Пауло Коэльо-Победитель остается один

Одно, впрочем, не подлежит сомнению: преступники всегда на много шагов опережают власти.

Как действует система отмывания сейчас? Гораздо более хитроумно и изысканно, чем раньше. Надо лишь неукоснительно следовать трем давно определенным принципам - размещение, утаивание, интеграция. Взять несколько апельсинов, сделать из них оранжад - и никто не догадается о происхождении компонентов.

Это вовсе не сложно: деньги странствуют из банка в банк по дорогам, проложенным компьютерными программами, и дороги эти так причудливо извилисты, что практически невозможно проследить электронные импульсы. Ибо с того момента, когда деньги вносятся на счет, они перестают быть чем-то вещественным и превращаются в числовые коды, состоящие из двух цифр - О и 1.

Савуа размышляет и о собственном текущем счете: независимо от того, сколько он там держит - а держит он там не очень много, средства его зависят от летящих по проводам цифр. А если кому-то вдруг вздумается сменить систему всех файлов? Что тогда? А если новая программа не будет функционировать? Как доказать, что на счету инспектора лежала такая-то сумма? И как превратить эти ряды нулей и единиц во что-то конкретное - в дом, например, или набитую продуктами корзинку в супермаркете?

Да никак. Он - в руках системы. И Савуа, осознавая это, все же решает, что по дороге из госпиталя в первом же банкомате запросит справку о состоянии счета. И записывает в свой ежедневник: производить эту операцию каждую неделю: если в мире что-нибудь стрясется, у него в руках останется напечатанное на бумаге доказательство.

Савуа снова вспоминает все, что ему известно по поводу отмывания денег. Последний этап - самый легкий: деньги зачисляются на счет какой-нибудь благопристойной компании по торговле недвижимостью или инвестиционного фонда. И теперь, если власти опять зададут своей прежний вопрос: «Откуда деньги?», можно ответить: «От мелких инвесторов, доверяющих тому, что мы продаем». Затем их можно вложить в другие акции, купить на них землю, самолеты, особняки с бассейнами, безлимитные кредитные карты. Партнеры у этих предприятий - те же самые, что профинансировали в самом начале цепочки покупку наркотиков или оружия или еще какого-нибудь нелегального товара. Но теперь это - чистые деньги: в конце концов, никому не возбраняется зарабатывать миллионы, играя на бирже или спекулируя недвижимостью.

Остается сделать лишь первый, самый трудный шаг: «Кто такие эти мелкие инвесторы?»

Здесь на сцену выходит криминальный креатив. «Апельсины» - это люди, играющие в казино на деньги, одолженные у «друга» и в тех странах, где контроль за размером ставок намного уступает масштабу коррупции: опять же - никому ведь не заказано выигрывать сколько угодно. В этих случаях предварительно разрабатываются комбинации с владельцами казино, которые получают определенный процент с тех денег, что кочуют по игорным столам.

Но ведь игрок - человек среднего достатка - должен будет наутро объяснить банкиру происхождение своего огромного вклада.

Повезло, скажет он.

И на следующий день переведет почти всю сумму «другу»-заимодавцу, оставив себе от выигрыша малую толику - заранее оговоренный процент.

В прежние времена распространен был способ покупки ресторана: владелец ведь вправе брать за блюда своей кухни столько, сколько пожелает, и, не вызывая подозрений, класть выручку на счет в банке. Пусть даже кто-то и увидит абсолютно пустые столики, доказать, что за целый день в ресторане не побывало ни одного человека, невозможно.

Но теперь, с развитием лазерных технологий, появился иной, куда более творческий путь.

Прихотливый, своевольный, непостижимый и непредсказуемый рынок искусства!

Представители среднего класса выставляют на аукционы произведения искусства, клянясь и божась, что они были обнаружены на чердаке дедовского дома. Их покупают за немалые деньги, а уже через неделю перепродают в картинные галереи в десять или двадцать раз Дороже. «Апельсин» - рад и счастлив, благодарит судьбу за щедрый дар, деньги кладет на свой счет, а потом переводит в какой-нибудь иностранный банк, не позабыв оставить немного - все тот же причитающийся ему и загодя оговоренный процент - на своем депозите. В роли судьбы в данном случае выступают истинные владельцы картины или скульптуры, которые покупают их в галереях, а потом снова, через другие руки, выбрасывают на рынок.

Однако существует кое-что еще более выгодное - театр, производство и прокат фильмов. Вот в этих-то сферах и устраивают невидимые «прачки» настоящую феерию: там есть к чему приложить руки.

Продолжая читать досье на человека, лежащего сейчас в реанимации, Савуа заполняет пробелы собственным воображением.

Актер, который мечтал о мировой известности. Заветной цели не достиг - хотя и по сей день заботится о своей внешности, как суперзвезда, зато освоился в киноиндустрии. И вот, когда он уже не первой молодости, удается найти инвесторов, собрать средства и сделать один-два фильма, которые ждет оглушительный провал. Ибо не удалось обеспечить им должный и достойный прокат. Тем не менее имя его начинает мелькать на страницах журналов - о нем пишут как о человеке, попытавшемся сломать отработанную большими студиями схему производства и дистрибуции.

Сам он близок к отчаянию, не знает, куда податься и что делать, никто не даст ему третьей попытки, он устал вымаливать деньги у тех, кто согласен инвестировать только в проекты с гарантированной прибылью.

И вот в один прекрасный день он получает от неких учтивых и немногословных людей предложение: «А почему бы вам не начать прокатывать фильмы?» Первая покупка должна быть совершенно реальной и с шансами на большой успех. Крупные студии дорого запросят за свой товар - но это не его печаль: сколько бы ни заломили, его новые друзья найдут на это деньги. Картина будет демонстрироваться на многих площадках и принесет большие прибыли. Он, Джавиц Уайлд, заработает то, что ему нужнее всего - репутацию. Никому в это время и в голову не придет изучать обстоятельства жизни этого продюсера. Правда, еще два-три фильма - и власти начнут интересоваться, откуда деньги, но первый шаг уже будет надежно скрыт пятилетним сроком, по истечении коего фискальная проверка не проводится.

Джавиц начинает свое победное шествие. Первые фильмы, которые он прокатывает, приносят доход, и прокатчики уже уверовали в его дар находить на рынке самое лучшее, а режиссеры и продюсеры рвутся сотрудничать с ним. Чтобы сохранить свое реноме, он принимает не более двух-трех проектов в полугодие: все прочее - это фильмы с колоссальными бюджетами, с участием звезд первой величины, настоящих и несомненных профессионалов, с большими деньгами на рекламу, выделенными финансовыми группами, которые обосновались в каком-нибудь «налоговом раю». И доход от «полных сборов» вносится на счет какого-нибудь обычного инвестиционного фонда, находящегося вне подозрений и владеющего «частью акций» этого фильма.

И - готово. Грязные деньги превращаются в произведение высокого искусства, которое, разумеется, не приносит ожидаемой прибыли, однако способно заработать миллионы долларов, ложащихся на счета одного из партнеров в этом благородном начинании.

Но приходит день, когда не в меру бдительный налоговый инспектор - сам или с подачи какой-то крупной студии - вдруг обращает внимание на одно простое обстоятельство: а каким это образом неведомые продюсеры умудряются занимать в своих лентах звезд первой величины, поручать проекты самым прославленным режиссерам, расходовать чудовищные средства на рекламу и при этом обходиться всегооднимдистрибьютером? Ответ прост: голливудские монстры заинтересованы лишь в прокате своей продукции, а Джавиц - герой, свергнувший диктатуру гигантских корпораций, новый Давид, сражающийся с Голиафом несправедливой системы.

Несмотря на эти убедительные объяснения, налоговый инспектор решает копать дальше. И без огласки начинает расследование. Компании, вкладывающие средства в производство блокбастеров, всегда и неизменно оказываются акционерными обществами, зарегистрированными на Багамах, в Панаме или Сингапуре. И в этот момент некто, внедренный в департамент налогов и сборов (а такой обязательно найдется), предупреждает своих истинных начальников: канал Джавица скоро будет заблокирован - для отмывки денег ищите другого дистрибьютера.

Джавиц в отчаянии, ибо уже привык жить как миллионер и принимать поклонение, подобающее полубогу. Он летит в Канны: кинофестиваль - это отличный предлог для того, чтобы без ущерба для собственного достоинства переговорить с теми, кто его, с позволения сказать, финансирует, все выяснить, лично получить и передать номера банковских счетов. Ему невдомек, что за ним давно уже ходят по пятам, что его арест - это вопрос техники, и сидящие в полутемных кабинетах люди при галстуках размышляют, взять ли его прямо сейчас или пусть погуляет еще немного на свободе, поможет собрать новые улики?

«Финансисты», однако, не любят неоправданный риск. Их партнер Джавиц Уайлд может быть в любой момент арестован, а там, глядишь, пойдет на сделку со следствием, расскажет обо всех деталях налаженной системы, назовет имена тех, с кем заснят на фотографиях - причем так, что даже и не догадывался, что его снимают.

Заставить его молчать можно одним-единственным способом.

Савуа все совершенно ясно, и он точно знает, как дальше будут развиваться события. А сейчас надо заняться обычным делом.

Бумажной канителью.

Заполнить формуляр, отослать его в Европол - пусть тамошние бюрократы займутся розыском убийц: дело громкое, в случае удачного завершения сулит награды и нечастые в этих структурах продвижения по карьерной лестнице. Расследование должно завершиться результатом, и никто из его начальников не поверит, что инспектор из захолустья (да, потому что Канны при всем своем гламурном блеске 350 дней в году остаются маленьким провинциальным городком) способен добиться этого.

Савуа подозревает одного из телохранителей: чтобы впрыснуть яд, надо было находиться в непосредственной близости от жертвы. Но обнародовать свою версию не собирается. Он изведет еще много бумаги, чтобы проверить всех, кто присутствовал на вечеринке, новых свидетелей не обнаружит и - после нескольких дней оживленной переписки с вышестоящими инстанциями - сочтет свою миссию выполненной.

Вернется к расследованию двух среднестатистических убийств и нанесения телесных повреждений в ходе ссоры между супругами - а ведь стоял в двух шагах от того, что могло бы получить международный резонанс. От исполнения своей юношеской мечты об улучшении мира, о более справедливом и безопасном обществе, о карьере и высокой должности в Министерстве юстиции, о благополучии семьи, о борьбе за то, чтобы изменить отношение к слугам правопорядка, личным примером доказав, что есть среди них честные люди.

Все это будет погребено под бумагами.

4:16 РМ

Увидев, что открытая терраса бара «Martinez» заполнена посетителями, Игорь хвалит себя за всегдашнюю предусмотрительность: хоть ему никогда прежде не приходилось бывать в Каннах, он все же загодя заказал столик, угадав, что все будет именно так, как сейчас. Сейчас он просит чаю с тостами, закуривает, оглядывается по сторонам: здесь все в точности так, как и в любом другом «шикарном» месте. Дамы, страдающие анорексией, накачанные ботоксом и обвешанные драгоценностями, пожилые мужчины с молоденькими спутницами, супруги, явно надоевшие друг другу, улыбающиеся девушки с бокалами прохладительного, не содержащего калорий, делающие вид, будто заняты беседой с подругами, а на самом деле посылающие диагональные трассы взглядов из одного конца в другой в надежде заметить кого-нибудь заслуживающего внимания.

И лишь за одним столиком дело обстоит иначе: трое мужчин и две женщины разложили среди банок с пивом какие-то бумаги и спорят вполголоса, постоянно щелкая клавишами своих калькуляторов. Кажется, будто эти пятеро - единственные, кто занят здесь делом, но это не так: делом здесь заняты все посетители.

Они стараютсязасветиться.

А это, если все пойдет хорошо, может привести к Славе. А та, если все пойдет хорошо, приведет к Могуществу. Магическое слово, заклинание, превращающее человека в полубога, в недосягаемого идола, который едва цедит слова и привык к тому, что все его желания неизменно исполняются, а сам он, когда проезжает в своем спортивном автомобиле или лимузине с затененными стеклами, вызывает у окружающих зависть и ревность. Для него нет непокоренных вершин и неприступных твердынь не существует.

Те, кто сидит на этой террасе, уже преодолели некий барьер - они ведь не толпятся с фотоаппаратами в руках по ту сторону металлических ограждений, ожидая, что вышедшая из главных дверей звезда озарит их миры своим сиянием. Да, они уже попали внутрь, да, им не хватает теперь лишь славы и власти - и неважно, в какой сфере. Мужчины знают, что возраст - не проблема, были бы надежные и прочные связи. Девушки, обводящие пространство взглядами, чьей зоркости позавидовали бы самые вышколенные телохранители, напротив, чувствуют приближение опасного возраста, зная: когда он наступит, возможности добиться чего-либо своей красотой внезапно исчезнут. Дамы постарше хотели бы, чтобы их уважали и ценили за дарования и ум, однако блеск бриллиантов слепит так, что ничего больше и не разглядишь. Супруги ожидают, что вот мимо пройдет кто-то, поздоровается, и все повернутся к ним и подумают: «Наверное, известные люди». А может быть, не известные, а - знаменитые?

Синдром известности способен разрушить брак, испортить карьеру, уничтожить все христианские добродетели, ослепить и мудрецов, и невежд. Великий ученый, получив престижную премию, забрасывает свои исследования, способные улучшить род людской, и принимается выступать с лекциями и докладами, повышающими доход и самооценку. Индеец из амазонской сельвы, усыновленный великим певцом, внезапно считает должным осознать, что его бедственным положением воспользовались. Ревнитель справедливости, не покладая рук защищавший права обездоленных, решает занять высокий пост, выигрывает выборы - и после этого считает себя свободным от всяких обязательств: до такой степени, что однажды его накрывают в мотеле, где он на деньги налогоплательщиков развлекается с мальчиком по вызову.

Синдром известности. Это когда люди забывают, кто они такие, и начинают верить тому, что о них говорят. Суперкласс - вожделенная мечта всех, место, где нет ни теней, ни тьмы, а в ответ на любую просьбу неизменно звучит «да».

Игорь обладает могуществом. Всю жизнь он боролся за свое нынешнее положение. И чтобы достичь его, ему приходилось участвовать в томительно-скучных ужинах, слушать нескончаемые речи, встречаться с теми, кого презирал, улыбаться, когда хотелось послать подальше, и посылать подальше, когда он чувствовал симпатию и жалость. Он работал день и ночь, не зная выходных и праздников, проводя встречи со своими юристами, администраторами, служащими, пресс-агентами. Вскоре после развала коммунистического режима он начал с нуля и сумел добраться до вершины. Более того - сумел выстоять во всех политических и экономических бурях, сотрясавших его родину в последнее двадцатилетие.