Экономические кризисы

Анализ Кейнса неумолимо  приводил к выводу, что достичь полной занятости и полного использования производственных фондов, оборудования, возможно только через искусственно стимулируемый  высокий уровень совокупного спроса. 

Курс был ясен: нужно  стимулировать инвестиции предприятий, должны  быть увеличены государственные расходы. С другой  стороны,  так как население имеет склонность сберегать свои возрастающие доходы,  то это ограничивает денежную массу в обращении, и, следовательно, спрос. Сбережения представляют собой изъятие средств из потока доходов-расходов,  подрывая тем самым действие  закона Сэя. Сбережения вызывают недостаточность потребления, в результате – непроданные товары,  сокращение производства, безработица и снижение инвестиций.

В проведении «нового  курса» обычно выделяют два этапа: первый – с 1933 г. до 1935 г. и второй – с 1935 г., когда обозначились сдвиги влево.

На первом этапе реформы  были начаты с решения кредитно-финансовых проблем. 4 марта 1933 г. Ф.Рузвельт занял  Белый дом, а 6 марта, воспользовавшись предоставленными ему широкими полномочиями, провозгласил чрезвычайное положение и закрыл все банки страны. По принятому чрезвычайному банковскому закону все банки делились на три группы: 1) «здоровые» банки, которые открывались в первую очередь; б) банки, которые могли функционировать при условии оказания им помощи; в) банки, которые не способны были функционировать и должны были быть ликвидированы.

Ссуды нуждающимся банкам должна была выдавать ФРС под залог  ценных бумаг и государственных  облигаций. Банк мог быть открыт только после специального разрешения правительства. К числу таких относились банки, признанные «здоровыми». В результате число функционирующих банков резко сократилось. Если в 1932 г. в стране насчитывалось 6145 национальных банков, то через год – 4890. 5 апреля 1933 г. был принят закон, запрещавший экспорт золота, а также указ, по которому граждане страны обязаны были сдать банкам имеющиеся у них золотые запасы на сумму свыше 100 долларов. 16 июня 1933 г. был принят закон, по которому разделялись депозитные и инвестиционные функции банков, была создана Федеральная корпорация страхования депозитов. К началу 1934 г. около 80% всех банков США застраховали свои депозиты. Доверие к банковской системе стало восстанавливаться [9 – с. 83].

В результате проведенной в январе 1934 г. девальвации доллара была установлена официальная цена золота на уровне 35 долларов за унцию, что снизило его золотое содержание на 41%. Девальвация доллара, изъятие монетного золота из частных рук, облегчение доступа к кредиту создавали условия для развития американской экономики, давали в руки государства средства для проведения реформы в других отраслях хозяйства.

Для регулирования экономики  в 1933 г. был принят Закон о восстановлении национальной промышленности (НИРА), а  также создана Администрация по восстановлению промышленности, представлявшая собой один из главных плановых органов правительства Рузвельта. В соответствии с принятым законом, было проведено принудительное картелирование промышленных предприятий и государственное регулирование уровня промышленного производства в целях его сокращения.

Важное место в деятельности Администрации по восстановлению промышленности занимало установление так называемых «кодексов честной конкуренции». Вся промышленность США была разделена  на 17 групп, в каждой из которых были введены соответствующие кодексы. Они устанавливали размеры производства для каждого предприятия, уровень цен, распределяли рынки сбыта между предприятиями, определяли уровень заработной платы и продолжительность рабочего дня [9 – с. 84].

В Законе о восстановлении промышленности важное место занимали вопросы борьбы с безработицей и  регулирования заработной платы, а  в добавление к нему было принято  соглашение об обратном вовлечении рабочих  в производство, в котором имелись  статьи об установлении минимума заработной платы, 40-часовой рабочей недели, и запрещении найма детей и подростков моложе 16 лет. В это же время была введена система выдачи пособий бедствующим безработным.

Наряду с Законом  о восстановлении промышленности в начале 1933 г. был принят Закон о регулировании сельского хозяйства, а для его проведения была создана Администрация регулирования сельского хозяйства (ААА). Закон ставил задачу остановить процесс разорения фермеров. Имелось в виду поднять цены на сельскохозяйственную продукцию путем сокращения производства и уменьшения посевных площадей, за что фермерам выплачивалась денежная компенсация. Так, фермерам было предложено сократить посевные площади под пшеницей  на 20%, под хлопчатником – на 25%, под табаком – на 50% и т.д. Кроме того, с целью изъятия сельскохозяйственной продукции из рыночного оборота, закон о регулировании сельского хозяйства предусматривал правительственные закупки этой продукции. Все это требовало дополнительных денежных средств, поэтому в соответствии с законом государство ввело специальный «налог на потребление», который взимался на мельницах с пшеницы, на колбасных заводах – с мяса и т.д.  [9 – с. 85].

На втором этапе проведения «нового курса», в июле 1935 года, был  принят Закон Вагнера (по имени сенатора Р.Вагнера). закон этот – «Национальный акт о трудовых отношениях» – учитывал интересы рабочих и фермеров. Он признавал необходимость коллективной защиты рабочими своих интересов через профессиональные союзы и путем заключения с предпринимателями коллективных договоров. Рабочие получали право на стачку, а администрация не могла применять репрессии за принадлежность к профсоюзу. Суды обязаны были рассматривать жалобы профсоюзов за нарушение закона.

Вслед за Законом Вагнера  был принят закон о социальном обеспечении, по которому вводилась система пенсий по старости и пособий по безработице. Закон распространялся на рабочих крупных промышленных предприятий, которым устанавливалась пенсия по достижению 65 лет. Кроме того, предусматривалась помощь больным и инвалидам. Пенсионные фонды формировались из взносов трудящихся и предприятий.

По свидетельству руководителей  Национального управления планирования ресурсов, его базисная философия  состояла «в идее динамически расширяющейся  экономики». Осуществляться же эта идея должна путем вливания государственных средств в экономику (в особенности в организацию общественных работ), что должно содействовать расширению производства, преодолению безработицы и повышению покупательной способности населения и таким путем способствовать преодолению кризиса перепроизводства.

Национальное управление планирования ресурсов за время своего существования подготовило ряд  документов, в которых и была заложена эта идея. Одним из них был проект шестилетнего плана развития общественных работ, авторы которого намечали путем вливания средств государственного бюджета в народное хозяйство организовать общественные, по преимуществу строительные, работы, которые способствовали бы полной занятости.

Разработанные Национальным управлением планирования ресурсов плановые документы предполагали усиление регулирующей роли государства, использование таких рычагов как финансы, кредит и денежное обращение, то есть исходили из институционального планирования. В то же время они содержали и элементы оперативного планирования, предусматривающего разработку планов и для частных предприятий. Документы управления исходили из того, что правительство должно оказывать помощь успешному функционированию системы частного предпринимательства, и что важнейшей задачей является обеспечение сочетания государственного и частного предпринимательства [9 – с. 88].

Таким образом, «новый курс»  Ф.Рузвельта, сыгравший прогрессивную  роль  в развитии американской экономики, подтвердил правильность политики  государственного регулирования экономики, показал возможность и необходимость сочетания плановых и рыночных начал, государственного и рыночного регулирования экономики, государственного и частного предпринимательства. «Новый курс» показал, что выход из кризиса возможен путем усиления роли государства в регулировании экономики, разработки государственных антикризисных программ и их осуществления с помощью самого государства. Со времени реформ «нового курса» государственное регулирование рыночных процессов, применяемое в разных формах, стало неотъемлемой частью хозяйственного механизма США. Не менее важной его частью стали и проблемы социального развития страны.

2. МИРОВЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КРИЗИСЫ  90-х ГОДОВ.

2.1. Экономический  кризис в Латинской Америке.

На территории Латиноамериканского региона расположены 33 независимых государства и 13 зависимых территорий общей площадью 21 млн. км.², с населением – 500 млн. чел., с объемом внешней торговли – 520 млрд. дол. и 1,5 трлн. дол. ВВП. Латинская Америка обеспечивает почти 10% мирового сельскохозяйственного производства и 12% его экспорта (23% мирового производства сои, 30 – сахара, 36 – какао, 47 – бананов, 64% – кофе).  В регионе сосредоточено около половины мировых лесов, 18% - запасов нефти, 30 – черных металлов, 55% – редких элементов [2 – с. 77].

У латиноамериканских стран  немало достижений: макроэкономическая стабильность и экономический рост стали устойчивой тенденцией; общерегиональный показатель дефицита бюджета в 1997 г. составил менее 2% ВВП; произошло резкое падение общерегионального индекса розничных цен – с 384,5% за 1991 – 1995 гг. до 10,3% в 1997 г.; масштабная приватизация дала странам региона свыше 100 млрд дол.; в 1990 – 1997 гг. темпы роста объемов внешней торговли увеличились в 2,7 раза, стоимость экспорта – в 2,3, а импорта – в 3,1 раза [2 – с. 79]. Однако конец 90-х годов показал, что макроэкономическая стабилизация не означала полного решения сложных и насущных проблем Латинской Америки. Наряду с положительными факторами активно действуют и отрицательные:

• резкое увеличение дефицита платежных балансов (утечка «легкоулетучивающихся капиталов»);
• ослабление финансовых систем из-за ликвидации регулирующих государственных органов;
• сохранение социальной нестабильности;
• медленный рост числа рабочих мест;
• резкое сокращение социальных программ;
• дисбаланс между реальным уровнем зарплаты и банковских процентов, а также уровнем занятости и государственными расходами;
• рост суммы внешнего долга (в 1996 г. общая сумма внешнего долга 22 стран региона составляла 629 млрд. дол., то есть возросла на 73 млрд. дол. по сравнению с 1994 г.; за этот же период в счет процентов по долгу уплачено 120 млрд. дол., рост экспорта привел к снижению доли выплат по процентам – с 29,5 в 1990 г. до 15,2 в 1996 г.);
• отсутствие необратимого характера стабильности развития в подавляющем большинстве стран региона (в 90-е годы она наблюдалась только в Чили и Гайане);
• недостаточно прочная инвестиционная база (удельный вес инвестиций – 21% ВВП, в 80-х годах – 22,5%);
• тенденция к росту дефицита торгового и платежного балансов (за 1990 – 1997 гг. он увеличился с 1,3 млрд. до 63,7 млрд. дол., а реформы проводились «в долг»);
• несоответствие в темпах проведения реформ в центрах и на периферии;
• рост безработицы (7,9% в 1998 г. по сравнению с 6,8% в 1991 – 1995 гг.) [2 – с. 79].

Четко проявились и другие отрицательные моменты развития, в частности, уязвимость хозяйственных  систем региона, макроэкономическая и  финансовая стабилизация не приобрела  необратимого характера, стал хроническим  бюджетный дефицит, под сомнением – стабильность денежного оборота, наблюдается падение жизненного уровня большинства населения, рост имущественного неравенства, «вымывание» средних социальных прослоек, запаздывание мер по нейтрализации и преодолению социального неблагополучия, торможение реализации программ рыночной трансформации общества через давление на правительство недовольного населения.

Некоторые важные причины  этой нестабильности находятся вне  сферы контроля стран региона. Сохраняется  сильная зависимость от конъюктуры цен на сырьевые товары, составляющие 2/3 объема экспорта. Кроме того, Латинская Америка всегда была импортером капитала и существенно зависит от политики иностранных инвесторов, от движения банковских процентных ставок в основных финансовых центрах мира, особенно когда ситуация в сфере международного движения капиталов испытывает резкие колебания.

Указанные колебания  объясняются неустойчивостью международной  финансовой системы, ростом объемов  свободного «перетока» капиталов и  конъюктурными перепадами в сфере  производства и международной торговли. Наиболее рапространенная экономическая теория, на основе которой разрабатывались стабилизационные программы в Латинской Америке, характеризуется определенным разделением реального и валютно-денежного секторов экономики, однако практика очередной раз подтверждает наличие жестких порогов «независимости» финансовой сферы и невозможность ее длительного разрыва с реальной экономикой.

Мексика была, кстати, одним  из основных получателей краткосрочных  иностранных инвестиций в первой половине 90-х годов. Именно она и стала эпицентром кризисных потрясений 1994 – 1995 гг. Внешним толчком к этому послужило повышение процентных ставок в США в начале 1994 г., вследствие чего снизился интерес иностранных инвесторов  к Мексике. Финансовая пирамида, базировавшаяся на высокой доходности инвестиций в государственные долговые обязательства, рухнула при первых признаках ухудшения валютной и политической ситуации в стране. И только массированная помощь извне (свыше 50 млрд. дол.) позволила избежать дальнейшего неконтролируемого развития  событий [2 – с. 80].

Мексиканский кризис распространился и на другие латиноамериканские страны. Аргентина и Бразилия были вынуждены применить срочные  меры для противодействия массовому  оттоку «горячих денег». Имея завышенный обменный курс валюты, непосредственную «привязку» к доллару, они взяли курс на сокращение внутренних (в том числе инвестиционных) потребностей для снижения высокого уровня дисбаланса по внешнеэкономическим операциям, повлекшим за собой падение деловой активности.