Проблемы и перспективы развития ВЭД в России

ЕврАзЭС как новая организация не имела без собственного ТС, который только предстояло создать. В этом плане оказался весьма полезным указанный опыт «пятерки», истоки которого следует искать в статье 2 Главы II Договора о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве от 26 февраля 1999 года, заключенного в рамках СНГ. В данной статье говорится: «В соответствии с условиями настоящего Договора Стороны принимают на себя обязательство завершить формирование Таможенного союза и создать на его основе Единое экономическое пространство». 

Статья 7 данного Договора как бы уточняет и развивает данное положение: «Единое экономическое пространство формируется поэтапно. Продолжительность  этапов, совокупность мероприятий в  каждом из этапов и их реализация будут  определяться Межгосударственным Советом.

Переход от этапа к этапу будет  обусловлен фактическим достижением  специфических целей настоящего Договора и выполнением Сторонами  принятых по нему обязательств.

Первый этап имеет целью завершение формирования Таможенного союза  и единой таможенной территории.

Второй этап предполагает создание Единого экономического пространства, включающего формирование общего (внутреннего) рынка товаров, услуг, капитала и  труда, проведение общей экономической  политики и создание единой инфраструктуры, завершение гармонизации законодательства Сторон, обеспечивающего функционирование Единого экономического пространства.

На последующих этапах экономического сотрудничества Стороны будут стремиться к согласованию параметров основных макроэкономических показателей».

В рамках ЕврАзЭС было инициировано формирование нового ТС, который, в конечном итоге, свелся к ТС «трех» (России, Беларуси и Казахстана). Этот процесс происходил (и происходит) необычно, с использованием не одного учредительного договора, а целого пакета документов. Процедурно завершающим этапом в этом отношении можно считать решение Саммита от 6 октября 2007 года в Душанбе дать поручение правительствам Беларуси и Казахстана «скорректировать в сторону уменьшения сроки внутригосударственных процедур», необходимых для вступления в силу международных договоров по формированию Таможенного Союза России, Беларуси и Казахстана (предполагалось, что в России эти процедуры были завершены). На данном Саммите в Душанбе были подписаны несколько договоров в рамках ЕврАзЭС, которые стали, кроме прочего, частью правовой базы формирующегося ТС ЕврАзЭС. Среди них следует выделить Договор о Комиссии Таможенного союза от 6 октября 2007 г. Это означало, что сам вопрос о создании  ТС ЕврАзЭС считался решенным и пора было переходить к формированию его структурных органов.

Вместе с тем, следует учитывать  особенности переходного периода, когда члены ТС ЕврАзЭС приводят свои законодательные и подзаконные  акты в соответствие с учредительными и другими документами ТС ЕврАзЭС, положениям Таможенного кодекса ТС ЕврАзЭС (пока что его проекта). Эта работа в указанный период во многом ограничивается разработкой окончательных проектов актов, которые можно было бы принять максимально быстро и тем самым обеспечить унифицированный таможенный режим на единой таможенной территории трех государств - членов ТС ЕврАзЭС, иначе реальное функционирование ТС ЕврАзЭС может затянуться на неопределенное время.

В переходный период следует считаться  с тем, что в рассматриваемом  нами случае у всех членов ТС ЕврАзЭС существуют и действуют двусторонние договоры с третьими странами по таможенным вопросам, и до окончательно формирования ТС ЕврАзЭС неизбежно будет сохраняться действие таких двусторонних договоров, если государства-участники не пойдут на добровольную и заблаговременную унификацию этих договоров. Кроме прочего, это будет свидетельствовать о намерении трех (пока что) государств-членов поскорее создать работоспособный ТС, к  которому могут присоединиться и другие государства. Такому присоединению будет способствовать, прежде всего, создание единого таможенного пространства, внутри которого товары Сторон будут передвигаться в рамках режима свободной торговли.

Следует учесть, что окончание формирования ТС ЕврАзЭС (предположительно, 2011 год) придется на период, когда не все его члены станут членами ВТО. Пока что из государств-участников СНГ в ВТО приняты Украина и Узбекистан - не члены ТС ЕврАзЭС.

Но всю предстоящую работу по принятию необходимых документов ТС ЕврАзЭС следует, на данном этапе, проводить  в расчете на одновременное участие в ВТО, по крайней мере, России, Беларуси и Казахстана. Трудно с оптимизмом прогнозировать становление и функционирование ТС ЕврАзЭС, когда бы, например, Россия стала членом ВТО, а Беларусь и Казахстан - нет. Все-таки правила ВТО создают такую новую нормативную ситуацию в пределах территории государства-члена, которая может не корреспондировать таможенному режиму ТС ЕврАзЭС.

Есть еще два варианта: либо России не вступать в ВТО до тех пор, пока не станет безусловно ясно, что ВТО скоро примет в свои ряды Беларусь и Казахстан, либо забыть про ТС ЕврАзЭС.

Необходимо определиться и с  судьбой соответствующих многочисленных договоров, заключенных ранее в  рамках СНГ. На пространстве СНГ их действие оценивается весьма неоднозначно. Государства-члены ТС ЕврАзЭС связаны ими и сегодня.

Система таких договоров громоздкая и слабо управляемая, особенно с  учетом того, что законодательство государств-участников СНГ (в том  числе - всех трех членов ТС ЕврАзЭС) нередко  противоречит положениям указанных документов. В СНГ это послужило одним из главных препятствий в процессе действительной интеграции (а не просто сотрудничества) государств-участников, которые нередко исходят из того, что их законодательство обладает приоритетом над положениями указанных документов (т.е. - над международными договорами). Как результат, последние не выполняются.

В то же время реально действующий  ТС, упраздняя таможенные пошлины  между государствами-членами и  разрабатывая единую торговую политику по отношению к третьим странам, создает предпосылки для перехода государств-членов к общему рынку, предполагающему свободу движения товаров, услуг, и факторов производства (капитал и рабочая сила). Это еще не ЕЭП, но более высокий уровень координации экономической политики.

На этом этапе, дополнительно к «свободам» ТС и Свободной экономической зоны (СЭЗ), принимаются (должны, во всяком случае, приниматься) меры по унификации законодательства, прежде всего, в финансовой сфере и создаются структурные органы по управлению соответствующими процессами. На этом же этапе решается самый трудный вопрос управления: наделять ли такое органы компетенцией принимать решения наднационального характера.

Именно на этом вопросе спотыкаются  многие международные объединения. Противников наднациональности вполне устраивает такой консенсус при принятии решений, когда правом veto обладают все без исключения государства-члены Организации. Это позволяет одному члену  Организации саботировать принятие любого решения.

Иное означает фактически переход  на уровень, сравнимый с уровнем государственного управления, только под другим названием. А это вызывает особенную тревогу у сторонников абсолютного государственного суверенитета. Но именно эта тревога, как представляется, во многом явилась причиной того, что целый ряд договоров, заключенных в рамках СНГ, оказались невыполненными: об экономическом союзе, о создании зоны свободной торговли, о создании Межгосударственного экономического комитета (МЭК) Экономического союза, о платежном союзе и др.

Поэтому изначально общим набором намерений и компромиссов в отношении ЕЭП и ТС (как первого, базового этапа достижения ЕЭП) выглядели, как показало время, такие позиции:

- принцип обеспечения свободного  движения услуг предполагает  формирование общих правил и  подходов для обеспечения равных условий доступа на рынок услуг и поставщиков услуг в рамках ЕЭП и проведение согласованной политики по доступу третьих стран на рынок услуг и поставщиков услуг ЕЭП;

- принцип обеспечения свободного  движения капитала предполагает  поэтапное снятие всех ограничений на движение капитала из государств-участников в рамках ЕЭП и проведение согласованной политики в области развития рынка капиталов при условии обеспечения макроэкономической стабильности;

- принцип обеспечения свободного  движения рабочей силы обеспечивает беспрепятственное перемещение физических лиц государств-участников в рамках ЕЭП и формирование согласованной миграционной политики в отношении третьих стран с учетом норм и принципов международного права и ВТО;

- ЕЭП будет формироваться  поэтапно на принципах добровольности и экономической взаимовыгодности, а также с учетом возможности разноуровневой и разноскоростной интеграции;

- разноскоростная интеграция означает, что каждое государство самостоятельно  определяет момент присоединения  к тому или иному международному договору (в рамках формирования ЕЭП), что приводит к разноуровневой интеграции;

- государства-участники находятся  на разных уровнях интеграционного  взаимодействия. Учитывая различные  степени интеграции государств - основателей ЕЭП (РФ и Беларусь - Союзное государство, РФ, Беларусь и Казахстан - члены ЕврАзЭС), сроки возможного перехода к более высоким степеням интеграции определяются каждым государством самостоятельно.

Этот «разноскоростной» и «разноуровневый» подход вряд ли можно назвать конструктивным. Он скорее похож на обязательство участников интегрироваться с другими участниками в будущем, а пока что каждый вправе самостоятельно, сепаратно строить свои внешние связи в рассматриваемом вопросе. Но такая сепаратность неизбежно порождает и новую нормативную ситуацию в регионе, когда каждая из Сторон принимает на себя все больше договорных обязательств с третьим государствами (не намеренными вступать в ТС и ЕЭП) и между собой. Причем сумма и содержание этих обязательств, более вероятно, будут все сильнее отдалять формирование задуманного ЕЭП.

1.3. Принципы государственного регулирования

Принципы, как и методы (формы) государственного регулирования внешней торговли, своим закреплением в Федеральном законе от 8 декабря 2003 г. N 164-ФЗ "Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности":

- способствуют непрерывному  и последовательному развитию  отечественного нормотворческого  процесса, в том числе при восполнении  пробелов, решении правовых казусов  и толковании норм в области внешней торговли;

- создают предпосылки  взаимообусловленности внешнеторгового  законодательства и торговой  политики государства;

- формируют методологические  требования к правоприменительному  процессу в судебной и административной  практике;

- содействуют развитию внешнеторгового права (отмене старых и принятию новых правил).

Следует отметить, что в ст. 4 исходного (утратившего силу) Федерального закона "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности" было определено лишь 8 принципов государственного регулирования внешнеторговой деятельности.

Первым основным принципом государственного регулирования  внешнеторговой деятельности обозначен принцип защиты прав и законных интересов ее участников, а также российских производителей и потребителей товаров и услуг. Эта категория является составной частью защиты экономических и политических интересов России, определенной в качестве одной из целей норм комментируемого Закона (ч. 1 ст. 1 Закона).

Равенство и недискриминация  участников внешнеторговой деятельности, равно как и взаимность в отношении другого государства (группы государств), являются основополагающими принципами международной торговли, обозначенными преамбуле Конвенции Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров (КМКПТ).

Принцип равенства  и недискриминации участников внешнеторговой деятельности часто применяется  в судебной практике.

3. Единство таможенной  территории РФ, на которой действует  единая система таможенного законодательства, предполагает неразрывную связь  внешнеторговых и таможенных  отношений. То есть на всю  сферу внешнеторговой деятельности  распространяется единая таможенная политика с запретом внутренних таможенных границ. Исполнение этого требования гарантировано положениями ч. 1 ст. 8 Конституции РФ о единстве экономического пространства.

4. Согласно Принципам  ЮНКТАД 1964 г. взаимность в международной  торговле представляет собой:

- право государств  на учет их интересов при  решении вопросов и проблем;

- право пользоваться  выгодами от торговли, самостоятельно оценивать степень выгодности;

- обязанность государств  обеспечивать свою выгоду при  соблюдении принципов и норм  международного права, учитывать  интересы других стран при  осуществлении своей внешнеэкономической  деятельности и участии в торговле;

- обязанность не применять в торговле принудительные меры, направленные на извлечение выгоды или ущемление прав других государств;

- обязанность государств  не обусловливать оказание экономической  помощи развивающимся странам  требованиями политического и  военного характера.

Следует добавить, что принцип взаимности во внешнеторговой деятельности отражен в положениях ч. 3 ст. 22 комментируемого Закона о возможном неприменении принципа недискриминации (равенства) при отсутствии взаимных договорных обязательств о благоприятном режиме с заинтересованными иностранными государствами.

5. Общие принципы  добросовестного исполнения обязательств  в области внешней торговли являются правовыми постулатами со времен древнеримских максим ("Pacta sunt servanda!" - договоры должны исполняться) и находят свое отражение в положениях ст. 25 - 29 Конвенции Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров (КМКПТ). В положениях Закона неоднократно отражена обязанность выполнения обязательств по международным договорам РФ и осуществления возникающих из этих договоров прав Российской Федерации. В порядке ч. 2 ст. 5 Закона торговая политика РФ основана в том числе на обязательствах, вытекающих из международных договоров РФ. В зависимости или с учетом международных обязательств осуществляется применение норм, обозначенных в ст. 22, 24, 32, 35, 36, 38, 40, 47 комментируемого Закона. В качестве примера организации практической работы по исполнению международных обязательств РФ можно привести Методические рекомендации об организации работы по исполнению международных обязательств Российской Федерации в сфере правовой помощи, утвержденные Приказом Минюста РФ от 24 декабря 2007 г. N 249.