Открытие, освоение и продажа Аляски. Международно-правовое оформление

«У нас  при отсутствии всякой гласности  … вред еще ощутительнее, - указывал великий князь и предлагал: - Назначить  несколько самых способных гражданских  чиновников и морских офицеров для  обревизования всего «колониального управления» и приступить к пересмотру устава, для того чтобы превратить Российско-Американскую компанию «в учреждение чисто торговое, а не административное»¹².

При обосновании  целесообразности уступки Русской  Америки Соединенным Штатам Константин вновь развил свои излюбленные общеполитические и стратегические соображения: Россия «должна всячески стараться укрепляться  в центре своем, в тех сплошных коренных русских областях, которые  составляют по народности и вере настоящую  и главную силу ее, и должна развивать  силы этого центра, дабы сохранить  те из своих оконечностей, владения коими возможно и приносит ей истинную пользу.

Североамериканские  Штаты, следуя естественному порядку  вещей, должны стремиться к обладанию  всей Северной Америкой, и поэтому  рано или поздно встретятся там с  нами, и не подлежит сомнению, что  овладеют нашими колониями, даже без  больших усилий…». Именно поэтому  представитель правящей династии Константин предлагал «заблаговременно» продать  русские владения в Америке и  «дружелюбно» разрешить «вопрос, который  в противном случае разрешится против нас и притом завоеванием».

Как и  ранее, Константин выступал за скорейшее  решение вопроса и предлагал  направить в колонии «ревизионную комиссию» уже в 1858 г., для чего считал «возможным снарядить особое судно». Его адресат придерживался на этот счет несколько иного мнения и явно не хотел торопиться. А.М.Горчаков, в частности, полагал, что если уж продавать русские владения в Америке, то инициатива должна исходить от американского кабинета в Вашингтоне, а не от царского правительства в Санкт-Петербурге. Кроме того, преждевременная посылка ревизионной комиссии могла бы повредить коммерческой деятельности Российско-Американской компании, и поэтому работу комиссии следует отложить и совместить в будущем с подготовкой пересмотра ее привилегий.

Ознакомив Александра II с новым обращением великого князя Константина¹³, министр иностранных дел сумел, по всей видимости, вновь заручиться императорским одобрением своей выжидательной линии. Во всяком случае, даже без консультации с министром финансов, в ведении которого находилась Российско-Американская компания, А.М.Горчаков направил 29 декабря 1857 г. «генерал-адмиралу» «личное свое мнение», в котором предлагалось:

1. «Предписать» Э.А. Стеклю, «не компрометируя ни себя, ни императорское правительство, осторожно внушить вашингтонскому кабинету мысль о возможности склонить Россию к уступке колоний на выгодных условиях;
2. Отправить ревизионную комиссию в колонии за два года до окончания срока дарованной компании привилегии;
3. На основании отзыва посланника и сведений, доставленных комиссией, приступить к окончательному разрешению вопроса»¹⁴.

Именно  эти идеи, а не предложения Константина, легли в основу дальнейших действий царского правительства, и в первую очередь ведомства иностранных  дел. Во время пребывания в Санкт-Петербурге во второй половине 858 г. Э.А. Стекль получил от А.М.Горчакова указание не проявлять собственной инициативы, а лишь информировать МИД в том случае, если правительство США сделает новое предложение¹⁵.

Такой случай представился 1859-1860 г., когда состоялись беседы Э.А. Стекля с сенатором У.М. Гвином и заместителем государственного секретаря Джоном Апплетоном. Судя по донесению российского посланника, Гвин поставил вопрос о продаже в связи с соглашением между Российско-Американской компанией и компанией в Сан-Франциско. При этом сенатор от Калифорнии откровенно заметил, что американцы ближе к владениям Российско-Американской компании и поэтому могут получить от них больше прибыли, чем Россия. Хотя президент Бьюкенен полностью разделял идею покупки, он (впрочем, так же как и русский дипломат) не хотел придавать переговорам формального характера и предпочел действовать даже не через государственного секретаря, а через У.М. Гвина и Дж. Апплетона. Последний, по словам Стекля, был «самым близким доверенным лицом г-на Бьюкенена, по существу руководящим министерством иностранных дел»¹⁶.

В беседе со Стеклем Апплетон подтвердил то, что российский посланник уже узнал от Гвина: президент полагает, что приобретение русских колоний в Америке было бы весьма выгодным для штатов, расположенных на побережье Тихого океана. Если русское правительство согласится принять американское предложение, президент проконсультируется со своим кабинетом и влиятельными членами конгресса, с тем чтобы «решить, в какой форме и на каких условиях его можно осуществить». В свою очередь, Э.А. Стекль оговорил, что, поскольку американцы первые выдвинули идею покупки, им должна в будущем принадлежать и инициатива в открытии официальных переговоров. Как и Гвин, так и Апплетон заверили посланника, что «федеральное правительство последует этому курсу, который им представляется самым естественным». В качестве возможного вознаграждения Гвин назвал цифру до 5 млн. долл.

Сообщая о содержании бесед с Гвином и Апплетоном в Санкт-Петербург, Э.А. Стекль одновременно представил собственные соображения в пользу продажи русских владений в Америке Соединенным Штатам.

Эти соображения  во многом совпадали со взглядами, которые  были изложены Константином еще в  1857 г. Не исключено поэтому, что Э.А. Стекль беседовал с ним, когда находился в Санкт-Петербурге. Во всяком случае, Константин Николаевич упоминал осенью 1859 г., что «имел случай узнать по этому поводу … мнение посланника нашего в Америке»¹⁷, который разделял его предложения. Э.А. Стекль отмечал, в частности, что только «непредвиденный случай помешал англичанам напасть» на русские владения в Америке «во время Восточной войны». Одновременно дипломат подчеркивал необходимость концентрации усилий России на Азиатском континенте, в районе реки Амур. Обращал внимание он и еще на одно обстоятельство, которое, кстати, в первоначальных соображениях Константина отсутствовало: «Если Соединенные Штаты станут обладателями наших владений, британский Орегон окажется стиснутым американцами с севера и юга и едва ли ускользнет от их нападений».

Помимо  своего официального сообщения о  беседах с Гвином и Апплетоном, Э.А. Стекль в тот же день направил А.М. Горчакову дополнительное донесение, в котором выразил сомнение в том, что российские владения в Америке можно получить более 5 млн. долл., или 6,5 млн. руб. Эта сумма дает около 300 тыс. руб. годового дохода. «Я сомневаюсь, - писал Э.А. Стекль, - чтобы русские колонии в настоящее время или когда-либо в будущем принесли нам доход, равный этой сумме».

Касаясь политического положения в США, российский посланник обращал внимание на отсутствие в стране настоящих  политических деятелей, если не считать  С. Дугласа и У. Сьюарда (А. Линкольн в то время еще не рассматривался им в качестве вероятного кандидата в президенты). В случае избрания «аболициониста» У.Г. Сьюрда Стекль полагал, что «весь Юг покинет Союз». До ноябрьских выборов страна будет продолжать жить «в дезорганизации, которая царит повсюду – как в правительстве, так и в конгрессе»¹⁸.

Сообщения Э.А. Стекля, и в частности «весьма конфиденциальное» донесение № 31, были рассмотрены не только А.М. Горчаковым, но и Александром II, для которого министерство иностранных дел приготовило краткое резюме. На этом документе рукой царя сделана помета: «Il faudra encore y penser», т. е. «об этом надо еще подумать»¹⁹. «Самодержавец всероссийский», как мы видим, еще не принял на этот счет окончательного решения.

Почти одновременно с донесениями Э.А. Стекля в МИД России, поступил еще один важный документ, в котором подробно обосновывалось целесообразность продажи русских владений в Америке Соединенным Штатам. Речь идет о пространной записке от 7 февраля 1860 г., которая сохранилась в неоднократно упоминаемом здесь деле Азиатского департамента МИД России «Об уступке наших американских колоний правительству Соединенных Штатов»²⁰.

Со временем опубликования работы Ф.А. Голдера (1920) в литературе появилось мнение, что автором записки был контр-адмирал А.А. Попов.

Этого мнения придерживались и придерживаются практически  все авторитетные специалисты.

Хотя  записка формально не подписана  и в принципе контр-адмирал А.А. Попов мог быть ее автором, Ф.А. Голдер, а вслед за ним и другие исследователи не обратили внимания, что на первой странице этого документа стоит малозаметная и трудночитаемая подпись: Шестаков²¹. Правильность прочтения этой фамилии может, конечно, оспариваться. Но прочитать ее как «Попов» невозможно уже из-за несовпадения числа букв. Что касается капитана 1-го ранга И.А. Шестакова, то даже если бы на документе не было никакой фамилии, то по совокупности всех косвенных доказательств его авторство не вызывает никаких сомнений. Прежде всего, И.А. Шестаков был очень близок к великому князю Константину и даже одно время состоял при нем адъютантом. Кроме того, в 1858 г. он был послан в США (отсюда его прекрасное знание американских условий, ссылки на «доктрину Монро», «предопределение судьбы», Э.А. Стекля и сенатора Грина), где наблюдал за постройкой фрегата «Генерал-адмирал», на котором и вернулся в Кронштадт в 1859 г. Ряд его статей об Америке печатался в Морском сборнике под псевдонимом «Excelsior»²².

Наконец, когда осенью 1859 г. Константин переслал свою переписку с А.М.Горчаковым министру финансов А.М. Княжевичу и вновь поставил вопрос о судьбе владений Российско-Американской компании, учитывая серьезные финансовые затруднения и тем более, что «мысль о продаже вообще государственных имуществ одобрена государем императором», великий князь отмечал между прочим, что «имел случай» узнать мнение «капитана 1-го ранга Шестакова»²³. Думается, что всего этого вполне достаточно, чтобы считать авторство записки установленным окончательно.

Надо  сказать, что И.А. Шестаков был настроен в отношении Российско-Американской копании чрезвычайно критически и считал, что «компания, не принося  ровно никакой пользы отечественной  промышленности, действует еще во вред туземному населению… В бесчеловечных  видах своих, - продолжал капитан, - она преднамеренно держит население  в первобытном варварстве, и в 60 лет своего владычества нисколько  не продвинула их на пути нравственного  развития»²⁴. Просвещенный и образованный моряк не хотел признавать за Российско-Американской компанией никаких заслуг, резко критиковал колониальные привилегии и отмечал, что компания «дозволяет возить лед в Калькутту и соленую рыбу по всем островам Тихого океана из Массачусетса». Время для подобных «коммерческих компаний с особенной правительственной властью», по его мнению, давно закончилось.

Но если И.А. Шестаков не был вполне объективным в оценке деятельности Российско-Американской компании, то ему нельзя отказать в понимании экспансионистских тенденций, укоренившихся в сознании американцев. «Что бы ни говорили в Европе о цинизме догмата, известного в политической энциклопедии под именем Monroe Doctrine, или догмата явного предопределения (manifest destiny), каждому, жившему североамериканской жизнью. Понятно, что принцип этот входит более и более в жилы народа, что новейшие поколения всасывают его с матерним материком и вдыхают в себе с воздухом». Идея явного предопределения, по отзыву И.А. Шестакова, «уже и теперь осуществляется быстро поглощением соседних народностей, и та же судьба ждет наши колонии. Защитить их очевидно невозможно, а то, чего удержать нельзя, лучше уступить заблаговременно и добровольно».

После передачи США владений Российско-Американской компании, как полагал И.А.Шестаков, «обрусевшее население колоний может быть переселено с пользой на Амур, или лучше, на пункты Татарского берега». Что касается морских сил России на Тихом океане, то они «будут весьма грозны, если необходимость защищать оторванные колонии не пригвоздить их к самым не защитимым пунктам».

Донесения Э.А. Стекля, новое представление Константина и, наконец, пространная записка И.А. Шестакова не ликвидировали различия во мнениях и не убедили А.М. Горчакова. В инструкции Э.А. Стеклю от 14 мая 1869 г. министр иностранных дел отмечал, что лично он не уверен в том, что отказ от владений в Северной Америке – в интересах России. Единственный аргумент, который мог бы заставить склониться в пользу продажи – это перспектива большой финансовой выгоды. Но 5 млн. долл., считал А.М. Горчаков, не представляли «действительную стоимость наших колоний», и он рекомендовал посланнику выяснить возможность получения более значительного вознаграждения²⁵. Тем временем министр финансов должен был направить в колонии комиссию для ревизии, и на основе ее доклада предстояло решить вопрос о будущем Русской Аляски.

Получив столь сдержанные инструкции из Санкт-Петербурга, Э.А. Стекль сообщил Апплетону и Гвину, «что императорское правительство, не отвергая окончательно предложение, которое было сделано относительно наших американских владений, считает необходимым отложить это дело до более подходящего времени и дождаться истечения срока устава нашей компании». Посланник особо сообщил сенатору Гвину, что, по мнению императорского правительства, 5 млн. долл. Не соответствуют «реальной стоимости» колоний. Со своей стороны, Гвин заметил, что сам он готов предложить большую сумму, и в этом его поддержали бы коллеги из Калифорнии и Орегона, но он не уверен в согласии тех штатов, которые прямо не заинтересованы в приобретении новых земель. Кроме того, в условиях сильного недовольства правительством президента Бьюкенена нет иного выхода, кроме «ожидания новой администрации и нового конгресса, который не соберется ранее декабря 1861 г.». Поскольку надо было ожидать и истечения срока привилегий Российско-Американской компании, российский посланник сообщил А.М. Горчакову, что до того времени он будет «строго придерживаться последних предписаний Вашего превосходительства и не будет больше затрагивать этот вопрос»²⁶.

В дальнейшем, однако, Соединенным Штатам было уже  не до этого. В ноябре 1860 г. президентом страны был избран представитель республиканской партии А.Линкольн, а в апреле 1861 г. началась гражданская война. Как считал Э.А. Стекль, из-за сложившегося в США положения никаких переговоров о продаже русских владений вести уже невозможно. «Единственно, что остается, это возобновить устав компании, несколько ограничив ее монополию». В этой связи российский посланник предлагал открыть для иностранной торговли два порта, а также заключить соглашения с Чили, Перу и другими тихоокеанскими республиками, с тем чтобы дать новый толчок нашей колониальной торговле».

Таким образом, даже ревностный сторонник продажи  русских владений в Америке пришел к выводу о необходимости отложить эту идею на неопределенный срок и  тем временем возобновить устав  Российско-Американской компании. В  Санкт-Петербурге придерживались такого же мнения. На кратком резюме депеши Стекля от 9 июля 1861 г. Александр II начертал свое заключение: «Мне кажется, что в настоящее время ничего другого делать не остается» (Il me semble aussi gue pour le moment il ne reste rien d’autre a faire)²⁷.

Судьба, казалось, вновь благоприятствовала компании. Встал вопрос уже не о  продаже, а о продлении ее привилегий на новый срок.

После создания нового устава, весной 1866 г. мало кто мог предполагать, что дни Русской Америки уже сочтены и в декабре будет принято решение о ее продаже.