Проблема "человека массы" в современной философии

В этот период возникают и специфически массовые способы социальной деятельности. Массовое общество предполагает наличие равных прав и обязанностей, наличие массовой мотивации общественной деятельности. Это общество теснейшим образом связано с массовой демократией, всеобщим избирательным правом и представлениям о том, что любой человек в состоянии воздействовать на власть. Появление всеобщего избирательного право связало крепкими узами информацию и демократию. Информация становится товаром, который, как правило, получают из вторых рук – СМИ. По мнению многих теоретиков, в массовом обществе происходит резкое усиление бюрократии, а сами социальные институты организованы таким образом, что имеют дело с анонимным человеком, человеком массы.

Большинство авторов  обоснованно увязывают массового человека с массовой культурой. Само определение «массовая культура» возникло  в 1944 г., когда в журнале «Политика» Д. Макдональдс в своей статье «Популярная культура» ввел в научный обиход это понятие [15, с. 8]. В этой статье Макдональдс говорит о том, что современная технология не связана ни с национальными рамками, ни с политическими системами, ни с характером экономического развития. Унифицированная технология порождает в свою очередь унифицированные потребности и вкусы. Маклюэн, канадский теоретик коммуникационных технологий, писал, что век индустриализма породил не только массовый рынок, но и всеобщую грамотность. Электронный век приводит к новому состоянию всеобщей включенности, возникает новая община – «глобальная деревня». Современные технологии и техника создали плотно взаимосвязанный мир, в котором облегчаются исполнения запросов и желаний человека. По его словам, возникают «дикари новой культуры».

Концепция массового  общества отражает реальную проблему места и роли человека масс в современной жизни общества. Обнаруживается, что «человек массы» в массовом обществе – это и порождение существующих отношений, и их жертва. При характеристике процессов «омассовления» имеют место как положительные, так и отрицательные оценки. Давая положительную характеристику массового общества, акцент делается на том, что в нем стираются классовые различия или, происходит «стирание классовых стилей» (Д. Белл), увеличивается средний слой населения [15, с. 8]. Массовому человеку становится доступным многое из того, что ранее являлось уделом немногих. И хтоя массовое общество включает в себя многосторонность и разнообразие, оно становится относительно однообразным, в нем наличествуют многие общие духовные ценности.

Большинство авторов, анализировавших массовое общество, выступало с критикой этого общества. Они говорят о том, что улучшение материального благосостояния масс сопровождается духовной деградацией, деперсонализацией человека. Для человека массы современная жизнь оказалась слишком сложной для постижения, и потому он устраивает ее по усредненной модели, подгоняет к шаблонам и привычным моделям. Сознание человека массы подвергается невиданному манипулированию, а массовый характер демократии создает большую вероятность функционирования неквалифицированной власти, ее безответственности.

Столь же неоднозначная  оценка дается роли СМИ и их влиянию  на человека массы. Американский социолог Мельвин де Флуэ отмечает, что распространено мнение о средствах массовой информации как об ответственных за снижение общественных культурных вкусов, за содействие моральному разложению общества, за внедрении психологии преступности, политическое усыпление массового человека [15, с. 8]. В то же время существует и противоположная точка зрения, согласно которой СМИ содействуют разоблачению коррупции и аморализма, осуществляют на деле свободу слова, представляют массам развлечения, информирую о событиях и новостях в мире, распространяют научные, культурные ценности. Общественное мнение превратилось таким образом в постоянно действующий и действенный элемент общественной жизни.

О неоднозначности процесса омассовления писали уже в середине ХХ века. Весьма интересной представляется в этом плане трактовка массового общества и массового человека, данная в работе католического мыслителя Р. Гвардини «Конец Нового света» (1954 г.).

«Человек массы», по его мнению, является прямой противоположностью «личности». Гвардини прекрасно понимает все отрицательное, что несет в себе множество похожих друг на друга единиц, но в то же время исходит из того, что «масса» не несет в себе отрицательной оценки. Под «массой» он понимает просто человеческую структуру, связанную с техникой и планированием [4, с. 267]. Гвардини говорит о том, что масса проявляется в современное ему время более всего в отрицательных своих свойствах по той причине, что не имеет еще никакой традиции и вынуждена пробивать себе дорогу наперекор уже существующим традициям и нормам.

По мнению Гвардини, современные  ему масса является изначально подчиненной  другой структуре: нормирующему закону, образцом которому служит функционирование машины. При этом Гвардини верит, что, являясь исторической формой бытия человека, масса может полностью раскрыться как в бытии, так и в творчестве, однако этот процесс должен определяться некими новыми критериями, отвечающими сущности массы. Он говорит о том, что применительно к массовому человеку нельзя больше говорить о личности и субъективности в прежнем смысле. «Такой человек не устремляет свою волю на то, чтобы хранить самобытность и прожить жизнь по-своему… Скорее напротив; он принимает и предметы обихода и формы жизни такими, какими их навязывает ему рациональное планирование и нормированная машинная продукция, и делает это, как правило, с чувством, что это правильно и разумно» [4, с. 268]. Таким образом, «человек массы» не имеет желания жить и действовать по собственной инициативе, свобода не представляет для него, по-видимому, изначальной ценности.

Для массового человека является естественным встраиваться в какую-либо организацию и повиноваться программе. «Вместо того, чтобы протестовать против нарождающейся массы во имя культуры, основанной на личности, разумнее было бы задуматься над главной человеческой проблемой массы… приведет ли уравнение, неизбежное при многочисленности к потере только личности или также лица? Первое можно допустить, второе - никогда» [4, с.  270]. Под лицом он понимает то единственное, что должно быть сохранено в каждом человеке, и сохранение этого является верностью человеческому долгу. Согласно Гвардини, масса, таящая в себе опасность абсолютного порабощения и использования человека, дает ему шанс стать вполне ответственным лицом, если он сможет решать задачи внутреннего освобождения, «самозакаливания» перед лицом все разрастающихся безликих сил. Положительная оценка масс связывается с тем, что современные цели овладения миром столь сложны, что уже не под силу не только индивиду, но и кооперации людей индивидуалистического склада. «Сегодня этот процесс сопровождается неслыханным унижением человеческого достоинства и насилием над человеком, так что мы рискуем не заметить его положительного смысла… Товарищество, если в основе его лежит лицо, это величайшее благо массы, благодаря товариществу снова можно будет обрести – в новых условиях массового общества – человеческие ценности добра, понимания, справедливости» [4, с.  270-271].

В 60-е гг. с их взрывом  леворадикальных настроений получают распространения трактовки «левого  толка», исходившие из того, что массы, выступая против существующего, освобождаются от гнета власти, запретов, осуществляя тотальный разрыв с прошлым. Подобные установки содержатся в работах Райха, Маркузе, Фромма [15, с.  9].

В качестве примера остановимся  на видении «человека массы» Г. Маркузе, зафиксированного в его работе «Одномерный  человек» (1964 г.). В этой работе, выступая с критикой современной индустриальной цивилизации, Маркузе утверждает, что она формирует стандартные, ложные потребности («репрессивные», по его словам), которые привязывают индивида к современному обществу. Тем самым индивид лишается и онтологической и моральной основы, на которой он мог бы развить автономию, а тем более способность противостоять теперь уже действительно целому общества. Формируется модель одномерного мышления и поведения, реализацию которой Маркузе прослеживает в разных областях и на разных уровнях: в науке и философии, на уровне индивида и на уровне общественных процессов [10, с. 7].

В основании современной  ему индустриальной цивилизации, согласно Маркузе, лежит определенный исторический проект, или отношение человека к миру, определяющее как мышление о мире, так и деятельность в нем, а именно: технологический проект или технологическая рациональность. В отношении европейского человека к природе доминирует стремление поработить ее, изменить и приспособить к удовлетворению собственных потребностей. В этом заключается иррациональность репрессивной рациональности, которая чревата катастрофой и для природы, и для человека. Кроме того, технологическая цивилизация уничтожает шансы альтернативы, так как делает человека неспособным отказаться от благ этой цивилизации [10, с. 8].

Маркузе пишет о том, что никогда прежде общество не располагало  таким обилием интеллектуальных и материальных ресурсов и, соответственно, никогда прежде не знало такой  степени и объема господства общества над индивидом, где главным орудием его подавления становится техника – «своеобразный универсум технической реальности». Личное пространство человека сводится при этом на нет, и индивид, не имеющий альтернативы, вынужден интегрироваться в существующую систему. Образ «человек массы» выступает у Маркузе в виде конформистски ориентированного человека, имеющего приобретательски-потребительскую идеологию и составляющего вместе с другими «молчаливое большинство» [8, с. 152].

В конце 80-х – начале 90-х гг. ХХ в. проблема массового человека и массовой культуры привлекли внимание постмодернистов, в том числе Ф. Джеймисона, Р. Барта, Ж. Батая, М. Бланшо, М. Фуко, Ж. Делеза, Ф. Гваттари, Ж. Деррида, У.Эко и других. Их объединяет обеспокоенность экспансией визуальных форм и жанров, вытесняющих «книжную» культуру, возникновением реальной возможности формирования «управляемой массы» посредством коммуникативных технологий, создающих собственную реальность [8, с. 15].

Образ «человека массы», такім образом, во второй половине ХХ в. развивается философами и мыслителями в новой парадигме массового потребления и существования массовой культуре.

РОЛЬ И МЕСТО «ЧЕЛОВЕКА МАССЫ» В XXI В.

В литературе, анализирующей  роль и места масс и «человека  массы» в XXI в. встречаются две противоположные точки зрения. Первая – глобализация масс в современном мире, наиболее отчетливо выражена в работе французского автора С. Московичи «Век толп». Вторая сводится к тому, что наступает век демассовизации. Эта точка зрения пронизывает работы американского футуролога и социолога Э. Тоффлера [15, с.  9].

Московичи основывает свои рассуждения на том, что массы  оказались в центре всех событий  ХХ в., что современный мир живет  в массовом обществе, где индивидуальная душа порабощается коллективной. Для  него масса – «это социальное животное, сорвавшееся с цепи… Это неукротимая и слепая сила, которая в состоянии преодолеть любые препятствия, сдвинуть горы или уничтожить творения столетий» [11, с. 8]. Массы выступают эмблемой цивилизации ХХ столетия. Объяснение «тревожных симптомов, терзающих нашу цивилизацию» следует искать в той роли, которую играют массы в жизни общества. Более того, в конце ХХ века можно говорить о некой мистерии масс. Под массовизацией Московичи, подобно и Арендт, понимает стирание и смешение социальных групп. Место народа занимает аморфная совокупность индивидов. При этом он подчеркивает ошибочность мнения, что образованные слои общества лучше противостоят коллективному влиянию, чем необразованные. «Масса – это не плебс, или «чернь», бедняки, невежды, пролетарии… - это все – вы, я, каждый из нас, как только люди собираются вместе, неважно, кто они, они становятся массой» [11, с.  88].

Московичи подчеркивает, что книгопечатание создало базу для критического мышления. Современные  СМИ  - это техническая база автоматического, некритического мышления. Поскольку работа Московичи была опубликована в 1981 г., необходимо добавить, что в настоящее время мы имеем дело с веком компьютеризации и интернета, что всемерно способствует процессу глобализации. Кроме того Московичи обращает особое внимание на то, что массовое сознание не просто подвергается невиданной ранее манипуляции, оно во многом определяется мифологизацией, различного рода верованиями, наличием не только традиционных религий, но и светских.

В современном мире концентрация масс продолжается. Московичи говорит о том, что «человеческие галактики распространяются на пространствах, где никто не предполагал устраиваться, живут там, где никто не собирался ничего строить. Они уносят с собой массы людей, порвавших нити традиций и верований… Вырванные из своей общественной ткани, они вовлечены эпизодическим трудом в круг медиа и потребления в соответствии с моделью, назовем ее американской, которая им чужда» [11, с.  449-450]. В 80-е гг. ХХ в. Московичи говорит о том, что мы присутствуем при глобализации масс, при создании масс мирового масштаба. По его выражению, наступает планетарный век толпы, масс со всеми свойственными им проявлениями. При этом стихией масс, по Московичи, является анархия, а не демократия. Массовые общества варьируют от демократического деспотизма до деспотической демократии. Необходимым видится отказ от любого магического, идолопоклоннического осуществления власти, отказ от мифа о величии вождя и всемогуществе, изменяющего ход истории.

Противоположную позицию  представляет Э. Тоффлер. Он предсказывает «планетарный век масс», но исходит из того, что наступает век демассовизации. В своей книге «Футуршок» (1973 г.) он пишет о том, что современное человечество является свидетелем второго великого водораздела в истории, сравнимого с переходом от варварства к цивилизации. Футуршок возникает как наложение новой культуры на современную. Ускоряется скорость перемен и сам поток ситуаций, мобильность перетасовывает все население. Человек оказывается в принципиально новой ситуации, и зарождается новая система организации.

Суть новой ситуации по Тоффлеру заключается в том, что  организации, а следовательно и  бюрократия, перестают играть прежнюю  роль в жизни человека. Согласно его трактовке, речь идет о новой системе организации, о поражении бюрократии. Жизнь ставит перед человеком все более сложные, нешаблонные задачи. Человек оказывается в ситуации, когда вынужден брать на себя ответственность за решение задач, а не действовать по приказу сверху. Организации нужны для решения краткосрочных проблем, поэтому создаются на короткое время и вынуждены быть динамичными. Человек больше не привязан к одной организации, а связан со многими и не оказывается в непосредственной зависимости от бюрократической машины, перестает быть винтиком огромного бюрократического механизма, он выступает как соучастник. Исчезает чувство преданности организации, усиливается преданность профессии. Общество становится более сложным; там, где раньше было 1000 организаций, их станет 10 000, - не связанных друг с другом долговечными отношениями. Супериндустриализму, или информационному обществу, не нужны одинаковые люди. Более того, возникает потребность не в людях роботах, а в творческих личностях [15, с. 10]. Согласно Тоффлеру, человеческая масса не только не спрессуется в однообразную конформистскую массу, но станет в социальном плане гораздо многообразнее, чем когда-либо раньше.