Основной вопрос философии

     Следует отметить, что между философским и конкретно-экологическим уровнями, как и между понятиями «природа» и «природная среда», нет непроходимой пропасти. Совокупность учитываемых характеристик природной среды возрастает по мере того, как человек получает все больше информации о влиянии природы на его существование и все большую часть природы превращает в среду своего обитания. В теоретическом же плане, имея в виду известное диалектическое положение «все связано со всем», понятие «природная среда» можно рассматривать в качестве некоторого эквивалента понятию «природа» в значении Части Универсума, соотносящейся с человеческим обществом.

      Экологическую точку зрения приближают к философии и обстоятельства иного плана. Экология в широком смысле слова пытается определить место человека в окружающей его природной среде, в то время как философия размышляет о месте человека в Универсуме. Экология обращена в будущее и стремится к возможно более далекому прогнозу, философия обращена в бесконечность и вечность. Поэтому можно сказать, что экология есть нечто переходное между конкретными науками и философией в предметом плане, так же как общая методология является переходной от конкретных наук к философии в гносеологическом плане. Есть и другие обстоятельства, сближающие философию с экологией, о которых будет сказано позже. Отсюда, однако, не следует, будто можно отождествить экологическую проблему с философской проблемой взаимоотношений человека и природы.

     Последнее возможно только в том случае, если бы экологическая проблема включила в себя проблему человека, т. е. преодолела границы самой себя. Обычно же разговоры об экологической философии не идут дальше экстраполяции на философскую проблему взаимодействия человека и природы данных экологии растений и животных. Такая философия ограничивается представлением, по которому главная проблема, стоящая перед человечеством, — проблема выживания (сообразно тому, как смотрит эколог на цели биологических организмов и сообществ), а основное средство ее решения — обеспечение равновесия человека со средой его обитания (аналогично стратегии развития естественных экологических систем). Подобная точка зрения была бы в какой-то мере оправдана в том случае, если бы у человечества осталась одна важная проблема — экологическая и не было бы других социальных проблем, решение которых, кстати сказать, во многом связано и определяет решение экологической проблемы.

     Данное соображение, конечно, не должно ставить под сомнение ни актуальность самой экологической проблемы, ни значение философской проблемы взаимоотношений человека и природы, ни действенность философского анализа экологической проблематики, которую философ рассматривает на своем уровне, как и любую иную. Философский взгляд на современную экологическую ситуацию может оказаться плодотворным для правильной постановки экологической проблемы, глубокого и всестороннего ее осмысления и выработки глобально-экологической стратегии. Более того, потребность в философском подходе всегда возрастает в трудные и переломные периоды развития общества, и философский взгляд особенно важен при осложнении какой-либо проблемы, когда обсуждению начинают подвергать основополагающие принципы, относящиеся к ней. При этом часто положение обостряется и требует эффективных конкретных решений, которые трудно найти именно потому, что необходима выработка новых принципов, на которых основывалась бы человеческая деятельность в данной области. В подходе к решению экологических проблем можно выделить три главных направления. Они формируют основные стратегии природоохранительной деятельности: ограничительную, стратегию оптимизации, стратегию замкнутых циклов.

     Ограничительная стратегия в качестве главного средства предотвращения экологических катастроф предлагает ограничение развития производства и соответственно потребления. С этой точки зрения всякий рост производства чреват увеличением нагрузки на природную среду. Следовательно, сама по себе тенденция к непрерывному экономическому росту неизбежно увеличивает экологическую напряженность. Сторонники ограничительной стратегии настаивают на «нулевом росте», требуют немедленного закрытия экологически вредных производств, призывают к добровольному ограничению потребления и т.д.

     Стратегия оптимизации предполагает нахождение оптимального уровня взаимодействия общества и природы. Такой уровень, разумеется, должен не превышать критического порога загрязнения. Он должен быть таким, чтобы был возможен обмен веществ между обществом и природой, не отражающийся отрицательно на состоянии окружающей среды.

     Стратегия замкнутых циклов предполагает создание производств, построенных по циклическому принципу, за счет чего достигается изоляция производства от воздействия на окружающую среду. Замкнутые циклы возможны при использовании биотехнологии, позволяющей перерабатывать неорганические отходы производства в органические вещества. Последние вновь могут быть использованы для создания полезных человеку продуктов.

     Названные три стратегии не являются альтернативными: в зависимости от конкретных обстоятельств может быть применена та или другая стратегия. Две последние (оптимизации и замкнутых циклов) сильно зависят от технологического совершенства производственного процесса. Первая же (ограничительная) не всегда возможна там, где уровень производства и потребления и соответственно качество жизни невысоки. Все три стратегии противостоят безоглядному и хищнически - расточительному отношению к природе. Они основаны на понимании выживания человечества[3].

     Сейчас формулируется концепция «устойчивого развития», то что академик Н.Моисеев назвал стратегией человечества. В ракурсе построения этой глобальной стратегии идет прогнозный поиск выхода из экологического кризиса. В центре его находятся те действия, которые люди Земли должны предпринять для обеспечения сопряженного развития Человека и Природы. Биосфера планеты уже пришла в состояние неравновесия и эта ее нестабильность все более и более усугубляется. Уже ясно, что людям Земли придется (хочется того или нет) уменьшить свои потребительские аппетиты. И в первую очередь чрезмерную гордыню и изнеженную комфортность господствующих элит. Нравится это благоденствующим верхам или нет, но без утверждения справедливости покоя не будет. Но как же всего этого добиться? Этого в полном объеме никто не знает. И главная цель прогнозистов ныне состоит в том, чтобы дать анализ альтернатив деятельности, хода и исхода глобальных процессов.

     Нет сейчас надежных социальных теории и философско-аптропологических концепций, в рамках которых можно было бы более или менее определенно охарактеризовать наше сегодня и тем более — завтра. Страх, тревога, беспокойство пронизывают все пласты человеческого существования. Один из влиятельных американских философов Ричард Popти; весной 1995 г. в Институте философии РАН рассказал, что в американском философском сообществе все настолько утомлены, что надеются на появление чего-то, но никто не имеет ни малейшего представления о том, каким оно должно быть[4].

     Из всего выше сказанного следует, что главным звеном в решении экологических проблем является человек, вооруженный необходимыми знаниями. И здесь залогом успеха послужит хорошая подготовка специалистов по экологическим проблемам. В то же время необходима широкая пропаганда экологических знаний среди населения, способствующая формированию у людей экологического сознания. А это в свою очередь требует активного взаимодействия самых различных областей знания, обеспечивающих разностороннюю подачу информации о многообразных аспектах природы, общества и их взаимоотношений.

8. Непосредственное, обозримое и отдаленное будущее. Будущее человечества - это не аморфное и неопределенное грядущее, без каких-либо временных рамок и пространственных границ, в котором может произойти все, что подскажет фантазия. Научное предвидение и социальное прогнозирование должны содержать в себе ответ не только на вопрос о том, что может реально совершиться в будущем, но и когда этого следует ожидать, какие формы будущее обретет и какова мера вероятности данного прогноза.

     Вот почему определенная периодизация не менее важна для научного предвосхищения перспектив человечества, чем для научного исследования его прошлого. Выделяя применительно к перспективам человечества этапы его поступательного развития, правомерно говорить о непосредственном, обозримом и отдаленном будущем. Знания о будущем по мере удаления от настоящего становятся все менее конкретными и точными, все более общими и предположительными, как и знания о далеком прошлом человечества. Эта возрастающая неопределенность в предвосхищении будущего в конечном счете связана с самой природой социального развития, с многовариантностью и альтернативностью реального исторического процесса, с непредсказуемостью конкретного хода и исхода отдельных событий в общественной жизни, с их неоднозначной хронологической последовательностью.

     Непосредственное будущее уже во многом конкретно содержится в настоящем, хотя и не предопределяется им фатально, тогда как обозримое и тем более отдаленное будущее в возрастающей мере станет определяться не столько тем, что уже существует в реальной действительности, сколько тем, чему еще предстоит свершиться.

     Относительно непосредственного будущего наука уже сейчас располагает многими конкретными данными, которые позволяют составлять обоснованные, весьма достоверные прогнозы на 20-30 лет вперед. Демографы уверенно прогнозируют, что на земном шаре в 2025 году будут жить 8 млрд человек; на этот же срок рассчитаны и численность населения отдельных стран, его возрастная структура, рождаемость, смертность, средняя продолжительность жизни и т.п. Достоверные запасы минерального сырья (то есть доступные и экономически рентабельные при современной технике их добычи) также определяются, как правило, на два-три десятилетия вперед. Теперь уже не только прогнозы, но и многие долгосрочные, крупномасштабные программы (энергетические, экологические, продовольственные, демографические, градостроительные, научно-технического прогресса и т.п.) распространяются на первую четверть нынешнего столетия. Некоторые соглашения о международном сотрудничестве также заключаются на два десятилетия и на более долгий срок. Поскольку от научного открытия до его внедрения в массовое производство в среднем обычно проходит около 20 лет, то мы в целом можем достоверно судить о преобладающем технологическом уровне экономики в первые десятилетия XXI столетия. Таких примеров достоверного знания о непосредственном будущем можно привести немало из различных сфер общественной жизни.

     Что же касается обозримого будущего, охватывающего собой большую часть нового столетия, то наши знания о нем носят, можно сказать, правдоподобный характер, покоятся на весьма неполной индукции и к ним следует подходить, тщательно определяя их вероятность. Ожидается, что быстрый рост мирового населения, по всей вероятности, прекратится во второй половине начавшегося столетия и его численность достигнет к 2100 году от 10 до 12,5 млрд человек. Для оценки обеспеченности производства минеральными ресурсами принимаются во внимание их потенциальные запасы в недрах земли. Технологический уровень производства будет определяться теми научными открытиями и изобретениями, которые предстоит сделать в рамках этого обозримого будущего и которые сейчас трудно предсказать, во всяком случае хронологически. Именно на протяжении обозримого будущего следует ожидать завершения в планетарном масштабе таких долговременных исторических процессов, как демографическая революция, преодоление экономической отсталости ряда развивающихся стран и т.д. Вместе с тем мало оснований для того, чтобы ограничивать пределами XXI столетия завершение таких процессов, как устранение различий между творческим и исполнительным трудом, а тем более социальная и культурная интеграция человечества.

     Относительно отдаленного будущего за пределами XXI века в основном можно судить на основании различных гипотетических предположений, не противоречащих реальным возможностям, но и не поддающихся определенным вероятностным оценкам с точки зрения исторических сроков и конкретных форм воплощения в жизнь. Правомерно поэтому сказать, что наше незнание об отдаленном будущем заведомо преобладает над знанием. Дело в том, что к тому времени радикально изменится социальная жизнь общества, экономическая деятельность подвергнется глубоким технологическим преобразованиям, трансформируются потребности людей и средства их удовлетворения, так что проблема ресурсов для их обеспечения предстанет в ином виде, чем даже в обозримом будущем.

9. Понятие личности. Личность – понятие богатое по содержанию, включающее не только общие и особенные признаки, но и единичные, уникальные свойства человека. То, что делает человека личностью, – это его социальная индивидуальность, т.е. совокупность характерных для человека социальных качеств. Но и природная индивидуальность оказывает свое влияние на развитие личности и ее восприятие. Социальная индивидуальность человека не возникает на пустом месте или только на основе биологических предпосылок. Человек формируется в конкретном историческом времени и социальном пространстве, в процессе практической деятельности и воспитания. Поэтому личность как социальная индивидуальность – это всегда конкретный итог, синтез и взаимодействие очень разнообразных факторов. И личность тем значительнее, чем в большей степени она аккумулирует социально-культурный опыт человека и в свою очередь вносит индивидуальный вклад в его развитие. Проблема личности в философии – это вопрос о том, в чем сущность человека как личности, каково ее место в мире и в истории. Личность здесь рассматривается как индивидуальное выражение и субъект общественных идеалов, ценностей, общественных отношений, деятельности и общения людей. Особенно следует сказать о влиянии деятельности на личность. Деятельность человека является той основой, на которой и благодаря которой происходит развитие личности и выполнение ею различных социальных ролей в обществе. Только в деятельности индивид выступает и самоутверждается как личность, иначе он остается “вещью в себе”. Сам человек может думать о себе что угодно, но то, чем он является в действительности, обнаруживается только в деле.

Понятие личности относится  к числу сложнейших в человекознании. В русском языке издавна употребляется  термин “лик” для характеристики изображения лица на иконе. В европейских  языках слово “личность” восходит к латинскому понятию “персона”, что означало маску актера в театре, социальную роль и человека как некое  целостное существо, особенно в юридическом  смысле. Раб не рассматривался как  персона, для этого надо быть свободным  человеком. Выражение “потерять  лицо”, которое есть во многих языках, означает утрату своего места и статуса  в определенной иерархии. Нужно отметить, что в восточных языках (китайском, японском) понятие личности связывается не только с лицом человека, но и со всем телом. В европейской традиции лицо рассматривается в оппозиции с телом, так как лицо символизирует душу человека, а для китайского мышления характерно понятие “жизненность”, куда входят и духовные качества.

Как в восточном, так и  в западном мышлении сохранение своего “лица”, т.е. личности – это категорический императив человеческого достоинства, без чего наша цивилизация потеряла бы право называться человеческой. В конце XX века это стало подлинной  проблемой для сотен миллионов  людей, ввиду тяжести социальных конфликтов и глобальных проблем  человечества, которые могут стереть  человека с лица Земли.