Модели развития экономики России

    Использование профицита бюджета в инвестиционных целях повысило бы норму накопления до 25-28%, что соответствовало бы нормальному  уровню динамично развивающихся  стран. Согласно расчетам, по модели догоняющего  развития «достаточно увеличения нормы накопления с 22,3 до 26%, чтобы с консервирующей отставание траектории развития перейти на траекторию его преодоления. Увеличение рассматриваемой нормы до 28% позволяет сделать это относительно быстро» . По другим оценкам, чтобы исправить положение с обновлением основных фондов и серьезно заняться реструктуризацией промышленности с учетом допущенного отсгавания в 1992-2004 гг., необходим уровень накоплений не менее 40% ВВП 2.

    Из  этого следует беспочвенность рассуждений  руководителей денежных властей об избыточности денежной массы - в действительности использование ее стерилизуемой части в инвестиционных целях лишь приблизило бы норму накопления к необходимому уровню.

    Вместо  того чтобы подавлять инфляцию проведением  жесткой валютно-биржевой политики, государство ограничивало прирост денег в экономике, сокращая конечный спрос и сужая возможности роста производства. В результате закрепилось депрессивное положение и деградация отраслей, ориентированных на внутренний рынок, десятки миллионов людей потеряли возможности увеличения доходов, стала хронической массовая бедность. Процветали лишь высокомонополизированные производства товаров и услуг первой необходимости и экспортно-ориентированные предприятия.

    Ошибочность постулата о некотором предельном с точки зрения инфляционной безопасности уровне монетизации российской экономики опровергается как многочисленными исследованиями, доказавшими отсутствие статистически значимой зависимости между инфляцией и уровнем монетизации экономики, так и курьезными последствиями необоснованной политики количественного ограничения прироста денежной массы. В той мере, в которой правительство изымало деньги налогоплательщиков из российской экономики и вывозило их за рубеж, компании направлялись туда же, чтобы занять недостающие им денежные средства (Приложение №1,рис. 1). При этом правительство ссужало деньги российских налогоплательщиков зарубежным заемщикам под 4-5%, а компании вынуждены были там же занимать изъятые у них денежные ресурсы под 8-15% годовых. Чистый ущерб от такой политики составлял около 5 млрд. долл. в год.

    Следуя  догмам псевдонаучной количественной теории денег, Центральный банк жестко ограничивал денежное предложение  и не занимался созданием должной  системы рефинансирования коммерческих банков. Рост последних был ограничен общим пределом роста денежной массы, устанавливаемым денежными властями. В результате коммерческие банки не могли удовлетворить растущий спрос на кредиты. Их наиболее благополучные клиенты, достигая уровня международной конкурентоспособности, переходят на кредитование за рубежом. И без того небольшой объем операций отечественного банковского сектора сужался. Накануне мирового финансового кризиса около 60% российской денежной базы было сформировано под иностранные кредиты . Аналогичный процесс наблюдался и на финансовом рынке - объем еврооблигаций российских эмитентов (1617 млрд. руб. на конец 2006 г.) вдвое превышал объем внутреннего рынка корпоративных облигаций (823 млрд. руб.).

    Таким образом, чем больше были валютные доходы российской экономики, тем меньше возможностей оставалось для развития отечественной банковской системы и финансового рынка. Это означает, что российская экономика развивалась не исходя из национальных интересов, а следовала предпочтениям иностранных инвесторов. Депрессивное влияние денежной политики могло бы быть частично компенсировано бюджетной политикой государства, на которое в условиях современного НТП ложится значительная часть расходов по развитию научно-технического и интеллектуального потенциала.

    Более чем четырехкратное увеличение уровня государственных расходов в течение последнего столетия (с 10% ВВП в конце XIX в. до 40-50% ВВП в конце XX в. и в настоящее время) объясняется резко возросшей ролью НТП в генерировании экономического роста. Это потребовало резкого наращивания расходов на воспроизводство человеческого потенциала, доля которого в структуре совокупного богатства развитых стран за последние сто лет выросла с одной трети до двух третей 4. И в настоящее время ежегодный прирост инвестаций в образование составляет 3,4%, что в 1,5 раза больше в сравнении с инвестициями в основные фонды.

    В силу специфической открытости науки  и образования для общего пользования  и невозможности приватизации знаний государство вынуждено финансировать  около половины совокупных расходов на НИОКР и подавляющую часть расходов на образование. Так, анализ эффективности накопления человеческого потенциала в зависимости от соотношения государственного и частного финансирования эмпирически подтвердил оптимальность полного государственного финансирования среднего образования и 75% - высшего 5. Растущая ценность человеческого потенциала предопределила и рост государственных расходов на здравоохранение. Именно за счет этих составляющих произошло многократное увеличение расходов государства, которое в условиях современного НТП вынуждено стать государством развития, приняв на себя обязательства по финансированию расходов на воспроизводство интеллектуально-человеческого потенциала и генерирование новых знаний.

    Согласно  введенному СМ. Роговым разделению функций государства на традиционные (оборона и правопорядок) и современные (развитие интеллектуально-человеческого потенциала - расходы на образование, здравоохранение, науку и экономическое развитие) можно видеть, что сегодня в мире через государственные бюджеты тратится в среднем на современные функции 17,8% ВВП, а на традиционные - только 5,3%. Соотношение между этими статьями расходов - 3,4:1. В развитых странах эти показатели составляют 25,0 и 3,9% (6,4:1), в странах с переходной экономикой - 22,1 и 3,8% (5,8:1)6.

    В противовес мировой закономерности увеличения государственных расходов на выполнение современных функций  государства в России большая  часть государственных расходов идет на выполнение традиционных функций. В текущем году на эти цели из федерального бюджета будет потрачено 7,4% ВВП, что почти на 25% превышает среднемировой показатель. При этом наше государство тратит на современные функции в три раза меньше (4,7% ВВП). То есть у нас соотношение расходов на традиционные и современные функции составляет 2:1, подобно государству образца XVIII-XIX вв.

    Как следует из вышеизложенного, уровень  расходов государства на социально-экономическое  развитие в России, будучи одним  из самых низких в мире, не отвечает ни требованиям социального государства, ни потребностям развития человеческого потенциала. Чтобы достичь среднемирового уровня социальных расходов, российскому государству надо увеличить их на 4,9% ВВП. Эта величина соответствует профициту в федеральном бюджете, который планировался на прошлый год.

    Таким образом, профицит российского федерального бюджета равен объему недофинансирования расходов на социально-экономическое  развитие по сравнению со среднемировым  уровнем. Оценка подтверждается расчетом недофинансирования социальной сферы  по отношению к необходимому уровню его воспроизводства. Иными словами, профицит федерального бюджета образовывался не потому, что российское государство получает доходов больше, чем ему требуется для выполнения своих функций, а вследствие недофинансирования социальной сферы и расходов на развитие.

    Диспропорции  российской бюджетной системы можно  было бы исправить путем приведения структуры бюджетных расходов в  соответствие с общепринятыми в  мире стандартами и целями социально-экономического развития страны. Это потребовало бы удвоения расходов на образование и здравоохранение, утроения расходов на науку и стимулирование НТП. Темп экономического развития был бы почти вдвое выше, если бы правительство не замораживало пятую часть бюджетных доходов в стабилизационном фонде, размещаемом за рубежом.

    В ситуации финансового кризиса государство  вынуждено было изменить политику денежного  предложения, прибегнув к замещению  отзываемых иностранных кредитов. В  общей сложности объем кредитных  ресурсов, предоставленных государством банковской системе в рамках программы антикризисных мер, превысил 1,5 трлн. руб. (Приложение №1,рис. 2), а весь объем денежных вливаний в экономику приближается к 10% ВВП. При этом апологеты проводившейся до этого макроэкономической политики утверждают, что эти антикризисные меры стали возможны благодаря ранее накопленным резервам.

    Истина, однако, заключается в том, что  при правильной денежной политике российская экономика не была бы столь уязвима  по отношению к внешней экономической  конъюнктуре. Если бы ЦБ обеспечивал нормальное рефинансирование коммерческих банков, хотя бы под векселя экспортно-ориентированных предприятий, имеющих надежные валютные контракты на поставку энергоносителей и сырьевых товаров, то этим предприятиям не понадобились бы зарубежные займы - они получили бы дешевые кредитные ресурсы из внутренних источников. При этом не пришлось бы платить проценты зарубежным банкам и не возникло бы кризисной ситуации вследствие обесценения залогов и отзыва иностранных кредитов. В результате наша экономика только выиграла бы и сохранила накопленные благодаря занижению курса рубля и притоку нефтедолларов валютные резервы.

    Всего искусственное сужение инвестиционного  потенциала российской экономики вследствие ошибочной денежной политики достигло перед кризисом 10 трлн. руб. Недостаток кредитных ресурсов на внутреннем рынке вынуждал наиболее конкурентоспособные российские предприятия кредитоваться за рубежом, что сдерживало развитие отечественной банковской системы и ставило ее в зависимость от иностранного капитала. При этом предприятия машиностроения и других высокотехнологических отраслей обрабатывающей промышленности оставались без доступа к кредитам. Даже в рамках антикризисных мер эта задача не решается, несмотря на жесткие установки руководителей государства о доведении выделяемых кредитных ресурсов до реального сектора. При средней рентабельности продукции машиностроительных предприятий в 8% они не могут позволить себе займы под 14-35%, предлагаемые коммерческими банками. Их и без того низкая рентабельность снизится еще больше вследствие реализации решений правительства о резком повышении тарифов на газ и электроэнергию, которые за период 2006-2011 гг. вырастают соответственно в 3 и 2 раза. Учитывая, что главным источником инвестиций в обрабатывающей промышленности являются собственные средства предприятий, такая ценовая и кредитная политика исключает возможности модернизации российской экономики и перевода ее на инновационный путь развития.

    Предпринимаемые меры ориентированы на решение краткосрочных  задач стабилизации финансового рынка, недостаточно эффективны и коррупциоген-ны. Стремительная денежная накачка экономики, достигающая 15% прироста денежной массы, без системы контроля за денежными потоками может повлечь их турбулентные завихрения в спекулятивных операциях, сопровождающиеся резким ускорением обращения денег. Если не создать систему целевого управления денежным предложением, то значительная часть выделяемых государством дешевых кредитов будет пропущена через коррупционные схемы и лишь ускорит инфляцию, не дав желаемого результата. Для этого можно было бы использовать европейский опыт денежной эмиссии под залог векселей платежеспособных предприятий, индийский и китайский опыт финансового планирования, японский опыт централизованного использования сбережений населения на цели развития.

    Наш собственный и мировой опыт позволяет  сконструировать оптимальные механизмы  денежного предложения, замкнутые  на кредитование реального сектора  экономики и приоритетные направления  ее развития. При этом, однако, необходимо ввести правовые нормы, регулирующие поведение банков должным образом (нормативы предоставления кредитов по направлениям, включая максимальный уровень ставки процента, условия доступа к кредитному окну Центрального банка, перечень принимаемых им в залог векселей производственных предприятий, условия получения государственных гарантий и др.). Важным условием эффективности любой системы целевого управления кредитной эмиссией является наличие четкой стратегии и индикативного плана развития экономики с явно выделенными приоритетами и программами их реализации.

    При правильной политике в результате кризиса  Россия могла бы существенно улучшить свое положение в мировой экономике, добившись признания рубля в  качестве одной из мировых валют, многократного повышения мощности отечественной банковско-инвестиционной системы, опережающего становления нового технологического уклада и подъема экономики на длинной волне его роста.

    Чтобы достичь такого тройного эффекта, необходимо предусмотреть механизмы целевого направления выделяемых государством кредитных ресурсов на финансирование модернизации экономики на основе нового технологического уклада. Для этого меры по преодолению кризиса должны быть нацелены не на воспроизводство сложившейся спекулятивной модели финансового рынка, а на формирование отечественной инвестиционной системы.

    Далее излагается их перечень, который должен быть увязан с комплексом мер структурной, промышленной и научно-технической  политики: перейти от эмиссии рублей под покупку иностранной валюты к предложению денег исходя из спроса на них со стороны отечественных заемщиков; рефинансировать коммерческие банки под залог векселей платежеспособных предприятий реального сектора экономики, прежде всего, работающих в перспективных направлениях формирования нового технологического уклада; ввести мониторинг финансового состояния предприятий, векселя которых включаются в ломбардный список Банка России.

    Предоставление  выделяемых государством с целью  преодоления кризиса кредитных  ресурсов коммерческим банкам должно быть обусловлено их целевым использованием для рефинансирования предприятий реального сектора экономики. При этом во избежание коррупции и злоупотреблений необходимо ввести регулирование процентных ставок, ограничив банковскую маржу по операциям с выделяемыми государством кредитными ресурсами на уровне 1%. Перейти от административного планирования количества денежной массы к регулированию денежного предложения посредством ставки рефинансирования. Последовательно расширять внешнеторговые расчеты в национальных валютах. Перейти к продаже газа, нефти, других сырьевых товаров за рубли, номинировать в рублях новые контракты по экспорту газа в Белоруссию и Украину, одновременно предоставив этим государствам рублевые стабилизационные кредиты. Создать единую платежную систему ЕврАзЭС. Наделить межгосударственный банк СНГ соответствующими возможностями и полномочиями. Провести замещение отзываемых иностранных кредитов российскими кредитными ресурсами, выделяемыми ЦБ в рублях по тем же процентным ставкам. Прекратить вывоз нефтяных доходов государства за рубеж, преобразовать резервный фонд в бюджет развития и обеспечить сбалансированность бюджета, отказавшись от его профицита. Часть средств резервного фонда использовать для субсидирования импорта новых технологий, патентования российских изобретений за рубежом, приобретения зарубежных активов для достройки технологических цепочек и организации международной кооперации в производствах нового технологического уклада.