Проблема смысла жизни человека в классической и современной философии

Представления о смысле жизни  складываются в процессе деятельности людей и зависят от их социального  положения, содержания решаемых проблем, образа жизни, миропонимания, конкретной исторической ситуации. В благоприятных условиях человек может видеть смысл своей жизни в достижении счастья и благополучия. Во враждебной среде существования, жизнь может утратить для него свою ценность и смысл.

Свои попытки отличить возможное от невозможного, желаемое от действительного, вероятное от неизбежного человек воплотил в образе судьбы.

Жизнь человека – это  материал, в который судьба воплощает  свои веления, это «эмпирия судьбы». Способ действия судьбы, ее воплощения человеческой жизни могут быть различны.

Судьба может действовать  как абсолютная предрешенность всех событий человеческой жизни, всех его  поступков: то, что случилось, обязательно должно было случиться. Или же по-другому: то, что с тобой произойдет, произойдет обязательно. Именно так судьба понимается в сказке, где герой может увидеть в волшебном зеркале весь ход своей будущей жизни.

Судьба может рассматриваться  и как основная тенденция жизни, которая пробивает себе дорогу сквозь путаницу случайностей, прихотливость человеческих действий. Лучше всего такая форма бытия судьбы проявляется в судьбе как характере человека [17].

В образе судьбы воплощаются  разные формы переживания человеком  ограниченности своей свободы. По словам еврейского философа М. Бубера, «свобода и судьба вверены друг другу и  объемлют друг друга…»[2, с.102]. Можно с покорностью принять свой жребий, можно попытаться обмануть судьбу, открыто с ней сразиться, познать ее. Но все попытки выстроить свой жизненный путь как бы в стороне от дороги судьбы обычно заканчиваются неудачей. В самом основном вопросе взаимоотношений человека с судьбой (в вопросе о возможности ее преодоления) уже содержится оценка судьбы как несчастья. В конечном итоге все попытки преодолеть судьбу – это неприятие бытия, борьба с небытием. Полная предрешенность человеческого бытия есть небытие: все чуждое мне, не зависящее от меня – это  не я, не мое бытие, небытие. Неслучайно тема смерти неотделима от темы судьбы [2, с.103].

С точки зрения небытия  все события жизни оказываются  неважными, несущественными. Основная задача судьбы-небытия, противостоящей человеку, − поглотить его. Поэтому смерть – единственное значительное «судьбоносное» событие. То, что происходит в промежутке между рождением и смертью (сама жизнь) неважно, призрачно с точки зрения небытия. Все события сжимаются до непространственной точки на нити жизни.

Приняв точку зрения «небытия», покорившись судьбе, человек воспринимает свою жизнь не иначе, как абсолютную бессмыслицу, где все события равнозначны или не имеют значения. В этом случае жизненный путь человека не освещен целью и высшими ценностями. Судьба как небытие лишает бытие осмысленности. Жизнь как осмысленное и завершенное целое перестает существовать: это не мной задуманная жизнь, не я ее автор.

Лишь одно чувство нежелания  покориться судьбе и сохраняет ту грань, которая отделяет небытие  от бытия. Сам гамлетовский вопрос: быть или не быть, склониться или  сразить ее в противоборстве –  уже форма утверждения бытия[17].

Стремление обмануть судьбу, «игра» с судьбой незаметным образом меняет характеристики самой судьбы − она «очеловечивается». Человеку противостоит уже не судьба как слепой и неотвратимый рок, а судьба-случай. Случай –это «псевдоним свободы». С такой судьбой-случаем можно договориться, ее можно обмануть. Человек пререкается с судьбой. Ощущение предрешенности в этом случае теряется, исчезает трагический налет во взаимоотношениях человека и его судьбы. «Фортуну можно пинать ногами, как женщину, − писал Макиавелли, − она так же капризна и своенравна» [5, с.55]. Наконец, сам человек может взять на себя роль судьбы-случая. «Мужем рока» назвал Наполеона Лермонтов, о Ленине как «человеке судьбы» писал Н. Бердяев. Трагическое противостояние бытия - небытия исчезает. Судьба оказывается материалом, которому человек своими деяниями придает желаемую форму. Жизненный путь и судьба меняются местами: человек своими делами, своими руками создает собственную судьбу. Судьбу-случай человек своими удачными и хитроумными действиями превращает в судьбу как замысел человека о самом себе.

Так обнаруживается второй основной смысл понятия судьбы. Судьба – это не только внешняя обусловленность  человеческой жизни, но и связанность, завершенность человеческого бытия, его «логика». Так понимаемая судьба уже не тождественна несчастью, она  может быть и счастливой.

Судьба не рудимент древнего мировоззрения – это необходимый  элемент нашего духовного мира, своеобразный символ взаимоотношений человека с  миром. Судьба оказывается элементом самого нашего бытия: человек совершает определенные действия по отношению к судьбе: борется с ней, подчиняется, смиряется, играет. Это не борьба с фикцией, человеческие представления о судьбе, включенные в реальную жизнь, приобретают модус, качество реальности. Судьба символизирует тот аспект действительности, который является для человека жизненно важным. Другими словами, такие явления, как смерть, время, вечность, свобода, человек не может освоить иначе, как в форме судьбы. Судьба, следовательно, необходимый элемент человеческого «жизнеустроения», жизненного мира, в котором действительность дана вместе с ее осознанием. Это не мир теоретика, это мир человеческих поступков, выборов, решений.

Разные представления  о судьбе – как в неотвратимом роке, логике характера, внутренней завершенности человеческого бытия, замысле человека о самом себе по-разному реализуются в различных жизненных мирах.

Жизненный мир не имеет  строгих контуров, четкой и осознанной смысловой структурированности, это  некая духовно-материальная целостность, в которой образ мира не отделен  от своего прообраза.

Основная его черта  – ясное осознание цели, и тем самым осознание себя, своих потребностей. Весь естественный мир непосредственной жизненности как бы воссоздается, конструируется заново, рационализируется. Умственный взор человека обращается на себя самого. В результате исходные, витальные потребности теряют свою непосредственность, корректируются, «подправляются» и тем самым угасают, пропущенные сквозь горнило разума. Возникает второе противоречие – в отношении индивида к самому себе.

Так на первый взгляд простое  отношение, лежащее в основе мира цели, открывает целый спектр возможных  способов бытия в этом мире: от фанатичного  стремления к достижению цели, подчиняющей  себе человека целиком, не позволяющей  задуматься, остановиться, оглянуться, до разросшегося до размеров всей Вселенной  сомнения, погружения в бесконечные  поиски оснований собственной жизни, парализующего всякую целенаправленную деятельность.

Мир цели несет в себе зерна саморазрушения, он так же опасен для человека, как и мир  непосредственной жизненности.

Предполагаемый день исполнения всех желаний неизбежно должен оказаться  днем исчезновения человеческой индивидуальности, всего того, что человек приобрел в процессе движения к цели. Недаром  образ смерти, ждущей человека в  конце его жизненной дороги, ведущей  к исполнению желаний, так характерен для европейской культуры. Главным  условием отстаивания себя оказывается  недостижимость цели, постоянное движение к ней как заранее обреченная на провал попытка соединить мир  человеческой субъективности и внешний  мир. Человек постоянно находится  между двумя необходимостями, ускользая  от тисков судьбы. Чем масштабнее цель, тем разрушительнее для человека ее исполнение. Остановка – также гибель, крушение мира, в основании которого лежит деятельность по движению к цели [17].

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2

ПРОБЛЕМА СМЫСЛА ЖИЗНИ В КЛАССИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ

 

Немецкая классическая философия XVIII−XIX вв. занимает особое место в истории мировой философской мысли. Творческое наследие таких мыслителей, как И. Кант, Г. Гегель, И. Фихте, Л. Фейербах имеет большое значение. Прежде всего, с немецкими философами этого периода времени связано в высокой степени развитое философское самосознание – новый уровень понимания смысла и назначения философского знания, его мировоззренческой и методологической специфики. Нравственная жизнь человека по И. Канту; саморазвитие, самопознание некоего мирового духа, абсолютной идеи Г. Гегеля; деятельность человека по И. Фихте, истинная любовь Л. Фейербаха представляют смысл человеческого бытия, о котором наиболее подробно описано в данной главе[15].

 

2.1 Категорически  - императивный смысл жизни по  И. Канту

 

Идея смысла жизни как  долга нашла свое полное выражение  в философии Канта. Цель или смысл  жизни, по Канту, − жить нравственно, т.е. поступать всегда в соответствии с нравственным законом. Закон же этот, называемый по-другому категорическим императивом, формулируется следующим образом: «Поступай так, чтобы максима твоей воли всегда могла быть вместе с тем и принципом всеобщего законодательства»[16, с.23]. Любой индивидуальный и конкретный поступок, если только он претендует на нравственное качество, должен мыслиться под углом зрения этого универсального законодательства, быть в сущности своей моральным прецедентом или образцом для всех поступков подобного рода. Иными словами, каждый индивид должен поступать так, чтобы правило его личного поведения могло стать правилом поведения для всех.

Нравственно − это когда то, что делаю лично я, могли бы делать, повторить за мной миллионы других, вообще все люди, и жизнь при этом не только не расстроилась бы, а, наоборот, сделалась бы более человечной. Почему, например, следуя кантовскому категорическому императиву, нельзя лгать? Да потому, что если я стану врать, если вы будете врать, если все вдруг сделаются лгунами, то человеческая коммуникация окажется невозможной, совместная общественная жизнь просто развалится.

Категорический императив  всеобщ и необходим. Он не только предшествует нравственному опыту, нравственному поведению, но впервые только и делает его возможным. Нравственный закон в форме категорического императива дается человеку его разумом. Он уходит своими корнями в свободно творческое волеизъявление человека. У человека есть фундаментальный долг – быть человеком.

Кантовский категорический императив имеет также другую формулировку: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству»[16, с.26].

Таким образом, речь идет о важности и необходимости видеть в каждом отдельном человеке представителя рода человеческого, признавать в человеке именно человека и не использовать его в качестве средства или условия решения узко прагматических задач, достижения определенно эгоистических целей. Рассматривать того или иного индивида в качестве человека − значит, уважать в нем его человеческое достоинство, видеть в нем хотя бы в тенденции, принципиальной возможности свободную личность, самоцельное существо. Человек самоцелен, также как и добро, которое он творит. Добро можно делать только ради добра, а не в виду какой либо выгоды, пользы, других сторонних соображений.

Рассмотренные варианты смысла жизни, задаваемые жизнью разума, долгом, из него извлекаемым, имеют ряд привлекательных  черт. Они обеспечивают в определенной мере глубинный покой души, развивают и укрепляют моральные силы человека, возвышают его духовно, что особенно важно в наш нравственно далеко не благополучный век. Они ведут также к углубленному пониманию мира, обстоятельств и людей, с которыми связана повседневная жизнь каждого из нас. Наконец, они выявляют и убедительно подтверждают несокрушимость свободного начала в человеческом бытии, свободу выбора, свободу воли человека.

Оцениваемые здесь формы  смысла жизни не лишены и внутренних противоречий. Согласно кантовской концепции ситуация конфликта двух или более обязанностей решается следующим образом. Предположим, вы обещали одному человеку держать какую-то информацию в секрете, а другой просит вас открыть ее ему, быть искренним, правдивым. По категорическому императиву Канта, вы обязаны и держать слово-обещание, и говорить всегда правду. В предлагаемой ситуации, однако, два этих долга с очевидностью исключают друг друга[16, с.34].

В итоге, категорический императив И. Канта призывает человека жить нравственно, согласно законам, и только тогда человек обретет смысл своего бытия.

 

2.2 Познание абсолютного  духа Г. Гегеля как смысл             человеческой   жизни

 

Наиболее глубокую и всестороннюю разработку диалектического метода мышления и миропонимания в классической немецкой философии осуществил Георг Вильгельм Фридрих Гегель.

Согласно Гегелю, в основе мира лежит идеальное начало − абсолютная идея, которая представляет собой субстанцию мира, универсум во всей его полноте. Она содержит в скрытом, «свернутом» виде все возможные определения природных, общественных и духовных явлений. В процессе саморазвития она проходит стадии в виде движения от абстрактно-общих определений к определениям, обогащенным конкретным содержанием.

Первым этапом самораскрытия  абсолютной идеи является логика (учение о бытии, сущности, понятии).

Второй этап саморазвития абсолютной идеи − природа (рассматривает механику, физику и органику).

Абсолютная идея получает свое завершение в сфере развития духа. Философия духа раскрывается через субъективный дух (личность), объективный дух (семья, гражданское общество, государство) и абсолютный дух (искусство, религия и философия) [3, с.57].

Философия субъективного  духа распадается на антропологию, предметом анализа которой является человеческая душа в ее «природном», еще неокрепшем существовании, феноменологию, анализирующую историю сознания в его продвижении через самосознание к разуму (в широком смысле), а  также психологию, рассматривающую  иерархию душевных способностей, от чувственности  до практического разума.