Ключевые тенденции развития торговых отношений между Россией и Японией

Большие возможности  для российско-японского сотрудничества может открыть взаимодействие в  обустройстве и организации движения транспортных судов по Северному  морскому пути. Несколько лет назад  японские компании завершили масштабное исследование, касающееся перспективности его использования с точки зрения японских экономических интересов.

Введение в регулярную эксплуатацию этого маршрута сократило  бы путь из Европы в Японию до 7 тысяч  километров по сравнению с нынешним через Суэцкий канал и Индийский океан, который составляет 23 тысячи километров. По имеющейся информации, Министерство образования, культуры, спорта, науки и технологий Японии в 2012 году планирует начать четырехлетнюю программу для изучения состояния ледовой обстановки в Арктике с целью определения возможности использования Cевморпути уже в ближайшее время для регулярной навигации.

В общем, несмотря на имеющиеся  трудности и преграды, торговое и  инвестиционное сотрудничество между  Россией и Японией имеет немалый  потенциал, но нужна кропотливая работа обеих сторон, чтобы этот потенциал реализовать.

Пока между Россией  и Японией отсутствует тесная взаимозависимость интеграционного  типа, когда страны связаны между  собой не только и не столько торговыми, но и инвестиционными, логистическими, иными связями, о стратегическом партнерстве говорить не приходится.

В контексте задач  модернизации экономики для России важно построить с Японией  отношения на более долгосрочной и прочной базе.

Например, имело бы смысл  на политическом уровне поставить вопрос о заключении двустороннего соглашения об экономическом партнерстве (СЭП) — формата, широко используемого Токио во взаимоотношениях с ключевыми партнерами по торгово-инвестиционным связям. Одной из важных причин в пользу участия России в подобных форматах является возможность с их помощью внести коррективы в структуру экономических связей, которая в настоящее время не отвечает потребностям инновационного развития.

СЭП с Японией может  выступить средством «включения»  России в систему внутриотраслевого разделения труда в восточноазиатском регионе, ее встраивания в логистические и технологические цепочки производственных процессов. Заключив подобное соглашение, Россия смогла бы, в частности, закрепить свои позиции в Японии не только на рынках энергоносителей, обеспечив базу для расширения своего экспорта.

Одним из аргументов в  пользу подобного формата является то, что Япония в последние годы отдает приоритет в развитии экономического сотрудничества с теми странами, которые  имеют хороший багаж соглашений о свободной торговле и экономическом партнерстве с максимально дифференцированным составом участников, активно используя эти соглашения для выхода на рынки третьих стран. Так, например, на страны, с которыми у Японии уже подписаны или вступили в силу соглашения об экономическом партнерстве, приходится около трети всего объема ее внешней торговли.⁴

Такое соглашение, как  показывает опыт, позволило бы осуществить  правовую институализацию уже имеющихся  деловых связей и имело бы позитивный эффект с точки зрения «привязывания» партнеров друг к другу.

Заключение СЭП позволит ослабить озабоченность японского  бизнеса в недостаточном развитии инвестиционного климата в России. Юридическое обеспечение механизмов защиты прав инвесторов, предусмотренное  в подобном соглашении, в определенной степени сняло бы опасения японского бизнеса в отношении инвестиционных рисков на российском рынке и подстегнуло бы процесс экономического проникновения Японии в регионы Восточной Сибири и российского Дальнего Востока. Возможно, в рамках такого соглашения имело бы смысл предусмотреть и определенный механизм правительственных или иных гарантий для японских инвесторов.

СЭП с Японией будет  способствовать повышению уровня экономического присутствия России на японских рынках.

Новые возможности связаны, например, с российским экспортом пшеницы, сои, морепродуктов и иных продовольственных товаров, в диверсификации поставок которых Япония заинтересована в первую очередь.

Выгоды от заключения соглашения вытекают для России не только в связи с отменой импортных тарифов, но и с мультипликативным эффектом, связанным с переориентированием части товарных экспортных потоков в направлении более требовательного японского рынка, а также адаптацией российской продукции к жестким японским стандартам.

Поскольку Россия заинтересована в том, чтобы поставлять в Японию товары с высокой степенью добавленной  стоимости, следует найти оптимальный  преференциальный режим для российских экспортеров и японских инвесторов в те отрасли, продукция которых  могла бы найти спрос на японском рынке: деревообработка, производство консервов и иных видов пищевых продуктов, целлюлозно-бумажная промышленность. Так, для Дальнего Востока России важно перейти к глубокой переработке древесины и расширению номенклатуры поставляемой на экспорт в Японию и другие страны АТР лесной продукции.

В связи с этим следует  найти эффективную форму государственной  поддержки для стимулирования японских инвестиций в реализацию проектов по созданию крупных лесоперерабатывающих комплексов в Сибири и на Дальнем Востоке. Кроме того, подобное соглашение способствовало бы регулированию процесса «утечки мозгов» из России, в частности оттока из страны программистов, ученых, специалистов по прикладным технологиям и т. д.

Преференциальное торгово-экономическое соглашение с Японией имело бы и позитивные политические результаты, способствуя переключению внимания общественного мнения с территориальной проблемы, улучшению имиджа России в Японии, оздоровлению общего климата двусторонних отношений.

 

 

 

 

3. Препятствия развития торговых отношений между Россией и Японией

 

3.1 Роль общественного  мнения в формировании вектора  развития российско-японских отношений

 

Общественное мнение в России и в Японии оказывает  серьезное влияние на определение  конкретной политики в отношении страны-партнера.

В России, как показывают опросы общественного мнения, уровень  симпатий к Японии в период с 1995 по 2011 годы снизился с 69 % до 44 %, в то время  как уровень антипатий заметно  возрос с 19 % до 31 %. Почти 90 % опрошенных выступают против передачи Японии «спорных Курильских островов». В целом же в глазах россиян Япония и не друг, и не враг России, но тенденция очень тревожит и настораживает.⁵

Вместе с тем в  последнее время заметен рост негативного отношения к Японии. Особо зримо это проявилось в связи с природной катастрофой в Японии в марте 2011 года. Такие видные представители политической и общественной элиты, как лидер ЛДПР В.В. Жириновский, кинорежиссер Н.С. Михалков, православный священник А. Шумский, выступили с оскорбительными заявлениями в адрес Японии и японцев, оценивая землетрясение и цунами в качестве «Божьей кары», возмездия за «безбожье» и «оскорбление» России.

Подобные взгляды не превалировали, многие россияне искренне сочувствовали японцам, попавшим в  беду, но они продемонстрировали наличие в российском общественном мнении серьезных негативных настроений в отношении Японии.

Опросы общественного  мнения в Японии в 2011 году показали, что среди крупнейших стран мира японцы меньше всего испытывают дружеские  чувства к России — 13,4 %, а больше всего — к США — 82 %, причем не симпатизируют России — 83 %.

Причины подобного отношения  в Японии к России обусловлены  устойчивым негативным имиджем России, сформировавшимся на основе по большей  части послевоенного, в эпоху  холодной войны, целенаправленного внедрения в сознание японцев образа соседней страны, настроенной антияпонски (вступление СССР в войну с Японией в нарушение Договора о нейтралитете, гибель в советских лагерях более 60 тысяч японских военнопленных, «захват исконных японских территорий», попытки распространить на Японию коммунистическую идеологию).

После распада Советского Союза большинство указанных  стереотипов восприятия уже новой  России не только сохранилось, но пополнилось  такими негативизмами, как отсутствие в российской политической системе демократии, широкое распространение криминала и коррупции, отсутствие надлежащих условий для нормального ведения экономической деятельности на российском рынке, угрожающие действия российских военных — размещение на спорных островах современных вооружений, полеты вблизи японских границ самолетов дальней авиации ВВС России с имитацией ракетной атаки, нежелание решать территориальный вопрос на основе «справедливых требований Японии».

Лидеры формирования общественного мнения в Японии — средства массовой информации, научные центры, ведущие ученые-историки и политологи — не только заражены «антироссийским вирусом», но и активно используют негативный имидж России для подкрепления политического курса японских правящих кругов, сконцентрированного на оказании давления на Москву с целью достижения стратегически принципиальной задачи — «возвращения «северных территорий», без чего Вторая мировая война для Японии не будет завершена».⁶

Следует отметить, что  Япония через финансируемую главным  образом из государственного бюджета деятельность различных фондов (прежде всего Японский фонд), а также государственных структур (японские центры в России), используя гранты, систему обменов, проведение конференций, круглых столов, с одной стороны, осуществляет продуманную, долгосрочную стратегию по созданию позитивного имиджа Японии среди россиян, а с другой, продвигает в общественное сознание широких кругов населения России, особенно лидеров общественного мнения, образ «российской вины за послевоенные прегрешения» и, соответственно, мысль о «необходимости вернуть Японии ее территории».

Россия серьезно уступает Японии в использовании инструментов «мягкой силы» для распространения  правдивой информации о российской действительности, о российской позиции  по проблеме мирного договора.

В Японии до сих пор  нет ни одного российского Центра культурных и научных связей. Деятельность фонда «Русский мир» ограничивается оказанием некоторой финансовой поддержки небольшому числу кафедр по изучению русского языка.

Нечастые и нерегулярные конференции и симпозиумы экспертов и представителей СМИ двух стран проводятся, как правило, на средства японских участников. Российские научные центры и учебные заведения не располагают финансовыми возможностями для финансирования подобных мероприятий.

Общество «Россия —  Япония», не получая поддержки со стороны государственных структур, не располагая штатом сотрудников, ведет  весьма ограниченную деятельность, в  основном содействуя проведению в Японии культурных мероприятий.

В весьма сложной ситуации находится российское японоведение. Люди, занимающиеся современной Японией, — это по большей части энтузиасты, не ощущающие востребованности своих усилий. Примечательно, что значительная часть публикаций о современной Японии осуществляется на средства Японского фонда.

К настоящему времени  прекратили существование созданные  в конце 90-х годов XX столетия —  начале XXI века «Российский комитет XXI века», осуществлявший сотрудничество с японским «Форумом японо-российской дружбы», который объединял ряд  общественных организаций и известных политических, общественных деятелей, представителей деловых кругов, деятелей культуры, а также российско-японский Совет мудрецов в составе видных представителей общественности и научных кругов двух стран.

В то же время неуспех деятельности Совета мудрецов был во многом связан именно с его составом, в котором с обеих сторон, но прежде всего российской, участвовали представители, не имеющие глубокого представления о всех особенностях, политических и иных реалиях в стране-партнере, серьезных различиях в традициях восприятия исторических событий в отношениях между двумя странами.

В целом Россия практически  не оказывает какого-либо заметного  влияния на формирование позитивного  восприятия России политической элитой и широкими слоями общественности в Японии.

Регулярные «Фестивали культуры России» в Японии имеют  свою ценность, однако история культурных обменов с Японией свидетельствует  о том, что, вызывая большой интерес  у японцев, они, тем не менее, не приводят к размыванию доминирующих негативных стереотипов в отношении России.

Большое влияние на формирование японского общественного мнения имеют депутаты японского парламента. В японском парламенте имеется межпартийная Лига депутатов за развитие японо-российских отношений.

В Государственной Думе Российской Федерации прежних созывов существовало аналогичное объединение российских депутатов, которое, однако, какой-либо активности не проявляло, а после выборов в конце 2011 года в новом составе Государственной Думы до сих пор подобное объединение не создано.

Между тем за последние  два-три года межпарламентские связи  практически не осуществлялись. Спорадический  характер носят контакты по линии  политических партий.

В результате в политических кругах Японии, связанных с определением политического курса страны, весьма мало осведомлены о реальном положении дел в России, о настроениях российских политиков относительно Японии и развитии взаимоотношений между двумя странами.

 

3.2 Проблема заключения  мирного договора

 

Опыт длительных переговоров  с японской стороной по проблеме заключения мирного договора, а по существу по урегулированию территориального размежевания, т. к. Совместная декларация 1956 года выполняет роль мирного договора между двумя странами, за исключением нереализованной 9-й «территориальной статьи», свидетельствует о том, что в обозримой перспективе достичь взаимоприемлемой договоренности чрезвычайно сложно, если вообще возможно.

Расхождения сторон не просто значительны, а принципиальны.

Не только японские правящие круги, но и общественность в подавляющем большинстве настроены считать позицию возвращения островов Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп, «незаконно отторгнутых от Японии после Второй мировой войны, обоснованной, справедливой и не подлежащей компромиссу».