Диалектика мифа А. Ф. Лосев

Наше время ничуть не упростило  задачи исследователей в типологии  и классификации мифов. По лосевскому определению, миф не изживаем, он есть вечное становление, бытие, сама жизнь. И жизнь это подтверждает: от смены государственно-политических идеологий до пушкинского юбилея, всё, буквально всё есть не что иное, как миф. И задача каждого из нас - пережить этот миф, отрефлексировать его в личностном бытии, в становлении собственной жизни.

Один из признанных авторитетов  в области исследования мифов, М. Элиаде, позже, уже в 1963 г., напишет о мифе коммунизма⁴² как о типичном мифе эсхатологического и милленарного построения, причём исходящем из христианской мифологии, наслоенной на неискоренённые религии, мифе так называемого космического христианства. Рыцари круглого стола и утопия Т. Кампанеллы - не что иное, как переходные этапы одного и того же мифа, выраженного в идее коммунизма. Значение мифа в его интерпретации - не что иное, как пример для подражания, причём этот пример не вымышлен, но реален, переживаем и значим как онтология и история. Десакрализация мифа реальна в его изменении не столько как структуры, сколько в изменении вовлечённости этого мифа в социально-культурный процесс.

Не об этом ли и идёт речь у Лосева, написавшего свою работу сорока годами ранее? А ведь именно осмысление социальной значимости современных  мифов привело к его аресту и вынужденному молчанию в течении  многих лет.⁴³ "Я знал, что это опасно, но желание выразить себя, свою расцветающую индивидуальность для философа и писателя превозмогает всякие соображения об опасности...".⁴⁴

Современная мифология шагнула  далеко вперёд в своих исследованиях  мифа, но, как и указывал Лосев, это  не столько переопределение понятия  мифа, сколько уже работа по его  классификации и типизации. Но ведь и эту работу Лосев уже проделал...  

О корпусе прилегающих  к "Диалектике мифа" работ

Известное "восьмикнижие" Лосева открывается работой "Античный космос и современная наука"⁴⁵, и именно этой работой открывается всё творчество Лосева по исследованию мифа. "Античный космос" находжится на положении "Золушки"⁴⁶, требуя ещё только своей принципиальной трактовки, но именно в нём - основы концепции мифа, воплощённые в учении в последней из "восьмикнижия" работ.

Именно рассмотрение мифов  космологического (и космического) порядка есть первый опыт Лосева по соотнесению мифов античных и  мифов современности⁴⁷, да это очевидно и из названия его работы.

Мистическая мифология, по Лосеву, и есть "подлинное лоно и зачатие  диалектики"⁴⁸, и не случайно диалектика - та структура античной мысли, которая и была проанализирована в этой работе. Греческая философия таким образом, есть не что иное, как логическая конструкция мифа. И первые шаги древних философов близки к мифу, особенно натурфилософия досократиков. Различные натурфилософские, а затем и клаасические древнегреческие философские школы выдвигают в качесиве исходных моментов совершенно различные начала, от стихий до ума, но именно в них - начала разного осознания мифов, начала различных осуществлений мифа в личностях, основы основ сознания как такового.

"Античный космос" - конструкция, предваряющая типологизацию мифа, основанную на историко-социологическом рассмотрении формаций общества, следовательно и сознания.⁴⁹Как пишет Лосев в своей работе "Античная философия и общественно-исторические формации", ход мысли первых философов предопределён историческим типом общества, его идеологией, запросами и разрешённостями проблем (или, в более привычных терминах - социальным заказом), практикой всего человеческого бытия. На принципиальную невозможность рассмотрения мифа в отрыве от социокультурного контекста Лосев указывает практически в каждой своей работе. Мифы общинно-родовой и рабовладельческой формаций - вот первые в ряду типов мифологий, рассмотрение которых проясняет все последующие и конкретные мифы. И хотя эта работа была издана лишь в 1988 г., она является необходимым связующим звеном в исследовании и интерпретации лосевской концепции мифа.

Раскрываются мифы этих формаций, как типы, на основе категориального  деления их по критерию символичности. И "Очерки античного символизма и  мифологии"⁵⁰ - не что иное, как вычленение символически-мифологических черт в философии досократиков, затем Платона, и далее - Аристотеля.

Непосредственно к "Диалектике мифа" примыкают две работы, являющиеся более вариантами глав "Диалектики мифа", с детально развёрнутой  экспликацией понятий, нежели самостоятельными работами. Это "Миф - развёрнутое  магическое имя"⁵¹ и "Абсолютная диалектика - абсолютная мифология".⁵² Из названий работ становится ясным и их содержание, о чём мы кратко уже говорили.

И, наконец, фундаментальный  труд "Мифология греков и римлян"⁵³, в котором был проведён синтез всех рассмотренных направлений лосевского исследования мифа в его неразрывном с самим мифом становлении - становлении мифа в его отрефлексированности и выраженности творческим самосознанием.

Именно первоисточники мифологии  и их знание - тот самый минимум, без которого о мифе вообще нельзя говорить (как о классическом, так  и о современном). Ведение в  работу начинается с уже известной  нам критики традиционных изложений, которые не рассматривают очевидную  связь мифологии с общественно-экономическим  строем времени рассматриваемых  мифов, либо рассматривают миф как  продукт незрелого мышления, далёкого от установления и использования  законов природы. Критически рассматривается  и подход, наделяющий человека способностью одушевлять силы природы, как неправомерный, ибо в таком одушевлении прежде мифа должно появиться мышление абстрагирующее. Правильное понимание мифа - в рассмотрение его в его же историческом становлении, раскрытия общей линии и периодов мифологического развития. В связи с этим рассматривается древнейшая дофессалийская основа античной мифологии, затем - фессалийская, далее - общинно-родовая, переходящая в натурфилософию, затем - миф как художественная форма (эпос) рабовладельческой классики, и далее - миф умирающей античности (эллинистический). Но античная мифология рассматривается не только в смысле деления на периоды, но и как комплекс, в котором миф зависит и от реальных условий существования в своих личностных носителях. Каждый отдельный миф здесь зависит как от периода, так и от восприятия носителем этого периода, выражая собой комплексно настоящее, прошедшее и будущее. И если настоящее - это историческая типизация, то прошлое и будущее - рудимент и фермент соответственно (в терминологии Лосева). Историческая типизация же указывает на непосредственное ядро мифа. Рудимент в таком случае определяет, насколько далеко ушёл миф от своей основы, а фермент - указывает на возможное развитие мифа в дальнейшем, на пути его становления. В более широком понимании мифа как комплекса, систематизация и типологизация зависят от умения и возможности исследователя рассмотреть все возможные связи ядра мифа, его рудиментов и ферментов, со всеми возможными взаимосвязями. Кроме того, миф, по Лосеву, географичен, то есть, привязан своей основой не только к общественной формации, но и к природе, в рамках которой существует эта формация. Рассмотрение по всем вышеуказанным критериям и есть способ рефлексивной экспликации конкретных мифов как цельных художественно-мифологических комплексов. 

Заключение

Лосев называл себя⁵⁴ "не только философом имени, но и философом мифа"⁵⁵, что вполне логично, ибо все его работы, в той или иной степени - попытка открыть мир мифа для мыслящего читателя. Вне мифологической сферы не могут быть поняты никакие из его работ, ибо в любом анализе - от анализа чисел до анализа музыкальных произведений - Лосев использует рассмотрение мифологических первопринципов понятий, концептов, категорий.

Миф в понимании Лосева - тождество идеального и материального, идеи и материи. Миф - становление  идеи как бытия в символе, и  эта символичность применима  к любым фактам-феноменам, попадающим в поле сознательной деятельности исследователя. Внешняя проявленность мифа - символ, а если символ проявлен в личности, он становится именем. В личности синтезируется смысл или сущность идеи, оформленной как имя, в ней неразрывно связаны идея, миф, символ, личность сама по себе, энергия сущности, имя...

Тесная связь лосевского учения об имени и учения о мифе очевидна: одно не может существовать без другого, и в силу этого мы можем сказать - диалектика мифа в учении Лосева есть не что иное, как его учение само по себе, его учение как миф, как "в словах данная чудесная личностная история".

А. Ф. ЛОСЕВ ЦЕЛОСТНОСТЬ  ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА

А. Ф. Лосев (23.09.1893 — 24.05.1988) родился в Новочеркасске (столице 
Области Всевеликого Войска Донского) в скромной семье Ф. П. Лосева, учителя математики, страстного любителя музыки, скрипача-виртуоза, и Н. А. Лосевой, дочери настоятеля храма Михаила Архангела, протоиерея о. Алексея Полякова. 
Однако отец оставил семью, когда сыну было всего три месяца, и воспитанием мальчика занималась мать. От отца А. Ф. унаследовал страсть к музыке и, как он сам признавался, «разгул и размах идей», «вечное искательство и наслаждение свободой мысли». От матери — строгое православие и нравственные устои жизни. Мать и сын жили в собственном доме, который в 1911 г., когда 
Алексей кончил с золотой медалью классическую гимназию, пришлось продать — нужны были деньги для обучения в Московском Императорском Университете 
(доходов со сдаваемого матерью в аренду казачьего наследственного надела не хватало).

Алексей Лосев в 1915 г. окончил Университет по двум отделениям историко- филологического  факультета — философии и классической филологии, получил он и профессиональное музыкальное образование (школа  итальянского скрипача Ф. 
Стаджи) и серьезную подготовку в области психологии. 
Со студенческих лет он член Психологического Института, который основал и которым руководил профессор Г. И. Челпанов. Обоих, учителя и ученика, связывало глубокое взаимопонимание. Г. И. Челпанов рекомендовал студента 
Лосева в члены Религиозно -философского общества памяти Вл. Соловьева, где молодой человек лично общался с Вяч. Ивановым, С. Н. Булгаковым, И. А. 
Ильиным, С. Л. Франком, Е- Н. Трубецким, о. П. Флоренским. Оставленный при 
Университете для подготовки к профессорскому званию, Алексей Лосев одновременно преподавал в московских гимназиях древние языки и русскую литературу, а в трудные революционные годы ездил читать лекции в только что открытый Нижегородский Университет, где и был избран по конкурсу профессором (1919), в 1923 г. Лосева утвердил в звании профессора уже в 
Москве Государственный Ученый Совет.

На родину, где  никого из близких за годы революции  не осталось в живых, 
Лосев не возвращался.

В 1922 г. он вступил  в брак (венчал в Сергиевом Посаде о. П. Флоренский) с Валентиной Михайловной  Соколовой, математиком и астрономом, которой мы обязаны напечатанием книг А. Ф. в 20-х годах.

Все эти годы А. Ф. Лосев был действительным членом Государственной 
Академии Художественных наук, профессором Государственного Института музыкальной науки (ГИМН), где он работал в области эстетики, профессором 
Московской консерватории.

Начал он печататься с 1916 г. («Эрос у Платона», «Два мироощущения», «О музыкальном ощущении любви и  природы»). 
В 1919 г. на немецком языке вышла в Швейцарии в сборнике «Russland» важная статья Лосева Russische Pholosophie. В 1918 г. молодой Лосев совместно с С. 
Н. Булгаковым и Вяч. Ивановым готовил по договоренности с издателем М. В. 
Сабашниковым серию книг. Называлась эта серия под ред. А. Ф. Лосева 
«Духовная Русь». В ней, кроме вышеназванных, участвовали Е. Н. Трубецкой, 
С. Н. Дурылин, Г. И. Чулков, С. А. Сидоров. Однако издание это не увидело света, что и неудивительно для революционных лет.

Однако в эти  же годы началась подготовка т. н. «восьмикнижия», которое А. 
Ф. Лосев опубликовал с 1927 по 1930 гг. Это были «Античный космос и современная наука» (1927), «Философия имени» (1927), «Диалектика художественной формы» (1927), «Музыка как предмет логики» (1927), 
«Диалектика числа у Плотина» (1928), «Критика платонизма у Аристотеля» 
(1929), «Очерки античного символизма и мифологии» (1930), «Диалектика мифа» 
(1930).

Уже в конце 20-х  годов автор этих книг подвергся  травле и проработке в печати. На XVI партсъезде ВКП(б) его осудил (в  первую очередь за 
«Диалектику мифа») Л. М. Каганович, как классового врага. В ночь на 
Страстную пятницу 18 апреля 1930 г. А. Ф. Лосева арестовали, приговорив к 
10 годам лагерей (его супругу к 5 годам), обвиняя в антисоветской деятельности и в участии в церковно-монархической организации. Уже отбывшего 18 месяцев заключения во внутренней тюрьме Лубянки (4 месяца в одиночке) и находящегося в лагере на стройке Беломорско-Балтийского канала на Лосева в статье «О борьбе с природой» обрушился М. Горький.

С удивительной стойкостью переносили Лосевы свое лагерное бытие, о чем свидетельствует переписка  А. Ф. с В. М., заключенной в лагере на Алтае. 
Поддерживала силу духа супругов Лосевых их глубокая вера и тайно принятый ими (под именами Андроника и Афанасии) монашеский постриг (1929 г., 3 июня), совершенный известным афонским старцем, архимандритом о. Давидом.

Однако сфабрикованное дело потерпело в конечном счете  крах. Лосевых освободили в 1933 г. в  связи с завершением стройки  канала. Правда, А. Ф. вышел из лагеря, почти потеряв зрение, но зато с  разрешением (сказалась помощь Е. П. Пешковой, жены Горького, главы Политического  Красного Креста) вернуться с восстановлением  гражданских прав в Москву. 
В ЦК ВКП(б) бдительно следили за вернувшимся философом. Ему наложили запрет на работу по его прямой специальности, разрешив заниматься античной эстетикой и мифологией. Все 30-е годы А. Ф. переводил античных авторов: 
Платона, Аристотеля, Плотина, Прокла, Секста Эмпирика, мифо-графов и комментаторов философии, Николая Кузанского, а также знаменитый ареопагитский корпус. Штатного места в высших учебных заведениях для бывшего арестанта не было, и он вынужден был выезжать из Москвы раза два в год для чтения курсов античной литературы в провинцию.

В 1941 г. семья Лосевых  пережила новую катастрофу — гибель дома от немецкой фугасной бомбы, полное разорение, смерть близких. Жить пришлось начинать сначала еще раз. Появилась  надежда на университетскую деятельность. Пригласили на философский факультет  МГУ им. Ломоносова. Но читавшего  лекции и руководившего гегелевским  семинаром проф. Лосева 
(1942—1944 гг.) изгнали из Московского университета по доносу (в нем принял участие и бывший друг), как идеалиста.

В 1943 г. А. Ф. присудили  степень доктора филологических наук. 
Классическая филология оказалась спасительной. Власть перевела Лосева 
(оставить без работы не решились) в Московский государственный пединститут им. Ленина на открывшееся там классическое отделение, где он мешал как конкурент зав. кафедрой. Правда, через несколько лет отделение закрыли, и 
Лосев оказался сначала на кафедре русского языка, а затем на кафедре общего языкознания, где он преподавал древние языки аспирантам, проработав до самой своей кончины.

С 1930 по 1953 гг. А. Ф. Лосев  не издал ни одного своего труда (перевод  из Николая Кузанского не в счет) — издательства боялись печатать рукописи 
Лосева по античной эстетике и мифологии, обставляя их отрицательными рецензиями, обвиняя в антимарксизме, что граничило с антисоветчиной, грозило новым арестом. Спасла смерть Сталина. 
С 1953 г. А. Ф. Лосева начали интенсивно печатать. Теперь, в 1998 г., в списке трудов Лосева более 700 наименований, из них более 40 монографий. С 
1963 по 1994 гг. выходило новое лосевское «восьмикнижие» — «История античной эстетики» в 8 томах и 10 книгах (т. VIII в двух книгах, готовый еще в 1985 г., вышел посмертно в 1992 и 1994 гг.). Этот труд явился подлинной историей античной философии, которая вся, по определению ее автора, выразительна, а значит, эстетична. Более того, этот труд дает нам картину античной культуры в единении ее духовных и материальных ценностей.

На склоне лет  А. Ф. смог вернуться к любимой  еще с 20-х годов проблематике. Впервые за советское время вышло  собрание сочинений Платона под  редакцией А. Ф. Лосева и В. Ф. Асмуса со статьями А. Ф. и комментариями 
А. А. Тахо-Годи. Наконец, А. Ф. Лосев официально вернулся в философию, сотрудничая в пятитомной философской энциклопедии (1960—1970), где ему принадлежат 100 статей, иные из которых представляют большие глубокие исследования. Выпустил он (тоже впервые в русской науке) «Античную музыкальную эстетику» (1960—1961), не говоря уже о серьезных и объективных статьях, посвященных Рихарду Вагнеру, о котором не принято было говорить положительно (1968, 1978).

В 1983 г. вышла книга  «Знак. Символ. Миф». Но еще раньше, в 1976-м, появилась книга «Проблема  символа и реалистического искусства» (2-е изд., 
1995). Именно Лосев впервые за советское время заговорил о символе, о предмете, долгие годы закрытом для исследователей и читателей, и заговорил положительно, вопреки ленинской критике. Впервые поднял А. Ф. и ряд наболевших вопросов, связанных с эпохой Возрождения. А. Ф. Лосев, несмотря на противодействие защитников марксистской доктрины, представил обратную сторону так называемых титанов Ренессанса с их вседозволенностью и абсолютизацией человеческой личности. «Эстетика Возрождения» (1978) оказалась, как всегда у Лосева, больше, чем эстетика. Это выразительный лик культуры целой эпохи. 
Вернулся А. Ф. и к русской философии, о которой он писал в давние времена. 
Он подготовил большую книгу об учителе своей юности, Вл. Соловьеве, напечатав ее сокращенную редакцию под названием «Вл. Соловьев» (1983). Это вы звало невероятные гонения и на книгу (первую при советской власти о русском философе), и на ее автора. Книгу пытались уничтожить, а потом сослали на окраины страны (за невозможностью сослать самого автора). 
Рукописи Лосева в разных издательствах были задержаны на основе приказа 
Председателя Комиздата Б. Н. Пастухова. Полностью книга «Вл. Соловьев и его время» появилась в печати после кончины А. Ф., уже в 1990 г.