Основные идеи и принципы науки средневековья. Гипотеза в научном познании

 Образование. Школы и университеты.

Средневековое образование часто  проводилось под непрестанным присмотром церкви. Во времена правления Карла  Великого (800 годы) империя нуждалась  в образованных людях, они были необходимы, для того чтобы выжить, и Карл попросил помощи у Католической церкви. В изданном им декрете говорилось о том, что при каждом соборе и  монастыре должны были быть учреждены  школы, дабы обеспечить свободное образование  каждому мальчику, имеющему интеллект  и настойчивость, чтобы успешно  выполнять все поставленные перед  ним образовательные задачи.

Такие науки как, грамматика, риторика, логика, латинский язык, астрономия, философия и математика были ядром  большинства учебных планов. Во времена  Средневековья единственное изучение естествознания велось по популярным на тот момент энциклопедиям, которые  в своей основе содержали древние  письма Плиния и другие римские первоисточники. Средневековый студент мог узнать что гиена может изменять пол  по желанию (в зависимости от среды  обитания) и что единственно, кого боятся слоны, это драконов. Студенты узнавали больше, когда отправлялись в сельскую местность, чтобы вести  беседы с охотниками, скорняками и  браконьерами, которые провели большую  часть своей жизни в наблюдениях  за дикой природой.

Средневековые студенты часто собирались вместе и сидя на полу, небрежно писали примечания к урокам на деревянных табличках, покрытых зеленым или  темным парафином, используя при  письме слоновую кость. Рыцари также  были образованы и смотрели с высока на тех, кто не умел читать и писать. Только дочерям очень богатых  и влиятельных граждан, разрешалось  посещать курсы на выбор.

В XIV или XV веках, некоторые ученые продолжали свое образование в университете. Они были «созданиями» Средневековья  и могли быть востребованы в больших  европейских городах. Но войны и  вторжения часто останавливали  исследования, но эти университеты получат вторую жизнь во времена  позднего Средневековья и Ренессанса.

Корни некоторых предметов одежды выпускника средневекового колледжа прослеживаются и в одежде современного студента-выпускника.

Средневековая школа, университеты.

При средневековье существовало три  вида школ. Низшие школы, образовавшиеся при церквях и монастырях, ставили  целью подготовить элементарно  грамотных духовных лиц — клириков. Главное внимание обращалось в них  на изучение латинского языка (на котором  велось католическое богослужение), молитв и самого порядка богослужения. В  средней школе, возникавшей чаще всего при епископских кафедрах, практиковалось изучение семи «свободных искусств» (грамматика, риторика, диалектика, или логика, арифметика, геометрия, куда входила и география, астрономия и музыка). Первые три науки составляли так называемый тривиум, последние  четыре — квадривиум. Позднее изучение «свободных искусств» стало производиться  в высшей школе, где эти дисциплины составляли содержание преподавания на младшем («артистическом») факультете. Высшая школа вначале называлась Studia Generalia (буквально — общие науки), потом это название было вытеснено  другим — университеты.

Первые университеты возникли в XII веке — частью из епископских школ, имевших наиболее крупных профессоров  в области богословия и философии, частью из объединений частных преподавателей — специалистов по философии, праву (римское право) и медицине. Наиболее древним университетом в Европе считается Парижский университет, существовавший в качестве «вольной шкоды» еще в первой половине XII и  в начале XIII века (учредительной  грамотой Филиппа II Августа 1200 г. о правах Сорбонны). Роль университетских центров, однако, еще в XI веке начали играть итальянские  высшие школы — Болонская юридическая, специализировавшаяся на римском праве, и Салернская медицинская школа. Наиболее типичный Парижский университет, устав которого лег в основу других университетов Европы, состоял из четырех факультетов: артистического, медицинского, юридического и богословского (включавшего в себя и преподавание философии в церковном освещении).

Другими наиболее старинными университетами Европы были Оксфордский и Кембриджский в Англии, Саламанкский в Испании  и Неаполитанский в Италии, основанные в XIII веке. В XIV веке были основаны университеты в городах Праге, Кракове, Гейдельберге. В XV веке число их быстро увеличйва  лось. В 1500 году во всей Европе было уже 65 университетов.

Преподавание в средневековых  университетах велось на латинском  языке. Основным методом университетского преподавания были лекции профессоров. Распространенной формой научного общения  являлись также диспуты, или публичные  споры, устраивавшиеся периодически на темы богословско-философского характера. В диспутах принимали участие  главным образом профессора университетов. Но также устраивались диспуты и  для схоларов (схолары — студенты, от слова Schola — школа).

В Средние  века комплекс представлений о мире, верований, умственных установок и  системы поведения, который условно  можно было бы назвать «народной  культурой» или «народной религиозностью»  так или иначе был достоянием всех членов общества .

Мышление средних веков было преимущественно теологическим.

Средневековая церковь, с опаской  и подозрением относившаяся к  обычаям, вере и религиозной практике простонародья, испытывала на себе их влияния. Как пример, можно привести санкционирование церковью культа святых в его народной интерпретации.

Вся культурная жизнь европейского общества этого периода в значительной степени определялась христианством.

Европейское средневековой общество было очень религиозно и власть духовенства  над умами была чрезвычайно велика. Учение церкви было исходным моментом всякого мышления, все науки - юриспруденция, естествознание, философия, логика - все  приводилось в соответствие с  христианством. Высшее духовенство  было единственно образованным классом, однако средневековый европеец, включая  и высшие слои общества, был неграмотен. Ужасающе низким был уровень грамотности  даже священников в приходах. Лишь к концу XV века церковь осознала необходимость иметь образованные кадры и начала открывать духовные семинарии.

Массовая средневековая культура - это культура бескнижная, “догутенбергова”. Она опиралась не на печатное слово, а на изустные проповеди и увещевания. Она существовала через сознание безграмотного человека. Это была культура молитв, сказок, мифов и  волшебных заклятий.

«Переводом» мыслей социальной и духовной элиты на доступный для понимания  всех людей язык стали проповеди, представляющие собой значительный пласт средневековой культуры. Приходские священники, монахи, миссионеры должны были растолковывать народу основные положения богословия, внушать принципы христианского поведения и искоренять неправильный образ мыслей. Создавалась  специальная литература, которая  популярно излагала основы христианского  учения, давая пастве образцы для  подражания. Эта литература, в основном, предназначалась священникам, чтобы  они использовали ее в своей повседневной деятельности.

Во времена классического Средневековья  возникает городская культура как  новое явление культурной народной жизни, сыгравшая очень большую  роль в становлении западной цивилизации  в целом. Суть городской культуры сводилась к постоянному усилению светских элементов во всех сферах человеческого бытия.

Позднее Средневековье продолжило процессы формирования европейской  культуры, начавшиеся в период классики.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Схоластический идеал знания

На рубеже античного и средневекового мира складывается патристика — корпус христианского вероучения, оформленный  отцами Церкви — Августином (354-430), Иеронимом (342-420), Амвросием Медиоланским (339-397), Григорием I Великим (540-604).

До Возрождения (нач. XIV в.) средневековая  культура определялась церковно-религиозной  идеологией. Церковь и церковная  идеология служили высшей санкцией всех сторон жизни обитателей средневековой  Западной Европы. Основой религиозного мировоззрения средневековья являлась схоластика.

По общему своему характеру схоластика представляет религиозную философию  не в смысле свободной спекуляции в области вопросов религиозно-нравственного  характера, как это мы видим в  системах последнего периода греческой  философии, а в смысле применения философских понятий и приёмов  мышления к христиански-церковному вероучению, первый опыт которого представляет предшествовавшая схоластике патристическая философия. Имея в виду путём такого применения сделать доступным разуму содержание веры, схоластика и патристика тем отличались одна от другой, что  для последней этим содержанием  служило Св. Писание и для догматической  формулировки собственно откровенного учения она пользовалась философией — тогда как для схоластики содержание веры заключалось в установленных  отцами догматах и философия применялась  преимущественно к уяснению, обоснованию  и систематизации последних. Абсолютной противоположности, впрочем, между  схоластикой и патристикой нет, потому что и в патриотическое время, наряду с постепенным формулированием  догматов, шло обоснование и приведение их в систему, а с другой стороны, нельзя сказать, чтобы и в период схоластики система догматов представляла собою во всех пунктах законченное  целое: в области богословско-философской  спекуляции догматическое учение подверглось  некоторой дальнейшей разработке.

Отношение между схоластикой и  патристической философией точнее можно  определить так: первая осуществляет и  развивает то, что не достигло ещё  осуществления и развития в последней, хотя и находилось в ней в качестве зародыша.

Философствование схоластиков  строилось на почве установленного учения церкви и тех учений античной философии, которые сохранились  до средних веков. В этом двойном  богословско-философском предании высшее место, конечно, принадлежало церковному учению. Немалым уважением пользовалось, однако, и философское предание: от новых, только приступавших к научному просвещению народов естественно  было ожидать, что они с детским  доверием и почтением примут полученную ими в наследство от древности  науку. Являлась задача согласовать  оба предания и объединить в нечто  целое. При выполнении этой задачи исходили из того принципа, что разум и  откровение происходят от одного источника  света — от Бога, и что поэтому  между теологией и истинной философией противоречия не может быть, а в  согласии их учений — доказательство истинности обеих.

В период расцвета схоластических систем философия и теология действительно  переходили одна в другую. Однако различие их природы должно было всё-таки проявить себя — и к концу средних  веков богословие и философия  уже резко обособляются друг от друга.

Средневековая мысль ясно понимала различие этих областей. Философия  основывалась на естественно-разумных принципах и доказательствах  или, как тогда говорили, на «естественном  свете», а теология — на божественном откровении, которое было сверхъестественно. Учениям философским истина присуща, сравнительно с откровением, в незначительной мере; показывая, до каких пределов познания может дойти человек своими естественными силами, философия вместе с тем даёт доказательство того, что она не может удовлетворить стремления нашего разума к созерцанию Бога и вечному блаженству и что здесь необходима помощь сверхъестественного откровения.

Схоластики чтили древних философов, как людей, которые достигли вершины  естественного знания, но это не значит, чтобы философы исчерпали  всю возможную для человека истину: преимущество теологии перед философией заключается как в том, что  она имеет высший принцип познания, так и в том, что она обладает высшими истинами, которых разум  не может достигнуть сам собою. Эти  откровенные истины у схоластиков  собственно и составляли существенное содержание их систем, философия же служила только вспомогательным  средством для задач богословия. Поэтому они и говорили, что  философия — служанка богословия (лат. ancilla theologiae). В двояком отношении  она была такою служанкою: во-первых, она давала теологии научную форму; во-вторых, из неё теология извлекала  те истины разума, на основе которых  она могла возвыситься до спекулятивного разумения христианских тайн, насколько  оно вообще доступно человеческому  духу. В начале схоластического периода  философская мысль ещё не стоит  в рабском подчинении церковному учению. Так, Эригена хотя и утверждает, что все наши исследования должны начинаться с веры в откровенную  истину, при толковании которой мы должны всецело подчинить себя руководству  отцов, — однако истинную религию  он не согласен понимать просто в виде санкционированного авторитетом учения и в случае коллизии между авторитетом  и разумом отдаёт предпочтение последнему; противники упрекали его в неуважении к церковному авторитету. И после  Эригены согласие разума с учением  церкви было достигнуто лишь постепенно. С половины XIII в. это согласие является твёрдо обоснованным, с тем, однако, ограничением, что специфически христианские догматы (троичность, воплощение и др.) изъяты из области доказуемого разумом. Постепенно (в основном — ко времени  возобновления номинализма в XIV в.) круг теологических положений, доказуемых разумом, все более сужается, пока наконец место схоластического  предположения сообразности церковного учения с разумом заступает полное отделение школьной философии (аристотелевской) от христианской веры.

Взгляд на философию как на служанку богословия хотя и не проводился строго всеми схоластиками, однако выражал, можно сказать, господствующую тенденцию  времени. Тон и направление всей духовной жизни в средние века давала церковь. Естественно, что и  философия в это время принимает  теологическое направление и  судьба её связывается с судьбою  иерархии: с возвышением последней  и она достигает высшего расцвета, с падением её — падает. Отсюда историки выводят и некоторые другие черты  схоластической философии.

Учреждения практического характера  должны представлять собою строго организованную систему: это — одно из условий  их процветания. Поэтому и католическая иерархия в период своего постепенного возвышения была озабочена собранием  в систему канонических правил, которые  должны лежать в основе её строя. Такое  систематизаторское стремление отражается и на философии средних веков, которая тоже стремится к системе  и на место опытов фрагментарного, носящего более или менее случайный  характер патристического философствования даёт ряд более или менее цельных  систем. Особенно это обнаруживается в цветущее время схоластики, когда  появляются богословско-философские  системы Альберта Великого, Фомы Аквината и Дунса Скота.

Внимание схоластиков потому уже  должно было направиться в эту  сторону, что в их распоряжение от прежнего времени был предоставлен материал, требующий не критического обсуждения и не апологетико-полемической работы, а именно только систематизации: это были общеустановленные положения  церковной веры, которые надлежало  подвергнуть формальной обработке  при помощи доступных философских  приёмов. Этим объясняется и другая черта схоластической философии: её тяготение к форме, к формальной обработке понятий, к построению формальных выводов. Схоластику нередко упрекают в излишнем, пустом формализме. Упрёки эти не лишены основания; но нужно иметь в виду, что такой формализм был неизбежен. В другие времена перед мыслью стояло богатство и разнообразие опытного содержания; наоборот, материал, над которым оперировала схоластическая философия, был ограничен, и свежие умственные силы новых народов должны были найти себе исход в усиленной формальной работе.

Общая задача заключалась в том, чтобы усвоить полученные от античного  миpa памятники философской мысли  и применить их к потребностям времени. Философские учения древности  делались достоянием средних веков  постепенно; сначала из них были известны только скудные отрывки. В  первое время являлась, таким образом, задача восполнить пробелы в философском  предании, а потом требовалось  уже согласить не всегда согласные  между собою философские авторитеты древности. Нужно было, кроме того, применить философию к богословию, определить и обосновать отношение  разума к вере, найти истинам веры разумное объяснение и в конце  концов создать философско-богословскую систему. Все это побуждало средневековую  мысль главным образом к формальной работе, хотя, конечно, приводило её и к новым выводам материальным, почему в философствовании схоластиков  несправедливо видеть только одно повторение на разные лады сказанного Августином и Аристотелем.