Славянский пантеон богов

Когда славяне ушли из Семиречья в поисках новых земель, Матерь «умных вразумила, храбрых укрепила», а сама полетела впереди, указала благодатные края, освятив новые угодья крылами, и славяне осели там, «как велела Матерь-Сва-Слава» (дощ. 13).

По своей сути МАТЕРЬ-С В А-СЛАВА - ЭТО ВОПЛОЩЁННЫЙ В ОБРАЗЕ ПТИЦЫ СИМВОЛ ЧЕСТИ И СЛАВЫ РУСИ. В ней заключена память о подвигах отцов и пращуров и слава каждого русича, павшего за свою землю, либо прославившего её иными благими деяниями, чудесным образом перетекает к Матери-Славе и становится вечной. « Матерь-Сва сияет ликом, как Солнце, и предвещает нам победы и гибель. Но мы того не боимся, ибо это — земная жизнь, а выше есть жизнь вечная, и потому мы должны радеть о Вечном, ибо земное против него — ничто. Мы на земле, как искры, и сгинем во тьме, будто и не было нас никогда. Только слава наша перетечёт к Матери-Славе и пребудет в ней до конца концов земной и иных жизней» (дощ.7-€).

Нет ничего прекраснее славы геройства, а русы во все времена проявляли множественные примеры доблести, вот почему Птица сияет оперением подобно Солнцу и переливается всеми цветами радуги. « Матерь-Сва распускает крылья, бьёт себя по бокам и вся сияет нам огненным светом. И каждое перо её иное и прекрасное - КРАСНОЕ, СИНЕЕ, ГОЛУБОЕ, ЖЁЛТОЕ, СЕРЕБРЯНОЕ, ЗОЛОТОЕ И БЕЛОЕ. И сияет, как Солнце-царь, и по колу идёт за Солнцем, и светится семицветьем, завещанным от наших богов» (дощ. 7-Е). Жар-птица из наших сказок — это несомненный отголосок образа Птицы-Славы.

Матерь-Сва напоминает русам об их героическом прошлом и зовёт к новым подвигам. В трудный час она приходит на помощь, воодушевляет воинов, предвещает им победу и сама набрасывается на врагов, бьёт их крылами и разит клювом. « Увидели Великую Птицу, летящую к нам, которая набросилась на врагов » (дощ. 14). И русские витязи, прикоснувшись к славе предков, стремясь быть такими же чистыми и сильными душой и телом, идут сражаться за свою землю, за своих жён, детей, отцов, матерей, любимых и, вдохновлённые словами Матери-Сва, вершат ратные подвиги, не жалея ни крови, ни самой жизни. «Как только враг идёт на нас, мы берём мечи и, вдохновлённые словами Матери-Сва, что будущее наше славно, идём на смерть, как на праздник» (дощ. 14).

Мы полагаем, что образ Матери-Сва в той или иной мере перешёл во многие более поздние образы славянской мифологии, в частности полуптип-полуженщин Вещей Гамаюн, Алконст и Сирин, неземное пение которых заставляет забыть обо всём на свете, причём от голоса Сирин человек может умереть. Дивное пение Матери-Сва действительно воодушевляло воинов, так что смерть на поле боя казалась им праздником, а сила их в сражении увеличивалась десятикратно.

В «Велесовой книге» упоминается также образ Берегини (производное от «беречь», «оберегать») — хранительницы памяти о подвигах русов. Она близка к образу Матери-Сва-Славы и связана с ним: «Те славные (воины русские) не берегли ничего, даже жизни своей, — о них говорит Берегиня. И бьёт крылами Матерь-Сва-Слава и рассказывает потомкам о тех, кто не поддались ни варягам, ни грекам. Говорит та Птица о борусинских героях, которые пали от римлян...» (дощ. 7-Ж). И если Берегиня исполняет конкретную функцию хранительницы памяти о национальных традициях, образе жизни, благих деяниях и ратных подвигах героев во славу Руси, то Матерь-Сва-Слава — более активный образ. Она — побуждение к действию, вместилище энергии, которая проистекает из сохранённой Берегиней славы и памяти.

Говоря современным языком, образ Птицы-Сва возникает как определённого рода энергетическое поле, плазменный сгусток, живой, пульсирующий эгрегор в пространстве и времени, «аккумулирующий» волевые и чувственно-образные импульсы отдельных людей в единую субстанцию огромнейшей мощи, сияющую, будто миллионы свечей, будто само Солнце, от которого каждый в свою очередь получает энергетический заряд в качестве «подпитки».

В образе Матери-Сва проявляется гармоничное единение личного и общего, славы одного человека и всего народа. Здесь происходит перетекание качественного в количественное и обратно подобно тому, как все цвета радуги складываются в единый цвет — белый, который, воссияв своей первозданной чистотой и белизной, вновь рассыпается завораживающим семицветьем.

Вместе с этим Матерь-Слава представляет собой прямое и непрерывное перетекание Времени из Прошлого — через Настоящее — в Будущее, утверждая, что — только помня о славе отцов и пращуров и преумножая её сейчас, славяне и впредь останутся такими же славными и сильными. «И бьёт крылами Матерь-Сва-Слава, и рассказывает потомкам о тех, кто не поддался ни варягам, ни грекам. Говорит та Птица о борусинских героях, которые пали от римлян на Дунае у валов трояновых, и полегли без Тризны... Но мы — их сыновья и потомки и также не отдадим землю нашу ни варягам, ни грекам!» (дощ. 7-Ж).

Даже в самые тяжёлые времена, когда Русь была окружена со всех сторон врагами, а славяне стали «сирыми и нищими» и не имели сил встать на защиту, Матерь-Сва поддерживала их и звала к подвигам. « Только Птица Матерь-Слава предрекала нам славу и призывала учиться на славе отцов» (дощ. 21).

В образе Вещей Птицы она предупреждает о грядущих бедах: « Бьёт крылами Матерь-Сва-Слава и предвещает нам тяжкие времена засухи и коровьего мора» (дощ. 28). Также в трудный час она подсказывает важные решения. «Захваченные римлянами и настигнутые готами, мы должны были между двух огней тлеть и сгорать... Тут прилетела к нам Птица Божеская и сказала: “отойдите к полуночи и нападите на них, когда они пойдут на селения наши и пастбища ”. Мы так и сделали, — отошли к полуночи, а потом напали на них и разбили их», (дощ. 6-А). «Германарех поддержал гуннов, и мы имели двух врагов на обоих концах земли нашей. И Болорев был в великом затруднении: /на кого идти?/. Тут Матерь-Сва прилетела и сказала ему напасть сначала на гуннов, разбить их и повернуть на готов. /И он сделал так/» (дощ. 27).

На поле боя русы также часто выстраивали конницу «птицей», — это был вид боевого построения, которому покровительствовала сама Матерь-Сва-Слава. “Мы строимся /по образу/ Матери-Сва, Солнца нашего: простираем “крылья ” в обе стороны, а “тело”в середине, а во главе — Ясунь, а по бокам его — воеводы славные... (дощ. 7-3). «И мы за Сва также шли, выстроив конницу «птицей», и она врагов “крыльями ” накрыла, а “головой” била» (дощ. 20).

В тот самый час, когда к воинам, геройски павшим на поле брани, с небес слетает Перуница, неся рог, наполненный «живой водой вечной жизни», Матерь-Сва поёт им величественную Песнь Славы, поёт так, что боги смерти Мор, Мара и Яма отступают перед погибшими и души их улетают прямо в Сваргу и обретают там вечную жизнь вместе с богами и пращурами. « Матерь-Сва бьёт крылами и славит воинов, которые испили от Перуницы живой воды в сече жестокой» (дощ. 7-Д).

После того как в войнах с готами и гуннами разрушилась великая славянская держава Русколань, просуществовавшая тысячу лет (она была образована во времена Ория в VI в. до н. э. и распалась в IV в. н. э.), русы имели предсказание, что Русколань возродится, «когда Коло Сварожье повернётся к нам, и времена те /по слову Птицы/ — Сва придут к нам» (Іощ. 36-А).

Кто же она — Матерь-Сва-Слава? Грозная воительница или заботливая мать? Прекрасная девица или мудрая жена? Советчица или указчица? И кто она вообще — Женщина, Птица или просто — Сияние? Она — всё! Чаще всего она предстаёт Птицей с женским обликом в блистающем оперении, но вся она — многолика и многомерна, она меняется и живёт подобно тому, как существуют, всякий раз меняясь, Огонь, Ветер, Вода, Звёзды, Цветы, Деревья, Звери, Птицы и Люди.

     Функционально образ Матери-Сва-Славы в чём-то перекликается с образами греческой богини Афины и этрусско-римской Минервы — могучих воительниц, грозных и прекрасных, которые обычно изображались в блестящих шлемах и сверкающих доспехах, со щитом и копьём. Однако они выступают как хранительницы и покровительницы в самом широком смысле. Так и Матерь-Сва-Слава порой изображалась облачённой в защитную броню с крылом в форме щита. Однако она не имеет ни копья, ни меча, ни другого оружия. Сила её воздействия в ином — в проникновенном слове Пророчества, Восславления и Призыва.

 
С другой стороны, Матерь-Сва-Слава выступает как богиня Победы. « Посмотрите вокруг — и увидите Птицу ту впереди вас, и она поведёт вас к победам над врагами, ибо куда ведёт нас Сва, там одерживаются (победы)» (дощ. 18-А) И в этом она родственна греческой Нике и римской Виктории.

 
Как видим, образ Матери-Сва очень многообразен, и подобная полифункциональность сближает его с Великой Матерью (Ma-Дивой) крито-микенского мира, культ которой сложился, как отмечает академик Б. А. Рыбаков, в середине 2 тыс. до н. э. Ма-Дивия (или просто Ма) рассматривается как богиня природы и мать всего живого. Однако в отличие от неё Матерь-Сва выступает не как «богиня всего живого», а как Прародительница славяно-арийского народа, исполняющая функции заботливой матери, хранительницы славы и памяти покровительствуемого ею Рода-Племени. Это именно наша русская Великая Матерь, в образе которой при схожести черт со многими другими божествами присутствуют и черты уникальности. Аналогичного божества нет ни в одной мифологии мира. Есть богини Земли, Плодородия, Охоты, богини-Воительницы и Защитницы, богини-Матери, но ни у кого нет такого объёмного образа богини Славы, от которой произошёл целый народ (в данном случае — славяне).

Это указывает на самобытность мировосприятия древних праславян, их уникальную, совершенно самостоятельную философию, которая, органично сосуществуя с прочими религиозно-философскими воззрениями, не растворилась в них, а сохранила особенный, только ей свойственный образ мыслей и взглядов на окружающий мир.

«Наши боги — суть образы» — говорили предки и устанавливали чаще всего лишь символы своих богов в виде идолов, да и то не всегда. Самой священной иконой для них были Живые Источники, Священные Дубы, Небесные Камни, а храмом — вся Природа. Слишком сложны и многогранны были образы славянских божеств, чтобы запечатлеть их в грубых формах статики хотя бы в одном из многоликих проявлений. Как выразить, к примеру, душу Дерева, запечатлеть мудрость Камня, передать божественное сияние Славы? Вся гамма чувственнообразных понятий передавалась в живую — от поколения к поколению через волхвов и кудесников и жила среди славянского народа как неотъемлемая часть их философско-религиозного бытия.»

 
Удивительно, но многие из этих образов живут в нас и поныне! В каждом городе и селе есть памятники, обелиски или монументы Славы. Матерь-Слава по-прежнему взирает на нас с высоких курганов в облике Женщины-Защитницы, Победительницы, Державницы. Она всегда была, есть и будет Покровительницей Руси. Её дивную песнь и сейчас может услышать каждый, кто чтит своих Богов, Пращуров и своё Отечество.

«Вот прилетела к нам, села на древо и поёт Птица,

И всякое перо Её — иное, и сияет цветами разными,

И стало в ночи, как днём. И поёт она песни, /призывая/к борьбе и битвам...

Услышь, потомок, Песнь Славы и держи в своём сердце Русь,

Которая есть и пребудет землёй нашей!» (дощ. 8/2.)

Купало

Бог Купало (Купала, Купайло) — одно из немногочисленных древнеславянских божеств, имя которого дожило до наших дней и сохранило сущность языческого почитания природы и неразрывного единения с ней, не взирая на прибавление во времена христианства имени Иван — Иван Купало.

Традиционно считается, что Купало знаменует собой день летнего солнцестояния. Праздник отмечается ночью как проводы самого длинного дня. В эту ночь от «живого огня» зажигается священное кострище, через которое люди прыгают, очищаясь огнём, и омываются водой в реке или озере. Танцуют, поют, приносят бескровные жертвы богам, выбирают суженых, ищут заветные травы на лугах и в лесах.

Исследователь древней религии славян Г. А. Глинка (1776—1818 гг.) описывает Купалу весёлым и прекрасным богом лета, одетым в лёгкую одежду и держащим в руках цветы и полевые плоды, на голове у него — венок из цветов купальниц.

Само слово «купало» исследователь производит от «купа», «куст», который в славянском языке увеличительно называется «купина». «Купа (масса) происходит от сего слова как название собрания однородных вещей».

Академик Б. А. Рыбаков также склоняется к основному значению слова «купа» как «масса» в данном случае людей, которые «вкупе», то есть вместе, отмечают праздник Купалы. Но здесь возникает резонный вопрос: разве остальные праздники славяне отмечали не «вкупе»?

То есть даже основная функция бога Купалы оставалась не до конца понятной.

«Велесова книга» даёт на этот вопрос ясный и исчерпывающий ответ: Купало — славянский бог Чистоты и Здоровья. В текстах отмечается, что «Купало-бог правит мытницами всяческими и омовениями» (дощ. 38-А). В другом месте: «А боги купалили, а дожди дождили, так что земля стала размокшей» (дощ. 36-А). То есть, основным значением является слово «купание», «очищение водой».

Чистота духовная и физическая настолько почиталась у древних славян, что была возведена до уровня культа, поскольку следовать пути Прави, приближаясь, таким образом, к Богам и Пращурам, может лишь чистый человек. «Только молясь богам, имея чистыми душу и тело, будем жить с Праотцами нашими, в Богах сливаясь в единую Правду» (дощ. 1).

Соблюдение обряда купальской чистоты — мови — было одним из законов Сварога, который предписывал ежедневно — утром и вечером — творить молитву и совершать омовение. Это объёмное психофизическое деяние обозначалось коротким словом «мовь». «Мы должны, как отцы наши, очищаться молитвой на мови и мыться, творя молитву о чистоте души и телес своих. Ибо Сварог установил те омовения, и Купалец на них указал, и мы не смеем этим пренебрегать» (дощ. 26).

Таким образом, почитание Купалы — это очищение, это физическое здоровье и нравственное совершенство. Это забота о сохранении Рода и достойном потомстве. Именно поэтому Купало причисляется к солнечным богам и ставится в ряд наиболее почитаемых богов славянского пантеона: « Высшие наши владетели только Хоре и Перун, Яр, Купало, Лад и Даждьбог» (дощ. 8). Изображается он «в венце, который возлежит на голове его, сплетённый из зелёных веток, цветов и плодов» (дощ. 8).

Реконструкция древнеславянского аграрного календаря позволила установить, что Купало приходил в мае, когда прогревалась вода в реках и озёрах, и начинался купальный сезон. Этот месяц так и назывался — Купало. Он был третьим после Белояра и Ладо (марта и апреля) и самым радостным месяцем весны. Это пора солнечной активности, пора цветения и начала плодоношения, прекрасная пора расцвета жизни, торжества любви, здоровья, силы.

Пик Купалы приходился на летнее солнцестояние («макушка лета») и отмечался 23—24 июня в соответствии с природным календарём.

В этот день все природные стихии набирали максимум солнечной жизнеутверждающей силы и приобретали магические свойства. Люди очищались огнём и водой, искали в лесах заветные травы. С пригорков пускали горящее просмоленное колесо — знак того, что с этого дня Солнце начинает катиться к зиме.