Проблема "человека массы" в современной философии

БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Кафедра философии и методологии  науки

 

 

 

 

РЕФЕРАТ ПО ФИЛОСОФИИ  И МЕТОДОЛОГИИ НАУКИ

Тема № 38

«Образ «человека массы» в современной философии и культуре»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                                      Магистрантки

                                                                      кафедры этнологии, музеологии

                                                                      и истории искусств

                                                                      исторического факультета

                                                                      Шрубок А. В.

 

Минск − 2013

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Проблемы массового  общества и «человека массы» как  его основной единицы анализировались в философии и культуре на протяжении всего ХХ в.  Хотя свое внимание и критику на эти проблемы обращали еще мыслители ХІХ в. (Ф. Ницше, Лебон, Тард), активное исследование «человека массы» начинается в начале ХХ в. Особенно после Первой мировой войны, Октябрьской революции, волны революционных событий, прокатившейся по Европе, философская социально-теоретическая мысль оказалась перед необходимостью осознать произошедшие события, так или иначе реагировать на них.

Масса – понятие широко используемое с конца ХІХ в. в социально-философской и социогуманитарной литературе. Данное понятие обычно связывается с образованием и действиями больших человеческих массивов. Понятие массы в отличие от понятий больших социальных групп (классов и др.) не занимает какого-либо определенного места в системе общественного производства. Характерная особенность массы как недифференцированного множества людей – их самое различное социальное положение.

В современной социальной философии существует много самых  разных референтов массы. Она – это толпа (Г. Лебон) и публика (Г. Тард); масса – слои населения, которые восстают против элиты и рвутся занять ведущие позиции в современной цивилизации (Ортега-и-Гассет); она – молчаливое большинство (Х. Арендт) [5, с. 145]. Во всех этих определениях массы сквозит общая, чаще других встречающаяся, ее характеристика: массы – те, кто порабощен стереотипами и кто воспринимает все, что угодно.

Начиная разговор о «человеке  массе», необходимо обратить внимание на такое понятие, как массовое сознание. Массовое сознание – понятие, характеризующее совокупность значимых идей, взглядов, мнений, чувств и оценок недифференцированного множества – массы людей. Такое сознание – продукт массового общества, которое, в свою очередь, сформировалось благодаря массовому производству (поточные технологии труда, выпуск стандартизированной продукции), процессам демократизации (массовые выборы), всеобщему образованию, манипулятивной деятельности СМИ. Массовое сознание – это общее, типичное, или усредненное отражение условий бытия для массы людей, равно как и идеальное конструирование переживаемой ими действительности [5, с. 146-147].

Существование массового человека является конкретным исторически явлением. Среди важнейших факторов, приведших к формированию массовой культуры и общества, и «человека массы» как их представителя, следует назвать резкий рост народонаселения и появление феноменов массы и массового сознания, доминирование городской культуры, усиление процессов миграции и дезактуализация таких способов трансляции культуры, как традиция [8, с. 22]. Весьма существенными в данном контексте являются социальные процессы, связанные с демократизацией культуры, рассеиванием прежде доминирующих социальных структур и образованием новых, внешне гомогенных. В первую очередь обусловили вышеназванные процессы промышленная и научно-техническая революция, а также сопутствующие им существенные изменения в системе коммуникаций, связанные с изобретение телеграфа, телефона, радио и кинематографа.

Актуальность исследования образа «человека массы» имеет несколько причин. Во-первых, с момента рождения каждый человек обнаруживает себя находящимся в мире, смысловые контуры которого предшествуют нашему появлению в мире и не зависят от нас. Современный человек обнаруживает себя находящимся в массовом обществе с характерной ему стандартизацией всех сфер жизни, суженной возможностью для проявления духовности и самобытности. Человек все реже предпринимает попытки самоопределения, и все чаще живет стереотипами, погруженный в ежедневную суету и ритм повседневности. Обращение внимания на эти проблемы особенно актуально для нашего времени, когда человек постоянно подвергается массированному воздействию различных средств медиального мира, что грозит «параличом» потенциальной способности человека к самостоятельному мышлению. Во-вторых, актуальность рассмотрения «человека массы» как целостного феномена обусловлена еще и тем, что в связи с переходом современного общества на информационную стадию развития, этот феномен претерпевает определенные изменения, классический тип «человека массы» постепенно трансформируется, приобретая новые черты. Рассмотрев образ «человека массы» в его эволюции, можно предпринять попытку наметить контуры становления человека нового постиндустриального (информационного) общества.

Объектом данной работы является массовое общество как современный феномен человеческого бытия, предметом – образ «человека массы» в философских и социогуманитарных концепциях ХХ – начала XXI вв.

Цель работы состоит  в составлении наиболее полной и качественной характеристики «человека массы» как феномена современной действительности. Для достижения цели автор ставит следующие задачи:

1. проследить формирование и развитие представлений о «массовом обществе» и «человеке массы» в философии и культуре первой половины ХХ в.;
2. проанализировать взаимосвязь между тоталитаризмом и его поддержкой «человеком массы», как носителем массового сознания;
3. дать характеристику образа «человека массы» в философских и социогуманитарных концепциях второй половины ХХ в.;
4. показать видение места и роли «человека массы» в постиндустриальном (информационном) обществе XXI в.

Методологической базой  данного исследования являются исторический и системный методы. В качестве источников использовались труды, посвященные массовому обществу, и проблемам, так или иначе, связанным с ним, выдающихся мыслителей ХХ в.: Х. Ортеги-и-Гассета, Э. Фромма, Х. Арендт, С. Московичи, Г. Маркузе, Э. Тоффлера и др.

ТРАКТОВКА «МАССОВОГО ОБЩЕСТВА» И «ЧЕЛОВЕКА МАССЫ» В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ ХХ В.

В начале ХХ в., особенно после первой мировой войны, Октябрьской революции и прочих революционных событий, прокатившихся волной по Европе, перед социально-теоретической мыслью встает задача осознать все эти социальные события, и каким-либо образом отрефлексировать это. Так, осмысливая социальный опыт начала века, М. Шелер говорит об уравнивании условий жизни, которое происходит в современной ему жизни, формируется гомогенное общество, в котором человек становится частью массы, лишается индивидуальных качеств. О. Шпенглер, разделяя культуру и цивилизацию, оценивает массовое общество, как общество, обращенное к большинству. По мнению Шпенглера, масса – это нечто совершенно бесформенное, преследующее с ненавистью всякое упорядоченное знание. «Массовое общество» для Мангейма является синонимом индустриального общества. Оно размывает основы либерально-демократических режимов, так как не может регулировать и контролировать систему социальных институтов. По его словам, происходит замена фундаментальной демократии «негативной демократизацией», когда реальной властью обладают ничем не выдающиеся представители капитала, бюрократии, политические демагоги, не имеющие ни культурных, ни моральных ценностей [15, с. 3].

Основы сугубо психологической  трактовки массы как толпы, которые были заложены еще Г.Лебоном, нашли свое наиболее полное отражение в работах З.Фрейда, считавшего поведение людей в толпе формой «массового психоза» [8, с. 156].

Исследование феномена масс и «человека массы» в социальных столкновениях ХХ в. не могло не интересовать социологию. Так, Э. Дюркгейм писал, что оказавшиеся в массе люди, согласуют свои чувства и представления, как бы выходя из  своих «ментальных ячеек» [15, с. 3]. Дюркгейм считает при этом, что массы способны на интеллектуальное, религиозное творчество. На неконтролируемой эмоциональной основе возникает механизм объединения людей в массы, людей соединяет одержимость, которая придает им новые силы. По Дюркгейму это является вполне нормальным явлением, функционированием элементарного механизма общественной жизни. Он говорит о том, что в развитых обществах коллективное сознание составляет основу солидарности и сплоченности общества. В примитивных же обществах общая вера часто возрождается в жизни любого общества.

М. Вебер, анализируя роль лидера и его харизму, говорит об эмоциональности масс, взаимоотношении «человека массы» с лидером, его вере в харизматического лидера. Согласно его трактовке политический вождизм тесно связан с возникновением на Западе конституционных государств, с развитием демократии. Воздействую на эмоции масс, вождь приводит массы в движение, он говорит о «диктатуре, покоящейся на использовании эмоциональности масс» [15, с. 4].

По К. Ясперсу «массовое общество» является болезнью ХХ в., а сама масса представляет собой род существования и разложения бытия человека, когда мир оказывается в руках у посредственности. Масса является беспочвенной, не обладает самосознанием и чувством ответственности. При массовом обществе происходит стандартизация всех форм общественной жизни, что Ясперсу, неизбежно порождает тоталитарный режим со «стадным существованием» [16, с. 136].

Наиболее подробно проблема массового общества и образ «человека  массы» исследуется в работе Х. Ортега-и-Гассета «Восстание масс» (1930 г.). В этой работе речь идет о том, что в отличие от прежних времен, когда массы находились у «задников общественной сцены», сейчас они на авансцене истории, что и вызвало тяжелейший кризис в Западной Европе. Он пишет о том, что масса захватывает не только больше пространства, но и больше общественных функций. Он обращает внимание на невиданный ранее рост населения земли и небывалой скученности больших городов, на то, что средний уровень жизни в ХХ в. поднялся сравнительно с прошлым, небывало увеличился спектр человеческих возможностей, расширились пространственные и временные границы человеческого мира. Причем произошло это внезапно, за одно поколение, что, по мнению Ортеги, есть одновременно и благо, и зло. К благу он относит массовое просвещение, подъем жизненного уровня людей, невероятный рост жизненных возможностей человека. Зло же видится во всеобщей нивелировке, выравнивании прав, культуры, классов и полов.

Для Ортеги всякое общество делится на две части: «избранное меньшинство» - те, кто ориентирует свою жизнь на служение высоким этическим ценностям, кого отличает постоянное самосовершенствование, взыскательность к себе, кто руководствуется в своей жизни ценностями, лежащими в основании культуры; и руководимая этим меньшинством масса. Однако в новых условиях возникает новый представитель массы, которого Ортега называет «человеком-массой». Усвоив, как пользоваться последними новинками техники, и считая технический прогресс гарантированным, этот массовый человек не желает знать принципов, на которых строится цивилизация. «Человек-массы» характеризуется редкостной неблагодарностью ко всему, что сделало возможным его существование; его отличает чувство вседозволенности и признания только собственного авторитета, самоудовлетворенность и непокорность. В него заложена некоторая сумма идей, в результате чего он обладает «мнением», чем вполне удовлетворен и не намерен считаться ни с кем, кроме себя [12, с. 57-61]. Для Ортеги наличие «мнения» у «человека-массы» не служит признаком культуры, так как оно не опирается ни на ее принципы, ни на дисциплину интеллекта.

Понятие «человек-масса», введенное Ортегой, является не классовым, не культурным, а чисто психологическим. Речь здесь идет о среднем человеке, который чувствует себя «как все». Являясь посредственным, он придавлен собственными неограниченными возможностями, ему свойственна двойственность: всемогущество и неуверенность. Зная, что он посредственность, этот человек «имеет нахальство повсюду утверждать и всем навязывать свое право на посредственность» [15, с. 4]. Приобщаясь к благам цивилизации в столь быстрых темпах, человек-масса не усваивает культуры прошлого и даже более того – отрицает ее. Таким образом, он лишен исторического сознания.

При таком типе сознания, по Ортеге, происходит добровольный отказ  индивида от самостоятельного критического осмысления жизни, а функции эти передаются лидерам, выступающим от имени  народа, следовательно, происходит добровольный отказ индивида от личной ответственности за те события, в которых он участвует. Этот процесс завершается общей потерей «человека-массы» чувства ответственности, которое является, согласно Ортеге, одной из основных характеристик человека [7, с. 13].

Ортега не дает четкого  определения массового человека, но неоднократно подчеркивает, что  это признак «типологический». Это – «новый тип человека, характерный для любого общественного класса». Однако наиболее типичным его представителем Ортега считает технических специалистов, ученых-экспериментаторов, этих «аристократов времен буржуазии». Он пишет о том, что развитие науки требует эксперимента и все большей специализации, в результате чего технический специалист теряет способность к интерпретации бытия как целого. Поскольку в экспериментальной науке много механических операций, она делается руками людей заурядных, знающих одну область своей науки.

Образ такого интеллектуала для Ортеги и является символом торжествующего «человека-массы». Ортега ставит вопрос о соотношении в таких условиях общества и государства. Он отмечает, что могущественный класс буржуазии создал мощную государственную машину, пронизывающую все тело общества, в том числе такие области жизни, в которые государство проникать не должно, о которых заботиться само общество. Но «человек-массы» хочет, чтобы государство гарантировало ему жизнь и охраняло его спокойствие; при любых социальных конфликтах он требует их решения именно от государства. Накануне прихода нацизма к власти и располагая определенным опытом большевистского правления, Ортега предупреждает, что в Европе появился тип человека, который не желает ни сам признавать чужую правоту, ни сам быть правым. Отсюда исходит отказ от дискуссий и смертельная ненависть к тем, кто придерживается другой точки зрения. И дело, при этом, не в том, что «человек-масса» якобы глуп. Напротив, Ортега считает, что он обладает гораздо большим интеллектом, чем человек прошлого, однако не желает использовать свой интеллект. Приход масс в политику предстает у него как торжество сверхдемократии, когда массы не уважают закон, действуют путем насилия. Как правило, подобные действия масс принимают форму суда Линча. В этой связи Ортега говорит об отказе «человека-массы» от культуры.