в зооморфизмы, т. е. используются как человекозначащая метафора.

Зоологические номены, употребляемые  в прямых значениях, называют «зоосемизиами», а употребляемые в переносных значениях (применительно к характеристике человека) – «зооморфизмами» [6; 49– 52 ].

Зооморфизмы, как и  вся оценочная лексика любого языка, способствуют выражению чувств, реакций, эмоциональной жизни человека в целом, формируя и обозначая ценностную картину мира: оценку предметов по этическим и эстетическим нормам данного языкового коллектива (хороший – плохой, красивый – некрасивый и т. п.). Предикативно-характеризующий семантический вариант включает в себя в качестве основы номинативный, к которому добавляется ещё значение (сема) характеристики, что усложняет структуру варианта и вносит в неё качественное изменение. В то же время лингвистическая специфика этого значения проявляется в том, что содержание характеристики обусловлено не столько качествами реального внелингвистического объекта (в случае зоонима – животного), сколько качествами, которые приписываются этому объекту коллективным языковым сознанием. Язык регистрирует, закрепляет эти качества как свойственные денотату (объекту, как он отражён в языке), что позволяет регулярно использовать название объекта как эталон определённых качеств [15; 104].

Для эмоционально-оценочной характеристики человека в разговорной речи употребляются сравнения и метафоры, основанные на установлении подобия между представителями разных классов (человек – животное) и привносящие таким образом в высказывание элемент образности.

Отнесённость образа к предмету является такой, что никакого другого содержания, кроме того, которое присуще предмету и его роли в жизни отражающего существа, у образа нет. Знак и образ отличаются по признаку наличия либо отсутствия подобия с объектом. Знак произволен, что элементарно доказывается существованием различных слов для именования одного и того же предмета в разных языках. Образ изоморфен, сходен с изображаемым им предметом.

Однако сами языковые единицы –  слова, словосочетания – образностью  не обладают. Их отношение к явлениям объективной действительности носит знаковый характер. Образными могут быть индивидуальные, невоспроизводимые выражения, адекватно отражающие объект. Например, слово заяц не обладает образностью само по себе. Но это же слово, произнесённое в конкретных обстоятельствах, может создать образ. Называя зайцем трусливого человека, мы уже не просто имеем дело со словесным знаком. Говоря: Заяц!, – мы в свёрнутой и образной форме выражаем суждение (этот человек труслив; заяц труслив, следовательно, этот человек подобен зайцу). Но если сравнить устоявшуюся семантику слова заяц со значением или ассоциацией этого же слова в сказке Салтыкова-Щедрина, мы увидим явные различия. У Салтыкова заяц вовсе не трус, он отождествляет смелость. Таким образом мы приходим к выводу, что у Салтыкова- Щедрина своё видение качеств животных, (они отождествляют другое лексическое значение).

Слово, употреблённое  в переносном смысле, обычно отражает отвлечённое понятие вне зависимости  от этимологически исходного значения. Например, слово волк может не обозначать конкретного волка во плоти, а выражать сумму качеств, справедливо или несправедливо приписываемых этому животному. Отметим так же, что у Салтыкова-Щедрина волк символизирует власть.

Зооморфизмы, используемые для эмоционально-оценочной характеристики людей, давно уже привлекают внимание исследователей, поскольку животные с незапамятных времён играют важную роль в хозяйственно-экономической жизни и традициях носителей языка, и повадки животных легко переносятся на человека.

Появление у зоонимов антропоцентрических приращённых  смыслов, включение зооморфизмов в  состав фразеологии свидетельствует о субъективном признании языковой личностью значимости животных в общей интерпретационной картине мира, что определяется традиционной моделью переноса качеств животных на человека и наоборот.

В основе универсальных  приращённых смыслов зооморфической фразеологии лежит общий этимологический источник (Библия, древнегреческие и латинские тексты, басни Эзопа), появление этноспецифических приращений у зооморфизмов зависит от неповторимого исторического опыта каждого этноса, а также свидетельствует о появлении неформулируемых правил ассоциативного мышления у каждого этноса.