Отношение В. И. Ленина к марксистской
теории, и в частности к философии,
претерпело эволюцию. Если в своих
первых работах он считал, что марксизм
— это наука об обществе, социология,
то в межреволюционный период (1905—1917)
выступал в защиту философского своеобразия
марксизма и органической целостности
его трех составных частей: философии,
политэкономии, учения о социализме. К
этому Ленина подвигли утверждения ряда
лидеров реформистского крыла международного
социал-демократического движения, российских
марксистов о том, что в марксизме нет
своей философии, а потому его необходимо
дополнить теорией познания неокантианства
или эмпириокритицизма. Основоположниками
последнего были Э. Мах и Р. Авенариус,
их последователями в России выступили
А. А. Богданов, В. А. Базаров и др.
В этот период Ленин написал собственно
философские труды: «Материализм и
эмпириокритицизм» (1909, 2-е изд. 1920) и
«Философские тетради» (рукопись 1914—1916
гг., целиком опубликованы в 1929—1930 гг.).
В первом труде он делает акцент
на материализм и объективность
познания как отражения действительности.
Критикуя попытки эмпириокритицизма идеалистически
интерпретировать новейшие открытия в
физике (радиоактивности, электрона, факта
изменчивости его массы и др.) как некоего
«исчезновения материи», Ленин провел
разграничение между философской категорией
материи («объективная реальность, данная
нам в ощущениях») и нефилософским ее пониманием,
т. е. свойствами, отраженными в конкретно-научных
представлениях о ней, которые меняются
по мере развития науки. Во втором из названных
трудов содержатся конспективные записи
ряда философских работ и фрагментарные
попытки материалистически истолковать
некоторые положения гегелевской диалектики.
При этом Ленин выдвинул положение о единстве
диалектики, логики и теории познания
и необходимости разработки диалектической
логики. Позже эта тематика стала одной
из приоритетных в советских философских
исследованиях.
Ленин внес оригинальный вклад в
разработку вопроса о возрастающей
роли субъективного фактора в
истории. Он упрекал Плеханова и
меньшевиков в том, что они
пытались делать конкретные выводы не
из «конкретного анализа конкретной
ситуации», а чисто логически. В
послеоктябрьский период Ленин предложил
разграничивать антагонистические
и неантагонистические противоречия,
считая, что последние останутся
и при социализме.
В первые послеоктябрьские годы марксистские
философские исследования в стране
выступали еще в неразвитой форме,
чаще всего под общим наименованием
«исторический материализм». С 20-х
гг. началось формирование диалектико-материалистической
проблематики в качестве отдельной
философской дисциплины, самостоятельного
предмета изучения и преподавания.
В результате сложилась советская
версия философии диалектического
и исторического материализма, называемая
также марксистско-ленинской философией.
В соответствии с этой версией
предмет, структура, задачи и функции
философии трактовались слишком
расширительно. В нее включались
также общественно-политические, экономические
и иные воззрения. Критическая функция
философии трансформировалась в
апологетическую. Вследствие многочисленных
идеологических кампаний был установлен
жесткий партийный контроль за философскими
исследованиями. Процветали догматизм,
доктринерство и вульгаризация. Введенные
в 20-х гг. понятия «марксизм-ленинизм»
и «ленинский этап в развитии марксистской
философии» призваны были обозначить
новый этап в развитии марксизма, связанный
с деятельностью Ленина, хотя сам он не
претендовал на создание особой теоретической
системы.
Первые широкие философские
дискуссии в стране начались с
обсуждения книги Н. И. Бухарина «Теория
исторического материализма. Популярный
учебник марксистской социологии»
(1921), выдержавшей восемь изданий. В
других дискуссиях положительное значение
имело развенчание нигилистических
попыток ликвидации философии как
якобы разновидности буржуазной
идеологии, преодоление позитивистских
стремлений растворить философию в
конкретных науках.
В 20-х гг. развернулась дискуссия
по вопросам соотношения философского
мировоззрения и естествознания,
всеобщего философского метода и
частных методов познания. Лидерами
спорящих сторон были И. И. Скворцов-Степанов
и А. М. Деборин. Сторонников первого
стали называть «механистами», а
второго — «диалектиками». И хотя
в ходе дискуссии происходило
постепенное сближение дискутирующих
сторон, все же победили «диалектики».
Одна из причин этого заключалась в
том, что «диалектики» фактически ориентировали
философию на «управление» науками, «командование»
ими. Эта ориентация шла в русле сложившегося
во второй половине 20-х гг. понимания особой
роли философии, согласно которой на нее
стали возлагать задачу по теоретическому
обоснованию практически-политической
линии партии, по руководству всеми сферами
науки и культуры. Однако со временем оказалось,
что и «деборинцы» перестали устраивать
сталинское политическое руководство.
В 30-х гг. спорящим сторонам стали навешивать
политические ярлыки: «механистам» —
«правый политический уклон», а «диалектикам»
— «меньшевиствующие идеалисты».
Продолжалось идеологическое наступление
партии на немарксистские философские
течения, борьба за монополию марксизма.
Был введен партийно-государственный
контроль над преподаванием и
программами курсов философии, что
привело к отстранению от работы
многих немарксистских философов. В
то же время за рамками доминировавшей
официальной философии пробивались
и другие тенденции, порожденные
противоречивой социально-культурной
обстановкой и небывалым развитием
естественных наук и психологии. В 20—
30-е гг. появились новые идеи, получившие
свое дальнейшее развитие гораздо позже
— в 60-е и последующие годы.
Хотя из страны была выслана значительная
группа философов и ученых-немарксистов,
все же некоторая часть их осталась. Г.
И. Челпанов в работах по психологии придерживался
дуалистического принципа параллелизма
души и тела, противопоставляя этот принцип
как материализму, так и спиритуализму.
Г. Г. Шпет исследовал проблемы герменевтики,
философии языка, эстетики, этнической
психологии. М. М. Бахтин стремился применить
диалектический (полифонический) метод
в литературоведении, языкознании и культурологии.
В философии языка он рассматривал слово
как посредника социального общения, осуждал
идеологизированный подход к явлениям
культуры.
Отличались энциклопедизмом опубликованные
в 20-х гг. работы А. Ф. Лосева. Для познания
целостности («всеединства») универсума
он опирался на многообразие его проявлений
в философии, религии, мифологии, филологии,
эстетике, математике, музыке. Лосев отрицал
правомерность противопоставления идеализма
и материализма, выступал за единство
духа и материи, за диалектический подход
к вопросу о соотношении бытия и сознания.